Ибо крепка, как смерть, любовь.

- Что нам делать дальше? – спросил Уилл, когда они сидели в темном кабинете Магистра. – Ты спрашивала у алетиометра? - Он говорит одно и то же. Поговорите с ангелом, - нахмурилась Лира. – Вероятно, нам остается только ждать. Магистр, переговорив с ними, ушел спать. В камине уютно мерцал огонь, три гарные лампы были приглушены. Два деймона, сидящих у камина, отбрасывали неясные тени на книжные полки у противоположной стены. - Ангелы… - протянул Уилл. – Меня не покидает тревожное чувство, если честно. - Меня тоже, - призналась Лира. – Алетиометр говорит, что все будет в порядке, но мне все равно страшно. Уилл протянул руку Лире, и та крепко сжала его ладонь. Она была обжигающе ледяной, и Лира нервно сглотнула. - Как думаешь, что он – или она – скажет нам? – подала голос Кирджава, и все четверо сразу подумали о Ксафании. - У меня нет ни малейших догадок по этому поводу, - ответила Лира, отпустив руку Уилла и потерев сонные глаза. – И, честно говоря, я не очень-то хочу об этом думать. - А что насчет экспедиции? – спросил Уилл. - Это… - медленно начала Лира, - это еще сложнее. Было бы неплохо уехать, пока Даггет не вернулся. Но я боюсь, что мы попросту не успеем. - Что она вообще представляет из себя? – Кирджава подняла голову и пристально посмотрела на девушку. – Что надо будет делать? - Приблизительно то же самое, что делал когда-то мой отец. Исследования природы Пыли, взаимодействие частиц и деймонов. Как-то так. - Почему именно деймонов? - Все это сложно взаимосвязано. Пыль оседает на человеке именно в тот период, когда его деймон перестает меняться. Это было известно давно. Магистериум… - Лира нахмурилась. – Магистериум считал Пыль проявлением первородного греха, и миссис Колтер основала Жертвенный Совет, который… В общем, - Лира еще сильнее нахмурилась, Уилл видел, что все это ей крайне неприятно вспоминать, - они думали, что отделение человека от деймона позволит людям не впасть в грех. - Это какой-то бред, - голос Кирджавы стал ледяным. - Конечно, бред, - согласилась Лира. – И лорд Азриэл это понимал. Он старался показать всю несостоятельность этой теории, всегда выступал против Магистериума, и они поняли, что от него нужно избавиться. - Но между деймонами и Пылью все же есть связь, - помолчав, сказал Уилл. – Именно этим ты и хочешь заняться? Этим занимался твой отец? - Да. Я, безусловно, могу просто выяснять что-то у алетиометра, но разве для научной общественности это будет аргументом? Да и на весь мир кричать, что у меня есть алетиометр – не самая лучшая затея. Поэтому и приходится ставить опыты, измерять, считать… - А почему именно там? Почему на Севере? - Там легче всего увидеть Пыль, там ее источник. Во всяком случае, так считали ранее. Лорд Азриэл ездил туда, потому что Пыль происходила из мира за северным сиянием. То есть – из Читагацце. - Я ничего не понимаю, - Уилл покачал головой, пытаясь соображать ясно. – Ведь Ксафания сказала, что Пыль производят все разумные существа. Разве у нее может быть какой-то один источник? - Читагацце – не совсем обычный мир в этом плане. Я и сама всего не знаю, - призналась Лира. – Именно это и предстоит нам выяснить. - Но какая твоя окончательная цель? - Показать людям, что Пыль не опасна. Что все утверждения Магистериума – просто необоснованные страхи. У моего отца это не получилось, и я хочу продолжить его дело. Уилл молча кивнул и не стал отвечать. - Расскажи мне о себе, - попросила Лира. – Все-все с того момента, как ты ушел в свой мир. На следующий день они вышли на прогулку. Небо было все таким же свинцово-серым, но дождь к утру прекратился. Мощеные каменные дорожки в садах Иордана блестели от влаги, с темной листвы деревьев порывами ветра сносило брызги воды. Они, не сговариваясь, медленно шли в сторону Ботанического Сада. - Это было сложно, - откликнулся Уилл. – Первым делом мы забрали маму от миссис Купер. - Той женщины, что ухаживала за твоей мамой? – вспомнила Лира. – Все было хорошо? - Мне было очень стыдно перед ней. Меня не было практически год. Мэри поговорила с ней, я не знаю, о чем, и мы забрали маму домой. Она была очень испугана, думала, что я уже больше никогда не вернусь, - Уилл сглотнул, и Лира сильнее сжала его руку, но ничего не ответила. – Потом было много… много всякой бумажной волокиты. Мэри каким-то образом умудрилась и с себя снять обвинения, и оформить опеку надо мной и матерью. - Мэри замечательный друг, - кивнула Лира. - Мы ни с кем не могли обсуждать произошедшее, кроме как друг с другом, - вздохнул Уилл. – Уже потом, через несколько лет, когда маме стало лучше, я рассказал ей – но все равно, как тут поговоришь об этом? У мамы сразу начинались ухудшения, она снова начинала всего пугаться, и я с ней почти никогда не заговаривал о том, что случилось. Еще позже я рассказал другу. - Он тебе поверил? – Лира неспешно шла рядом с Уиллом, держа его за руку, темно-синий плащ тихо шелестел по камням дорожки. Ей не хотелось отрывать взгляда от лица Уилла, пока он рассказывал ей свою историю, и тот периодически поворачивался к ней и ободряюще улыбался, словно говоря: «Да, было сложно, но теперь все в порядке. Не волнуйся». - Не сразу, наверное, - Уилл чуть улыбнулся, вспоминая. – Но потом поверил. Мне хотелось иметь друга, который бы… с которым можно было бы все это обсуждать. Мэри все-таки взрослая, а когда общаешься со взрослыми, все равно себя сдерживаешь, контролируешь. А Том… он понимающий. Нас многое связывало и связывает, он хороший друг. - А что было потом? Когда все наладилось? Уилл помрачнел и сжал губы, за него ответила Кирджава: - А потом однажды к нам пришли люди. Старик и его жена. И тогда мы вспомнили, что это были те самые люди, которые когда-то обидели маму. Нам было тогда лет пять, не больше, и мы пришли к ним в гости, а они довели маму до слез и выгнали нас. И вот они пришли снова, и представились как Джонатан и Молли Парри, и мы поняли, что это родители нашего отца. - Родители отца? – воскликнула Лира. – Твои бабушка и дедушка? Но почему… - Только тогда я понял, что мама пыталась познакомить меня с ними в детстве. Но они почему-то невзлюбили мою мать. Не знаю, почему, - Уилл скрипнул зубами, отворачиваясь. – Может быть, потому, что мама была… нездорова. Или потому, что считали ее виноватой в том, что исчез отец, хотя – как она может быть в этом виновата? Так или иначе, тогда они обидели ее, и я подумал, когда увидел их снова, что готов убить их за это. Я не понимал, что им здесь нужно. Лира сглотнула, зная, что Уилл и правда был бы на это способен. - А потом они представились, - продолжила Кирджава, - и это был такой шок для нас. Ведь когда чужие люди кого-то обижают, это неправильно, но более понятно, чем когда боль тебе причиняют родные. А мама была женой их сына, матерью их внука – и они так поступили с ней когда-то. - И что им было нужно? – осторожно спросила Лира. Они уже вошли в Ботанический Сад, но даже не заметили этого. - Я не знаю, - глухо ответил Уилл. – Я велел им убираться отсюда и больше никогда не приходить. Мамы тогда, к счастью, не было дома. Я был в таком гневе, ты себе не можешь представить. Я никогда не думал о них как о бабушке и дедушке, это были жестокие чужие люди, и они мне не родственники. - А родители твоей мамы? – спросил Пан. – О них ты что-нибудь знаешь? - Немного. Я узнавал, но… - вздохнул Уилл. – Отец мамы умер, когда она была еще совсем ребенком, а мать, моя бабушка, умерла совсем недавно. У них был еще сын, мой дядя, но я не стал с ним связываться. Если он не искал встречи с моей мамой, значит, она ему была не нужна. - У тебя, наверное, есть братья или сестры. Ты бы не хотел с ними увидеться? - Нет, - мотнул головой Уилл. – Не хотел бы. Лира понимающе кивнула и замолчала. - Почти пришли, - Пан скользнул на боковую дорожку, остальные свернули за ним. Впереди под сенью мокрых деревьев стояла их заветная скамейка, и сердца всех четверых забились быстрее. - Идем, - Лира потянула за руку Уилла, тот послушно следовал за ней, стараясь не наступить на полы ее длинного плаща. Пан и Кирджава вспрыгнули на мокрую деревянную поверхность скамейки, Лира же стянула с себя плотную синюю ткань и постелила ее на скамейку, чтобы они смогли сесть. - Сколько раз я приходила сюда, - протянула Лира, когда они наконец устроились. – Гораздо чаще, чем раз в год в Иванов день. Мне было здесь… спокойно. Я любила тут сидеть и размышлять, отдыхать. Уилл молча притянул ее к себе, она прерывисто вдохнула влажный прохладный воздух, аромат мокрой земли смешивался с запахом Уилла, и Лира подумала, что в жизни не обоняла ничего прекраснее. - А потом? – тихо спросила она. – Эти люди больше не приходили? - Нет, не приходили. Он умер два года назад, она – еще через полгода после него. Я ничего не почувствовал, когда узнал. Нам достался их дом, но мы не стали там жить. Я бы не смог жить в месте, где жили люди, оскорбляющие мою мать. - И ты стал учиться? - Да, - улыбнулся Уилл. – Знаешь, это было так странно… Я всегда чувствовал, чем болен человек. Это было как… как искать зацепки в воздухе для окон. Ты медленно – скорее мыслями, чем руками – ищешь что-то, а потом находишь, и понимаешь – это оно. Так и здесь. Но мне приходилось скрывать это от остальных, иногда я специально делал ошибки. В любом случае, я все еще на стажировке, не полноценный врач. - В экспедиции нам нужен будет доктор, - хитро улыбнулась Лира, зарываясь лицом в пальто Уилла, его мягкая ткань была восхитительной на ощупь. - Я даже не знаю, - притворно вздохнул Уилл, - у меня столько дел. Лира рассмеялась, и Уилл, не выдержав, улыбнулся. - Когда мы искали тебя, мы назвали фамилию твоего отца, - подала голос Кирджава, - потому что не знали, известно ли людям о твоей второй фамилии. - Так оказалось проще, - откликнулась Лира. – Хотя я бы предпочла по-другому, конечно же. - Ты видела Йорека с той поры? – спросил Уилл после нескольких минут молчания. - Нет, не видела, но я узнавала у алетиометра, все ли с ним в порядке. Он вернулся на Свальбард, в свое королевство, у него все хорошо. Но я безумно по нему скучаю, и эта предстоящая экспедиция даст нам шанс увидеться. - Я бы тоже хотел его увидеть, - кивнул Уилл. - Интересно, что нам скажет ангел? И кто это будет? – протянула Лира. – Ему ведь придется быть осторожным, чтобы его не увидели другие. - Не увидят, - произнес Пан странно напряженным голосом. – Потому что она уже здесь. Лира и Уилл синхронно посмотрели направо, куда был устремлен взгляд Пантелеймона, и Кирджава медленно привстала, Уилл почувствовал, как по ее телу разливается тревога. В туманно-сером воздухе ее фигура была видна крайне неясно, но все сразу узнали в мерцающем призрачном силуэте Ксафанию. Лира нервно сглотнула, Уилл сжал ее плечи и устремил на ангела твердый решительный взгляд. - Не думала, что когда-то еще увижусь с вами, - подала голос Ксафания, и все четверо – люди и их деймоны – почувствовали волну спокойствия, проходящую сквозь их тела и исходящую от этой светлой фигуры. – Но я рада вас видеть и счастлива за вас. - Что… о чем вы хотели поговорить? – Лира еще не до конца успокоилась, сердце ее стучало быстро в такт сердцу ее деймона. – Это связано с окном? - Это связано с окнами, - поправила ее ангел и улыбнулась, - но не так, как ты думаешь. После того, что случилось десять лет назад, миры успокаиваются и встают на свои места, снова начинают соприкасаться друг с другом, сливаться и взаимодействовать. - И открываются новые окна, - догадался Уилл. – Сами по себе. - Да, - кивнула Ксафания. – Но мы уже знаем, как это может быть опасно. Опасно для всех живущих существ во всех мирах. - Мы не закроем это окно, - дрожащим голосом яростно заявила Лира. – Мы его не закроем! - Я и не требую этого от вас, - спокойно ответила Ксафания. – У таких окон есть преимущество, Пыль через них не исчезает, но они опасны другим, и вы знаете, чем. Лира и Уилл одновременно вспомнили и лорда Бореала, и Магистериум, пытавшийся контролировать не только свой мир, но и все остальные, и молча кивнули. - Они должны быть закрыты, - продолжила Ксафания. - Читагацце был и остается своеобразным перекрестком, из него ведут дороги в иные миры, а из тех, соответственно, в другие, и так далее. Очень многие вселенные оказались связаны друг с другом, и эта связь становится опасной. - Но вы умеете закрывать их, - спокойно отозвался Уилл. – Разве не вы просили меня тогда объяснить… - Умеем, - подтвердила Ксафания, - но миров очень много, и, как выяснилось, далеко не во все из них мы можем попасть. - Что? – удивилась Лира. - Да, это так, - ангел кивнула. – Вот для этого я и пришла просить вашей помощи. Я знаю, что ты теперь снова умеешь общаться с алетиометром, он бы смог подсказать тебе, что делать и куда идти. - Я еще не очень хорошо разбираюсь во всех символах, - покачала головой Лира. – Я не уверена, что у меня получится. - Так или иначе, я вас прошу именно об этом. Узнавать – и закрывать окна там, где нам нет доступа. Ангелы не так сильны, как многим представляется, большинство из нас хотело бы иметь человеческое тело. Это дает определенные преимущества. Очень малое количество ангелов сильны настолько, чтобы совершать какие-то действия, подвластные человеку, именно поэтому нас просто не хватает, чтобы закрывать все окна. - Неужели их действительно так много? – нахмурился Уилл. - Много, - подтвердила Ксафания. – И с какими-то из них можете справиться только вы. Это просьба, - она наклонила голову, - но это так же и условие. Лира и Уилл вскинули на ангела голову, насторожившись, Пан мелко-мелко задрожал. - Условие? – медленно проговорил Уилл. - Вы закрываете окна – и вам разрешено оставить ваше, - просто объяснила Ксафания. – Вы можете отказаться, и тогда не миновать новой войны – через десять лет или тысячу, неважно. Мы не можем этого допустить, и поэтому нам приходится вас просить. Лира чуть не задохнулась, но Уилл успел ее перебить: - Где наши гарантии? Где гарантии, что мы не закроем все окна, а вы потом закроете и то, что связывает наши миры? - Гарантия в том, что это займет почти всю вашу жизнь, - пояснила ангел. – Они появляются не так уж часто, чтобы буквально каждый день бродить по чужим мирам, но зато регулярно. Это и будет вашей миссией, и в награду вам дается то, что вы можете быть друг с другом. - Мы согласны, - подал голос Пан, и Кирджава кивнула. – Это все, что от нас требуется? - Это все, - сказала Ксафания, - но вам так же нужно быть предельно осторожными. Вы не должны выдавать себя. - Это ясно, - твердо ответил Уилл. – Нам ничего другого не остается, так что, да, мы согласны. - И не забывайте о том, что человек может жить только там, где он родился. Вам придется жить на два мира, это тоже создает определенные сложности. Но у вас есть алетиометр, он вам подскажет, как быть. - Почему вы говорили, что мне придется учиться всю жизнь? Почему вы говорили, что нам больше не придется путешествовать по иным мирам? – быстро спросила Лира, пока ангел не исчезла. Ксафания улыбнулась, уже пропадая в молочном тумане от реки: - Мы не боги, а будущее не настолько предопределено. Мы видим, что то или иное событие может произойти, если произойдет еще какое-то событие, все это взаимосвязано. Каждый твой выбор создает новую вероятность, новый мир. И мы можем ошибаться. Она исчезла, а Лира вспомнила разговор со своим отцом в крепости на Свальбарде о том, как создаются новые миры. Значит, где-то есть мир, где Лира с Уиллом совсем не знакомы, где-то есть мир, где они так на всю жизнь и останутся каждый в своем мире. И в свете этого открытия слова Ксафании оказались не так уж и ошибочны: где-то Лире предстоит учиться понимать алетиометр всю свою жизнь. От этого девушка вздрогнула. - У нас нет выбора, - пожал плечами Уилл. – Но это не так уж и сложно, верно? - Верно, - прошептала Лира. – И мы это сделаем. Начинал накрапывать дождь, но никто из них этого даже не заметил. Перед ними стояла сложная задача.