Буря в Уэймуте

Едва Линнет перешагнула за порог в компании кухарки мисс Присц, остальные обитатели дома дружно начали обсуждать увиденное. Встревоженная миссис Вэннервилль делилась с братом своими переживаниями. - Дорогой мой, я очень встревожена за твою дочурку. Ты видел? Она в очередной раз отказалась завтракать, - истерично заявила Аугустинн, обращаясь к брату, - кухарки уже не желают готовить для нее. Ну, вот объясни мне, любезнейший мой, как можно быть такой настолько несговорчивой и упрямой, как можно не прислушиваться к моим ценным рекомендациям? Я опасаюсь за здоровье малышки Линни. Может быть, лишь твое, драгоценный братец, родительское слово для нее куда более авторитетно, нежели чем мое? Мистер Вэннервилль, все то время, посвятившее чтению криминальной колонки новостей не поднимал глаз, но поняв всю серьезность накалившейся ситуации, отложил газету в сторону и мягко проговорил, обратившись к сестре. - Ты действительно права, Аугустинн. С Линнет творится нечто неладное, коли она не желает заниматься удовлетворением своих физиологических потребностей. Конечно же, я уж не думаю, что она настолько глупа, чтобы следить за веяниями моды и стать в ближайшем будущем похожей на тонконогую манекенщицу из Челси. Всему свое время. Придет время и она нам объяснит причину своего внезапно появившегося аскетизма, - иронично закончил Оливер Вэннервилль. - Ах! Аскетизма, страшно подумать, - вскрикнула, схватившись за сердце миссис Вэннервилль, - она же еще так молода! Ей ни в коем случае нельзя разрешать читать эти проклятые журналы мод. От чтения подобных листовок, у девочки может сформироваться дурной вкус и она начнет следовать всем советам этих дьявольских писак. Может слугам стоит запретить передавать ей журналы, - с надеждой в голосе спросила старушка. - Если слуги перестанут приносить ей журналы, она самолично будет ежедневно закупать их в газетной лавке мистера Хидденса. - Как же все это ужасно, - с грустью подытожила миссис Вэннервилль. Обитатели поместья разбрелись по своим углам, оставив Аугустинн в полном одиночестве. Но старушка не опечалилась и принялась за шитье, удобно устроившись на кушетке для слуг. Бенджамин и Аманда отправились играть в крикет, они затеяли игру в палисаднике. Их шумные голоса и смех были слышны даже на втором этаже, а потому, мистер Вэннервилль заблаговременно перешел в другое крыло дома и заперся в библиотеке. Он был перфекционистом, крайне созерцательной натурой и любил размеренно и медленно писать письма, находясь в полной тишине, не отвлекаясь от процесса ознакомления с корреспонденцией на посторонние шумы. Всякое вторжение на территорию его личного пространства воспринималось им очень болезненно, он ценил умиротворенность и абсолютный покой, царящий в библиотеке. К слову, личный кабинет мистера Вэннервилля был довольно обширным и уединенным местечком. Мистер Вэннервилль считал эту комнату жемчужиной дома и любил не меньше дочери. Письменный стол, за которым сгорбленно сидел старик, был цвета черного дуба и не очень вписывался в общую обстановку. Полки с томами, рукописями и старинными журналами сливались в единый оттенок с наклеенными обоями. В пурпурный цвет. Остальные украшения комнаты, такие как резные стулья и бархатные портьеры имели багряный окрас. В плохо освещенной комнате единственным источником света была модернизированная электрическая лампа. Ее старик и установил у самого носа, направив ее свет на свою пишущую машинку, на которой он не очень резво набирал текст письма. А он был следующий. "Любезная графиня Хелен, прошу вас о небольшой малости, вас и вашего милейшего супруга прибыть ко мне на званый ужин 13 апреля к пяти часам вечера. Ужин я устраиваю с большим размахом в честь именин моей младшей дочери Линнет, поэтому прошу вас присутствовать по причине нашего родства. Не бойтесь, чужих лиц на празднике не будет. Ваш кузен Оливер Родерик Вэннервилль". Написав письмо, старик облегченно вздохнул и завернул его в конверт. Отложив написанное письмо к горке подобных, он откинулся на спинку стула и задремал. Тем временем Линни Вэннервилль в сопровождении кухарки мисс Присц добрела до отделения почты, которое находилось неподалеку от Вэннервилль-плэйта. Войдя в маленькое здание, напоминающее кабак, ей пришлось зажать нос. Собравшиеся в очереди работяги ужасно пахли, от всех несло несвежим запахом рыбы и запахом немытых тел. Похоже, что они ожидали своей очереди. Линнет мужественно боролась с желанием убежать отсюда, поскольку хотела поскорее заполучить письмо. - Что-то хотели, мисс Вэннервилль, - удивленно спросил работник почты, сухонький и юркий мистер Джонс. - Да, хотела, мистер Джонс. Скажите, не приходило ли письмо на мое имя? - Одну секундочку, мисс, - пробормотал он и полез в какой-то ящик. Линнет с надеждой наблюдала за его манипуляциями и ловила на себе оценивающие, жадные взгляды мерзенно пахнущих мужчин. Один из них даже поближе подошел к ней, чтобы хорошенько рассмотреть. Кухарка Присц ответно приблизилась к наглому работнику и хрипло процедила. - Что тебе нужно, грязный бездельник? Чего это ты засматриваешься на мисс? Иди, для начала, помойся, а то смердит от тебя ужасно. - Эта красотка не для тебя, Алан, - с усмешкой загоготал кто-то из очереди. Кухарка угрожающе двинулась вперед и очередь замолкла. Наконец мистер Джонс нашел в одной из полочек небольшой конверт и протянул его. Линнет жадно схватила письмо и кивнув головой в знак благодарности, вышла. Кухарка бросилась следом за ней и нагнав, застала свою хозяйку читающей письмо. - Почему вы погрустнели, мисс Линнет, - хриплым грудным голосом спросила мисс Присц у девушки, которая действительно выглядела обескураженно. - Пустяки, - растерянно ответила Линнет и спрятала письмо в отопыренный карман своего пальто. Взяв свою служанку под руку, Линни деланно улыбнулась и прогулочным шагом направилась в обратном направлении. Заметив, как красиво они обе отражаются в витрине магазина ниток, Линни остановилась и попросила мисс Присц войти внутрь и купить моток белой пряжи. Кухарка кивнула и зашла в остекленный магазин. Линнет осталась снаружи и продолжила смотреться в витрину. Линни Вэннервилль была высокой, худощавой девицей с тонкими запястьями и длинной шеей. Она отличалась несомненной привлекательностью. Слегка удлиненное лицо, покрытое едва заметными веснушками, было обрамлено светло-каштановыми локонами. Одухотворенные смешливые серые глаза и маленький подбородок украшали юную девушку. Юной она была, потому что ей вот-вот должно было исполниться семнадцать лет. Линни знала о приеме, который в ее честь устраивал отец и поэтому с радостью ожидала этого дня, ведь на ужин соберется вся ее многочисленная родня. Да, и к тому же это повод покрасоваться перед кузеном Джеффри, которого ее отец наверняка тоже пригласил. Линнет была в предвкушении дня своих именин.