***
- Мы пытаемся что-то сделать, но, боюсь, тут уже ничем не поможешь, - рассказывал Уиллу о состоянии больного врач. Уилл нахмурился, закусив губу. - Назначенные лекарства не помогли? - Помогли, но, видимо, лечение было назначено слишком поздно. Они обратились в клинику, когда уже почти ничего сделать было нельзя. Препараты снимают боль, облегчают симптомы, но… - развел руками мужчина. - Пусть с ним поговорит Том, - решил Уилл, заходя в палату и снимая с шеи фонендоскоп. – Объяснит ситуацию родным… Так, - встряхнулся он, - что у вас? День понемногу шел к концу, Уилл осматривал последних пациентов, когда в палату вошел Том. - Я поговорил, - сообщил он, кивая седому мужчине, застегивающему рубашку. – Убиты горем, конечно, но что уж тут поделать. Слишком поздно. - Я не понимаю этого, - сердито отозвался Уилл, невидящим взглядом провожая уходящего старика. – Как можно не заметить, что отцу плохо вот уже несколько месяцев? Да еще с такими симптомами. Обратись они на месяц раньше… - мужчина вздохнул и не закончил, рассеянно запустив руку в волосы. - Даже не верится, что спустя какое-то время мы будем бесстрастно воспринимать подобное, - ухмыльнулся Том, облокачиваясь на высокую кушетку. Уилл не ответил, подливая себе еще немного кофе. Сегодняшний день вымотал его до предела, и мужчина был рад, что он заканчивается. - Что будешь делать послезавтра вечером? – спросил его коллега, посматривая на крупную кошку, невозмутимо сидевшую на подоконнике. - Это приглашение на свидание? – хохотнул Уилл. – До понедельника я совершенно свободен, детка, - он приподнял бровь в саркастичном жесте. Том расхохотался вместе с ним. - Мы собираемся на природу с палатками, - пояснил он, успокоившись. - Я, Кэт, еще человек пять. А еще там будет Анна, - значительно добавил он. - Тогда я пас, дружище, прости, - закатил глаза Уилл и одним махом допил оставшийся кофе. - Не понимаю, чем она тебе так не нравится, - недоуменно ответил Том, рассеянно погладив серую шерстку своего деймона-хорька. – Она ничего. - Она милая и все такое, - вздохнул Уилл, забрав со стола стопку документов, и вышел из палаты вместе с Томом. – Но слишком уж навязчивая, понимаешь? - Ты ей нравишься, - пожал плечами блондин. – У тебя нет отношений, с Элис ты расстался уже год назад… Уилл сжал губы и не ответил. «Она не Лира, - промелькнуло в головах Уилла и Кирджавы, и они переглянулись. – В этом и проблема». - Хотя бы дал ей шанс, - подначивал его Том, не обращая внимания на состояние друга. - Не хочу, - мотнул головой Уилл. – Но на природу, так и быть, поеду. Только не заставляй меня с ней общаться. - Хорошо-хорошо, - примирительно ответил Том, махнув рукой на прощание. – Я позвоню. Уилл поднял ладонь, махнув Тому, положил документы на стойку регистрации клиники и, стянув белый халат, побрел к выходу из больницы. Улица встретила его внезапно сильным шумом машин, дохнув июльской жарой в лицо, такой непривычной после приятной прохлады клиники. Уилл, поморщившись, открыл машину, завел ее и медленно наклонился, уткнувшись лбом, уже покрывшимся испариной, прямо в руль. Том был прав – Анна неплохая девушка, но Уиллу было неприятно даже думать об отношениях. Он честно старался жить полноценной жизнью, как и обещал Лире десять лет назад, но это ни к чему не приводило. В каждой девушке он старательно выискивал черты Лиры – и, не находя таковых, опускал руки. В конце концов, это было бы нечестно по отношению к самим девушкам. С Томом они дружили уже очень давно – еще с последних классов школы. Только Тому он рассказал – в общих чертах – о том, что с ним произошло. Потому что знал, что тот ему поверит, что не посчитает его сумасшедшим. Тома он научил видеть своего деймона. Единственное, что он ему не рассказал – о Лире. Это было слишком личным, слишком больным. - Лира бы не хотела, чтобы ты… - тихо начала Кирджава, привычно свернувшаяся на переднем сиденье. - Я знаю, - перебил он ее, поднимая голову. – Но я не могу себя насиловать. Кирджава тактично промолчала. Они вообще редко говорили друг с другом, им хватало мысленной связи. Привыкать друг к другу после всего случившегося им пришлось недолго – в конце концов, они были одним существом, но разговаривать с самим собой Уиллу все же казалось немного странным еще довольно долгое время. А обсуждать Лиру… это было слишком больным даже столько лет спустя. Уилл вздохнул и, мрачно взглянув на себя в зеркало заднего вида, тронулся с места. Дом встретил его приятной прохладой и тишиной, матери не было дома. Уилл отметил, что рад этому обстоятельству: Элен сразу заметила бы его состояние. Он бросил ключи на тумбу в коридоре и поднялся к себе. В комнате он, не раздеваясь, упал на постель и уставился в потолок. Как она живет сейчас? Что делает? Наверняка, занимается Пылью. Уилл усмехнулся, но сердце тут же сжалось от воспоминаний. Всего пять дней назад он, взяв отгул, приехал в Оксфорд, чтобы, как и всегда, пробыть в Ботаническом саду один час. Всего час. Время, которое он с нетерпением ждал целый год и которого боялся. После посещения этого места он неизменно уходил в себя на несколько дней, а то и недель. Шероховатая поверхность скамейки под раскидистым деревом вызывала у него невероятный всплеск эмоций. Какая она сейчас?.. Наверняка выросла красавицей. Уилл старательно пытался себе представить образ подросшей Лиры, но у него ничего не выходило: перед глазами упорно всплывало упрямое выражение лица двенадцатилетней девчонки, ее спутанные светлые волосы, ее детские голубые глаза, ее сжатые губы. Наверное, она похожа на миссис Колтер… а может и не похожа. Уилл со стоном зарылся в подушку лицом. Нельзя об этом думать. Лира бы не хотела, чтобы он изводил себя мыслями о ней. Но в голове тут же возникли непрошенные образы: вот Лира вырастает, вот становится красивой, молодой и умной девушкой, вот она выходит замуж… Нееет. Об этом он совершенно отказывался думать. И словно в наказание образы стали ярче: сияющая Лира целует какого-то неприятного типа с пустым лицом. - Хватит себя мучать, - тихо сказала Кирджава, вспрыгнув на постель. В лучах закатного солнца ее шерстка переливалась, как драгоценная, при каждом движении. - Буду тебе очень благодарен, если ты скажешь, как, - слабо огрызнулся Уилл и поднялся с постели, открыв дверь в ванную комнату. Холодная вода немного облегчила его состояние, он не стал вытирать лицо и просто взглянул в зеркало, тупо наблюдая за тем, как маленькие капли стекают ему на шею. Взлохмаченные темные волосы и слегка потерянный вид заставили его расхохотаться. Кирджава с тревогой оглянулась на ванную комнату. - Такими темпами я окажусь в психиатрической клинике, - успокоившись, Уилл зашел обратно в комнату, наткнувшись на недоуменный взгляд своего деймона. - Ложись-ка ты спать, - посоветовала ему Кирджава, встревоженная его состоянием. Уилл молча кивнул, стягивая с себя рубашку, мокрую от капель воды.***
Выпроводив без умолку болтающую Нэнси вместе с приглянувшимся ей платьем, Лира в изнеможении опустилась на кровать. Та недовольно скрипнула, заставив Лиру поморщиться от громкого звука. Девушка уставилась невидящим взглядом на серые пыльные шторы комнаты. Счастливица-Нэнси с удовольствием идет на этот дурацкий прием – там она, наконец, встретится со своим женихом, который последние два месяца был в экспедиции. Кажется, в Африке, но Лира с трудом вспоминала такие неинтересные ей подробности. Нэнси сияла от счастья, и Лира уныло опустилась на подушку, вспоминая ее веселый щебет. Будет прием, будут и взгляды десятков мужчин. Заинтересованные молодые ученые будут пытаться пригласить ее на танец, разговорить ее. Седые старикашки будут пускать сальные взгляды и стараться ухватить ее за платье. Как же ей это все осточертело! Половина девушек в доме завидовала внешности Лиры, которая все же унаследовала красоту матери, но самой Лире это было совершенно неинтересно. Правда, пару раз она все же этим воспользовалась: стоит построить кое-кому глазки, и нужная тебе информация или оборудование в кармане. Но потом Лира испытывала к себе отвращение: она нутром чувствовала, что именно такими приемами пользовалась миссис Колтер. Очаровать. Опустить глаза, взмахнув ресницами, закусить губки. Застенчиво улыбнуться, расточая очарование на очередного балбеса, уверенного в том, что именно он смог вызвать в неприступной леди Белаква такие эмоции. Лира сморщилась и закрыла глаза от отвращения. Ей никуда от этого не деться. Все чаще на последних подобных приемах она слышала шепоток в свою сторону, и улавливала отдельные фразы: «- …миссис Колтер… - …дочь… - …совершенно очаровательна… - …свободна?..» Ее жутко тошнило от подобных разговоров, и за это она не любила бывать на таких встречах. «Ничего, - думала она, - всего раз, а потом на целый год – на Свальбард…». - Как думаешь, - внезапно громко спросила она, - Уилл бы одобрил эту поездку? Пан удивленно поднял голову: - С чего бы ты вдруг вспомнила про Уилла? Лира не ответила и отвернулась к стене. Несколько дней назад они были в Ботаническом саду. В который раз она медленно опустилась на посеревшие от времени доски, вслушиваясь в бой часов на башне, возвещающий полдень. Лире нравилось думать, что Уилл наверняка садится на ту сторону скамейки, как и было в их последний день, и девушка неизменно садилась на одно и то же место - рядом. Каждая их «встреча» происходила по-разному. Первые несколько лет она разговаривала с Уиллом, но затем перестала. Это показалось ей слишком наивным. - А вдруг они больше не ходят сюда? – внезапно спросила она у Пана в последний раз. Деймон, сидящий на спинке скамьи, ощетинил свой рыжий мех: - Ходят, конечно. Я это знаю, да и ты это чувствуешь. Он был прав: Лира чувствовала. Каждое дуновение теплого июльского ветра в такой день напоминало ей о ласковых прикосновениях Уилла, и на ее душу снисходило умиротворение. Она знала, что Уилл здесь. А потом наступала апатия. Часы на башне до обидного быстро сообщали, что прошел уже целый час, и Лира нехотя вставала со скамьи. Она старалась всегда оттягивать этот момент, но он наступал, и Лира почти физически чувствовала, что Уилл там, в своем мире, точно так же не хотел уходить. Но уходить было надо, и оба знали это. Пан, лежащий на постели рядом с Лирой, почувствовал ее воспоминания: - Спроси у алетиометра. Спроси, стоит ли нам ехать. Лира подняла голову: как она не подумала? Обучение давалось ей мучительно трудно, но постепенно она снова осваивала эту сложную науку. Еще не все глубинные смыслы ответов были ей понятны, но что-то простое она уже могла спросить. Девушка свесила ноги с кровати, достав из-под подушки тяжелую сумочку. С радостным трепетом она извлекла алетиометр, привычно наблюдая, как покачивается длинная стрелка. «Стоит ли нам ехать на Свальбард с этой экспедицией?» Немного задумавшись, Лира установила короткие стрелки на циркуль, глобус и надкушенное яблоко, в контексте вопроса означающее интерес и искушение. «Ты не поедешь в эту экспедицию». Лира моргнула, даже не поняв сначала ответ, но стрелка упорно снова и снова показывала ей одни и те же символы. Концентрация от удивления нарушилась, и они с Паном недоуменно переглянулись. Пан, в конце концов, ответил: - Спроси «почему?». Лира послушно наклонилась над прибором, руки от нетерпения подрагивали. Спустя некоторое время она получила ответ: «У тебя будут другие дела. Но ты должна поехать в Америку». - Я ничего не понимаю, - закусила губу Лира. – Я не поеду в экспедицию, но в Америку ехать должна? - Алетиометр говорит, что так. Но я понимаю не больше твоего, - мордочка Пантелеймона выражала заинтересованность. – Спроси еще. «Едь с ученым в Америку», - таков был краткий ответ алетиометра, и Лира решила не искушать судьбу. - Что-то должно случиться, - нахмурилась Лира. – Только что?