***
Москва, 1971 год.Гляжусь в тебя как в зеркало до головокружения, И вижу в нём любовь мою, и думаю о ней. Давай не видеть мелкого в зеркальном отражении. Любовь бывает долгою, а жизнь ещё длинней.
Глава Дневного Дозора Москвы Завулон возвращался домой после нелёгкого рабочего дня, наполненного, помимо прочей обычной суеты и тьмы бумажной работы, ещё и поездкой в Прагу. В последнее время в Москве было тихо, но тем не менее Инквизиция всё же решила принять несколько новых дополнений к Договору, так что их с Гесером как негласных руководителей Дозоров СССР вызвали в европейское отделение Бюро для ознакомления и внесения своих предложений. Завулон скривился. Можно подумать, серые балахоны со своим маниакальным тоталитаризмом позволили бы им отказаться от их очередной идеи. Ну смешно же. Поэтому Завулон ещё больше внутри кипел, ведь вся эта показушная необходимость согласовать «высокое решение» хранителей равновесия на самом деле была насквозь фальшивой. Ладно, по крайней мере, прогулялся по Тёмной Праге. И то хлеб. Завулон вошёл в свою квартиру, которая встретила его ожидаемой тишиной. Он снял свой плащ и аккуратно повесил его в шкаф, затем вошёл в гостиную, включая свет и про себя прикидывая, стоит ли закончить этот вечер, вызвав какую-нибудь ведьмочку, которая скрасила бы ему… — Лучше не стоит, нам предстоит важный разговор, — внезапно раздался голос. Завулон подскочил от неожиданности, моментально уходя в Сумрак. На пальцах немедленно повисло с десяток защитных и боевых заклинаний, а в мозгу стучала набатом всего одна мысл: «Какого Мерлина не сработала защита квартиры?!». Однако когда он рассмотрел незваного визитёра, его глаза расширились. Вольготно развалившись в его любимом и неприкасаемом больше ни для кого кресле, сидел… он. То есть некто, невероятно похожий на него. У того было его лицо, однако несколько другая причёска — более длинные и густые волосы; идеальный костюм довольно интересного кроя сидел как влитой, и при других обстоятельствах Завулон бы не преминул рассмотреть его поближе, ибо ткань выглядела потрясающе, а хорошо пошитые вещи глава Дневного Дозора всегда любил. Но даже не внешняя похожесть шокировала его, хотя и произвела достаточно сильное впечатление. Аура. Это была его аура. Великого Тёмного мага Завулона. Он прищурился и нервно облизнул губы. — Не припоминаю в себе тягу к самоубийству, поэтому предлагаю погасить все те заклинания, которые подвешены у тебя на пальцах. В портале, кстати, тоже нет необходимости, — сказал незнакомец с его лицом. Голос тоже принадлежал Завулону. Меланхоличный и слегка скучающий тон, с которым он обычно общался, сейчас, направленный на него лично, прозвучал словно гвоздь по стеклу. — Ты кто? — наконец спросил Завулон самым спокойным тоном, на который был способен в эту минуту. Бровь собеседника дернулась. — А ты как думаешь? Ты уже рассмотрел меня и просканировал. И, однозначно, пришёл к очевидному выводу. — Если намекаешь на то, что ты — это я… — Я не намекаю. О, Тьма, не заставляй меня краснеть за себя, Артур. Мы же с тобой такие умные, — насмешливо сказал «он». Завулон опешил. «Не могу я быть такой надменной сволочью», — пронеслось у него в мозгу. — Можешь. Ещё как можешь. Кем мы только не можем быть. Я прямо удивляюсь иногда самому себе. У Завулона вытянулось лицо. — Ты что, читаешь мои мысли? «Он» тихо рассмеялся. — Ты и правда веришь, что сможешь скрыть от самого себя свои же собственные мысли? — Если ты утверждаешь, будто ты — это я, почему я не слышу тогда твои мысли? Самозванец встал с кресла и снял с себя пиджак, аккуратно повесив его на спинку кресла. Этот привычный и знакомый до автоматизма жест покоробил Завулона. — Убери уже всё это непотребство с пальцев, и пойдём выпьем кофе, — замолчал, окинул весёлым взглядом замершего Завулона и добавил: — Хотя, вероятно, кофе сейчас не совсем кстати. Помнится, у меня был дивный трофейный Courvoisier & Curlier. Стоит выпить за столь невероятную встречу. Завулон дернулся. Трофейный Courvoisier & Curlier был тайной за семью печатями. Он берёг его для особого случая, ибо коньяк достался ему не слишком легко. И тот, кто знал об этом, уже давно почил в Сумраке. Если у Завулона и были сомнения, сейчас самое время им было развеяться. — Никакого Courvoisier-а. С ума сошёл? 1705 год! Первая партия коньяков Моле, который… — Который мы выиграли, перехитрив самого Великого Магистра. Да-да, помню и на память пока не жалуюсь. Не жадничай для себя-то, Артур. Всё равно в ближайшие сорок девять лет повода не представится. Тем более что сегодня произошло важное для нас событие. Завулон обалдело следил за тем, как его альтер-эго подошёл к бару и, сдвинув незаметную для чужого глаза завитушку, которая украшала шикарный старинный деревянный комод, открыл тайник. Затем деловито достал пузатую, потемневшую от времени бутылку и потянулся за стаканами. Завулон наконец отмер и вышел из Сумрака, деактивировав свои заклинания. — Ты так и не ответил на мой вопрос, — хрипло сказал он, осторожно присев на диван. Его двойник хмыкнул, разливая по бокалам коньяк восхитительного, насыщенного янтарного цвета. — Потому что все твои мысли я уже пережил, а вот ты мои — ещё нет. Завулон прищурился. — Так ты из будущего? — Да, — послышался лаконичный ответ, а затем «Завулон-из-будущего», подхватив оба бокала, устроился на диване около него, протянув ему коньяк. — Довольно забавно ухаживать за самим собой. Антон бы назвал это высшей формой самолюбования, — хохотнул его двойник. Артур залпом выпил коньяк, почти не замечая его удивительного и богатого вкуса. Он закашлялся и выдавил: — Кто этот Антон? «Завулон-из-будущего» с состраданием посмотрел на своего визави, слегка скривившись от того, как быстро тот опрокинул в себя реликтовый коньяк. — Это… Это судьба, от которой не спрятаться, не скрыться, — ответил он со странным выражением на лице. Завулон встал и подошёл к столику, снова плеснув в бокал коньяк, над которым ещё пару минут назад трясся, словно над редким артефактом. — Что-то не нравится мне твоё выражение лица. Ты из какого года прибыл? Перспектива в будущем превратиться во влюблённого идиота не слишком воодушевляет. «Антон», — фыркнул Завулон, уже более осмысленно цедя коньяк. Его двойник не вспылил, а, наоборот, расхохотался. Искренне. Так, как давно уже не смеялся сам Завулон. — Ох, Артур, увы, все эти длинные язвительные монологи наедине с самим собой тебе ещё предстоят, так что можешь пока презрительно отфыркиваться. Всетемнейший медленно подошёл к «Завулону-из-будущего», внимательно рассматривая его. Чего он ожидал и думал ли хоть когда-нибудь, что однажды, войдя в квартиру, столкнётся с собой, явившимся прямиком из будущего? Он протянул руку и наконец-то дотронулся до двойника, испытывая непередаваемые ощущения, ещё больше усугубляя атмосферу нереальной реальности. Ткань рубашки и правда оказалась восхитительной на ощупь. Белоснежная, со сложным двухслойным воротником, с чёрной подкладкой из явно дорогой и тонкой ткани, она очень радовала глаз. Ромбовидные чёрные пуговицы очень подходили к общему дизайну, как и явно непростые запонки, от которых ощутимо веяло Силой. Рукава тоже были двухслойными. А ещё на руке двойника был тёмный браслет, охватывающий запястье в неполный круг. Завулон знал эту вещь. Его внезапный гость беспрепятственно позволил ему себя изучить ровно до того момента, как он попытался коснуться браслета. — Ладно, Артур, думаю, ты смог утолить наше порою пагубное любопытство, — сказал он, перехватывая руку Завулона. — Ошибаешься, я ещё даже не начал задавать вопросы, — прошипел Завулон. Двойник глянул на него, как заботливый папаша — на неразумное дитя. — Хорошо. Тогда ни к чему разводить церемонии, тем более, нас тут всего двое и мы вроде как свои, а у меня не так много времени, — тон моментально сменился на деловой. Он выпустил руку Завулона и похлопал на место рядом с собой. — Садись. — Неужели у меня подкосятся ноги от того, что ты мне собираешься сообщить? — не смог сдержаться Завулон, при этом всё же ощутив какой-то холодок неприятного предчувствия. Хотя умом и понимал, что пред ним — он сам и вряд ли причинит себе вред. Как до этого заметил его двойник, тяги к самоубийству он в себе не замечал никогда. Но также он осознавал, что только какая-то глобальная проблема могла заставить его в будущем использовать артефакт, который поблескивал тёмным обручем на запястье его альтер-эго. — Правильно мыслишь, Артур, — сказал «Завулон-из-будущего». — Так и есть. «Кольцо времён» занятная штука, но опасная и непредсказуемая, и лишь отчаянные времена заставили меня прибегнуть к нему. Завулон снова бросил взгляд на браслет. — Итак. Дело в том, что мне пришлось вмешаться в некоторые события, которые происходили сегодня в Саратове. Одна тварь напала на женщину, которая носила под сердцем ребёнка. Ясное дело, начались преждевременные роды, и я поместил её в роддом, а ребёнка в кювез. — Куда? — недоумённо переспросил Завулон, внимательно слушая рассказ. — Кювез. Это такая капсула для недоношенных детей. Она в России появится только через пару лет, и совсем не в том виде, который сейчас украшает палату роддома номер четыре. — Ты притащил из будущего какую-то… hölle*** и оставил её в саратовском роддоме? — удивлённо переспросил Завулон, отказываясь верить в услышанное. Что же с ним там в будущем случилось, раз у него так сильно поехала крыша? — Не так сильно, как ты сейчас думаешь, Артур, — сказал его двойник, и Завулон не выдержал. — Прекрати читать мои мысли! Это раздражает. — Ладно, — миролюбиво согласился тот, явно не желая вступать в конфронтацию. Ну разумеется, он, может, сейчас не мог читать мысли своего альтер-эго, но себя знал хорошо и понимал: будущему Завулону от него сейчас что-то потребовалось, так что он будет максимально мил и обходителен со своим нынешним воплощением, дабы добиться своего. — Tut mir ja so leid, aber du steckt wieder knietief in dieser Scheiße****, — сочувственно добавил он. Внутренние монологи на немецком языке Завулон вёл с собой редко, лишь в моменты каких-то душевных бурь. Он с начала XX века не жил среди бюргеров и крайне неохотно вспоминал свою жизнь там, но именно при стрессе отчего-то переходил на не слишком-то любимый язык. — Но, так или иначе, ты должен будешь сделать то, что я скажу, не анализируя и не думая, ибо всё равно придёшь к неправильным выводам, поскольку не владеешь всей информацией. — Информацией я сейчас, возможно, и не владею, Завулон, однако здравый смысл и инстинкты у меня никуда не делись. А они сейчас просто вопят, говоря мне, что я — мы — вляпываемся во что-то очень нехорошее, — возразил Артур. — Давай не будем утомлять друг друга этим бессмысленным разговором. Ситуация такова: сегодня родился очень важный ребёнок, Артур. В моём времени горячо любимый нами Пресветлый capra lanigera добрался до него первым, и это вылилось в цепочку событий, которая крайне неблагоприятно отразилась на деле Тьмы. Кювез, накаченный магией, поддержит ребёнка, твоя же задача — связаться с Рамзаном, который возглавляет саратовский Дозор, и дать ему установку пойти на всё при диалоге с Ночным Дозором, дабы замять это дело. Светлые весьма несвоевременно объявились, и мне пришлось уйти порталом. Я более чем уверен, что главы Дозоров не вызовут Инквизицию, но, даже если это произойдёт и каким-то образом выйдут на тебя, сегодняшнее присутствие в Праге является железным алиби, так что доказать твою причастность будет невозможно. — Рамзан хотя и исполнительный, но отличается завидным тугодумием, — сказал Завулон. Он положил ногу на ногу, стараясь расслабиться, однако разговор совсем к этому не располагал. — Артур, я в нас уверен. Ты найдёшь способ доходчиво объяснить этому брутальному горцу необходимость замять всё. Кроме того, кювез настроен таким образом, что, если его переместить или деактивировать, Иному, который решит этим заняться, придётся несладко. Когда Антон достаточно окрепнет и его выпишут домой, капсула сама исчезнет, так что следов не останется. Ты же должен будешь наблюдать за ним, пока не настанет время его инициировать. — Погоди, — прищурился Завулон и резко выпрямился. — Антон? Ты заварил всю эту кашу из-за будущего любовника?! Этот новорожденный сопляк… — Этот новорожденный сопляк, как ты выражаешься, в будущем наворотит такое, что тебе даже в голову прийти не может! Начиная от Фуарана, заканчивая рождением Абсолютной Светлой! — рявкнул будущий Завулон, терпение которого стало подходить к концу. «Нет худшего оппонента, нежели ты сам», — грустно подумал Завулон, а затем до него дошла последняя фраза его визави. — Абсолютная Светлая? — выдохнул он. — Хрейдмар его побери! Я сделаю всё, что скажешь. Но меня волнует лишь одно: как я понял, сейчас мы фактически меняем историю, и весьма глобальным способом. А если в итоге всё станет ещё хуже? Как Сумрак… Будущий Завулон встал, залпом допил коньяк и улыбнулся. — Благословение Сумрака у нас в кармане, Артур. Действуй. Завулон в шоке посмотрел на себя и, покачав головой, решил ничему не удивляться. Возможно, сначала он погорячился. Какие бы отношения ни связывали его в будущем с новорожденным сопляком, он не мог не восхищаться тем, что, так или иначе, его работа и дело Тьмы всё равно оставались главным приоритетом. Хотя тьма вопросов готова была сорваться с языка, оно сознавал: больше, чем сам сочтёт нужным, он не расскажет. Даже своему… прежнему воплощению. Тем не менее он скупо улыбнулся, встал с дивана и направился к столику. — Я весь внимание, Артур…