Наследник Гриндевальда

В одном из пустых классов Хогвартса Молли Уизли обустроила мастерскую для уроков магического домоводства. В утренние часы, когда болельщики шли на стадион и наблюдали за тренировками команд, она собирала у себя волшебниц и учила их, как быстро приготовить обед на десять человек или начистить котлы до блеска безо всяких усилий. — Любопытно, — заметил Снейп, когда впервые увидел объявление об этих уроках. — Ничуть, — отмахнулась Гермиона. Снейп нисколько не огорчился её равнодушию к делам хозяйственным и спросил о другом: — Ну что, моя маленькая шпионка, ты уже получила письмо от Поттера? — Нет, — вздохнула Гермиона. Гарри не отвечал ей несколько дней, и она начинала тревожиться. К ним подошла Луна Уизли и несколько минут сосредоточенно рассматривала красочный плакат Молли. — Это я научила её варить уху из заглотов, — безмятежно сообщила она. — Она сказала, чтобы я называла её мамой, — безо всякого перехода добавила она. — Но тогда у меня будет слишком много братьев. И все рыжие. Не очень люблю рыжих. — Луна, — спросила Гермиона, желая перевести разговор с Уизли на что-нибудь, от чего Снейп не начинал мрачнеть на глазах. — А у твоего папы уже есть теория о том, почему патронусы нападают на своих хозяев? — Конечно, — невозмутимо ответила Луна. — Это же очевидно. — Да? — Гермиона, — вздохнула Луна, — подумай сама: кому выгодно, чтобы мы перестали использовать патронусов? Разумеется, это происки группы «Гоп-гоблины», которая готовит новый альбом «Мрачняк». Он будет посвящен жизни и смерти их солиста, Сириуса Блэка. — Дементорам, — сказал Снейп, — это выгодно дементорам. Сивый, действительно очевидно. Гермиона сглотнула. И она, и Снейп были против того, чтобы министерство возобновило договор с этими тварями. Но тогда они были слишком разбиты после войны, слишком заняты делами Хогвартса, чтобы воспротивиться договору по-настоящему. Два года назад переговоры с дементорами вел Снейп. Значит ли это, что его снова привлекут к этому делу? Наверное, беспокойство все-таки отразилось на лице Гермионы, потому что Снейп коротко взглянул на неё и, шагнув вперед, написал свое имя на плакате в списке других волшебниц. — Всё это пустяки, — бодрым голосом сказал он. — А вот курсы домоводства Молли Уизли, — если его голос и скрипнул при произнесении этого имени, то почти незаметно, — это именно то, чем я намерен заняться. Представив себе Снейпа в цветастом фартуке, который в окружении разновозрастных дамочек печет пирог с патокой, Гермиона сморгнула слезу. Ей хотелось сказать, что всё в порядке, что ему не нужно так сильно стараться, она вовсе не волнуется из-за дементоров, но в горле появился какой-то комок, мешающий говорить. Зато Луна нисколько не удивилась. — Ну да, — рассеянно сказала она, — зельеварение и кулинария — это смежные науки. У Снейпа стало такое оторопелое лицо, что Гермиона отвернулась, чтобы не расхохотаться. — Кулинария, — прошипел он с яростью кошки, которой наступили на хвост, — это вовсе не наука. — Что зелье, что суп — всё одно, — провозгласила Луна и пошла прочь, что-то напевая себе под нос. Луна была права в одном: иногда ответы на вопросы настолько очевидны, что никому и в голову не приходят. Спустившись вниз, во двор школы, Гермиона подошла к палатке «Умников Уизли». За прилавком, скучая, стояла Лаванда Браун. Надо полагать, что все Уизли сейчас были на стадионе. — Оу, — сказала она, — а вот и будущая миссис Снейп. Мой Ронни говорил, что дело движется к свадьбе? — она улыбнулась. — Ты всегда носилась со странными идеями, Гермиона. Бракосочетание со Снейпом — это что-то из области защиты прав угнетенных созданий? Вроде борьбы за свободу домовых эльфов? — И тебе привет, Лаванда, — миролюбиво ответила Гермиона. — Мне, пожалуйста, два тюбика Гарантированного десятисекундного прыщевыводителя. Лаванда с некоторым удивлением посмотрела на лицо Гермионы, видимо, ожидая увидеть на нем фурункулы и гнойники, но не обнаружив ничего такого, нырнула под прилавок. — Ты не знаешь, когда Поттер изволит появиться в Хогвартсе? — выкладывая на стойку красочные упаковки, спросила Лаванда. — Ронни страшно переживает из-за того, что команда тренируется без ловца! Это совершенно безответственно с его стороны… Она поджала губы и неодобрительно покачала головой. — У команды Ронни, — ответила Гермиона, — было всего две тренировки. И за это время Анжелина Джонсон на пару с Оливером Вудом истрепали Гермионе все нервы вопросами про Гарри. Вуда, как профессионального игрока, к соревнованиям не допустили, но это не мешало ему носиться вместе с Анжелиной по полю и надрывать глотку. Однажды они так сильно поругались, что команда наконец получила возможность спокойно потренироваться, пока капитаны кричали друг на друга посреди поля. Сейчас их препирательства в основном сводились к спорам о названии, и Джордж шутил по этому поводу, что лучше чем «Свирепые кэпы» вариантов не будет. Лаванда прислушалась к далеким крикам на стадионе. — Мой Ронни, — сказала она, — вчера взял три мяча. Не понимаю, как некоторые женщины связывают свою жизнь с мужчинами, не играющими в квиддич. Это же так мужественно! — Пока, Лаванда, — сказала Гермиона. Мариэтту Эджком Гермиона снова нашла в оранжереях. Медом, что ли, ей здесь намазано? В пышном бархатном платье и густой вуали, она стояла за спиной Невилла и наблюдала за тем, как он подрезает усы кавказским курчам. Невилл время от времени нервно оглядывался. Появлению Гермионы он обрадовался. — Будь осторожен, — предупредила она его, — у Мариэтты скверный характер. Не успеешь оглянуться, как уже окажешься проклятым. Невилл моргнул, а из-под вуали раздался смешок. — Проклятым? — спросил он с ужасом. — Она прокляла меня совсем немножко, — успокоила его Гермиона, — мне перестал нравиться Снейп. Невилл посмотрел в сторону неподвижной фигуры с куда большей симпатией. Наверное, он подумал, что Мариэтта не прокляла Гермиону, а наоборот, освободила её от злых чар. — Понятия не имею, — продолжила Гермиона, подходя к пышным юбкам ближе, — для чего тебе понадобилось так злить Снейпа. Наверное, это какой-то новый вид саморазрушения. Ты депрессиями не страдаешь? — Конечно, страдаю, — с вызовом ответила Мариэтта, — разве не заметно? — Возьми, — Гермиона протянула ей тюбик Гарантированного десятисекундного прыщевыводителя. — Это поможет тебе убрать шрамы с лица. Часом раньше она поэкспериментировала на руке Снейпа и к своему удивлению вывела не только наколдованное ею сердечко, но даже слабый след от черной метки. Мариэтта торопливо спрятала руки в кружевных серебряных перчатках за спину. — Я не собираюсь причинять тебе зла, Мариэтта, — мягко сказала Гермиона. — Мне не нужна твоя помощь, — резко сказала Мариэтта. — Ведь если я приму её, то мне неловко будет продолжать мстить тебе за мою трагическую юность. Тебе и Гарри Поттеру! — патетически воскликнула она и спросила совершенно буднично: — Кстати, когда он уже приедет? Удрученная отказом Мариэтты, Гермиона налетела в холле первого этажа на Чжоу Чанг. — Привет! — весело воскликнула та. — А ты не знаешь, когда будет Гарри Поттер? «Да чтоб вас всех», — разозлилась Гермиона и свернула в один из узких проходов, от людей подальше. Здесь её схватила за руки Молли Уизли, её пышная грудь вздымалась. — Дорогая моя! — с чувством вскричала она. — Спасите меня! — А, — сказала Гермиона, чувствуя странное жжение в горле, — я вижу, что профессор Снейп посетил ваш урок. Молли содрогнулась. — Он учил меня, какой температуры должен быть огонь под кастрюлькой! Говорил, что более тщательно нужно взвешивать продукты! Сверлил меня взглядом! Фыркал! Кривил губы! Хмурил брови! Он распугал всех моих учениц! Кто будет приходить ко мне в класс, зная, что там будет Снейп? — Миссис Уизли, мне так жаль, — только и сказала Гермиона, прогоняя смешливое подрагивание в голосе, — но если Снейп решил изучить домоводство, то даже дементоры его не остановят. Дойти до своей комнаты Гермиона все-таки не успела. С гулким уханием ей на плечо опустилась тяжелая школьная сова. «Я в Визжащей хижине, — писал Гарри, — ранен. Никому не говори. Принеси кровевосстанавливающее зелье». Почерк был кривым, видимо, Гарри был сильно ранен. Гермиона бегом спустилась в подземелья и набила карманы разными склянками. Потом понеслась к Визжащей хижине. Погода испортилась, небо заволокло черными тучами, начался дождь. Поскальзываясь на мокрой траве, Гермиона спешила изо всех сил и не сразу заметила, как мир изменился вокруг. Резко потемнело и похолодало, в груди Гермионы появилась тревога, но только когда три серые фигуры возникли перед ней, она поняла, что оказалась в ловушке. Почерк Гарри был кривым не потому, что тот был сильно ранен, а потому, что принадлежал не ему. Высокие, в плаще до пят, дементоры медленно приближались к Гермионе. Воздух хрипло клокотал под их капюшонами. Гермиона остановилась, как вкопанная, достав палочку. Патронуса было вызывать нельзя, и вовсе не потому, что он принимал форму летучей мыши. Один из дементоров вытянул из-под плаща отвратительную на вид, всю в струпьях руку, на его ладони находилось нечто кроваво-красное, похожее на человеческий мозг. То, что осталось от Гриндевальда? Оно сумело связаться с дементорами? Снейп её убьет, когда узнает, что она ушла так далеко от замка в одиночку. Мысль о Снейпе принесла отрезвление. Парализующий страх исчез, на смену ему пришла холодная и ясная голова. Снейп. Они на шестом курсе, в гостиной Гриффиндора. У Рона барахлит перо со встроенной проверкой орфографии, которое он приобрел у Джорджа с Фредом. Гарри листает учебник Принца-полукровки. Гермиона заканчивает домашнюю работу для Снейпа о лучших способах борьбы с дементорами. Как они ругали Снейпа за то, что он задал им это головоломное задание! Как пылко Гарри доказывал, что патронусы — самая эффективная защита от дементоров. Самая эффективная, но не единственная. Она сможет, ведь Снейп объяснял ей основы окклюменции. Дементоры питаются человеческими эмоциями, они слепы, они не найдут её, если Гермиона перестанет чувствовать. Просто защитить свое сознание от любого внешнего вмешательства. Гермиона закрыла глаза, погрузившись во тьму. Страх снова взметнулся в ней, ведь было гораздо легче, когда она видела своих врагов. Страх — лакомство для дементоров. Спокойно. Освободить свое сознание от всего. От всех тревог и всех переживаний, от радости и грусти, от разочарований, переживаний. Ничего нет, ничего. Чистое серое небо высоко над головой. Длинная асфальтовая дорога, по которой Гермиона идет себе и идет. Хриплое клокотание послышалось ближе, сильнее пахнуло гнилью. Гермиона стиснула руки в кулаки и сосредоточилась на дороге. Нет запаха и никаких звуков. Нет холода. Нет ничего. И её, Гермионы, тоже нет. Дементоры могут даже пройти сквозь неё — и никто ничего не почувствует. Казалось, даже сердцебиение её замедлилось. А потом солнечный свет хлынул таким потоком, что Гермиона пошатнулась и открыла глаза. Дементоров не было, а Дракучая ива мирно шелестела листвой. Почти рухнув на мокрую траву, Гермиона ощутила, как её сотрясает крупная дрожь. Из глаз неудержимым потоком хлынули слезы. Трясущимися руками она выворачивала свои карманы, перебирая склянки. Ах, если бы она догадалась взять с собой шоколад! Пролив половину напитков мимо рта, Гермиона влила в себя эссенцию мандрагоры и веселящее зелье, захваченное, видимо в спешке. Подождала еще немного, приходя в себя. Потом спохватилась, что сидение на холодной мокрой траве может быть вредно для ребенка, встала. Замок казался невообразимо далеким. У неё просто не хватит сил добраться до него. Даже палочка была невероятно тяжелой. Но тут послышался звук бегущих шагов, и Гермиона увидела несущуюся к ней Кэти Бэлл. — Она здесь! — звонко закричала та, размахивая рукой. Блеснуло на солнце золото монетки, зажатой в её кулаке. И только тогда Гермиона ощутила, как нестерпимо, до боли, раскалился фальшивый галеон на её груди.