«Пророк»
«Что происходит с колдуньями? Они готовы наслать проклятия на того неразумного, кто скажет комплимент их внешности. «В первую очередь мы люди, а не женщины», — заявляют они». Так мы останемся с одними людьми и безо всяких женщин.»«Придира»
Опустив на кончик носа свои очки, Минерва МакГонагалл молча наблюдала за тем, как Гермиона Грейнджер делает себе сандвич из соленого огурца и малинового варенья. Молодая преподавательница трансфигурации у младших классов и магловедения увлеченно читала «Хогвартс-экспресс», время от времени взмахивая волшебной палочкой, чтобы отогнать летающие вокруг фиалки. Этим летом в школу пришла мода на парящие в воздухе цветы и медовые сердечки. Гермиону ученики не слишком жаловали. Во-первых, она крутила шуры-муры со Снейпом, это все знали. А некоторые даже видели, как профессора целовались. Во-вторых, Гермиона Грейнджер была очень скучным преподавателем. Ей казалось, что каждый ученик должен всеми силами души стремиться к новым знаниям и ни к чему другому. Она отказывалась понимать, что нормальные люди вместо зубрежки хотят играть в плюй-камни, болтать с друзьями, гулять вокруг Запретного леса. Поэтому совершенно непонятно было, с чего это вокруг профессора Грейнджер роем роились душистые фиалки. В школе не было ни одного человека, способного на такое волшебство. — Только не говорите мне, — сказала МакГонагалл, содрогаясь от невозмутимости, с которой Гермиона жевала свой невообразимый сандвич, — что это профессор Снейп… Нет, подобной глупости вслух профессор МакГонагалл не могла произнести и только покрутила рукой в воздухе, изображая абстрактные финтифлюшки. — Что? Нет, — Гермиона рассмеялась, собрав в своем воображении Снейпа и фиалки в одну картину, — это я сама с утра наколдовала. Не правда ли, мило? — Мило? — выдавила из себя МакГонагалл и задумалась. Где-то там, в потаенных уголках её разума, что-то шевельнулось. Какое-то смутное воспоминание о том, почему молодая влюбленная женщина может с удовольствием поглощать несочетаемую пищу и умиляться фиалкам. От Парвати Патил можно было ожидать какой угодно глупости, но от трезвомыслящей, хладнокровной Грейнджер? — О, великий Дамблдор, — потрясенно выдохнула МакГонагалл. Гермиона, погруженная в чтение, не обратила на неё никакого внимания. — Увольте, — процедил Снейп, отбрасывая от себя в сторону свиток, — я не собираюсь учить всяких остолопов, которых вы наберете на мой факультет. Гермиона вздохнула и придвинула к себе поближе список с рациональными предложениями, призванными заменить распределяющую шляпу. — Сортировать детей по алфавиту? Устроить вступительные экзамены? — поддержал коллегу Флитвик, — это полное безобразие. Мой факультет славится своими традициями, знаете ли. Своими жесткими критериями, если хотите. — А у меня нет никаких возражений, — безмятежно заметила Помона Спраут. — А давайте в следующем году вообще не будем принимать новых детей, — радостно придумал директор Прайс, — мне, знаете ли, и старых душегубов хватает. — Что теперь будет с квиддичем, — ужаснулась профессор МакГонагалл. — Ноги поднимите, — буркнула Вильсемиурга Слизерин, угрожающе размахивая шваброй. Профессора поспешно поджали ноги и подхватили полы своих мантий. — Это все ты виновата, — упрекнул её Прайс, — что тебе стоило оставаться шляпой еще лет пятьдесят, пока я не выйду на пенсию. — Если вы не перестанете прятать под подушкой конфетные фантики, — пробурчала та, — вы покинете свой пост гораааздо раньше. Хогвартские эльфы вам вовсе не няньки, что бы вы там про себя ни думали. — Правда же, она совершенно невыносима? — с нежностью заметил Прайс. Снейп встал. — Вы эту кашу заварили, — с полнейшим бесстыдством заявил он, — вы и расхлебывайте. МакГонагалл вышла за ним следом. В длинном коридоре было пусто. — Значит, Прайс заварил эту кашу, — ехидно заметила она, легко подлаживаясь под стремительный шаг Снейпа, — а вы, Северус, здесь ни при чем? — Минерва, — с ледяной вежливостью ответил Снейп, — вы, кажется, хотите мне что-то сказать? — Я всего лишь считаю, что мало что в этой школе обходится без вашего деятельного участия… И поскольку здесь нет никого, кто мог бы защитить интересы бедняжки Грейнджер, мне бы хотелось узнать о ваших планах относительно… — Бедняжки Грейнджер? — переспросил Снейп очень тихо. Обычно, когда он переходил на подобную громкость, самые свирепые Пожиратели смерти пытались убраться прочь с его глаз. Неустрашимая МакГонагалл холодно дернула плечом. — В конце концов, Дамблдор вряд ли хотел бы каких-либо драм в стенах этой школы. — Как это мы заговорили о бедняжке Грейнджер, если начали со шляпы? — Вы вольны вести себя как угодно, — разрешила МакГонагалл, игнорируя все опасные симптомы, — но мне бы хотелось, чтобы профессор Грейнджер и дальше столь же рьяно исполняла свои обязанности… По крайней мере, до рождественских каникул. Где я вам еще найду преподавателя по магловедению, если Волдеморт истребил их как класс… — Прошу прощения, — перебил её Снейп, — а что случится с профессором Грейнджер на рождество? — Лавгудово семя, — вырвалось у МакГонагалл, и, услышав это ругательство, Снейп изумленно вскинул бровь, — неужели ребенок родится уже на Хэллоуин? — Какой еще к Сивому ре… — начал Снейп и замолчал. Раздражение раздражением, а складывать ингредиенты в один котел он умел. — Фиалки, — сказал он наконец. На него стало страшно смотреть: некрасивые черты лица заострились, крючковатый нос стал еще более выдающимся, а чернотой глаз можно было залить все звезды — То-то и оно, — кивнула МакГонагалл, растеряв свой пыл. — Я думала, что вы уже знаете… Прошу прощения. Полагаю, лучше оставить профессору Грейнджер шанс рассказать вам об этом самой… — Конечно, — пробормотал Снейп. — А кто расскажет об этом профессору Грейнджер?..