Гордость и предубеждение.

- Нет! – закричал Уилл, вырываясь из коляски. Секунданты словно в замедленном темпе устремились к своим дуэлянтам. Уилл был быстрее барона Оранского. Он подлетел к Генри, который лежал на боку, и в этот момент в голове молодого человека пронеслась каждая молитва, которой в детстве его учила матушка. Сердце трепыхалось где-то в пятках, когда он нежно перевернул Одри и окликнул его. И оторопел. Одри тяжело дышал, прижимая ладонь к сюртуку. Уиллу показалось, что крови слишком много от такой маленькой пули. А затем его оттолкнул барон. Тот не стал размениваться на слова и хлопнул Уилла по плечу. Вдвоем они с трудом дотащили Одри до коляски, где аккуратно положили на сидение. Генри не произнес ни звука, но его лицо болезненно побелело, когда они его опустили. Уилл остался с ним, пока барон снова куда-то поспешил. Он убрал промокшие и растрепанные волосы со лба Генри и стиснул зубы. Внутри его лихорадило. Ему казалось, что только смерть может разлучить его с мистером Одри, но вот смерть стояла на пороге, а расставаться он был не намерен. У него тряслись руки, когда он положил их на прижатые ладони мужчины. - Не смей умереть, - зло выдохнул он, неожиданно для себя решив, что если тот умрет, он последует за ним и отомстит. - Мистер Томсон! – в дверях коляски появился запыхавшийся Оранский. – Нужна твоя помощь, срочно. Мистер Картер также ранен пулей Одри. Мы не можем оставить его здесь умирать вдвоем со слугой. - Почему? – лицо Уилла перекосилось от злости к барону. Почему он такой сердобольный? Почему ему не все равно, когда здесь, на сидении умирает его друг? Какое ему дело до низкого офицеришки? - Уильям! – рука барона легла на его плечо и сжала до боли, встряхивая. – Сейчас же! Это не обсуждается! Это немного привело того в чувство, он встал и пошел за бароном. Картер сидел, точнее, полулежал, опираясь на своего слугу. Дышал он также тяжело, как и Одри, однако выглядел лучше. Тонкая струйка крови вытекала из оголенного пробитого плеча, сюртук висел на одном рукаве, и вся сорочка была залита красным. Уилла мутило от этого зрелища. - Господа, - выдохнул Картер, слабо улыбаясь, но не теряя своей омерзительности. – И мистер Томсон здесь… А я думал, что мы не берем свидетелей… Полагаю, что вы пришли добить меня. Что ж, мой слуга молчать не станет… - Мистер Картер, я человек высокой чести, чего не могу сказать о вас, и как истинный джентльмен, я собираюсь вам помочь, поскольку я полагаю, что вы не в силах сидеть на лошади. Поторопитесь, принимая решение, мой друг чувствует себя намного хуже вас, - отчеканил барон Оранский, с гневом и откровенным презрением смотря сверху вниз на офицера. - Полагаю, что мне стоит принять вашу помощь… Чарли, помоги мне встать, - слуга засуетился, пытаясь поднять хозяина, но тот был слишком слаб, хотя и храбрился. - Вам понадобится помощь врача, - сказал барон, подходя ближе и помогая Картеру наконец подняться. – Вы можете идти? - Теперь я обязан вам? - прохрипел Картер, кривя лицом от боли. Уилл двигался впереди них, поскольку не хотел видеть лица Картера, ведь в их плане Уилл не должен был выходить из коляски. Тот наверняка прикидывает в голове, как бы выйти из данной ситуации победителем. Уилл не понимал, зачем его заставили идти, но теперь он боялся возвращаться назад в коляску. - Я надеюсь лишь, что вы больше никогда не побеспокоите моих друзей своим присутствием, - отрезал барон. Они медленно приблизились к коляске барона и аккуратно погрузили туда мистера Картера, который недовольно закряхтел, усаживаясь и прижимая руку к плечу. Уилл кинул взгляд на Одри и его передернуло. Капли пота катились по его лицу. - Чарли, отправляйся с лошадьми и скажи, что я приеду позднее, наплети что-нибудь, я не знаю, - раздраженно выкрикнул он, отталкивая слугу, который хотел помочь ему сесть удобнее. Очевидно, что собственная слабость раздражала офицера, и он не хотел ее показывать. Барон пару секунд смотрел на него, затем повернулся к Уиллу. – Мистер Томсон, я поеду в своей коляске и советую вам отправляться за мной с лошадьми, поскольку мистер Адамсон может быть очень расстроен подобной ситуацией, - тихо сказал он. Не дожидаясь ответа Уильяма, он забрался в коляску и приказал трогать. – И побыстрее! Уильям остался один на один со слугой у тихого ручья. Как только топот копыт лошадей затих вдали, в это утро вторгалось только тихое фырканье их лошадей, да почти бесшумное журчание ручья. Чарли, если Уилл правильно помнил его имя, переминался с ноги на ногу. Затем повернулся к молодому человеку и, отвесив быстрый небрежный поклон, устремился к лошадям. Томсону стоило больших усилий сбросить оцепенение. Он также поспешил к лошадям, оседлав свою и взяв поводья коня Одри. Быстро таким образом он скакать не мог, однако подстегивал лошадей, пока они не достигли города. В этот час улицы уже были полны торговцами и покупателями, потому тут его путь замедлился. Он знал, что барон Оранский остановился в гостинице, поскольку прибыл специально на свадьбу Адамсона. Внутри Томсона клокотали различные чувства – от ужаса до злости. Он спешился, кинув поводья в руки лакею, и поспешил внутрь. Коляска стояла у дверей, и от нее тянулся тонкий, почти незаметный след красных капель. Внутри его билась мысль, что если бы они не стали ждать Картера, то Одри получил бы помощь намного раньше. И еще одна, заставлявшая волосы подниматься дыбом – если Одри умрет, он убьет Картера. Барон остановил его на втором этаже в своих комнатах, не дав пройти в спальню, хотя он и рвался. Дверь из почерневшего от времени дерева скрывала от него происходившее в комнате. - Скажите, умоляю, что врач уже приехал? – с мольбой в голосе повернулся к Оранскому Уилл. - Да, он уже осматривает мистера Одри, - коротко отозвался тот. – Мистер Томсон, пожалуйста, присядьте, - он налил из графина немного бренди и протянул юноше. – Выпейте. Тот залпом опрокинул в себя стакан и скривился. Внутри мгновенно разлилось тепло, которое столь обманчиво значило успокоение. Но Уилл не хотел успокаиваться. Только сев, он тут же вскочил и принялся мерить шагами крохотную комнату. Барон молчаливо наблюдал за ним, медленно потягивая свой стакан. - А этот? Тоже здесь? – неожиданно замер Томсон. – Вы же не… - Я не знаю, в чем вы меня обвиняете, но мистер Картер уже получил медицинскую помощь и отправился обратно, поскольку его рана была незначительной. Дела мистера Одри… - он сделал паузу, однако не стал продолжать. Уилл все додумал сам. Раз врач находится там так долго, очевидно, что рана серьезная, а значит, жизнь Генри и правда может висеть на волоске. Как джентльмен, Оранский не мог давать пустых обещаний. Уильям снова затрясся, запуская дрожащие пальцы в волосы и взлохмачивая их. Его невероятно бесило, что он ничем не может помочь и вынужден ждать здесь. Неожиданно дверь открылась. На пороге показался доротный мужчина с пушными усами и в очках. Он тяжело вздохнул, вытирая красные от крови руки. - Господа, жизнь этого джентльмена вне опасности, - объявил он, и Уилл тут же метнулся в комнату, только случайно не сбивая врача с ног. Генри лежал на кровати, верхняя часть тела была обнажена и туго перевязана бинтом. На столике лежали окровавленные тряпки и полотенца, а в маленькой пиале виднелась сплющенная пуля. Генри был без сознания, и Уилл не решился его трогать, но дышал спокойнее, хотя и был весь в поту. - Молодой человек, - укоризненно произнес мужчина. – Вы не дали мне закончить. Я дал ему морфия, и теперь он проспит до вечера, однако жить или не жить – зависит только от него. Пуля глубоко вошла в тело, и он потерял много крови, потому пусть пьет больше жидкости и не встает минимум неделю. Я рекомендую месяц. Позвольте откланяться. Барон Оранский вышел за ним, чтобы поблагодарить, а Уилл наконец получил несколько секунд наедине с Одри. Он коснулся его запястья, поражаясь, какое оно холодное, затем переплел их пальцы и тут же отпрянул, поскольку в дверь постучались. - Мистер Томсон, на пару слов, - хмуро сказал барон. Томсону пришла мысль, что за все это время он слишком часто подставлял под удар Одри, и теперь, казалось, барон также догадался об истинной причине дуэли. Они вдвоем вышли в коридор, и Оранский прикрыл дверь, устало провел рукой по лицу и уселся в кресло, жестом предлагая Уиллу последовать его примеру. Чем тот и воспользовался. - Мистер Томсон, я полагаю, вы осведомлены о причине данной дуэли, - скрестив пальцы, начал он. Уилл не видел смысла отрицать, а потому кивнул, однако взгляд на барона не поднял. Ему отчетливо подумалось, что все это в конечном счете его вина. - Тогда, полагаю, вам не покажется назойливым вопрос: по какой именно причине произошло практически убийство моего хорошего друга мистера Одри? И по какой причине там оказались вы? Я думал, что вы, молодой человек, знаете о правилах дуэли. Пусть вы протеже Одри, но это не дает вам права ослушаться его. Напротив, вы должны следовать его указаниям, - сурово проговорил барон. Он не отрывал взгляда от Уилла, подозревая, и очень правильно, что все сие случившееся имеет непосредственное отношение к этому галантному молодому человеку. Неудивительно, что мистер Одри взялся его обучать, однако сегодняшние события показали, что отношения, их связывающие, крепче, чем учитель-ученик. - Барон, я понимаю, что я ослушался приказа и поступил не надлежащим образом, однако я нисколько не сожалею об этом, - Уилл наконец поднял глаза, храбро смотря на мужчину. Однако тут же отвел их. Барон обладал той особой чертой характера, а возможно, что-то такое было в его лице, что ему невозможно было солгать. Глаза его смотрели слишком пронзительно, будто бы видя тебя насквозь, и Уиллу стало не по себе от той тайны, которую он поклялся защищать. И теперь он чувствовал, что и барон знает о существовании тайны, однако напрямую спрашивать не позволяла честь. Да он бы и не стал. Барон откинулся в кресле, взял стакан бренди со столика и принялся медленно цедить его. В комнате повисла тишина, от которой было физически неуютно. - Могу ли я доверять вам? – наконец спросил Уилл, выдохнув фразу разом, словно боясь больше не осмелиться. - Разумеется. Мне казалось, что мистер Одри уже дал вам понять, что доверяет мне свою жизнь, когда пригласил меня в секунданты. Мистер Томсон, поведайте же мне вашу большую тайну, которую вы столь неумело скрываете ото всех, - ясные глаза барона снова остановились на Уилле, прожигая в нем дыру.