***
— Я, конечно, понимаю, что он известная модель-красавчик, но ты перегнула палку, — осудил младшую сестру Таро, куря сигарету и наблюдая, как она накрывает на стол. — Может, братик, ты и прав, но почему нет? Вам, мужикам, можно, а чем девушки хуже? — отстаивала свое мнение Хикару, припоминая, что он тоже совершенно несвятой. — Наоборот, — влез в разговор Шинджи, входя на кухню. Его черные волосы, как всегда, были слегка взъерошены, на правом глазу красовалась повязка, а левый лихорадочно блестел своей синевой. — Девушки более воспитанные и скромные. И это нравится парням. — Ты издеваешься? — раздраженно сказал Таро, смотря на младшего брата. — Я могу стерпеть твои постоянные похождения по девушкам, нахальный тон и издевки, но черный лак на ногтях… Совсем охренел?! — Мне нравится! Выколи себе глаза, раз такой правильный! — Ты на кого тявкнул, щенок?! — О… Это я удачно зашел, — протянул с порога парень. Пирсинг и зачёсанные с одной стороны волосы зеленого цвета были его постоянной визитной карточкой, которой он гордился. — Вернулся, кобель?! — закричали Таро и Шинджи на своего брата. — Так… А какого хрена вы на меня орете, будто такие правильные и не меняете девок, как перчатки?! — Таро, Шинджи, Мичиру, вы меня задолбали! Хоть раз у нас утро может начаться без ссор?! — высказалась Хикару, садясь за стол и начиная есть. — Придурки, козлы, сфолочи*… Да что б вы импотентами стали… — Что уж сразу импотентами? — спросил Мичиру, присаживаясь на свое место. — Это самое страшно, что может с парнем случиться. — Зато вы на раз успокаиваетесь. Хикару беззлобно улыбнулась и дождалась, когда все братья сели за стол, чтобы начать завтрак. Она любила такие обыденные семейные посиделки, что напоминали о прошлом. Раньше мама всегда звала её и братьев за стол, где их дожидался отец, и уже расставляла тарелки. Родители с удовольствием слушали маленькие приключения детей, иногда ругая Шинджи за очередную драку и Таро, который не смог остановить младшего брата от дурацкой затеи. Мичиру был намного спокойнее братьев, но маму всегда беспокоила его неординарность. Уж какой скандал она устроила своему младшему сыну, когда в тринадцать тот пришел домой с проколотой носовой перегородкой, двумя вертикальными ламбертами в нижней губе и бриджем в переносице. Однако Мичиру несильно расстроился двухмесячному домашнему аресту. Как только срок его заточения истек, паренек наконец-то смог после школы задержаться. Мичиру пришел с тоннелями в ушах — три месяца домашнего ареста. Хотя в те времена родители больше переживали за вспыльчивый характер своего среднего сына. Шинджи нередко приходил домой с синяками, ссадинами, разбитым носом, губами. Отец с ним часто разговаривал, а мама плакала, переживая за ребенка. Однако, переломный момент наступил через три дня после пятнадцатилетия Шинджи. Один из хулиганов, на которых он наткнулся по пути домой из школы, хотел припугнуть его. Вот только сделал весьма неудачно. Шинджи не сумел вовремя увернуться, и лезвие ножа прошлось по правому глазу. С тех пор парень вступает в драки только по крайней необходимости. Таро же был самым известным прогульщиком и бабником в свои семнадцать. И пусть это знали все в школе, почему-то никто не отказывался стать его девушкой и попробовать исправить плохого мальчика. Но, на то он и плохой, чтобы через неделю терять интерес к своей пассии и переключиться на другую. Вероятно, младшие братья последовали примеру Таро, и скоро в семье Канэко имелись не только бабник, но и ловелас, и кабель. Именно поэтому Хикару была широко известна. Еще бы! С такими-то старшими братьями! И все было довольно неплохо, пока Таро не исполнилось восемнадцать, Шинджи — шестнадцать, Мичиру — четырнадцать, а маленькой Хикару всего одиннадцать. Родители решили съездить в Токио вместе с двумя старшими детьми, оставляя младшего сына и дочь ненадолго, обещая компенсацию в виде подарков. Тогда Таро готовился к поступлению в университет, а день открытых дверей был весьма кстати. Мичиру и Хикару несильно расстроились. Они целый день смотрели телевизор и играли в приставку, которую братья подарили своему младшему брату на Новый Год. Только… время близилось к ночи, а ни родителей, ни братьев не было. Хикару начала переживать, как только стрелки часов стали подползать к одиннадцати. В дверь позвонили, и девочка со все ног бросилась к двери, встречать маму и папу, и Таро, и Шинджи. На пороге стоял Шинджи. Но ни мамы, ни папы, ни Таро с ним не было. Мичиру сделал шаг вперед и прижал сестру к себе. На его толстовке виднелось расползшееся темно-багровое пятно. Шинджи крепко обнял сестру и младшего брата. Он ничего не произнес, лишь всхлипнул. Однако, слова тогда явно были излишни. Через неделю Таро выписали из больницы с переломом трех ребер и левой ключицы. А еще через неделю многие родственники приехали к детям семьи Канэко на похороны родителей, что погибли в автокатастрофе. Трое старших братьев заботились о своей младшей сестренке, не чая в ней души и находя в этом отвлечение от горя, что постигло их семью. Таро так и не поступил в университет в Токио, продолжив дело отца в магазине, чтобы иметь хоть какой-то заработок. Шинджи и Мичиру последовали его примеру, поэтому нашли себе подработки после школы. Хикару всегда ценила, что для неё сделали братья и чем пожертвовали. Она никогда не жаловалась, не требовала ничего абсурдного, никогда не обвиняла их во всех проблемах своей жизни. Она любила их и была счастлива, просто находясь рядом. Хикару попрощалась с братьями и отправилась в школу, предварительно получив свое бенто от Мичиру, предупреждение о поведении от Таро и поцелуй на удачу от Шинджи. Школа, в которой учились около четырехсот школьников, встречала гулом и суматохой. Она пошла в свой класс и подготовилась к первому уроку, когда к ней обратились: — Эй, Хикару, — Исихара Тэруко собственной персоной и, конечно, со своей личной свитой из ярко накрашенной Каваками Наоки и высокомерной Нагаи Михо. Она окинула взглядом бывшую подругу с ног до головы и ухмыльнулась. — И это ничтожество понравилось Кисэ Рете? Как-то не верится. Сколько платишь ему, чтобы он с тобой разговаривал? Или натурой отдаешь? — стерва, есть стерва, пусть и одноклассница. Канэко заметила, что они стали предметом всеобщего внимания. Вот только кто сказал, что девушка, росшая с тремя старшими братьями будет молчать после такого заявления в её адрес? — Тебе надоело себя самой удовлетворять, зовя Кисэ Рету, и представлять, как он тебя трахнет? Так открыто предложить ему переспать… Ты превзошла саму себя, Тэруко, — в той же манере ответила Хикару, слыша ропот одноклассников. — Да кто ты такая… — Исихара сделала пару шагов к ней, не скрывая своей злости. — И кто давал тебе разрешения открывать свой рот? А? — Мне не нужно твое разрешение. И вообще, — Канэко довольно улыбнулась, — мне вчера Кисэ предложил стать его девушкой, — волна удивления, недовольства и замешательства пронеслась по классу. Тэруко изумленно посмотрела на одноклассницу и чувствовала, как злоба набирала обороты. — Хватит чушь пороть, лживая сука! — Ой, какие мы злобные, — наигранно испугалась Хикару, вызывая смешки толпы, которая успела собраться за время их перепалки. — Вот только я не вру, Тэруко. Уплыл от тебя Кисэ Рёта, а словила его простая крестьянка, а не самоуверенная принцесса. — Посмотрим, — Исихара развернулась и направилась в класс, по пути говоря своей свите: — Идемте! Канэко спокойно села на место и посмотрела в окно, оставляя на одноклассниц разносить слух о том, что ей удалось охомутать Кисэ Рету и привести в ярость принцессу их городка. Хикару довольно улыбнулась, радуясь такой маленькой победе, но тут же погрустнела, вновь осознав, как сильно изменилась Тэруко с детства, когда они были лучшими подругами. Пока Исихара не влюбилась в Таро, а тот не отшил её, чем сделал свою младшую сестру объектом ненависти, ведь это она посоветовала подруге рассказать о своих чувствах. Откуда же ей было знать ответ брата? Ниоткуда. Вот только Тэруко с разбитым сердцем это не заботило. Ей надо было выместить на ком-то злобу, а Хикару оказалась первой, которая попалась под руку. Вот вам и дружба с детства. Она длилась много лет и разрушилась всего за несколько секунд, когда произносилась фраза: «Я не могу принять твои чувства».***
Утренняя тренировка сегодня затянулась, поэтому баскетболисты даже не пытались скрывать усталость. Они столько раз сегодня делали пасы и броски, что руки отказывались слушаться. Рёта кое-как снял с себя футболку с прочей одеждой, чтобы теперь блаженно постанывать от великолепных ощущений в общественной бане. Каждая мышца в теле расслаблена на столько, что можно уснуть. — Какой же это кайф… — протянул Кисэ, опускаясь по самую шею в теплую воду. Улыбка не сходила с его лица, а глаза закрылись, чтобы отвлечься от мира. — Ммм… — Ты так стонешь, будто совсем не ванну принимаешь, — сказал Касамацу, косясь на друга. Он разделял чувства кохая относительно ощущений, но так себя вести — явный перебор. Хотя чего еще ожидать от этого недоразумения? — Та вчерашняя девушка, это с ней ты решил встречаться? — Хикару? Да, она. Вот только мы с ней не совсем встречаемся. — Её и вправду зовут Хикару? Не повезло, — Юкио посочувствовал девушке. Не встретившись они тогда, ни за что бы не поверил, что девчонке можно дать такое имя. — И как это вы не совсем встречаетесь? — Все будут думать, что мы встречаемся, но на самом деле будем просто проводить время вместе. От меня отстанет большинство девушек, а она… — Рёта замолчал и открыл глаза. — Она назвала причину. Вот только правдиво ли? Юкио ничего не ответил, лишь перевел взгляд на дверь в раздевалку, где остальные члены команды уже собирались разбрестись по своим комнатам. Кисэ сегодня и заметно повеселел. Многие парни в школе ему завидовали и называли везунчиком, но что они знали об такой жизни? Судя по кохаю, Касамацу мог сделать вывод — быть популярным невсегда так радужно, как кажется на первый взгляд. Юкио поднялся и перешагнул через бортик ванны. — Не засиживайся долго, а то голова закружится. — Это больше похоже на Куроко-чи, — весело отозвался Рёта, но потом добавил: — Спасибо за заботу, семпай. — Ты наш ас, — Касамацу посмотрел на парня через плечо прежде, чем шагнуть в раздевалку, — поэтому не вижу ничего напряжного, чтобы немного побеспокоиться о твоем здоровье. Особенно после матча с Тоуо. Кисэ проводил капитана взглядом и опустил на свою лодыжку. Она почти прошла, но сегодня под конец тренировки напомнила о себе пронзительной болью. Получилось стерпеть, но, видать, Юкио это заметил. Баскетбол — это спорт. В спорте без травм не бывает. И нет ничего удивительного. Рёта покинул ванну, вытерся полотенцем, оделся и пошел в свою комнату. Кровать была очень мягкой, поэтому парень даже не заметил, как уснул. Ему приснились школьные дни в Кайджо, когда они всей командой куда-то выбирались. Редкие, но приятные моменты. Открыв глаза вновь, Кисэ увидел, что на часах стрелка медленно подбиралась к шести вечера. Он подскочил, вспомнив, что тренировку сегодня перенесли на час раньше, а значит, у него были все шансы опоздать. И почему только Касамацу не разбудил? Рёта подошел к вещам и заметил листок. Почерк принадлежал капитану: «Ты сегодня и так перенапряг свою ногу. Отдохни. Тренер дал согласие». Всего одиннадцать слов, но сколько в них беспокойства. Парень легко улыбнулся и направился к раковине, чтобы умыться. По возвращению, он переоделся в светлые джинсовые бриджи и красную футболку. Погода выдалась теплой, поэтому все немного расслабились, наслаждаясь пока еще теплыми деньками. «Тихая гавань», как всегда, повстречала Кисэ звоном колокольчика. Было лишь одно изменение — за прилавком стоял парень с повязкой на правом глазу. Он хитро улыбнулся, завидев посетителя. — Ну здравствуй, Кисэ Рёта. Я тебя ждал.