Опер Haute Сouture

— Стас, — обратился к Карпову дежурный, протягивая ключи. — Тебя Зимина хотела видеть. Зайди к ней. — Да ты что? — коротко усмехнулся Стас, расписываясь в журнале. — И чё, сильно хотела? — Ага, — кивнул в ответ Олег. — Так и сказала: «Передай Карпову, чтобы сразу зашёл ко мне». Интере-е-есно начинается рабочий день. Ну что ж… Как там в песне? Если женщина просит… Под дверью собственного кабинета уже толпились явившиеся на планёрку опера. — Заходите, — Карпов отпер дверь, но сам проходить не стал. — Я сейчас подойду. — Утро доброе, Ирина Сергеевна, — бодро поздоровался он, как обычно, без стука войдя в кабинет начальницы. — Соскучилась? — А то как же. Все глаза выплакала, — без улыбки отбила подачу Зимина. Захлопнула пудреницу, в зеркальце которой ещё секунду назад рассматривала своё лицо, и кивнула на стул. — Присаживайся. Разговор есть. — Проблемы? — Карпов устроился за столом и положил на него сцепленные в замок руки. — Можно сказать и так, — Ирина выпрямила спину, стараясь скрыть нервозность, охватывающую её всякий раз под проницательным взглядом зама. — Меня тут предупредили… На следующей неделе отдел ждёт документальная проверка из Главка. Будут проверять, как у нас ведутся дела, оперативные в том числе. Я тебя позвала… Зимина продолжала говорить, но Стас слушал её в пол-уха. Ничего важного или принципиально нового Ирина не сообщала, а как правильно готовиться к проверке, Карпову объяснять было не нужно. Гораздо больше его занимало настроение прекрасной подполковницы. Ирина выглядела подавленной и расстроенной, казалось, на автомате проговаривала одну за другой прописные истины, отрешённо глядя поверх головы Стаса. Проще говоря, выглядела не как начальница, руководитель большого и беспокойного хозяйства, а как женщина, у которой не клеится в личной жизни. «Интересно, — размышлял Стас, наблюдая, как Ирина нервно крутит надетое на палец кольцо. — Неладно, похоже, что-то в Датском королевстве. Со следаком своим, что ли, поругалась? Лицо такое, будто горячо любимую кошку похоронила. А кошки-то у неё отродясь не бывало». Весенние лучи, пробивающиеся в окно, преломлялись в гранях камней на кольце и крохотными солнечными зайчиками рассыпались по стене кабинета. «Красивое колечко. Глухарь презентовал? Ну это вряд ли. Уровень Глухарёва — серебряные серёжки, подрезанные из вещдоков, а эта цацка немалых денег стоит. Невооружённым глазом видно. Значит, сама купила. На те деньги, что я ежемесячно ей отстёгиваю. На мои деньги. И машину новую тоже на мои. И шубу в пол…» Карпов прикинул в уме размер трат и самодовольно ухмыльнулся. Была во всей этой ситуации восхитительная двусмысленность, тонкая, но всё же ощутимая, полная откровенной издёвки ирония. Глухарёв спит с бабой, которую содержит Карпов. И кто же у нас, спрашивается, при таком раскладе Серёжа? А Серёжа у нас, получается, голодранец. Халявщик голозадый. И он, разумеется, это понимает ничуть не хуже Стасика. Забавно. Стоит только представить, в каких муках корчится мужское самолюбие уязвлённого собственной неплатёжеспособностью Глухаря, и личная самооценка мгновенно взлетает на головокружительную высоту. Ай-да Стасик, ай-да сукин сын! Почувствуйте, что называется, разницу. Почувствовали? То-то. — Карпов! — недовольный окрик начальницы вернул воспарившие в эмпиреи мысли на грешную землю. — Ты меня вообще слушаешь? У тебя такой вид, будто я тебе сказки рассказываю, а не о проверке предупреждаю. О чём размечтался? — Да так… — насмешливо отозвался Стас. — О своём насущном грежу. Не беспокойся, Шахерезада Сергеевна, я тебя понял. Своих построю, внушение сделаю, выполнение проконтролирую. У тебя всё? — Ох, не нравятся мне грёзы подобного сорта, — подозрительно прищурилась Ирина. — Опять какую-то пакость задумал? — Да ты что, Ириш, — укоризненно попенял ей Стас. — Я ж безобидный. — Знаю я, какой ты безобидный, — отмахнулась Зимина и открыла лежащую перед ней папку. — Ладно, иди. И ради твоего же блага надеюсь, что ты меня услышал. *** Войдя в кабинет и коротко кивнув в ответ на приветствия, Стас двинул к своему столу, но едва сделав пару шагов, наткнулся взглядом на незнакомую фигуру. Так, а это ещё что? Возле шкафа на стуле, сгорбившись и рассматривая носки собственных туфель, сидел... пацан. Совсем молодой парень, почти мальчишка, с модной пижонской стрижкой и гладкой, как у девушки, кожей. — Ты кто? — недоумённо выдохнул Стас и тотчас отвесил себе воображаемую затрещину. Молодец, подполковник! Пять баллов за сообразительность. Нехило за выходные расслабился, тупишь на глазах у собственных подчинённых. Пополнение к тебе, разве не ясно? Люби, как говорится, и жалуй. И кто же это постарался, интересно? Зимина? Вряд ли. Ирка предупредила бы... Кто? Чудо-юдо меж тем и не помышляло оторвать зад от стула. Зыркнуло исподлобья недобрыми тёмными глазищами и неприязненно хмыкнуло: — А ты что за хрен с горы? Всеобщий вдох прокатился по кабинету, отрезая все прочие шумы как ножом. Стая ошеломлённо замерла. О-бал-деть. Ты откуда такой, суицидник? Видимо почуяв недоброе, мальчишка покрутил головой, оглядел напряжённо-азартные физиономии, перевёл взгляд на Карпова и резко изменился в лице. Догадался. Стало быть, не совсем дебил. Прямо гора с плеч. Заалев ушами, пацан подорвался с места и, скорее от неожиданности, чем от страха, выпалил скороговоркой: — Старший лейтенант Степнов. Переведён из «Мневников». Ваш новый... — Новый, значит, — с кровожадной лаской перебил его Карпов и с удовольствием перекатил на языке, смакуя: — МОЙ… Намеренно потянул паузу, изучая новичка, давая возможность прочувствовать всю прелесть сказанного, и голодным плотоядным оскалом восстановил пошатнувшееся реноме. За спиной раздались сдавленные смешки, молниеносно сменившиеся убийственной серьёзностью, стоило лишь начальнику обернуться. Степнов же, ошарашенный подобным приёмом, закусил губу, но всё же нашёл в себе силы упрямо вздёрнуть округлый подбородок с глубокой, заметной ямочкой. Краска с ушей переползла на щёки, и Карпов с живейшим интересом понаблюдал, как новичок пыжится, пытаясь подобрать достойный ответ. Ух ты! Ух ты! Ну давай, милок. Поднатужься. Не получается? Вот горе-то... Ну всё. Хватит. — Сел, — резко сменив тон, Стас кивнул Степнову на стул, развернулся и одним взглядом погасил витающее в кабинете людоедски-игривое настроение. — Закончили балаган! Работаем. Планёрка не задалась. Звездой накрылась, если совсем уж честно. Выслушивая отчёты одного за другим оперов, Стас очень скоро поймал себя на том, что едва вникает в сказанное. Внимание рассеивалось, отказываясь сосредотачиваться на работе, а взгляд помимо воли то и дело соскальзывал в сторону нового сотрудничка. Тот по-прежнему сидел на стуле с совершенно отрешённым выражением на... на… Добравшись в мыслях до завершения фразы, Карпов так и не смог подобрать подходящее определение. Назвать то, что он видел, «рожей», не поворачивался язык. Чёрт, да как он вообще оказался в органах с такой-то... с таким-то... Тьфу ты, пропасть! Мда-а... Вот так оставишь отдел на пару дней без присмотра, вернёшься, а у тебя в подчинённых... Эммануэль. Из журнала «GLAMOUR», что ли, теперь разнарядки спускают? Совсем обалдели. Надо будет на досуге поинтересоваться у некоего гостеприимного майора, откуда столь ценное приобретение. Вдумчиво так поинтересоваться. С душой.