***
Я обеспокоенно смотрела на него, чувствуя нервную дрожь и не понимая, как этот мальчишка может расслабляться в подобной ситуации. Ведь он хочет невероятным образом освободиться от сдерживающих печатей и сбежать из тюрьмы, охраняемой довольно сильным правящим кланом Кусагакуре. Тем более я ни разу не слышала, что кому-то удавалось сбежать из замка Хозуки. А мне бы не хотелось умирать, не скинув проклятие. Я ведь снова возрожусь и снова буду мучиться. Но слова, сказанные полгода назад, я до сих пор помню их. — Рей, ты изобразишь Луизу, захватив её тело, а потом в нужный момент изобразишь свою смерть, сдав меня АНБУ и активировав вот эту печать. Она позволит мне пробудить геном шарингана и отдаст определённый набор команд Наруто. После того, как я попаду в тюрьму, ты должна тоже попасть в неё от имени Луизы, под видом наблюдателя. После того, как я там освою сенчакру, мы сбежим, и я освобожу тебя от проклятия. Обещаю, главное, ты не подведи. Дальше он дал ей инструкции, которые скрупулезно записал на бумаге. И сделал нечто, что поставило крест на его собственном обещании. Кто знал, что он сотрёт себе воспоминания? Да и вообще зачем он это сделал? Ради силы? И как ему теперь напомнить об обещании? Он же никому не доверяет сейчас, даже мне. Считает меня Луизой, что притворяется мной. Ведь Рей для него погибла, и я это чувствую. Господин Идиот. Как он не мог рассчитать подобное? И как он вообще собирается выполнять своё обещание, которое забыл? Я не понимаю его. Как и сейчас, когда он хочет сбежать из тюрьмы, из которой до этого никто не сбегал. Как же меня это достало. Вместо прекрасного и спокойного посмертия в чистом мире, я до сих пор маюсь в виде переселяющегося из тела в тело духа в этом мире, которому приходится унижаться из-за наложенного на него проклятья. Мотаться в качестве служанки за единственным человеком, кто способен блокировать эту способность. Не стоило себя считать самой сильной и ссориться с кланом Узумаки. Вот уже какую жизнь мне приходиться расхлёбывать последствия. Надоело. Как же меня это достало, как же хочется умереть и... Всё. Иногда я видела подобное состояние и у моего господина. Особенно когда ему приходилось разгребать кучу отчётов, что приносила Луиза. Вот только он не испытывал ни разу и десятой части тех мук, что испытываю я. Неспособная потерять свой разум, забыться, не способная снять с себя проклятье или сойти с ума. Вечное мучение и усталость от жизни. Эти полгода я не сидела на месте, пытаясь снять проклятье своими методами. Но, к сожалению, даже изученный мной режим саннина не помогал. Я просто не знала, что делать и как работать с духовной проклятой печатью. Был лишь один способ снять проклятье невезения, но я не решилась его использовать. Ведь в подобном случае тела начинали меня отторгать, принося сильные мучения. Этот процесс длился три года, после которого оболочка разрушалась, и я переселялась в новое тело. И всё бы начиналось сначала: постепенное разрушение тела, мучительная смерть через три года. Проклятье просто переходило с духовного плана на телесный. Зато освоила полный круг стихий, что было неудивительно с моим опытом прошлой жизни. Вот только резерв чакры выше определённого предела поднять не смогла, мешало проклятье. Так что техники выше B ранга мне закрыты. Но всё это меркнет перед моим другим достижением. Я смогла затискать своего господина! Ну не могла я просто холодно относиться к рыжеволосому голубоглазому мальчишке, что своей чакрой блокировал проклятье. Тем более хотелось хоть раз разбить эту маску серьёзности на его лице, заставив покраснеть. А дело было так! — Лучше посмотри на восход, Луиза. Он прекрасен. — Не разделяю ваше мнение, господин. О, Риккудо, он в такие моменты так серьёзен и мил одновременно. Не могу устоять. Хочется съесть! Целиком! Растрепать эти рыжие волосы и обнять! Он такой невинный! Хе-хе-хе! А как хорошо строит из себя всего такого важного и холодного. — Ладно, — ответил он и закинул в рот кусок мяса. — Идём в камеру. Сегодня у нас будет много дел. — Хорошо, господин. Забудем, что было дальше. Единственное, что могу сказать, он отнёсся к моей выходке с пониманием, хоть и был против подобного. А кто будет за то, чтобы его зажали в своих удушающих объятиях? Вот только насладиться моментом не дал связавшийся со мной Итачи. Вот уж кто будет посерьёзней моего господина, судя по всему, до сих пор не придумавшего план побега из тюрьмы. Вот только в отличие от господина, я бы не смогла так же довериться Итачи. Не тот он был человек, я это чувствовала. Было нечто в нём такое, что-то мерзкое. — Луиза-сан, — вежливым голосом он поприветствовал меня через медальон. Даже искажать голос не стал. Знает, что мне и так о нём всё известно. Чтобы ответить на его приветствие, мне пришлось на время скрыться с глаз господина. Не любил он Итачи, а я не хотела его излишне раздражать. — Да, Итачи, ты что-то хотел? Я постаралась ответить так же вежливо, как и он. Не получилось. Не умела я говорить таким вежливым тоном. Не понимала, как он это делает. Может гендзюцу? — Вы уже сбежали? Или всё ещё в тюрьме? В голосе Итачи не было ни тени сомнения. Такой же самоуверенный, как и мой господин. Вот только откуда он узнал о том, что это произойдёт именно сегодня? Тоже мне предсказатель. Ведь этого даже я не знала, пока господин мне прямо не заявил. Он говорил, про полгода, но про конкретный день молчал. До сегодняшнего дня. — Планируем, — обречённо ответила я, понимая, что от него мне ничего не скрыть. Хорошо, что он не знает, что я Рей. — Ты точно Луиза? — неожиданно для меня спросил он. И как мне ответить? Скажу полуправду. — Ты впервые связался со мной за последние полгода. Я изменилась. — Стала, как Рей. Меня окружают монстры. Один планирует так, что вообще непонятно, что план, а что импровизация, а второй настолько проницателен, что аж жуть берёт. И откуда они такие появляются? — Мне всё ясно. Не запутайся в выбранном пути. До следующей связи. — Угу, — ответила я, даже не пытаясь выяснить, что ему ясно. Только когда связь прервалась, я поняла, насколько сильно была напряжена в разговоре с ним. Тяжко опустившись на пол моей камеры, я спрятала медальон и развалилась на своём футоне. Вот только в такие моменты и начинаешь ценить свою жизнь, когда сталкиваешься с подобными людьми. Вспомнив Орочимару и его эксперименты, я нервно пожала плечами. Итак, подведём итоги. Господин ради силы стёр себе память, забыв про собственное обещание, но был уверен, что он его исполнит. Затем, ещё в первые дни в тюрьме, он помог сбежать сыну Даймё, по неизвестной причине оказавшегося здесь, наградив его узами ментального контроля. Полгода тренировал поглощение природной энергии, а потом решил сбежать из тюрьмы и сам, при том, что это для него абсолютно невозможно. Стоит ему снять огненную печать, как его тут же запечатает другая. Причём вторую печать снять вообще невозможно, поскольку она основывается на печати Бога смерти. Итачи неизвестным образом разгадал планы, его планы, а также дату побега, а ещё уверен в его успехе. В том, что господин сможет сделать невозможное. Всё очень странно. Такое ощущение или я что-то не понимаю? Что я упустила? Каким образом Итачи узнал, что побег совершится сегодня? Почему он уверен в успехе? И как господин исполнит обещание, о котором забыл? Или может он не забыл? Ничего не понимаю, но чувствую, что всё это неизвестным образом связано. И у меня просто мозги плавятся, когда я пытаюсь осознать подобное. Итак, а может спросить у самого господина? Что мне мешало сделать это раньше? Страх? Я вышла из своей камеры и быстрым шагом направилась к его. Осторожно ступая, я, прошмыгнув мимо охранников, вошла к нему и встала перед ним. Тот спал сидя. — Господин... — Мам, можно я в школу попозже пойду... Опять говорит странные вещи. — Господин... — Что такое? — он открыл глаза, уставившись на меня неприязненным взглядом. Он видел во мне Луизу. — Как вы выполните то обещание? — спросила я, надеясь, что он помнит о нём. — Не знаю, о чём ты, но знай, если я что-то пообещал, то оно исполнится, пусть даже если я и забыл о нём, — ответил он. — И даже не пытайся сказать мне, что это было за обещание, я не доверяю тебе. Всё же в тебе слишком много от Луизы. Ответ ничего не прояснил, только больше запутал меня. Я теперь вообще не понимала, каким образом он исполнит своё обещание, если забыл о нём. — Думаю, пора начинать побег. — Что мне делать, господин? — тут же спросила я, ожидая указаний. — Просто стой на месте. Я почувствовала как духовный канал между нами увеличился. Дальше я почувствовала нечто странное, словно наши души соприкоснулись и... Проклятье исчезло. Впрочем господин тут же пояснил произошедшее. — Одно проклятье удерживает тебя в мире живых, а другое при снятие огненной печати, запечатывает тебя в мире мёртвых. Стоит им столкнуться, как они взаимоуничтожатся. Всё встало на свои места. Миг, и господин складывает ручную печать, снимая с себя Тенроу. На его животе тут же появляется печать Бога смерти и моя проклятая печать. Они темнеют и расплываются на отдельные капли тёмной чакры. Тихий звон, и печати исчезают. Итак, делаем выводы. Он всё знал заранее и просчитал все свои действия. Тоже самое знал и Итачи, а значит ему не трудно было догадаться о том, как господин освободится. Но зачем это было нужно Учихе? — Господин, значит теперь я снова смертна? — Да, — ответил он. — Пожалуйста, закрой глаза, Луиза. — Хорошо. Я закрыла глаза. Снова он действует ничего не объясняя. Похоже, я так и не добьюсь от него ответов. Сколько бы я ни старалась, он по-прежнему видит во мне Луизу. Он коснулся моей головы и прижался ко мне со спины. Странно, зачем он это делает? Чтобы снять с меня огненную печать, нужны совсем другие действия? Или он хочет сделать это безболезненно? Я почувствовала лёгкий укол в шее. Тело неожиданно онемело, а я от удивления открыла глаза, глядя на то, как он смотрит мне в глаза своим шаринганом. Довольно необычной формы. Восемь алых лепестков изогнутых к концу с глазочком. Постойте, он же стоял за моей спиной? Когда он переместился? — Прости, Рей, но Мангекё Шаринган требует силы. Моё сознание померкло. Как и множество раз до этого, со знакомым чувством парения. Но на этот раз я... — Спасибо тебе, госпо... — я даже не знаю, услышал ли он меня или нет. Язык онемел очень быстро.***
Когда я свернул ей шею, я не ожидал услышать слова благодарности, а когда услышал, то чуть позорно не расплакался, но вовремя смог справится с эмоциями и подавить их. Первым моим действием после её смерти была огненная пуля, запущенная в пол. Проплавив несколько огромных дыр в полу на нескольких подземных этажах, она взорвалась на самом нижнем, обдав меня потоком горячего воздуха. Вторым действием я спрыгнул в эту дыру и, приземлившись в небольшом котловане от взрыва, огляделся по сторонам в поисках нужной мне цели. Она нашлась с первого раза. В количестве пяти штук, стоявших около примечательного большого ящика с львиными головами на стенках. — Кто ты такой? Стоять! — Я не в духе, — тихо произнёс я. Сделав длинный, но быстрый прыжок, я оказался у первой цели. Моя рука проткнула ему грудь и вырвала ещё живое сердце, тут же отбросив в сторону. Цель с удивлённым взглядом коснулась груди, неловко замахнулась на меня рукой и упала на бок, смешно подрагивая. — Раз я не в духе, то вы развлечёте меня. Остальные цели тут же отпрянули в сторону, что-то показывая мне на пальцах. Я их не понимал, но то, что это были некультурные жесты, я догадался. А потому решил оторвать им руки, чтобы они никогда впредь не показывали мне подобного. Я сделал новый прыжок, создав в руке огненный поток. Немного подрегулировав, я сделал его режущим. Миг, и вторая жертва остаётся без рук, а остальные плюются в меня огнём. Некультурщины. Кто же плюёт в лицо? Стоит их наказать. Проткнув грудь второй цели, я направился к ближайшей ко мне, третьей, одним прыжком сократив до неё расстояние. На этот раз мой огненный клинок просто проткнул живот, начав жарить его, как шашлык. К моему глубокому сожалению, пахло не жареным говяжьим мясом, а кислотой и жиром. А также жаренной свининой-барбекю. Тело задёргалось, кожа в месте попадания ссохлась и потрескалась. Мои глаза заметили начало движения. Примерно наметив, куда они ударят, я резко пригнулся и начал водить клинком по кругу, чтобы уравновесить себя. А потом я сделал новый прыжок, к следующему противнику. Одним ударом я перерубил его пополам. Огненный клинок вновь показал свою силу. Следующим рывком, увернувшись от шара пламени и пробежавшись по потолку, я пронзаю огненным клинком, нет, уже копьём, четвёртую цель, а потом взяв его дергающийся труп, блокировал, как щитом, кучку кунаев, отправленных в меня подоспевшей подмогой. Глаза увидели их движения. В уме я быстро достроил траекторию, но не успел сам начать движение, как почувствовал, что тело само двинулось навстречу новым целям, ловко уворачиваясь на ходу от множества атак или блокируя их огненным копьём. Перехватив контроль, я сделал рывок и раскидал цели, сходу убив три из них. Одним движением превратил копьё в длинный хлыст и уничтожил всех находящихся в помещении, кроме одного человека. Тот блокировал мою атаку другой огненной техникой. К нему-то я и сделал новый прыжок. Я знал, куда он ударит ещё до того, как он нанесёт удар, я видел марево чакры, что перетекало от одной мышцы к другой. Это было просто, как в поле для ответов на вопрос "сколько будет дважды два?", я сразу видел ответ четыре. Он проносился у меня в голове, когда я только заканчивал читать этот вопрос. Так же и с движениями. Я их видел и знал. Убрав пламя, я продолжил бой. Вот только внезапно я ощутил как меня подкидывают техникой земли в воздух. Я улыбнулся, прыгнул, пробежался по потолку вслед за целью, перекувыркнулся и, ещё в воздухе, извернувшись, нанёс удар. Это был мой триумф. Нападавшие просчитались! Я уже давно перестал полагаться на опоры, я был способен вести бой и в воздухе, корректируя положение выбросами чакры. Оттолкнувшись руками от каменного столба, снова перекувыркнувшись через голову несколько раз, отбив по пути летящие в меня сюрикены, я приземлился на землю, оглядываясь по сторонам и запоминая положение всех находящихся здесь людей. Их было много, и они готовили какую-то довольно сильную технику. Я в ответ скопил чакру и начал создавать из неё ультрамариновый доспех. — Стихия огня! Рёв огненного дракона! Вокруг меня запылало пламя. Я чувствовал его жар и мощь чакрой, что окутывала меня. Было больно, внутри меня словно что-то надломилось и хрустнуло, а в лёгкие попала вода. Я закашлялся и прикрыл рот рукой. А когда посмотрел на руку, увидел не воду, а кровь. — Ублюдки. — Катон: Онидору! — услышал я рёв голосов. Я сложил печати и создал левым глазом иллюзию синего всепожирающего пламени. Тот тут же охватил огонь вокруг меня и подчинил его моей воле, став реальным. Убрав доспех, я толкнул глазом огонь во все стороны. Услышав рёв пожираемых огнём людей я улыбнулся. — Это легче чем Аматерасу, но не менее разрушающе, — довольным голосом произнёс я. И тут же увернулся от невидимой атаки того мужика, которого я так и не смог прибить в начале. Не знаю, что это было, но инстинкты вопили об опасности, а шаринган видел чакру в этих местах. Ускорив энергию в своём теле и создав ещё немного сенчакры, опираясь на помощь красного глаза, я создал из той смеси, что бурлила в системе чакры, покров, стабилизировав его. Белый плащ окутал меня, а я прочувствовал всю окружающую среду. Перед глазами возникли белые пятна, мешая зрению. Шаринган слеп по причине того, что подстраивался под новую для него чакру. Я узнал мужика в строгой форме, что сражался сейчас против меня. Это был Муи. И мне неожиданно стало жалко его. Как и многих людей, которых я убил ранее. — Полноценный режим мудреца. Из-за него мне расхотелось сражаться с тобой, Муи. Вот только я не чувствовал эмоции слишком ярко. Но даже так, они сильно влияли на меня и моё мышление. Я не мог блокировать их до конца. Муи меня не слушал, а атаковал снова, попытавшись установить печать. Но она исчезла, стоило ей коснуться моего покрова из белой чакры. Я отступил на шаг. — Если я уничтожу ящик и спасу твоего сына, ты будешь меня слушать? Муи остановился и с удивлением на лице уставился на меня. А потом разозлился и атаковал меня ещё яростнее. Не понимаю я его. — Каге Буншин но Дзюцу! Пусть с ними разбираются мои клоны. А я пойду и спасу души, что поглотил ящик. Я чувствую их муки и не могу не сострадать им. Также я хотел расплатиться шинигами за воскрешения в Конохе. На всякий случай. Вокруг моей руки появился золотой туман, тут же покрывшийся тёмно-синим. Цвета смешались, и туман стал белым, а на руке появилась тёмная перчатка. Я замахнулся и сделал удар в четыреста... Нет... В восемьсот тонн. Вот только в последний момент удар смазался, резко ослабнув. Не подходит мне стиль железного кулака и размашистый стиль Учиха. Не привык я к нему. Волны сильного порыва воздуха и громкий хлопок оглушил уши. Вся нерастраченная энергия просто ушла в воздух. Плохо. Придётся вернуть мой прежний стиль нанесения ударов. Встав поближе к ящику, я коснулся его пальцами раскрытой ладони и нанёс невероятный по скорости удар. Надавил кулаком, большим пальцем, услышал треск. Ящик окованный железом и печатями, пошёл трещинами выпуская из себя потоки фиолетовой демонической энергии. А в следующий момент мои глаза ослепила боль.