Наследник Гриндевальда

Рёв на трибунах стоял невообразимый: только что команда «Салазарские волки» забросила квоффл в кольцо «Алых сердец». И, возможно, от этого рева, грохота множества сапог по деревянным мосткам, от того, как содрогнулся сам замок, Гермиона ощутила легкий толчок внутри себя. Она замерла, боясь дышать, боясь спугнуть этот волнующий момент, это легкое дуновение своего будущего. Довольный успехами слизеринских выпускников, Снейп оглянулся на неё, пригляделся, и его взгляд стал изумленным, даже смятенным. Гермиона улыбнулась ему, и некрасивое, резкое лицо зельевара расплылось. Наверное, четкости картинки опять помешали слезы. И, кажется, они отразились в черных глазах Северуса Снейпа. — Это называется эмпатия, — объясняла Гермиона насупленному Гарри. — Понимаешь, все эти игры с легилименцией, оклюменцией… Мне кажется, что наши сознания еще там, на ирландской полянке, как-то сплелись воедино и до конца не разъединились. Поэтому, — она вздохнула, — мне будет очень сложно иметь секреты от мужа. Пришел Кричер и поставил перед ней кружку теплого молока с медом. Гермиона благодарно кивнула ему и отодвинулась подальше от очага — ей все время казалось, что слишком жарко. Так бывает на поздних сроках беременности. На улице Гриммо было тихо и спокойно. На фотографии с каминной полки Гермиона, в ярком, пылающем огнем платье, махала рукой. Свадебно-серьезный Снейп смотрел так сердито, будто бы кругом были враги, и все они норовили причинить вред его супруге. Гарри почему-то любил этот снимок, а Гермиону он больше смешил. Тедди Люпин беззастенчиво дрых на диване, и Гарри время от времени бросал на него задумчивые, беспокойные взгляды. Он заявил всем, что он крёстный. Что Римус хотел бы, чтобы его сын рос вместе с ним — после того, как не стало Андромеды, так и не оправившейся после визита дементоров. Была жаркая схватка с Молли Уизли, которая считала, что Гарри еще слишком молод, чтобы воспитывать чужих детей. Были ссоры и обиды, примирения и компромиссы. Но Тедди Люпин сейчас спал на диване, и не будет в его жизни более безопасного и любимого места, чем этот дом, помнящий поколения Блэков. И не было более заботливой няньки, чем сварливый домовик Кричер, который ходил за Тедди, не зная усталости и раздражения. Гермиона выпила молока. Пора было возвращаться в Хогвартс, в маленький и несуразный домик на краю Запретного леса, где Северус Снейп варил свои снадобья и неодобрительно хмурился, потому что Гермиона, по его мнению, слишком уж задерживалась в Лондоне. Послышалось тихое шуршание длинных юбок в холле, и снова всё стихло. Наверное, Мариэтта Эджком подслушивала под дверью. Гермиона так до конца и не поняла, каким образом эта проныра в странных одеждах и вуали обосновалась на площади Гриммо, но это стало последней точкой в отношениях Гарри и Джинни. Она ушла, хлопнув дверью, а Гарри остался с Тедди и сумасшедшей девицей под одной крышей. Но это уже совершенно иная история.