Ибо крепка, как смерть, любовь.

- Никогда прежде не видел такой красоты, - зачарованно произнес Уилл, стоя у края заснеженной пропасти. Далеко внизу раскинулась ледяная равнина, километры и километры снега и льда, освещаемые грандиозным световым представлением с неба. В морозном воздухе все звуки были слышны в сто крат сильнее обычного, где-то позади них, у здания, негромко переговаривались мужчины, настраивая аппаратуру, и их голоса эхом разносились надо льдами. Лира стояла рядом, подобно Уиллу взирая на небо. Пар от ее дыхания вырывался плотным туманным облачком и тут же рассеивался, холод был таким сильным, что лицу от него становилось больно. Лира поплотнее натянула меховой капюшон неловкими пальцами в толстых рукавицах. - Все готово, - послышался глухой голос позади них, Лира и Уилл обернулись. К ним подошел мистер Ренли, снег под его ногами звонко скрипел. – Мы все настроили. Лира кивнула и направилась к сложному металлическому прибору со множеством деталей. Уилл терялся в догадках, что это может быть; с одной стороны находились выключатели и стрелки, с другой стороны – что-то, напоминающее сейсмограф. Лира стянула зубами рукавицу, тут же поморщившись от того, как мороз обжег обнаженную кожу, но ничего не сказала, а затем принялась включать аппарат. Внутри прибора что-то защелкало, тихо загудело, металлический небольшой шар наверху словно покрылся синими разрядами тока. - Что это? – заинтересованно спросил Уилл у Пантелеймона, не желая отвлекать Лиру, деловито записывающую показания. - Она измеряет количество частиц, - пояснил деймон, наклонив голову вбок, - а мистер Ренли сейчас будет фотографировать окружающее пространство на специальную пленку. После проявки в специальной эмульсии Пыль станет видна. Это делали и до нас, тот же лорд Азриэл, но он просто констатировал факт: вот есть Пыль, вот – ее количество и то, к чему она притягивается. А наша задача – доказать ее разумность. - Каким образом? - Это будет напоминать общение с алетиометром, - ответил Пан. – Пыль разумна, она может связываться с человеком – разными методами, может общаться с ним. Но проблема в том, что она невидима, а нам нужны четкие доказательства. - И вы хотите запечатлеть это на пленке, - догадался Уилл. – Но почему для этого необходимо было ехать на Север, так далеко? - Видишь ли, - на этот раз ответила Лира, не отрывая взгляда от мечущейся стрелки за стеклом на приборной панели. – Там, где есть северное сияние, Пыли гораздо больше. Если вкратце – как пояснил мне алетиометр – в таких местах ткань между мирами словно истончается, и Пыль потоками дрейфует туда и обратно, как река, меняющая свое направление. Но для наблюдений нам необходимы регулярные северные сияния, а такое происходит только здесь – ну и на другой стороне земного шара, соответственно. Стрелка резко скакнула вверх, Лира прервалась и начала стремительно записывать показания. - И как вы это сделаете? – Уилл снова обратился к Пантелеймону. – Как будете доказывать, что Пыль общается с людьми, что она разумна? - В том числе и с помощью тех же фотографий. Нужна серия снимков при различных обстоятельствах и с различными людьми. И все это должно сопровождаться записью показаний разных приборов, сегодня – этот, завтра – другой, и чередовать все это вместе, составляя разные комбинации. Для этого потребуется много времени, потому экспедиция и занимает такое продолжительное время. Уилл кивнул. Мистер Ренли делал фотограммы, Лира склонилась над прибором, остальные неподалеку курили сигареты, резкий запах табака ударил в ноздри, и Уилл поморщился. - Смотри, - Лира показала на небо, там, в переливах света обозначился город. Это был мир Читагацце, Уилл сразу почувствовал это каким-то неведомым образом, но место было незнакомым. Сельская местность, несколько десятков домиков, пыльная дорога, а дальше раскинулось поле. - Если бы мы находились ниже, чем сейчас, мы бы не смогли этого увидеть, - сказал мистер Ренли, прервав серию снимков. – Или видели бы только малую часть, возможно, небо иного мира. А здесь мы находимся приблизительно на одном уровне с тем миром. - Ты не боишься, что кто-то может последовать примеру твоего отца и однажды открыть новое окно? – тихо сказал Уилл, когда Лира перевела взгляд на него. - Я думала об этом, - так же тихо ответила она, - но теперь это уже не будет иметь таких последствий. В конце концов, ты умеешь закрывать окна, и ангелы это умеют. - Но Ксафания сказала тогда, что от взрыва, который устроил лорд Азриэл, бездна, в которой исчезала Пыль, стала еще огромнее. - То есть, она уже была до этого, - задумчиво продолжила Лира. – Но сейчас она закрыта, и любая другая будет закрыта тоже. Теперь это наша обязанность до конца жизни. Она вновь отвернулась, а Уилл поднял голову к небу. Да. Теперь это их обязанность. Спустя несколько часов они отогревались у камина в маленькой спальне, сидя прямо на полу, на огромном одеяле. От двух кружек с кофе поднимался пар, и Лира лениво наблюдала за ним. Щеки ее все еще были красными от мороза, и она прижала к лицу ладонь. - Не думал, что когда-нибудь окажусь в месте, где настолько холодно, - пробормотал Уилл, растирая руки и протягивая их к весело пляшущему огню. - Уже пожалел? – улыбнулась Лира, растягиваясь на одеяле. В комнате было довольно жарко, и она начала согреваться. - Ничуть, - серьезно ответил Уилл, оборачиваясь к ней, в глазах его мелькнул отблеск огня. – Это лучшее, что случалось со мной за последние годы. Лира протянула к нему руку, он сжал ее пальцы в своих. - Ты замерзла, - тихо сказал он, наклоняясь и прижимаясь губами к ледяной коже. Лира поежилась от миллионов мурашек, пробежавших по ее спине от этого прикосновения. - Ты тоже, - ответила она. - Меньше, чем ты, мне не пришлось снимать перчатки, - он притянул девушку к себе, она благодарно откинулась спиной на его грудь и, щурясь от яркого огня, медленно-медленно начала вдыхать запах Уилла. - Мне не понравилось ходить по снегу, - призналась Кирджава. – В следующий раз подними меня, когда мы выйдем наружу, - попросила она Уилла, и тот рассеянно кивнул. – Если бы не остальные, я бы вообще не выходила из дома, но они наверняка не в курсе, что мы так умеем. - Только мистер Ренли, - кивнула Лира. Пантелеймон поудобнее свернулся в складках одеяла, и Кирджава легла рядом, сложив лапы, как сфинкс. Через какое-то время послышалось ее едва слышное вибрирующее урчание, и Пантелеймон удовлетворенно закрыл глаза. Уилл медленно наклонил голову, прижавшись губами к шее Лиры, девушка прерывисто вздохнула и рассмеялась: - Хочешь предложить быстрый способ согреться? Уилл рассмеялся в ответ, но не стал ничего говорить, только посильнее обнял ее. Огонь в камине гипнотизировал, неясные тени плясали на стенах комнаты и лицах людей. - Вот бы это никогда не заканчивалось, - прошептала Лира, закрыв глаза. - Чтобы можно было всю жизнь сидеть здесь с тобой. Уилл знал, что оба они вспомнили берег моря в мире мулефа, тот вечер, когда деймоны вернулись к ним и принесли с собой ужасающую весть о скором расставании. Он почувствовал, как плечи Лиры дрожат, и обнял ее изо-всех сил: - Ш-ш-ш, - Уилл зарылся носом в ее волосы и глубоко вдохнул. – Теперь все по-другому. Теперь, если мы захотим, так и будет – правда все же придется менять иногда миры. - Я так боюсь, Уилл. Столько всего уже случалось каждый раз после того, как я начинала думать, что счастлива. Сначала нам пришлось расстаться, потом ты чуть не погиб, и все это пугает меня. Иногда я вижу это во сне. Уилл знал это: не раз он просыпался посреди ночи и слышал ее тоненькие всхлипы. Тогда он просто крепко-крепко обнимал ее, пока плач не стихал, и Лира засыпала, а днем они никогда не говорили об этом, потому что оба понимали: от этого нет избавления. Этот страх будет жить в их сердцах до конца жизни. Сам Уилл видел точно такие же сны, наполненные смертью, ужасом и слезами, в них Лира умирала или исчезала, падала в бездну в мире мертвых или оставалась в своем мире, пока он своими руками закрывал окно, связывающее их. - Это только сны, - шепнул он. – Сны, и ничего больше. Не бойся. - Поцелуй меня, - попросила она дрогнувшим голосом, и Уилл осторожно повернул ее лицо к себе, мягко прикоснувшись губами к ее дрожащим губам. Она цеплялась за него, как утопающая, и Уилл внутренне застонал от бессилия перед ее страхами. Внезапно Кирджава поднялась со своего места и под удивленным взглядом Пана скользнула на колени к Лире. Девушка оторвалась от Уилла, стерла непрошеные слезы ладонью и молча посмотрела на кошку. - Этого больше никогда не повторится, - уверенно сказала Кирджава. – Все закончилось, теперь этого не будет. Ты знаешь это, ты всегда можешь спросить алетиометр, ведь так? Лира не ответила, но уголки ее губ дрогнули, и девушка запустила ладонь в густой мягкий мех Кирджавы, и Уилл почувствовал такую знакомую, такую сладкую дрожь. Он судорожно вздохнул, притягивая Лиру обратно, и теперь ощущения от каждого прикосновения к ней были усилены в несколько раз. Острые позвонки, обтянутые тканью платья, прижимались к его груди, и Уиллу захотелось поцеловать каждый из них. Лира рассеянно, словно бы не зная, какое это действие оказывает на Уилла, зарылась пальцами в мех Кирджавы еще сильнее, и Уилл закусил губу, вздрогнув. - Ох, - Лира очнулась и с тревогой обернулась. – Тебе боль… Она не успела закончить, потому что он тут же поцеловал ее, стремительно и сильно, и Лира какими-то задворками сознания успела отразить, как Кирджава мягко выскальзывает из ее пальцев навстречу Пантелеймону. Руки Уилла развернули ее и уложили на одеяло, и среди треска огня Лира вновь расслышала довольное урчание деймонов. Она ощущала руки Уилла везде, выгибаясь и подставляя свое тело его прикосновениям, и становилось жарко, правильно жарко и хорошо. Лира не представляла себе, что может быть более правильным, чем это. Теперь его запах заполнил все ее легкие, и Лира вдыхала, жадно и быстро, словно это были последние минуты ее жизни. Уиллу казалось, что он вот-вот не выдержит и просто разорвет эту мешающую ткань на белеющей коже Лиры, но все же он продолжал мучительно медленно и осторожно стягивать с плеч девушки платье. Тут же не удержался и прижался к коже губами, и удовлетворенно ощутил, как она вздрогнула, как руки ее покрылись мурашками. Они потеряли счет времени, и казалось, что этот огонь горит тут вечно, и вечно за окном полыхает Аврора, а может – всего только несколько секунд, или минут, или часов. Потерявшиеся и нашедшие друг друга снова, счастливые и умиротворенные, они жили только в настоящем мгновении, и если бы кто-то спросил их, сколько времени они находятся здесь, в этой спальне, никто из них не смог бы ответить. Время шло, бежало, летело, а они болтали и смеялись, и целовались, и любили друг друга, и умирали, и воскресали вновь. И Лира не могла бы быть счастливее, и не мог бы быть счастливее Уилл. - Завтра будет еще холоднее, - прошептала Лира, зябко поводя голыми плечами, и Уилл натянул на нее одеяло. – Представляешь? - Нет, - честно ответил он, поплотнее укутываясь в кокон из одеяла, в который они завернулись. – Я даже такой холод себе представить не мог, а чтобы было еще холоднее… Лира улыбнулась и прижалась к его телу плотнее, стремясь ощутить, как бьется его сердце. - Завтра я не выйду из комнаты, я клянусь, - сонно пообещала Кирджава, не открывая глаз. – Никто меня не заставит это сделать. Пан согласно кивнул, хвосты их переплелись, рыжий и палево-дымчатый с бурым отливом мех. - Если не хочешь, чтобы на нас несколько месяцев таращились, как на ходячих мертвецов – придется, - возразил Уилл, но Кирджава промолчала, и он чувствовал, как она засыпает. Лира в его объятиях улыбалась, но тоже проваливалась в сон, и Уилл в последний раз прикоснулся губами к ее щеке, а затем закрыл глаза. Завтра будет новый день.