The Judges. Начало. Разрозненный мир.

*** Старик сидел на краю площадки высокой колокольной башни, болтая ногами, он смотрел вперед, и выражение его лица его было полно печали. Старик услышал, как кто-то бежал к нему по лестнице и, не оборачиваясь, он медленно произнес: — Вот скажи… Разве есть смысл жить в мире, в котором умерла надежда? Поднявшийся наверх юноша остановился. Он запыхался, и в надежде отдышаться как можно скорее, облокотился на колонну. Вопрос старика поставил его в тупик, что он чуть не забыл зачем пришел. Немного отдышавшись, юноша выпалил: — Маккали! Что вы здесь делаете?! Жители ждут! — Зачем?.. Чего?.. Старик опустил свой взгляд на тапочки, что болтались на его ногах, а после снова уставился вперед. — Они ждут вас! Советом было принято решение покинуть деревню! — Так в чем дело? Смерть не за горами, вперед. Зачем вам нужен я: старый и немощный старик? — Но Маккали! Вы же староста деревни! Разве мы можем вас оставить, идемте со мной! — умоляюще говорил юноша. Грохот пронесся по округе, и старая каменная башня содрогнулась. Не удержав равновесие, юноша упал на колени. — Разве ты не видишь это? — спросил старик, указывая ладонью вниз. Прямо под ними, посреди ветхих деревянных домишек бушевал демон. Мощными ударами он разносил их в щепки и разрывал землю под собой. Демон искрился, поджигая все вокруг, небо укрыла рыжая пелена, спрятавшаяся за десятками серых облаков. Мрачный, гнетущий закат. — Нам никуда не деться от кошмаров. — грустно сказал Маккали и добавил: — И раз уж мне суждено умереть, то я хочу это сделать в своей деревне, в месте, где я родился и провел всю свою жизнь. Пожалуйста, не теряй свое время. И дай в одиночестве насладиться последними мгновениями в этом ужасном, но прекрасном мире. — Но… — возразил юноша, делая шаг в сторону старосты. — Никаких но! И не смей подходить ближе! — прервал его Маккали. — А как ж… — Спускайся и беги! Пока еще есть на то возможность. Поняв, что ему не дадут сказать и слова, юноша посмотрел вперед. Чудовище подбиралось все ближе и ближе к часовне, небрежно прокладывая свой путь через дорогую сердцу деревню. — Чего ты ждешь? Хочешь оказаться в глотке этого монстра? — спросил староста. Парень хотел сказать что-нибудь в ответ, но страх и ужас уже намертво сомкнули его рот. Он отвернулся и ударил кулаком каменную колонну. Бегло взглянув на старика в последний раз, он побежал по лестнице. Парень покинул часовню и направился к повозкам, которые покидали деревню. В его голове проносилась куча мыслей о том, насколько он жалок, и что в свои 25 он не в силах спасти одного единственного старика. Запрыгнув в ближайшую повозку, он сел и закрыл лицо руками. По щекам, измазанным сажей, текли слезы, и, беззвучно содрагаясь, он корил себя за все происходящее. В очередной раз раздался ужасный грохот, и он открыл глаза. Прямо перед ним огромная колокольная башня начала падать, и ему показалось, что где-то среди летящих обломков он заметил мантию старосты. Башня упала, сотрясая землю, а вслед за ней задрожала и повозка. Парень услышал, как повозчик хлыстнул лошадей, и те понеслись вперед, оставляя за собой беснующееся чудовище посреди горящих обломков. *** Арктурий все продолжал свой путь по долине, гора Квауд была давно позади, и прошло уже немало времени с тех пор, как он видел монстра в последний раз. Уставшая лошадь сбавляла ход все сильнее, и, дав солнцу сесть за горизонт, он решил устроить привал. Сняв с лошади часть поклажи, он соорудил себе небольшую кровать, набросив тряпки на немалых размеров ящики, на которую и прилег, подставив под руку один из мешков с едой. Лошадь тем временем поедала траву на ближайшем лугу, то и дело довольно пофыркивая. Откусив кусок от первой попавшейся булки, Арктурий смотрел в небо, наблюдая за тем, как плывут облака, напоминавшие ему Небесный Бастион. Вот главная башня и тренировочный зал, а совсем рядом проплывают два крошечных облака, соревнуясь за первенство в небе, словно ангелы в поднебесной дуэли. Судьба деревни его уже не волновала, как и то, выжил ли кто-нибудь, помочь им он все равно бы не смог, а значит и волноваться не было смысла, да и беспокойство было ему не свойственно и, вернувшись в свою привычную среду, снова оказавшись в одиночестве, он стал собой — бесчувственным ко всему рубакой. Подкрепившись, он закрыл глаза и в тот же миг крепко уснул. Неприятные мысли заполнили голову, и всю ночь он провел в бегах от воображаемых кошмаров. Солнце взошло, и сквозь сон Арктурий почувствовал, как что-то мокрое и липкое пристало к его лицу. Он открыл глаза и увидел, как лошадь мордой толкает его щеку. Что-то не нравилось умной кобыле, и потому настырности в пробуждении храмовника ей было не занимать. Он медленно встал, попутно погладив лошадь по голове, и окинул взглядом окрестности. Ночью прошел небольшой дождь, и природа оживилась, поблескивая каплями росы под утренним солнцем. Ничего подозрительного замечено не было, и Арктурий начал собираться в дорогу. Пришлось выжать несколько особо мокрых тряпок и доесть немногие остатки из мешка, оставленного открытым на ночь, который был почти пуст, разворованный местными животными. Спустя несколько минут лошадь была готова, и храмовник двинулся в путь. Вчерашнего врага было не видно и не слышно и, перестав о нем думать, Арктурий с головой ушел в раздумья о нескончаемой охоте и о своем возвращении обратно в Небесный Бастион. До Флюбраса оставалось не так долго, и к вечеру сегодняшнего дня он планировал попасть в город. Долина медленно проплывала перед глазами Арктурия, несколько грозовых туч покрывали верхушки немногочисленных деревьев, растущих на равнине, и вяло следовали за храмовником. Прошел час-другой, было спокойно, и храмовник не встретил ни единой души на пути. Как вдруг раздался ужасный рев… Арктурий едва успел услышать глухой удар крыльями по воздуху, как в тот же миг из-за обрыва неподалеку вынырнул зверь, с аномальной для такого гиганта скоростью он совершил в воздухе петлю и в тот же миг спикировал вниз, рухнув прямо перед лошадью храмовника с такой силой, что земля покрылась трещинами. Испуганная кобыла встала на дыбы, скинув с себя храмовника и большую часть поклажи. Арктурий едва успел откатиться в сторону, и в ту же секунду лошадь завалилась назад и упала на бок. Внимательно наблюдавший за всем этим монстр наклонил голову и ударил по земле передней лапой, от чего и без того напуганное животное встрепенулось и, в миг вскочив на ноги, ускакало прочь. Следом за ней поднялся на ноги и храмовник. — Locus Armis! — произнес он, призвав свои рунные доспехи. Едва латы успели появиться, как в тот же момент мощный и резкий удар монстра отправил Арктурия в ближайшее дерево. Не готовое принять такой снаряд, несчастное растение вежливо хрустнуло и разломилось пополам, попутно изменив траекторию полета храмовника. Вылетев на каменную дорогу, несколько метров он проехал на спине, оставляя за собой искры от металлических пластин. Все произошло так быстро, что Арктурий так и не смог понять, кто на него напал. Попытка подняться не увенчалась успехом, покореженные доспехи сковали движения, позволяя лишь согнуть правую руку. — «Просто подумай о том, чтобы доспехи исчезли», — вспомнил Арктурий слова Дебуда. Оставаться в одной рубахе против такого монстра показалась одной из худших мыслей, что приходила ему в голову, но деваться было некуда. Беспомощно лежать в консервной банке было еще более глупой затеей. Доспехи исчезли, но в тот же миг лапа монстра прижала его к земле. *** Монстр с интересом наблюдал за тем, как храмовник кувыркается в воздухе. Заметив, что тот наконец упал и остановился, он презрительно ухмыльнулся, заметив, как его «мячик» пытается встать. Одним небрежным рывком он взмыл в воздух и спланировал на груду доспехов. За секунду до его приземления доспехи исчезли, и чуть не проломив грудь своей жертве, монстр прижал Арктурия к земле. Они смотрели друг на друга: он никогда не видел подобных чудищ, монстр же был удивлен тому, как человек остался в живых. Арктурий наконец получил возможность рассмотреть обидчика, но никакой пользы это не принесло. Такое чудище он видел впервые: монстр был похож на древнего дракона, но искаженного, изуродованного, кожа дракона была обгоревшей, покрытой копотью, многочисленные рваные раны виднелись на туловище, они, наотмашь скрепленные железными спицами дабы не расходиться сильней, источали нечто, напоминающее вулканическую лаву, она пузырилась и лопалась, разливаясь по всей туше чудовища, правая глазница была пуста и из нее то и дело сочилась кровь, перепонки крыльев были рваные, и было неясно, как он мог так резво летать, кривые шипы, похожие на тонкие бараньи рога покрывали всю спину и морду чудовища, из зубастой челюсти валил густой черный дым, завершал картину обрубленный хвост, на конце которого, словно наконечник, был закреплен немалых размеров тесак из черного железа. Арктурий беспомощно лежал на земле, придавленный огромной тушей монстра, не испытывая ни боли, ни страха, он смотрел в глаза чудовищу. Его окружала пурпурная аура, неведомая, невиданная ранее, но такая близкая по духу, что храмовник ощущал некоторое родство с ужасным зверем. Дракон внимательно смотрел на него, кровь, сочившаяся из глазницы, большими густыми каплями падала на землю, а брызги разлетались во все стороны, уже успев окрасить собой лицо Арктурия. — Кто ты? — вдруг спросило чудовище хриплым и глухим голосом. Плотный поток дыма повалил прямо на храмовника, от чего он начал кашлять и задыхаться. Поняв свою ошибку, дракон задрал голову и повторил вопрос: — Кто ты? «И зачем я ему сдался», — чуть не сказал Арктурий, но дерзить в подобной ситуации было не лучшим выходом. — Мое имя Арктурий. — спокойно ответил он. — А ты?.. — Имя мне Наргалош, человек. Наргалош из Пепельных Владык. «Пепельники…», — пронеслось в голове Арктурия. — «А не о них ли рассказывал мне Огги?..» — И что же меня ждет? — не затягивая, спросил Арктурий. — Кто дал тебе право нарушить границы наших земель?.. — сказал дракон, проигнорировав вопрос храмовника. — Никогда не слышал о Пепельных Владыках родом из Эиделии. — с небольшой насмешкой в голосе вдруг сказал Арктурий, отбросив взгляд в сторону, на Арадианские горы. — Что насчет Диких Земель? — Дикие Земли пусты! Дикие Земли бесплодны! И только Мы, Пепельники — единственные и бесспорные владыки этих земель! — прорычал монстр. — Ваша земля заканчивается на границе Великих Врат. И не вы ли выжгли собственные земли, разбудив Аморгаш? — отрезал Арктурий, уже не опасаясь монстра. Для него дракон был словно в бреду. Почему он? Почему именно Долбръен? И как вообще чудище родом из Диких Земель попало за Врата? Ответы на вопросы упорно ускользали от храмовника, и лишь свежая кровоточащая рана на морде чудища наводила на мысль о том, что кто-то попытался неудачно заарканить гиганта, от чего тот в гневе сумел прорвать барьер. Дракон прорычал, дерзость Арктурия явно была ему не по душе, он занес вверх свободную лапу, и вонзил когти в землю, совсем рядом с головой храмовника. — Мальчишка! — гневно произнес Наргалош. Он медленно поднес голову к Арктурию и сделал глубокий вдох. — Я запомнил тебя. Я буду помнить тебя до тех пор, пока твои кости не сгниют, а на останках не появится цветущая зелень. Дракон вновь занес голову наверх, в глотке начало образовываться пламя. Заметив это, Арктурий тут же схватил щит, рядом с которым лежал все это время. Едва успев занести его надо собой, узкая струя пламени рванула из пасти дракона прямиком на храмовника. Тяжелый щит принял на себя весь удар, отражая пламя во все стороны. Арктурий наклонил щит, и скользнув по краю, огненная струя опалила самого дракона. Он заревел, поднимаясь на задние лапы. Почувствовав свободу, храмовник вскочил, не отпуская щит он вновь произнес: — Locus Armis! Доспехи вновь возникли поверх синих, слегка опаленных одежд. К удивлению Арктурия, доспехи приобрели свой первоначальный вид, ничего не стесняло движений, и, удерживая щит перед собой, он глазами пытался отыскать место, где вместе с оставшейся поклажей лежали его клинки. Они лежали в метрах 100-150, и наконец заметив их, он стал внимательно следить за драконом. Тот, немного прихрамывая, медленно шел к нему навстречу, зная, что храмовнику никуда от него не деться. Арктурий пятился, но понимал, что долго это продолжаться не может: в любой момент Наргалош настигнет его, и одним щитом чудовище явно не победить. «Сейчас!», — подумал Арктурий, дождавшись момента, когда дракон в очередной раз наступит на опаленную лапу. Слегка отведя щит в сторону, он припал на колено. Свободную ладонь он положил на землю, из-под нее вырвались языки пламени. — Ignis Conpedibus! — резко произнес храмовник. Из-под земли, куда вот вот должен был ступить дракон, вырвались пламенные клинки, лезвия которых напоминали собой гарпуны. Резко пронзив лапу Наргалоша, клинки потянулись вниз, пригвоздив дракона. Наргалош вновь заревел, боль пронзила тело. Арктурий рванул к чудовищу. За миг до столкновения с драконом, он призвал крылья, и сделав ими резкий толчок, упал на бок. Удерживая щит над собой, он проскользнул меж лапами Наргалоша, рискуя оставить голову в пасти дракона, и, быстро вскочив на ноги, побежал к своим клинкам. Стоило Арктурию оказаться позади него, Наргалош резко потащил лапу вверх. Вырванные куски мяса остались истекать кипящей лавой на клинках, а сам дракон освободился. Лишь слегка повернув голову в сторону храмовника, он хлестнул хвостом по земле. Клинок завибрировал, и от места удара за Арктурием понеслась трещина, настигнувшая его в момент, когда тот схватил в руку свой двуручник. Земля разверзлась и каменный клин вырвался вперед, едва не пронзив храмовника насквозь. Едва успев, Арктурий обернулся и наотмашь сбил острый конец каменного клинка щитом. Немалых размеров клин гулко ударил его в грудь, подкинув Арктурия в воздух. Находясь над землей, храмовник расправил крылья, крепко схватившись за рукоять своего меча, он начал пикировать на уже повернувшегося Наргалоша. Он метил ему прямо в голову, но мощный поток пламени снова вырвался из глотки чудовища. Силы столкнулись лоб в лоб, искрящиеся голубые крылья Арктурия оставляли за собой луч света, что преломлялся под натиском встречного потока Наргалоша. Пламя дракона оказалось сильней. Расходясь во все стороны от выставленного вперед щита, огненный поток справился с рывком храмовника, и смел его, отбросив назад. Арктурий завис в воздухе, окинув взглядом монстра. Наргалош раздулся, словно разом приведя в напряжение все до единого мышцы своего тела. И в тот же миг он резко рванул на храмовника, разинув смертоносную пасть, что оставляла за собой дымный след. За миг до того, как столкнуться с гигантской тушей, он заметил тень, что мелькнула прямо перед его глазами. Голова дракона резко нырнула вниз, и он глухо упал на землю, словно утопленник, огромный валун которого скинули в воду. Арктурий посмотрел вниз. Наргалош лежал, придавленный огромной железной аркой, похожей на подкову, что плотно обхватив его туловище. На шее и хвосте храмовник заметил похожие арки, а крылья были прибиты к земле двумя огромными копьями за рваные перепонки. Кто-то появился около морды Наргалоша, и, накинув на нее цепь, совсем обездвижил дракона. Наргалош рычал, и все, что он мог сделать, бить тесаком своего хвоста по земле, взрывая им несчастную каменную дорогу. Уцелевший глаз Дракона смотрел вперед на небольшую темную фигуру. Убрав крылья, Арктурий спустился на землю. Он осмотрел таинственного незнакомца, тот все копошился с цепью, бормоча что-то себя под нос. — Кто ты? — крикнул Арктурий. Ответа не последовало. Вместо него он услышал, как зарычал Наргалош. — А ну! Тихо! — противным голосом сказал неизвестный. Наргалош прорчал еще громче. — Тихо! Кому говорю! — вновь сказал гость, ударив ладонью огромного зверя по морде с женской брезгливостью. Шлепок от удара донесся до ушей Арктурия. — Эй! — А?! Ну да, ну да! Арктурий. — не оборачиваясь сказал незнакомец, немного кривляясь и махая рукой, подзывая к себе храмовника. Арктурий медленно зашагал к таинственной фигуре, на вид ничего пугающего, странные, темные, похожие на шутовские, одежды, тут и там со следами от земли, черно-белые волосы, вытянутые вверх, чем-то напоминавшие рога, и все тот же противный голосок, но рука вцепилась в меч пуще прежнего. — Расла-абься. — все также стоя спиной, сказал шут и продолжил: — Лучше скажи мне, как тебе мой новый скакун? Он «ободряюще» похлопал ладошкой дракона по лицу, не видимая Арктурию улыбка расплылась на лице чудака. Храмовник встал позади шута, вытянув руку с мечом вперед, лезвие легло на горло незнакомца. — Имя. — выпалил Арктурий. Шут исчез. В тот же миг оказавшись за спиной Арктурия, он облокотился на него и мерзко хихикнул. Храмовник обернулся, резкий удар рассек воздух во свистом. Послышался противный голос позади: — Я тут. Храмовник обернулся вновь. Шут стоял, протирая платком замок на цепи, висевшей на пасти Наргалоша, не особо придавая значению попытке храмовника рассечь его надвое. — Ангелы… Демоны… Злые дядьки да тетьки. — зевая, произнес чудак. Случайно он коснулся вспузырившейся лавы на теле, перчатка на худощавой длиннопалой ладони задымилась. — Ай! Ай, ай, ай! Тс-с-с! — закричал шут, подпрыгивая и маяча рукой туда-сюда, сгоняя зарождающееся пламя, вместе с ним мотавшиеся на спине полосы ткани резво заметались, гремя подвешенными на них бубенчиками. Он успокоился, и совершив последний прыжок, застыл. Не двигаясь, одной ногой он сумел развернуть себя целиком к Арктурию, и тот наконец увидел лицо чудака. Это был обтянутый кожей череп. Бледное лицо со впалыми, но широко открытыми глазами и безумной, кошмарной улыбкой. — Ах, да! Квин Айзенби Четвертый из династии придворных шутов королевства Лицентия! — гордо прозвучали слова из уст «статуи», находившейся в крайне комичной позе. — Впрочем… — сказал шут, не торопясь разогнувшись. — Можешь звать меня просто — Квин. — Чушь. — выпалил Арктурий, сделав выпад вперед и грозно махнув рукой. — Лицентия была уничтожена более сотни лет назад! В живых не осталось никого! — И откуда тебе это знать? — вежливо поинтересовался Квин. — Из учебников этих поднебесных петухов или от помешавшегося пьянчуги в таверне? — Мы узники судьбы. — продолжал шут, пожимая плечами. — И пока не выполним свое предназначение, нас этот мир не отпустит. Квин достал из кармана немалых размеров перо и пощекотал прикованному Наргалошу нос. Дракон зарычал, но тут же «чихнул», резко выпустив вверх струю дыма из лежащей на боку головы, словно дымоход таверны. — Ох! Ты только посмотри! Почувствовал! Ах-ха! Как мило! — весело сказал Квин, сложив ладони в замок. — Ну-ка! — ляпнул шут и, высоко подпрыгнув, приземлился на лицо дракону. В тот же миг он вскочил, словно ужаленный, и вернулся на место. — Ах ты ж! Колючий! — выпалил он. Из неоткуда в руке шута появился прямой одноручный меч, изящная гарда, слегка напоминавшая соколиные крылья, ярко сверкнула, отразив в глаза Арктурия лучи солнца, после чего он заметил на ней гравировку в виде герба Лицентии, которую он не раз видел в учебниках. Парой легких замахов он срубил острые отростки на морде дракона и, мельком взглянув на них и удостоверившись в аккуратности своей работы, вновь запрыгнул на нее. Угнездившись, он свесил ноги, и уставился на Арктурия. — Ну? Может быть хочешь что-нибудь спросить? И да! Забавно выглядишь! — вдруг сказал шут, в глазах которого сияющие рунами доспехи храмовника были не хуже, чем новогодняя елка. Арктурий был зол, он понимал, насколько изящно и аккуратно его задирает шут, но не был в силах ему помешать. — Что тебе нужно? — Мне?! От тебя?! Нич-чег-го! С-о-о-овсем! — бодро произнес Квин. — Однако… Если судьба все же свела королевского шута и ренегата, то… Повисла тишина, Квин задумался. Дракон выпустил еще одну дымовую струю, переполошив шута, за что получил тощей ногой по носу. — Ах, да! Так вот! Когда-то давно я наткнулся на одно забавное пророчество, в котором говорилось, что шут поможет предателю встретиться с другим… Да-а! С еще одним предателем. И поединок их решит судьбу этого мира. Просто! Не правда ли? Но лень мне! — язвительно ответил чудак. — И в героическое шествие я с тобой н-н-неп-пой-ду! Квин посмотрел на небо, проследил своими кошмарными глазами за пролетающими в небе птицами, от чего те переполошились и полетели втрое быстрей. Опустив глаза, он уставился вдаль и заметил брошенные вещи Арктурия. — О! — воскликнул клоун и, дернув головой, спросил: — Твое? Уже даже не пытавшийся воспринимать его хоть сколько-нибудь всерьез, Арктурий огляделся. — А… Да… — вздохнув, ответил он. — На лошади гнал, значит! Банальщина!.. Вот, что такое скакун! — сказал Квин, похлопав дракона по морде. Вдруг он исчез. Но в тот же миг вернулся на место, держа в руках поклажу и пару мечей. — Лови! — сказал он и тут же выбросил все барахло прямо на Арктурия. С грохотом пара ящиков и мешков упали на землю, следом за ними, лязгая сталью, упали клинки. — А куда ты держишь свой путь? — поинтересовался Квин. — Флюбрас. — сквозь зубы ответил Арктурий. — А! Ну-у так это рядом! Бери барахло в руки! — сказал шут и встал рядом с Арктурием. — Готов? — спросил он. Подняв в руки вещи, храмовник кивнул. — Дер-р-ржись! И вместе они растворились в воздухе, оставив Наргалоша одного, прикованного к земле посреди долины. Появившись недалеко от ворот Флюбраса, Квин сказал: — Еще увидимся, Арктурий. А пока меня ждет представитель братцев наших меньших. ~Farewell! И исчез. Арктурий оглянулся, посмотрев туда, где секунду назад стоял шут, а после в сторону холма, с которого он должен был спуститься через несколько часов неторопливой дороги, хмыкнул, и, перехватив поклажу, медленно пошел в сторону ворот портового города.