Геронтофилка

      Анжела лежала, медитируя на тонкую полоску света, проступающую через прорезь между шторами. Но успокоиться и заставить себя закрыть глаза не получалось. Подруга уже давно заснула и мирно посапывала рядом. Можно надеяться, что к утру Инна будет в полном порядке.       А сама Анжела чувствовала себя странно. Вспоминая прикосновения Искандара, она ощущала восторг и даже счастье. Но стоило ей задуматься о происшедшем, эйфория сменялась стыдом, смешанным со страхом.       Да, было божественно хорошо — ощущение полного расслабления, невесомости, что ли. Она даже слов правильных подобрать не может. Наверно, это то, о чем пишут образно в книгах и прямым текстом в недавно появившейся газете, посвящённой вопросам интима. Она кончила! По-настоящему кончила! И при этом у них не было настоящего секса. Хотя она и была готова на все. Не остановись Искандар, она с радостью отдалась бы ему.       Однако он даже раздеваться не стал… А как он целуется! Не мокро совсем. Страстно и даже несколько агрессивно — его язык исследовал все закоулки внутри её рта. Ее губы до сих пор слегка припухшие. И ещё засос на шее. Но здесь она сама виновата, слетела с тормозов. Видимо, у неё так называемые эрогенные точки на шее. Его руки и губы… Где они только не были! У неё и сейчас волна по телу пробегает, и между ног влажно лишь от одних воспоминаний.       Почему же Искандар не воспользовался ею? Конечно, было благородно с его стороны позаботиться о них и вызвать шофёра. Но она с большей радостью бы осталась; Инне, кажется, было все равно, где спать.       Нет, она действительно сумасшедшая: готова на все, ослеплённая необъяснимым влечением. Искандар… Ему же уже шестьдесят пять исполнилось! Но он ещё мужчина, судя по тому, что она чувствовала, сидя на нем…       Конечно, в истории известны такие случаи. Кажется, Пикассо последний раз женился аж в семьдесят два на двадцатисемилетней. Она читала о нем ещё давно, Инна ей давала книгу о жизни Пикассо на английском. А ей самой лишь девятнадцать будет через пару месяцев. Анжела посчитала в уме — значит, между Пикассо и Жаклин было сорок пять лет разницы, а между ней и Искандаром — сорок шесть. Нужно будет ещё про подобные браки узнать.       Нет, о чем это она? Размечталась! После сегодняшнего она ни что серьезное с Искандаром рассчитывать не может. Да, он предложил ей не исчезать и недвусмысленно заявил, что если она не против с ним спать, то он тоже возражать не будет. И все! А чего она еще может ждать? Мужчины его возраста порицают доступных женщин. А на его родине, кажется, до сих пор у невест очень ценится девственность. Она же все ещё девушка лишь благодаря случайности — Роману неохота было с ней возиться. А её эксперимент с кокой и вовсе за рамки дозволенного выходит. Так что, несмотря на девственность, она для него — доступная девица, не больше.       Или влюблённая дура. Ну да, точно дура — три года о нем мечтала. И ещё взяла и призналась, как последняя лохушка. Чертов кокаин! Никогда в жизни больше не прикоснется она ни к одному наркотику! В детстве и то умнее была — в её мечтах Искандар был инициатором, а она ещё сопротивлялась для вида. И все же правильно было сказано в одной оккультной книге — если сильно чего-то желать, то сбудется. Вот и она почти получила желаемое, правда, когда уже и мечтать перестала. И надо же, все впечатление о себе умудрилась испортить…       Как же удивительно, что реальность её не разочаровала. А могло ведь получиться, что при общении ничего не почувствовала бы. Но было так волшебно. И ей плевать, что Искандар немолод. Простое его прикосновение или пронзительный взгляд вызывает у неё трепет, а ласки — практически неконтролируемое желание. Нет, бороться с чувствами она не будет, они сильнее рассудка. Но вот к Софии сходить стоит не откладывая. Уже засыпая под утро, Анжела представляла себе разговор с прорицательницей. А из последующего сна запомнилась лишь одна фраза — «Тебе самой решать…»       На следующее утро девочек разбудил звонок Эдуарда — примерно в пол-одиннадцатого утра. Инна послала его, бросила трубку и отключила телефон. Девочки побрели на кухню пить кофе. Родители Инны, вернувшись с дачи часов в восемь, переоделись и разъехались на работы, не тревожа детей. Инна уже чувствовала себя нормально, лишь ощущала слабость. Анжела тоже, потому что не выспалась.       — Неужели между вами что-то было? — к Инне вернулось ее обычное любопытство. — Не обижайся, но он все-таки старый… — подруга замялась.       И это — Инна, которую теоретически сложно чем-либо удивить. Страшно подумать, что другие её знакомые скажут.       Врать не было смысла — засос на шее говорил сам за себя. Но и делиться подробностями после такой реакции никакого желания не было.       — Только целовались, — Анжела опустила глаза. Она почти не обманывала, просто не говорила всего… — Ты осуждаешь?       — Скорее, не понимаю, что ты в нем нашла. Всего лишь лысоватый шестидесятилетний южанин. Ладно, лицо хорошо сохранилось, да и за фигурой следит. Но шея все равно выдаёт возраст, — Инна хмыкнула.       Надо же, при её вчерашнем состоянии она ещё и рассмотреть успела.       — Хотя бы хорошо целуется? — уже снисходительно, без сарказма поинтересовалась подруга.       Анжела молча кивнула и, наверно, покраснела.       — Эд, мерзавец, тоже хорошо целуется, — Инна вздохнула. — Если любишь взрослых, давай найдём тебе мужчину лет тридцати-сорока — с положением, с деньгами. Сейчас с разводами стало легче, уже карьеру не закрывают. Я осторожно узнаю, может, кто из наших знакомых в состоянии развода. Или ищи себе иностранца — кто сейчас только сюда из любопытства не приезжает, — серьёзно посмотрев на подругу, предложила Инна.       — Никому не рассказывай при Искандара, обещаешь? — Инна не была треплива, но предупредить все равно стоило.       — Ты меня вчера спасла, может, даже жизнь. Там была какая-то жутко ядовитая гадость, судя по ощущениям. Так что могла бы и не напоминать, — несколько обиженно ответила Инна. — Да и вообще, я не то чтобы лезу с советами. Просто не хочу, чтобы ты потом страдала. Пойми, ни один старик от молодой не откажется. Он попользуется твоей влюблённостью — и потом все. Молодые, правда, тоже сволочи, — грустно заключила Инна.       Это уже были явно слова ее бабушки, с которой она жила, когда родители работали за рубежом. Удивительный, на самом деле, экземпляр эта пожилая мадам — вечно недовольная всем вдова-генеральша, мужененавистница к тому же. У Анжелы в голове не укладывалось последнее: прожить всю жизнь не работая, заботясь лишь о своей несравненной персоне, — и так поносить мужчин.       Похоже, Инна активно пытается доказать самой себе, что бабуля не права (самой генеральше этого не докажешь — в любом принце найдёт изъяны), что она может быть счастлива в отношениях. Но, как назло, получается все наоборот. Зато рассуждает Инна, как многоопытная взрослая, не про свои отношения, конечно. Это её рассудительной подруге должны нравиться мужчины старше, но нет же, она предпочитает почти сверстников — и каждый раз неудачно.       — Не думала, что Эд может употреблять — мы же и плавали, и в волейбол играли. Может, это действительно Кид во всем виноват? И ему тоже что-то подсунул? Эдуарду не нужно было ничего делать для моего «совращения», мы уже и так собирались…       — Судя по реакции Эда, он был в курсе по поводу «пунша». Ты что, простить его хочешь? — возмутилась Анжела. — Да даже если не виноват — зачем тебе бесхарактерный парень? Он же в рот своему «крутому» кузену смотрит.       Инна только промолчала в ответ. Давать советы другим всегда легче. Она сама ведь тоже не хочет верить мудрым словам Инны. Девочки почти молча допили кофе, и Анжела, угостившись перед уходом бутербродом с вкусной колбаской из МИДовского буфета, попрощалась с подругой.       Вернувшись домой, Анжела облегченно вздохнула — сестренки не было дома. Ей не нужны лишние вопросы. Приняв душ и порывшись в своём гардеробе, она остановила свой выбор на белой кофточке, прекрасно сочетающейся с ярким шейным платком. Проблема была решена.       В пятницу, первого сентября, — первый день в институте. И в субботу занятия. Весь сентябрь, пока ещё не будет проектов и просмотров, можно будет продолжать приходить раз в неделю на вернисаж, по воскресеньям. А до пятницы у неё есть время пописать в прок. И даже сходить один раз поторговать — летом туристов много и в будние дни.       На прошлой неделе Анжела написала около двадцати новых небольших акварельных работ. Половина из них — абстракции. Они пишутся быстро, но это почти как магия, как выброс энергии. Не каждая из них удачна — обычно где-то одна из трёх-четырёх получается хорошей. Но на прошлой неделе Анжела почти ничего не отправила в мусорку; работы получились яркими и какими-то волнующе страстными. Две лучшие девушка отложила в свой архив — для будущей выставки. И занялась оформлением остальных работ для продажи.       Где-то через пару часов зазвонил телефон. Это оказался отец — обещал заехать вечером. Уже два года отец постоянно живёт со своими престарелыми родителями, а к ним лишь заезжает раза два в неделю. Понятно, что им нужна помощь — деду уже восемьдесят четыре, бабушке под восемьдесят, но Анжела понимает, что причина не только в этом. Неизвестно, что пробежало между её родителями, что послужило причиной, — но года три назад мать начала относиться к отцу, как к чужому: кончились семейные поездки на отдых, совместные посещения музеев и театров. Отец начал все чаще оставаться у своих родителей, а мать, ставшая к тому времени заместителем директора библиотеки, периодически задерживалась на работе. Друг с другом родители вели себя безупречно вежливо, сохраняя и для дочерей, и для друзей видимость семьи.       Ладно, скандалы, наверно, ещё хуже. И мать, в силу своей «аристократической» сдержанности, ей лишь высказывает своё единственно верное мнение, а не просто запрещает. Анжела же в ответ очень вежливо объясняет, что уже совершеннолетняя. Правда, это касается вопроса уличной торговли, а не секса, алкоголя и наркотиков, все это мать бы запретила, если б узнала.       Наркотики Анжела больше пробовать не будет — кроме вчерашней коки она один раз курила травку на квартирнике, и её это особо не впечатлило. Напиваться она тоже не любит. Так что никаких нареканий по этим двум проблемам не предвидится. А вот реакцию на шестидесятипятилетнего возлюбленного можно предсказать заранее. Если они и станут любовниками, лучше сохранять строжайшую тайну.       Увидит ли она Искандара ещё? Звонить самой пока стыдно. И стыдно будет долго, Анжела себя знает. Может, они опять встретятся на улице?       Будет ли Искандар искать встречи сам, не дожидаясь её звонка? Она где-то читала, что опытные женщины специально заводят мужчину — то исчезая, то появляясь, пробуждают в нем «охотника», дразня и не отдаваясь как можно дольше. После того, как она обнаженная стонала от ласк Искандара, он даже её естественное стеснение теперь может принять за игру. Как же ей себя вести? Какая она все-таки ещё маленькая и глупая девочка, совершенно не готовая для взрослых отношений!       В среду с утра Анжела отправилась на Арбат. Она заняла место рядом с Тимом и, расставив работы, направилась в гости к Софии, захватив по дороге в кулинарии коробку эклеров к чаю. Жила ее старшая подруга в одном из Арбатских переулков, в старом доме, в коммуналке. Лучше сразу узнать все плохое и ещё раз попытаться выкинуть Искандара из головы, если мрачность предсказаний зашкалит.       — Даже ведуньей не надо быть, чтобы понять: ты влюблена! Я ещё в воскресенье заметила эдакий мечтательно-отрешенный взгляд, — Её старшая подруга заговорщически улыбнулась.       Анжела опустила голову. Было очень страшно, что скажет мудрая София про огромную разницу в возрасте.       — Попьем чай, ты мне расскажешь сама, что захочешь, а я потом уже конкретно посмотрю. Но чувствую, все это началось ещё до воскресенья, — София проводила Анжелу в свою комнату, а сама пошла на общую кухню кипятить воду.       В комнате у предсказательницы приятно пахло висящими под потолком травами. На длинном узком столе у стены стояли разноцветные свечи и причудливой формы баночки. На стене, на полке с книгами, даже было несколько старинных икон, которые спокойно соседствовали с картинками мистического содержания. Жить бы ей где-нибудь в лесу, в домике, с черным котом и совой, а не в центре города. Черный кот, правда, у Софии когда-то был. Но несколько лет назад не вернулся из очередного весеннего загула, а в кастрацию и ограничение свободы братьев меньших София не верит. Точно, надо ей черного котёнка подарить, осенило Анжелу.       Анжела не могла врать, тем более это было бесполезно с Софией. Но она умолчала о своих детских фантазиях, не назвала фамилию и возраст объекта страсти. «Искандар, мужчина в возрасте» — похоже, этой характеристики было достаточно для предсказательницы. София не держала в доме ни телевизора, ни радио, не интересовалась политикой, ограждая себя от «токсичной» информации, так что вполне могла и не вспомнить с ходу по ассоциации с редким именем.       — Только не превращай все это в драму. Для него ты — как пирожное для сидящего на диете. Он радуется каждому кусочку, зная, что кайф быстротечен, — она манерно откусила от свежего эклера, сверкнув ровными белыми зубами, и лизнула крем. — А он для тебя — как крепкий алкоголь. С непривычки сносит крышу, но и привыкать к нему не стоит: ощущения искажены и удовольствие обманчиво, — примерно та же мысль, что и у Инны, что клюнул на неё Искандар лишь из-за её юности, чтобы попользоваться, пока она не одумалась. А вот про её искаженные ощущения — это уже что-то новое. Может, потому-что она тогда в детстве о нем фантазировала? Или что просто от общения с такой значительной известной личностью невольно крышу сносит? Может, София догадалась, кто такой Искандар? Но и не называть гадалке имя объекта вожделения было не по правилам.       — Как я понимаю, ему уже есть шестьдесят? — спросила предсказательница после небольшой паузы. Даже если и догадалась, то почему-то щадит её и ни о чем не расспрашивает.       Анжела молча кивнула, ожидая нравоучительной лекции, но ее, к счастью, не последовало. София лишь по-доброму ей улыбнулась и потянулась за вторым эклером.       После чаепития София достала маятник и какую-то таблицу, отошла к маленькому столику у противоположной стены, готовая приступить к делу.       — Закрой глаза, сконцентрируйся и представь себе его, — София не любила, когда подглядывали за некоторыми её ритуалами.       Анжела честно закрыла глаза. А чтобы представить, ей даже напрягаться не пришлось, так как Искандар и не покидал её мыслей.       — Насчёт будущего сказать ничего не могу, а в ближайшие дни тебя ждёт встреча с ним, разговор и подарок. Так что есть надежда, что вы оба ещё поостынете и одумаетесь, — беспристрастно заключила София.       У Анжелы похолодело внутри: что же будет, если Искандар «одумается», а она — нет?..       — Даже не мечтай, привораживать я тебе его не буду, как бы ни просила, — предупредила Анжелу предсказательница, почувствовав её настроение.       Анжела только кивнула, не удивляясь, — София давно ей говорила, что не желает отягощать карму своих друзей подобными сомнительными ритуалами. ***       Искандар просыпался несколько раз за ночь — разгоряченный и с болезненной эрекцией. Он пил воду из холодильника, вставал под холодный душ. Проклинал свои благородство и осторожность. Проклинал свою щепетильность. Долгое время без женщины оказало его организму плохую услугу — перевозбуждение отзывалось болью в паху, яичках и чуть ниже живота. Даже немного в почки и поясницу отдавало. А ведь он тогда кончил, после того как удовлетворил Анжелику. Наверно, радоваться ему надо подобным ощущениям — не все его одногодки могут похвастаться таким количеством тестостерона.       Была бы рядом эта девочка — всю ночь не выпускал бы её из объятий. Он лёг и закрыл глаза. Нужно успокоиться и перестать представлять Анжелику, ласкающую его самые интимные места…       Научить её будет нетрудно — когда они целовались, язык девочки без стеснения боролся с его языком. Но сначала он опять доведёт её до оргазма. Он не возьмёт её девственность, пока она не будет умолять его об этом. Она станет зависима от его ласк сильнее, чем от треклятой коки, которой её попотчевали эти идиоты напротив. Она станет его послушной шлюшкой — постоянно текущей, готовой на любые бесстыдства по одному его знаку и слову…       Стоп! Куда его несёт, что за недостойные мудрого человека мысли? Наверное, просто издержки после расставания с Валерией. Он сумел выкинуть из сердца Валерию-любимую-женщину, Валерию-подругу, Валерию-человека. Но тело ещё хранит воспоминания об их «ролевых играх»… Актрисуля умела разнообразить их секс, умела пробуждать в нем самые низменные, животные инстинкты, ублажала его, как, наверно, ублажали его предков наложницы в гареме. Обретя такую женщину, Искандар воспринял это как справедливую компенсацию за проявленные им в молодости напрасные старания наладить интимную жизнь со своей законной супругой.       Лейла была его холодной богиней, чьё тело он готов был часами осыпать изысканными ласками, чтобы добиться такого редкого и такого долгожданного оргазма. Однако обычно её такие игры просто утомляли. Лейла ни в коей мере не была ханжой, но обладала повышенной брезгливостью, так что Искандар даже и не пытался предложить ей ответить ему тем же.       Анжелика не холодная, это уж точно! Он научит её всему. Нет, она не будет его шлюхой, она будет его богиней любви! Главное, оставить их отношения на чувственном уровне, не отдавать этому ребёнку своего сердца, ведь все равно вряд ли их отношения продлятся долго.       Искандар решил больше не пытаться заснуть, раз все равно бесполезно. Он пошёл на кухню, сварил крепкий турецкий кофе. Густая ароматная жидкость вернула его голову в нормальное состояние. Интимные места тоже постепенно отпустило. В конце концов, желание желанием, но он должен быть мудрым, дать ситуации развиваться самой, лишь по возможности направляя события.       Завтра-послезавтра Влад добудет ему сведения об Анжеле. Он уже звонил ему и сообщил, что девочка осталась ночевать у подруги. И ему не составит труда узнать о ней все, что только возможно. Его бывший охранник, в прошлом — высококвалифицированный работник органов — открыл частное сыскное агенство не без помощи людей Искандара, вложивших в это предприятие львиную долю его начального капитала. А «его люди» заработали свои деньги не без поддержки Искандара.       Он никогда не брал взяток, даже посадил некоторых особо наглых вымогателей, когда руководил республикой. Но все же обвинения, обрушившиеся на него при опале, возникли не на пустом месте. Ко времени его переезда в столицу большинство ключевых позиций на его малой родине занимали его родственники и близкие друзья — верные и благодарные ему люди. Сейчас часть из них была снята с должностей за одну только ассоциацию с его именем. Незаслуженно, потому что он продвигал лишь самых умных и способных, а не просто «своих».       Деньги… С этим у него сейчас проблемы. Он, например, не может пойти в один из недавно открывшихся автосалонов и купить мерседес или BMW. Обидно, когда ничтожества вроде этого парня из тусовки напротив разъезжают на BMW, а у его детей машины намного скромнее. Искандар никогда не задумывался над тем, чтобы перекачивать средства на счета за границу — у него и так все было по одному звонку. Он не злоупотреблял, но люди, которым он дал возможность развивать бизнес, осторожно обходя законы тоталитарной системы равенства, обычно благодарили. Да и его личные сбережения из непотраченных десятилетиями немаленьких зарплат вложены в несколько подобных предприятий. Но этими инвестициями занимается его брат, и неизвестно, насколько быстро возможно при необходимости получить нужную сумму.       Валерия, конечно, не нуждалась ни в чем — кооперативная квартира, дача, иномарка… Шлюха прекрасно знала, что у него и просить ничего не надо. Если женщина его — он обязан обеспечить хорошую жизнь. За несколько случайных связей он тоже расплатился сполна — когда будущее у девушки устроено, то обид и претензий не остаётся. Обиды приводят к врагам, которые потом создают ненужные проблемы. Конечно, политических врагов не избежать даже самому умному и хитрому руководителю, но вот наживать врагов из-за женщин — полнейший идиотизм.       Что же он может предложить молодой женщине сейчас? Искандар почувствовал, как глухая злоба опять охватывает его. При том, как его «пасут», он даже не может пригласить Анжелу в ресторан или на концерт, поехать с ней на курорт. За границу его и вовсе могут не пустить, хотя на подобные развлечения и поездки деньги есть: его персональная пенсия — пятьсот в месяц, продуктовый паёк стоит меньше сотни и кормит не только его самого, но и семьи старшего сына и дочери.       Остаются встречи в квартире. У него есть джакузи и сауна. Обеды, заказанные из ресторана, новинки зарубежного кино на видео. Владу поручит встречать и провожать Анжелу. Влад — мастер отрываться от преследований. Хотя рано или поздно девочка все равно привлечет внимание — охрана и вахтёры в его подъезде не дремлют. Если так произойдёт, то дальнейший сценарий может быть непредсказуем. Могут, конечно, решить, что раз бес в ребро, то он уже политический труп, — и оставить в покое. Но не факт. Могут Анжелу вызвать кое-куда и шантажировать. Он должен научить её, как вести себя в подобных ситуациях. Если только он мог бы все предусмотреть! Планы планами, а девочка может испугаться подобных «инструкций» и вообще исчезнуть из его жизни.       Допив кофе, Искандар захватил фляжку с водой и пошёл в комнату с тренажерами. Переоделся в спортивное. Полчаса на велотренажере вместо обычных пятнадцати-двадцати минут, потом ещё на другом, тоже в два раза больше обычного, уже на все группы мышц. Тело выдержало увеличенные нагрузки нормально, что радовало. Завтра он займётся прессом, а то уже небольшой живот стал появляться.       Когда он вернулся из душа, на кухне хозяйничала его дочь Гулнар. Она приезжала два-три раза в неделю — готовила обеды. До отставки в его ежедневном распоряжении были и кухарка, и горничная. Сейчас лишь раз в неделю помощница по хозяйству приходит убираться, стирать и гладить — за его деньги.       — Ты какой-то другой сегодня, папа, — Гулнар изучающе его рассмотрела. — Переволновался из-за чего-то?        Неужели даже спорт и душ не вывели его из состояния возбуждения? Наверно, глаза его выдают.       Если у него получится с Анжелой, нужно будет скрывать это от детей, особенно от дочери. Она и Валерию люто ненавидела. Оказалась, кстати, права. Со старшим сыном легче — он просто пошутит, что молодец, отец, так держать. И сам ещё попробует приударить в шутку. Правда, сейчас, после незаслуженного увольнения, может и не удержаться от саркастического комментария. Последний месяц Фарид выглядит подавленным и злым, что вполне понятно.       Мерзавцы! Отыгрываются на его семье! Младшему сыну остался еще год в торговом представительстве в Турции — его первая работа после окончания МГИМО. Его пока не трогают, но могут в следующий раз послать в какую-нибудь дыру.       — Папа, давай съездим в специальный книжный магазин… — осторожно сказала Гулнар, чуть с беспокойством поглядывая на него.       Как ненавидит он появляться в здании правительства! Люди, которые раньше расшаркивались с ним с заискивающими улыбками, теперь стараются пройти мимо, опустив глаза. Но дочь коллекционирует альбомы по древним артефактам. И исторические книги любит.       Ладно, черт с ним, с самолюбием. Гулнар могут не пропустить в здание по его удостоверению. То, что думают о нем продавцы, его и вовсе не должно волновать. Лучше просто поехать до обеда, когда там мало покупателей.       — Хорошо. Ты на машине? Тогда поедем прямо сейчас, а едой займёшься позже, — Искандара вдруг осенило, что в этом магазине всегда есть альбомы по искусству, и не только отечественные издания. — Мне самому надо кое-что посмотреть для знакомого, — как можно безразличней добавил он.       Дочь вряд ли заподозрит что-то, а ехать потом туда еще раз, отдельно, нет никакого желания. Может, повезёт, и там будут альбомы художников, чье авангардное творчество было раньше не в чести. Вполне приличный и интеллигентный повод разыскать Анжелу на вернисаже и пригласить к себе. Ведь сама наверняка звонить постесняется!