Опер Haute Сouture

Он изменился. Углубившиеся морщины на лбу, седина на висках, потяжелевшие веки — Егор рассматривал Стаса со спокойным любопытством, вполне естественным при встрече со старым знакомым. Отмечал знаки увядания... будто перечень составлял. Рабочий момент. Необходимость. Стас, судя по всему, испытывал нечто похожее. Безлико-вежливое: «Здравствуй. Присаживайся». Ни удивления, ни замешательства. Ещё один посетитель. Рутина. «Стареем, — усмехнулся про себя Коваленко. — Экономим эмоции». Их обоюдное молчание не было вызвано неловкостью: Егор прикидывал, как лучше начать разговор, а Стас просто ждал. «Ты пришёл — говори». Раздумывая, Егор опустил глаза на свои руки. Браслет часов зацепился за край рукава. Егор аккуратно расправил белоснежный манжет, смахнул с пиджака пылинку и удовлетворённо кивнул — «порядок». Наблюдающий за ним Стас тихо фыркнул — «пижон». Сам Карпов закатал рукава до локтей. Его тёмно-синяя рубашка была Егору знакома: петельки пуговиц на ней, помнится, были чертовски тугими. — Как тебе новый сотрудник? — наконец прервал паузу Егор. Стас вопросительно поднял брови, и Егор уточнил: — Степнов. Видел его только что в коридоре. Выражение лица Стаса не поменялось, но взгляд напрягся. «Так-так... Похоже, здесь есть над чем подумать». — Зачем? — спросил Стас. — Не справляется? — Справляется. Зачем? Стороннему наблюдателю их диалог мог показаться лишённым смысла, но Коваленко и Карпов давно изучили друг друга. Логические цепочки Стаса Егор видел так чётко, словно сам их выстраивал, а Стас, чья способность читать между строк тоже не вызывала сомнений, опустил лишнее: «Значит, перевод Степнова — твоя работа», — и перешёл сразу к сути: «В чём твой интерес?» Интуиция подсказала Егору манеру ответа. — Ничего личного, — изображая равнодушие, он вольготно откинулся в кресле. — Ты вроде сам говорил, что нуждаешься в толковых кадрах. Парень как раз из таких. Объяснение, которое ничего не объясняло, Стас выслушал с предельным вниманием, однако с вопросом «откуда ты его знаешь?» не спешил. Хотя Егор видел — спросить ему хочется. Не спрашивал, потому что рассчитывал, что Коваленко продолжит. «Нет, Стас, облегчать тебе задачу я не намерен. Хочешь узнать — спроси». — Зашёл поинтересоваться, не обижают ли протеже? Сарказм у Карпова вышел слегка натянутым, и к догадкам Егора добавился жирный плюс. Кое-что с годами не меняется. Когда-то Стас так же тщательно скрывал интерес к Егору. Так же тщательно и так же безуспешно. — Не совсем, — удержаться от понимающей улыбки не получилось, но Егор её быстро стёр: туманная манера разговора Стаса всегда бесила. — Я пришёл за содействием. — И почему я не удивлён? — вот теперь усмешка Карпова стала откровенно язвительной. — Любите вы, фейсы, людям жизнь усложнять. Что, опять без посторонней помощи никак? Обмельчала контора. На выпад Егор не ответил. Карпов, которому уже приходилось оказывать «услуги» ведомству Егора, как не крути, имел право на резкость. В своё время именно человек Стаса, Денис Антошин, сыграл не последнюю роль в деле ликвидации банды торговцев оружием. Внедрённый в ОПГ Денис смог добыть ключевые сведения, а в том, что не был разоблачён и остался жив, не было, увы, ни малейшей заслуги чекистов. Из сложной ситуации Антошина выдернул Карпов, он же взял на себя самую грязную работу. Чего это ему стоило, Егор не знал, хотя вполне мог представить. Представлять, откровенно говоря, не хотелось. — Дело серьёзное, — отбросив вальяжность, Егор подался к столу. — Скажи... ты ведь отслеживаешь статистику. За последние полгода ничего не насторожило? — Что конкретно? — последовал вопрос. — В вашем округе пропадают люди. Юноши от восемнадцати до двадцати пяти лет. Уходят из дома и не возвращаются. Потом мы находим трупы. Все, как один, с характерными повреждениями, указывающими на сексуальное насилие. Причина смерти тоже всегда одна — удушение. — Маньяк? — логично предположил Карпов. — Я тоже так думал, — сказал Егор, — но... не сходится. Слишком большой временной промежуток. Между исчезновением и обнаружением трупа проходит как минимум пару месяцев. Иногда больше. — Это не показатель. Может, он удовольствие растягивает. Держит в каком-нибудь подвале... Егор покачал головой: — Вряд ли. За несколько месяцев в подвале, сам знаешь, во что можно превратиться. А они... — Егор помолчал, подбирая слова, — ухоженные какие-то... холёные. Кожа чистая, одежда свежая. От некоторых даже слабый запах парфюма. — Ну, кто знает. Может, этот ваш маньяк — эстет. В ванне купает, умащает благовониями... — Стас, мне не до шуток, — отрезал Егор. — Им всем кололи наркотики. На всех найденных телах следы инъекций. Анализ показал героин. Чистейший первосортный героин. Как-то слишком круто для спятившего одиночки, не находишь? Кроме того трупы найдены в разных точках города, и ни одной, заметь, ни одной попытки хоть как-то их спрятать. Словно тот, кто их вывозит и сбрасывает, не боится, что тела найдут, не боится быть остановленным гайцами по дороге. Вообще ничего не боится. За всем этим чувствуются немалые деньги. Думаю, что мы имеем дело с организованной группой. — Думаешь? — едкий тон наводил на мысль, что предыдущая издевка была лишь разминкой. — Сколько уже эта канитель тянется? Полгода? И ты до сих пор не уверен? А СК что? Тоже думы думают? Это же их подследственность. Ну, конечно. Ткнуть «конкурирующие фирмы» носом в недоработки — куда ж без этого? Вся система на том стоит. Негласное противостояние ведомств существовало всегда, и упрёк был вполне справедливым, но всё равно — задело. Может, потому что именно Стас... Егор подавил раздражение. Спокойно. Он шёл сюда, зная, что тёплого приёма не будет. Не за любезностями шёл, за помощью. А раз так, то не время вспоминать о самолюбии. Время засунуть амбиции поглубже и постараться убедить собеседника. По-другому со Стасом не получится. Егор вытянул руки, сложил их в замок на папке, которую принёс с собой, но пока не открыл, и рассказал Стасу всё — начиная с обнаружения первого трупа. Изложил версию о маньяке, которой придерживались в следкоме, и свои догадки насчёт ночного клуба «Казантип». Умолчал он лишь о своей полуофициальной роли в расследовании. Пусть Стас думает, что ФСБ всерьёз взялась за это дело. Проще будет договариваться. Стас слушал его с отсутствующим видом, глядя куда-то поверх плеча Егора, но Егор не сомневался — он расслышал каждое слово. А скучающая мина — это так, маскарад. Из принципа. Закончил Егор фразой: — Ниточки ведут в этот клуб. Оттуда и надо копать. — Всё это очень интересно, — с ленцой отозвался Стас. — Не понятно только, зачем мне эта информация? Хозяйство не моё, гадюшник этот — на территории «Митино». Подключай тамошних архаровцев, и копайте на здоровье, хоть до кровавых мозолей. Стасик-то тут при чём? — Стас, — Егор посмотрел на него в упор, давая понять, что пора прекратить валять ваньку. — Не мне тебе рассказывать, на каких условиях работают подобные заведения. У меня нет информации, кто в «Митино» получает с этого клуба, но если бы даже была, это ничего бы не изменило. Никому не нужны неприятности, а они будут. Будут у всего Отдела, если выяснится, что клуб замазан. Рыть самому себе яму никто не станет. — Ну, а от меня-то ты чего хочешь? Вопрос прозвучал абсолютно серьёзно. Егор подобрался: разговор вырулил к цели визита и вести его дальше надо было с оглядкой, продавливая сопротивление постепенно и аккуратно. — Мне нужен твой человек. — Зачем? То, что Стас не спросил с ходу «кто?», Егор посчитал за добрый знак. — Разведка. Надо, чтобы твой парень наведался в этот клуб, — увидев, что Стас собирается возражать, Егор поднял руку, призывая дослушать. — Выпил, потанцевал, покрутился там. В общем, изобразил обычного посетителя. Если всё пройдёт как надо, на него, скорее всего, клюнут, и нам удастся отследить цепочку. «Нам» — это был такой психологический приём: загодя объединить себя и оппонента общим делом и незаметно отрезать пути к отступлению. Карпову психология была до лампады. — Егор... — Стас обвёл взглядом кабинет, словно выискивая, на что отвлечься и погасить в себе порыв ответить матом. — Ты ошибся адресом. У меня не диверсионная разведшкола. Мои люди не подходят для заброски во вражеский тыл. — Брось, Стас, — мягко парировал Егор. — Антошин... Он хотел сказать, что Денис не обладал талантами спецагента, однако справился, пусть и не без посторонней помощи, но Стас его перебил: — Антошин у меня больше не работает. Новость была неожиданной, и в иных обстоятельствах Егор обязательно поинтересовался бы, что случилось с одним из лучших оперов Карпова, но сейчас это было не важно. — Жаль. Надеюсь, у него всё в порядке. Но для нашего дела он в любом случае не подошёл бы. Не тот типаж. — Егор достал из папки и протянул Стасу снимки. — Вот, взгляни. Это фотографии потерпевших. На то, чтобы понять, кто нужен Егору, у Стаса ушло меньше минуты. — Нет, — сказал он, швырнул снимки на стол и повторил зло и резко: — Нет! «Ого, — подумал Егор. — Ого». Задача, в свете открывшихся обстоятельств, оказалась сложнее, чем представлялась. Егор почувствовал себя сапёром на минном поле — один неверный шаг и... — Стас... — Ничего личного, говоришь? — лежащие на столе ладони сжались в кулаки, крылья носа раздулись — Стас сдерживался с трудом. — И как давно в твою голову пришла эта... — слово «грёбаная» так и не прозвучало, но заминка, поглотившая его, была красноречива, — идея? — Виды у меня на него действительно были, — чужому гневу Егор противопоставил ледяное спокойствие: лучшая тактика, если хочешь выжать из ситуации максимум, — но ты неверно оцениваешь мотивы. Третий труп из серии был найден в феврале на территории «Мневников». Тогда я со Степновым и познакомился. Парень неглупый, цепкий, а его начальство... — Егор поморщился. — Я подумал, что ему пойдёт на пользу поработать под твоим началом. — Ну да. А теперь ты посчитал, что он уже достаточно наработался, и решил разменять пацана, как пешку. Пацан не в прачечной работает, мог возразить Егор. Каждый оперативник знает про ловлю «на живца» и должен быть готов в любой момент примерить эту роль на себя. Риск для опера — обычное дело, а модус заботливой наседки мало подходит начальнику угро. — Не преувеличивай, — сказал он. — Ничего твоему парню не грозит. Место людное, никто не станет похищать его на глазах у толпы... — Егор, ты плохо слышишь? — повысил голос Карпов. — Я сказал — нет! Его фамилия не Бонд, и он не будет в этом участвовать. «Баран упёртый, — мысленно ругнулся Егор. — Ладно, попробуем с другой стороны». — Стас, но ты ведь понимаешь, что кто-то всё равно должен будет это сделать? — Не моя головная боль. Проблемы ваши, вы и решайте. Моих людей это не касается. Егор поднял бровь: — Уверен? Речь идёт не о банальной поножовщине и не о краже картошки из хозяйского подвала. Дело резонансное, и если о нём пронюхает пресса... Мы, разумеется, подстраховались: пресс-службам даны чёткие указания на случай, если какой-нибудь прыткий борзописец обратится за комментариями, и пока всё тихо. Ключевое слово — «пока». Сам знаешь, наши ряды отнюдь не монолитны, и нет никакой гарантии, что завтра не найдётся правдоруб и не захочет пиара за чужой счёт. Ложь прозвучала убедительно (ну, ладно, не ложь — преувеличение), и на этом, в принципе, можно было остановиться: Стас не хуже Егора представлял последствия. Но Коваленко видел — сдаваться он не намерен. И потому продолжил. — Не хочу нагнетать, но если информация выплывет наружу, всё это выльется в грандиозный скандал. Пресса погонит волну, общественность взвоет: менты — козлы, система не работает. Наверху, как водится, тут же потребуют разобраться, и тогда проверки неминуемы. Мне, наверное, не стоит рассказывать, как быстро у нас находят стрелочников, особенно, когда их есть на чём зацепить. А у тебя таких крючков... — Молодец, Егор, — презрительно осклабился Стас. — От общего, как говорится, к частному. Грамотно. Только с целевой аудиторией ты опять промахнулся. Шантаж — это не ко мне. — Шантаж? — с предельной невинностью переспросил Егор. — Да нет, что ты. Всего лишь трезвая оценка ситуации. Я тоже попаду под раздачу, но наличие проблем у меня никоим образом не избавит от них «Пятницкий». Твои люди... Со Степнова ведь до сих пор не сняты подозрения по делу о пропаже оружия, или я ошибаюсь? Удар попал в цель. Лицо Стаса закаменело. — Егор... — Самого худшего избежать, конечно, сможешь, — угроза в голосе Карпова не сбила Егора с толку, — и людей своих защитишь. Только денег и сил на это уйдёт прорва. Вот поэтому я тебя спрашиваю, Стас... оно тебе действительно надо? Не проще ли помочь нам вычислить упырей и обернуть ситуацию себе на пользу? Если раскроем дело, шумиха всё равно поднимется, но расклад будет совсем другой. Все останутся в плюсе: и ФСБ, и полиция. Участие Степнова тоже будет отмечено. — Ага, посмертно, — огрызнулся Стас и замолчал, вжав губы в дёсны. Молчать ему Егор не мешал. Пускай подумает, оценит риски, прикинет возможности. Ведь он уже понял, что ему не отвертеться, хотя и не готов пока это признать. В полной тишине Егор сгрёб брошенные снимки и разложил перед собой на столе. Он давно изучил их досконально, но каждый раз, когда вглядывался в лица, профессиональная сдержанность ему изменяла. Егор чувствовал горечь и удушливую ярость: совсем юные мальчишки, фактически дети, лежали в могилах, а те, кто хладнокровно лишил их жизни, до сих пор оставались на свободе. Ни о чём не сожалели, не задумывались об убитых горем родителях. Ничего и никого не боялись, уверенные в своей неуязвимости. Твари! В такие моменты Егор ясно осознавал — это надо остановить. Остановить любым способом! Прогоняя злость, он поднял голову и натолкнулся на пристальный взгляд. Стас, как обычно, понимал всё без слов. Несколько секунд они смотрели в глаза друг другу. Это важно, Стас. Я не отступлюсь. Знаю. — Ты сам в этом клубе был? — Карпов напряжённо повёл шеей — видимо, часть эмоций Егора передалась и ему. — Что он из себя представляет? — Был, — гнев отступал, и Егор опять мог дышать полной грудью. — Но тоже как посетитель. Посмотрел схему помещений, у них там, на стенде, план эвакуации висит. Первый этаж — собственно танцзал: подиум для диджея, барная стойка, диваны, столики. Туалет и кухня. Второй этаж — балконы по всему периметру зала. Там тоже столики для посетителей. На плане обозначены несколько служебных помещений, на первом этаже и на втором. Что за помещения — не знаю, я не совался, чтобы не вызвать подозрений. Охрана в зале и на входе. Камеры слежения, если и есть, то они не заметны. Над крыльцом я одну точно видел. — Значит, наблюдение ведётся. Кто хозяин выяснили? — С этим сложнее, — с неохотой признался Егор. — Управление доверено некоему кипрскому фонду, у которого помимо клуба ещё вагон самых разных активов. Кем доверено — неизвестно. Наши спецы покопались, где можно, но установить владельца не удалось. Управление осуществляется по принципу так называемого «слепого траста», то есть на условиях полной анонимности доверителя. — Толково. — Толково, — согласился Егор. — Предусмотрительно и весьма недёшево. Чтобы воспользоваться лазейками в нашем законодательстве, разработать и внедрить подобную схему, нужны профессионалы, а они, как ты понимаешь, за «долю малую» не работают. Так что владелец... или, быть может, владельцы — люди не бедные. — Это как раз и напрягает, — задумчиво произнёс Стас. — Большие деньги предполагают большие возможности. Судя по тому, что ты рассказал, эти граждане чувствуют себя прикрытыми со всех сторон и заранее убеждены, что им сойдёт с рук всё, что угодно. Отсюда вопрос: а не пытаешься ли ты, Егор, откусить кусок шире рожи? — Мне не привыкать, — не задумываясь ответил Егор и сразу понял свою оплошность: на лице Карпова вновь отразилось желание пересчитать чекистские зубы. — Тебе-то, да, — выплюнул он. — Чем выше ставки, тем азартнее игра, а пешки... кто ж их считает? Дались ему эти пешки. Егор вздохнул, досадуя на то, что они опять откатились к старту. — Стас, я готов объяснить ещё раз: опасности нет. Задача элементарная: никакого внедрения, никаких спецзаданий. Степнов просто потусуется в клубе и если не сглупит... — А если сглупит, то что? «Ещё один опер получит правительственную награду»? Стас слово в слово повторил фразу Егора, сказанную когда-то про Антошина. Он ничего не забыл. — В клубе его не тронут, — выдержка Коваленко могла соперничать только с его убеждённостью. — Эти люди далеко не дураки, хотя и сволочи изрядные. Сам подумай: если бы они действовали так топорно — давно бы остались без бизнеса. — Не нравится мне это, — упрямо гнул своё Стас. — Подключать мальчишку... Степнов — салага необстрелянный, у него оперативного опыта — кот наплакал. Надо продумать другой... Договорить он не успел: дверь приоткрылась и в кабинет заглянул парень, в котором Егор узнал оперативника, встреченного неделей ранее во дворе отдела. — Стас, ты запрос завизировать мо... — Стучать не учили?! — рявкнул Стас, но не успел нарушитель смыться, как он вдруг резко передумал. — Стой, Ткачёв! Зайди. Дверь приоткрылась ещё немного. Парень просочился в кабинет, прикрыл её за собой, кинул быстрый взгляд на Егора и уставился на Стаса с немым вопросом. — Этот не подойдёт? — кивнув на него, спросил у Егора Стас. — Обаятельный, наглый и внешность подходящая. Ткачёв, изобрази трахаля. — Чего? — глаза у Ткачёва полезли на лоб. Ну ещё бы. Не каждый день услышишь от начальника такое... — Представь, что ты пришёл в клуб и хочешь кого-нибудь снять, — без обиняков пояснил задачу Карпов. — Давай, покажи товарищу... Ты в каком сейчас звании? — повернулся он к Егору. — Майор, — сдерживая смех, отозвался Егор. Ошарашенное лицо оперативника развеселило его невероятно. — Вот. Продемонстрируй товарищу майору свои таланты. Изобрази... ну, — Стас неопределённо крутанул кистью, — как ты умеешь, — и, заметив, что до Ткачёва дошло, чего от него потребовали, и тот вот-вот взорвётся, добавил с нажимом: — Паша, для дела надо. Несколько долгих секунд Ткачёв в молчании пялился на Стаса. Прикидывал, наверное, не съехал ли шеф с катушек. Потом повернулся к Егору. Метаморфоза была поразительной. Скованные гримасой раздражения черты смягчились, и лицо обрело выражение безмятежности. Павел повёл плечами, чуть склонив голову, изучил Егора с придирчивым интересом ценителя, а затем, удовлетворившись увиденным, одарил его ленивой улыбкой полубога. Ох, ты ж... Егор считал, что давно разучился смущаться, но под призывным, затягивающим взглядом почувствовал себя неискушённым мальчишкой. На него смотрел... на него охотился настоящий мастер пикапа. Излучаемое обаяние сообщало, что впервые он вытащил девчонку из трусиков лет этак в тринадцать, не ведал с тех пор отказов и не испытывал сомнений по поводу своей неотразимости. Кровь забурлила в венах, сидеть вдруг стало страшно неудобно. Егор осторожно поёрзал в кресле и поймал короткий смешок. Кому он принадлежал, Егор не понял: лица Ткачёва и Карпова украшали одинаковые усмешки. — Ну как? — поинтересовался Стас. — Хорош, — честно признался Егор. — Даже очень. Но не годится. Староват. Возмущённое «чё-ё?» Ткачёва стало ему компенсацией. — Нужен кто-то моложе двадцати пяти, а твой кандидат... без обид, — Егор примирительно кивнул Ткачёву, — не подходит под это условие. Ткачёву явно хотелось поделиться, что он думает о любителях мальчиков. Он недобро прищурил глаза... — Свободен, Ткачёв! — помешал ему Стас. — За визой позже зайдёшь, а сейчас закрой дверь с той стороны. Павел вскинулся, но ослушаться не посмел. Выдохнул через зубы, прошил Егора убийственным взглядом и вышел. После его ухода Карпов долго смотрел в окно. — Стас, — окликнул его Егор. — У меня через полтора часа совещание в управлении. Надо что-то решать. Сорок минут спустя Коваленко ехал по дождливой Москве. По стеклу шуршали дворники, в салоне тихо играло радио. Под его деликатное мурлыканье Егор детально обдумывал совместно составленный план. Карпов выдвинул только одно условие: он сам, лично, будет присутствовать в клубе. Егор поспорил, но больше для виду — поставленной цели он достиг, и настаивать на своём не имело особого смысла. Сожалел ли Егор, что вынудил Стаса согласиться? Может, и сожалел, но сожаления дёшевы, ведь так? Сожаления очень дёшевы.