***
Айсис прикатила домой после полуночи. В очередной раз, прокручивая в голове заранее приготовленное вранье, женщина открыла дверь и тихонько вошла в квартиру надеясь, что ее благоверный видит десятый сон и не будет донимать расспросами после крайне тяжелого дня. Ей хотелось смыть под горячей водой груз произошедшего, укутаться в теплый мягкий халат и нырнуть под одеяло, но не тут-то было. На диване в гостиной сидел ее ненаглядный и непрерывно переключал каналы. Видно, что он коротает время и нервничает. Только сейчас путешественница заметила, насколько уставшим он выглядит. От света плазмы круги под его чуть прищуренными глазами прорисовывались гораздо четче, черты лица казались острее и создавали впечатление, что он похудел. Она не видела его всего несколько дней, а какие разительные перемены произошли с человеком, которого она так сильно любила. Он стал старше или… старее? Сняв куртку и разувшись, женщина зашла в комнату, теребя пальцами разноцветный браслет на запястье: - Я вернулась. Он не сразу отреагировал. Еще пару раз нажал на кнопку, еще пару раз медленно закрыл глаза, потом встал и пошел навстречу бессовестной особе. Ее виноватый взгляд выдавал искреннее сожаление, что не могло не подарить чуточку спокойствия. Она знала, что ее поведение ему не нравилось. Она знала, что по отношению к нему была несправедлива. - Я так по тебе соскучился, - его крепкие объятия затруднили дыхание, но так не хотелось, чтобы они становились слабее. Зарывшись носом в его волосы, Айсис вдыхала до безумия родной запах. Она чувствовала биение его сердца, чувствовала, как вся его злость и обида проходят, как он силой пытается подавить улыбку. – Больше никогда так не делай, я не находил себе места. - Прости меня. Я не могла поступить иначе. - Переодевайся и иди в душ, а я пока заварю чай. Жду тебя на кухне. - Я уже говорила, как счастлива с тобой? – хитрюга улыбнулась и в тусклом свете ее застенчивая улыбка казалась еще очаровательней. - Да, но можешь повторять это постоянно. Скидывая всю одежду в корзину для белья, Айсис посмотрела в зеркало. Ее отражение ничего не выражало. Совсем. Потерев лицо ладонями, включила воду и встала под теплый поток. Голова потихоньку кружилась. Она устала. Не хотелось двигаться, не хотелось думать о прошедшем дне, рождающем столько вопросов. Всегда происходящее в именно таком окружении очень сильно давило и оседало на плечи тяжелым грузом. Ноша казалась непосильной, но ее приходилось тащить на полусогнутых, потому что каждый раз с ней в упряжке оказывался кто-то еще, кто-то, кому нужна помощь. Это и заставляло двигаться вперед и плевать, чего это стоило. Ее всегда учили помогать нуждающимся, ее всегда учили не отступать даже в самых безвыходных ситуациях, бороться до последнего, использовать малейшие возможности. Она спасла уже немало жизней, и будет спасать еще столько, сколько сможет. До последнего вздоха, до последней капли крови, до последнего удара сердца. Она сама выбрала такой путь и пройдет его до конца с гордо поднятой головой. Выключив душ и поняв, что ее любимого халата нет, а на полке предусмотрительно возлежала уютная пижама, она даже немного обрадовалась. Все-таки штаны ей нравились больше расхлябано мотыляющейся ткани. Облачившись в спальное одеяние, Айсис связала влажные волосы в пучок и пошла на кухню. На стуле уже сидел ее возлюбленный и наблюдал за паром, исходящим от горячего напитка. Заметив безответственно поступающую владелицу его сердца, подвинул чашку в ее сторону и жестом пригласил усесться на стул. - Я жду твоих объяснений. - Это были очень тяжелые дни, - отпивая чай маленькими глотками, позволяла свинцово-тяжелым векам опуститься и пыталась сосредоточиться на вкусе, отбрасывая ненужные мысли. – Не представляешь, как я устала. Тяжело становится выносить эмоциональную нагрузку. - Не в твоем положении совершать такие поездки. Еще и в аварию попала. А если бы подушка не сработала? Если бы с тобой или ребенком что-то случилось? Ты хоть представляешь, как бы это отразилось на мне? Я не вижу жизни без тебя, а ты пренебрегаешь здравым смыслом там, где этого делать вовсе не следует! – он недоволен, но старается сдерживаться, видя ее утомленность. – Твоя из ниоткуда взявшаяся безрассудность настораживает меня. - Я должна была поехать. Как я могла оставить подругу в такой ситуации в одиночестве? Мне едва удалось привести ее в чувство. Представь каково ей остаться одной с новорожденным. Ее счастье в одночасье рухнуло. Это, конечно, очень интересная история, но мужчину интересовал еще один вопрос: - А зачем ты заезжала в больницу перед тем как навестить подругу? И вот тут уже Айсис едва заметно засуетилась, но вовремя успела взять себя в руки, чтобы как-то увести жениха от совсем ненужных нюансов. Ему ни при каких обстоятельствах не стоит знать, где она была на самом деле. - Одна знакомая из педиатрии попросила ей кое-что привезти. Женские штучки, ничего особенного. - Ты не предупредила меня. - Дело минутное, решила не отвлекать по таким пустякам. - Хорошо, допивай, и пойдем спать. Скоро заступать на смену. В клинике по тебе уже соскучились. Зав. перинатального снова хочет погладить твой живот. У нее какая-то мания, всех беременных перетрогала. Просила тебя зайти ближе к обеду. - О боже, только не это. Она меня как лампу натирает, скоро вся в мозолях буду. - Придется потерпеть. У нее ведь своих детей нет. - Да уж, так жаль ее, прекрасный человек и врач. Судьба порой несправедлива. Ополоснув чашки, пара направилась в спальню. Родная постель стала спасением. Замотавшись в одеяло по самые уши, и придвинувшись к мужчине, путница практически сразу провалилась в сон. А он смотрел на ее лицо, поглаживал волосы и понимал, что его расчудесная рассказала ему все не совсем так, как представлялось на самом деле. Это был первый раз, когда он поймал Айсис на лжи.***
В квартире темно. Лишь несколько ночников проливают тусклый свет в просторных комнатах. По всей видимости, владелец готовится ко сну. Двое братьев медленно выходят из прихожей и попадают в гостиную. Сейчас ни к чему лишний шум. Перед ними предстают отделанные по последним тенденциями апартаменты. Все такое стильное, модное, различные мелкие предметы декора стоят именно там, где им, казалось, предначертано находиться. Холодные тона, идеально подобранные сочетания цветов. Сразу видно, что здесь трудился не один первоклассный дизайнер. Только истинным профессионалам под силу так точно соединять стили и не портить общую концепцию. - Ты знаешь, - Слендер подошел к роскошной расписной вазе, - по окончании я прихвачу парочку безделушек, что-то давно ничего нового в дом не приносил. - Да уж, тут много чего можно утащить. Кстати, как нам стоит сообщить богатенькому владельцу всего этого добра, что скоро он своих кишок не соберет? Предпочитаешь тактичность? - Сегодня обойдемся без официоза. - Что ж, давай пока осмотримся. Вскоре стало ясно, что искомый человек находился в ванной. Было решено не торопить события, поэтому Слендер уселся в одно из кресел прямо напротив двери, едва сдерживающей пар, а Оффендер забрел на кухню в ожидании пока жертва вдоволь наплескается в водичке, натрется мягчайшим полотенцем и выйдет навстречу своей гибели. С полчаса прошло до того момента, как звук льющейся воды наконец-то стих. Дверь распахнулась и как из тумана из помещения с ярким светом и обилием пара вышел долгожданный владелец всех представленных богатств. Обмотанное вокруг бедер полотенце скрывало причинные места, капли стекали от волос по накаченному торсу. Мужчина явно не ожидал гостей в своем жилище, поэтому моментально замер, увидев в кресле непонятно кого. Странное существо в костюме сидело в расслабленной позе, подперев подбородок рукой и едва заметно покачивая головой. - Что за?.. – не успел он высказать все свое удивление, как сзади что-то схватило его за локти и зажало рот рукой. Неприятной белой рукой. Неразборчивое мычание заставило Слендера подняться и подойти к его источнику. Безликий внимательно рассматривал лицо этого убожества. Сам монстр прекрасно понимал, что причинил зла в тысячи раз больше, чем это ничтожество, но на то он и монстр, а этот недочеловек в очередной раз позабавил его тем, что считал будто людям все подвластно, и если у кого-то денег больше чем у определенной массы, то это возвышает его до небес. Только у взлетов есть одна закономерность, а именно причинять лютую боль при падениях. И чем выше ты парил, тем больше за это придется отдать. - Ну что, готов платить по счетам? Нагулял ты приличный список, - гортанный рык безжалостно резал слух колким холодом. Оффендер оттолкнул виновника к брату, позволяя перехватить инициативу по удерживанию в тисках, а сам смаковал скорые минуты расплаты. Слендер векторами сковал руки и ноги мужчины, а рот также продолжал закрывать ладонью. - Я думаю, он больше хочет испытать на себе все то, что делал с другими. Ему просто необходима наглядная демонстрация, - Казанова слащаво поправил шляпу и, подойдя к стулу на кухне, вырвал у него округлую деревянную ножку. Возвращаясь к осужденному, исполнитель наказания жестом указал на широкий кухонный стол, который послужит смертным одром. Слендер уложил пытающегося вырваться пойманного зверька, мертвой хваткой удерживая руками за запястья, а векторами за щиколотки, что не ограничивало подвижность всего тела, но делало невозможным высвобождение конечностей. - Хочешь быстро или медленно? – Оффендер водил пальцами по обломанному краю деревянной ножки, который изобиловал возможностями оставить сотню заноз на любой мягкой поверхности. – Я даже позволю тебе выбрать, но только один раз. Мычание не давало конкретного ответа, выражая только страх, шок и огромное желание вырваться, чему уже было не суждено сбыться. Он и подумать не мог, что наказание за грехи подкрадется сзади. В прямом смысле этого слова. - По-моему он оставляет решение за тобой, - Безликий посмотрел на брата, свободным вектором срывая полотенце и жестом приглашая к началу. – Не будем же терять время. - Полностью с тобой солидарен. Ожидание начинает меня утомлять. С первым размахом деревянный обломок с огромной силой прилетел по открытому рту, от которого Слендер в идеальный момент убрал ладонь. Глухой скрип и хруст оповестили о том, что зубы не сдержали оборону. Крик был прерван краем полотенца, которое старший тут же воткнул в рот с некогда ухоженными обломками. Белый материал начал темнеть, впитывая кровь из отбитых и пронзенных тупой болью десен. Следующий удар пришелся по носу. Если бы кость не покрывала кожа, она бы рассыпалась по лицу неравномерной пылью. Ткань буквально на глазах начала синеть, а деформированные ноздри изрыгали страшное месиво из багровой жижи с прозрачной слизью, словно пытаясь избавиться от переполняющей грязи. Задыхаясь из-за все больше забивающихся дыхательных путей, мужчина пытался сфокусировать зрение, но это оказалось практически невозможно. Ноющая боль окутала голову густым предрассветным туманом. Тусклый свет медленно мерк, играясь как больной ребенок – то погружая во тьму, то давая надежду выбраться из его безумной игры. Хватаясь за остатки спутанного сознания, оставалось молиться тому, кого больше всех ненавидел – Господу, которого он считал самым лютым врагом. Тот был вечно несправедлив ко всем своим детям, карая судьбоносной рукой тех, кто этого совсем не заслуживал. - Мы можем приступить к основному действу? – маньяк с удовольствием смотрел, как кровь темными сгустками стекала на столешницу, пачкая светло-серую поверхность. – Он почти не дергается, даже странно. Податливый такой. Привык, наверное, что после его истязаний никто особо и не сопротивляется, вот и сам не реагирует. - Такие трусы вызывают у меня только омерзение, - Слендер посильнее подоткнул кровоточащий рот полотенцем, - со слабыми чувствуют себя Богами, а до самих дело доходит – скулят как щенки. - Тупик эволюции, - Оффендер обошел стол, вставай сбоку. – Давай-ка его перевернем. Старший поменял положение достаточно крупного мужика легким движением, будто бы тот не весил и грамма. - Посмотри на эту палочку, - он продемонстрировал со всех сторон ножку, - она творит чудеса, и я сейчас это докажу. Приподняв рукава плаща, мужчина надавил рукой на поясницу едва заметно трепыхающегося преступника и, сжав в кулак кожу, потянул его на себя, чем заставил чуть приподняться на колени. - Я даже не хочу смотреть на это, - Слендер изобразил отвращение и прицельно уставился в окно, - не все твои извращения радуют глаз. - Не строй из себя неженку, - усмехнулся младший, - только подумай, как он поступил с ней, - Оффендер вновь представил эту картину, закипая от злости. Без лишних церемоний, с усилием он стал проталкивать деревяшку в задний проход этого мерзавца, чем вызвал лишь жалобный писк вперемешку с рычанием. Напряженные мышцы образовывали тугое кольцо, которое никак не хотело разрываться, но пара настойчивых движений заставила организм поддаться. Орудие проходило все глубже. Срывающийся голос хрипел, полотенце делало его еще более низким. Нутро опалили тысячи огненных искр, фейерверком рассыпавшихся в хаотичном порядке, охватывая огромную площадь. Казалось, что его гнилая душа горела в эти минуты, издавая такую зловещую тошнотворную вонь. Бесконечный водоворот уносил разум куда-то далеко, туда, где его уже ожидал покалывающий онемением застывший покой. Дерево несколько раз резко двигалось горизонтально, а потом было резко вынуто, что повлекло ощущение освобожденного от затычки слива ванны. Слендер с грохотом опрокинул его на стол и посмотрел на брата, который отбросил предмет в сторону кухонной раковины и разглядывал этого ублюдка, который уже вовсю приветствовал агонию. - Не дай ему окончательно отключиться, - Безликий пошел в сторону шкафчиков, которые определенно хранили в себе то, что ему нужно в данный момент, а Казанова медленно подошел и стал расхлябанно и с пренебрежением шлепать по щекам эту тушу, которая собой уже ничего не представляла. - Давай быстрее, он скоро откинется. - Уже иду. Мужчина вернулся с большим ножом для мяса: - Я руки марать не хочу, а он очень хорошо заточен. Острый как твой язык. - Всегда знал, что ты оцениваешь меня по достоинству, - усмехнулся напарник и принялся с интересом наблюдать за дальнейшими действиями. Холодная сталь блеснула в тусклом свете и замерла лишь когда сморщенная мягкая плоть скатилась по животу, увлекая за собой алые потоки крови. Последовал глубокий резкий вдох, глаза мгновенно распахнулись, излучая дикую беспощадную боль, а затем все движения прекратились. Конечности обмякли и больше не реагировали на внешние раздражители. Все закончилось слишком быстро, но тянулось, казалось, целую вечность. Для каждого из них. - Это все, - Слендер отбросил нож. - Еще нет, - Оффендер двинулся вперед, потягивая найденную у мертвеца сигарету. Подойдя к голове покойного, он последний раз затянулся и, приподняв верхнее веко, прислонил окурок раскаленным угольком к глазу, оставляя свою печать. Послышалось едва различимое шипение. – Теперь все. - Пора возвращаться.***
Глубокая ночь похоронила покой на своих задворках. Кое-где поблескивали маленькие звездочки, завораживая своим мерцанием на почти черном остывшем полотне. Легкий ветер заставлял плавно двигаться голые ветки спящих деревьев. В это прекрасное время тишину кухни нарушала булькающая в электрическом чайнике вода. Скорый щелчок заставил вздрогнуть присутствующих и напомнил о том, что кипяток готов к использованию, но никто не сдвинулся с места. Рея держалась за голову, прикрывая ладонями сонные глаза, а Терри подпирая подбородок смотрела на безостановочное падение капель из не до конца закрытого крана. Прошедший день навсегда унес с собой уже привычный уклад жизни, положив конец их скромному счастью. И вроде бы об этом никто не думал, но понимание само собой нависло над понурыми плечами. Брюнетка понимала, что ничего хорошего эта встреча не несет, а ее подруга пыталась свыкнуться с мыслью, что причина всех кошмаров, мучавших ее в прошлом, предстала перед ней в натуральном виде, да еще и не в единственном экземпляре. Хотелось уснуть, проспать как можно дольше, а после очнуться и понять, что произошедшие ранее события ничто иное как страшный сон. Но этому не суждено сбыться. - Вода закипела, - голос Терри не имел никакой окраски, давая понять, что физически она здесь, а мысленно где-то далеко. - Я слышу, - собеседница ничем не отличалась от нее, парила где-то рядом, разве что чуть повыше. Произошедшее несло слишком негативную окраску и отбивало всякое желание обсуждать это. А каков был смысл? Ничего сделать уже нельзя. Они хуже чумы, что ясно на подсознательном уровне. От этого становилось как-то обреченно и грустно. Все равно, что долго убегать, а потом заметить впереди тупик и перейдя на шаг медленно к нему приближаться и понимать, что эту бесконечно-высокую стену не преодолеть. И никак не получалось объяснить что именно оборвало все внутри в тот момент, когда она увидела того, кто казался ей далеким страшным сном, зыбким образом, тающим на глазах. Где-то в закоулках своего сознания она часто пыталась ухватиться за краешек уплывающего тумана, но все попытки тщетны. А теперь темный силуэт материализовался и дал о себе знать чарующей мелодией, скрашивая истинный смысл своей сути. - Надо бы налить чай, но у меня нет никаких сил, а без этих трав мы сегодня вряд ли уснем. - Ты права, я заварю, - Рея пригладила волосы и медленно поплелась к чайнику, прихватив две глубокие чашки. - Честно говоря, мне совсем ничего не хочется. Такое странное состояние, будто ты в какой-то прострации и смотришь на себя со стороны. - Понимаю тебя. События сегодняшнего дня нас потрясли. И я хотела бы поговорить об этом, но не знаю с чего начать. Терри повернулась к ней и протянула сахарницу с ложечкой: - Я все думаю, почему на беременность Айсис так странно отреагировал тот в шутовском костюме. Разве это каким-то образом может его затрагивать? - Сама хотела бы знать. Честно говоря, тоже удивилась, не знаю, чем это могло быть обусловлено. Может быть, все прояснится. Чай готов, давай пить и пойдем спать, иначе я сейчас свалюсь прямо здесь. - Поддерживаю, в данный момент ничего не может быть лучше теплой постели. Хоть бы еще до душа доползти, не могу дождаться, пока смою с себя прожитый день, - Терри взяла чашку и с удовольствием ощутила приятную легкую дрожь. - Как я с тобой согласна.***
- Что это было? – Трендер гнал Сплендора до самого дома, не давая возможности вернуться обратно. И вот наконец они оказались в своих владениях. – Никто не понял твоего поведения, и я в том числе. Не хочешь объясниться? - Что я должен тебе объяснить? Я несколько лет ждал ее возвращения, а потом мы узнаем, что она не только никуда не уезжала, но еще и забеременела черт знает от кого. Ты ведь понимаешь, что это не сулит ничего хорошего, но всю дорогу продолжал допытываться, будто я скажу тебе что-то новое! - Какой-то замкнутый круг. Я надеюсь, ты понимаешь, что себе волю давать нельзя? - Понимаю. Не знаю, как теперь находиться рядом с ней. Мы ведь еще не раз столкнемся. - Постарайся этого избегать. Может все утихнет, и наши пути снова разойдутся, - модник шел за младшим, который устремился в свою комнату. - Я попытаюсь, но ты ведь понимаешь, что как бы там ни было, наши параллельные прямые пересекаются вопреки всем законам. - Значит, мы попробуем обойти и эти неправильные законы. - Только бы это помогло… - Интересно, как там наши палачи. Наверно еще не скоро вернутся. - Не завидую я тому парню. Даже представлять не хочу, что его ждет. - Думаешь, они убьют его? – Сплендор увалился на свою разноцветную кровать и стал наблюдать за причудливым ночником, особенно красиво блестящим в темноте. - Даже не сомневаюсь. Эта парочка объединилась во имя общих целей, а сия гремучая смесь слишком страшна в действии. - О, это уж точно. Я не могу унять свое воображение, оно рисует таки-и-е картины. - Только убереги от подробностей, - взмолился модельер, театрально вскинув руки. – Детали меня совсем не волнуют. - Неженка, - шут хихикнул, стукнув брата подушкой, за что тут же получил в обратную. Через пару часов солнце встанет. Братья возвращаются как обычно через лес. После совместного дела хотелось прогуляться на свежем воздухе и как можно дольше не попадать домой прямиком в пучину расспросов. Каждому было о чем подумать. Какими бы светлыми ни были мысли, темный осадок всегда дает о себе знать. - Ты не поверишь, но расправа с этим уродом не принесла мне никакого удовольствия, - Оффендер наблюдал за тем, как развевался его плащ, все больше оголяя торс. - У меня то же самое. Никаких эмоций. Ни насыщения, ни азарта, одно отвращение. - Зато мы были вместе! Действовали как напарники. Вот если бы ты пошел со мной на прогулку, полную романтики и всеобъемлющего блаженства, все было бы гораздо приятнее, - он мечтательно поднял голову к небу. - Не вовлекай меня в свои игрища. Не всем нравится то, от чего ты пребываешь в восторге. - И зря, ты просто не знаешь, как иногда захватывает происходящее на моих свиданиях. - Прекрати, - Слендер беззлобно толкнул брата в плечо, чем немного разрядил напряженную обстановку. Им тоже не хотелось сейчас обсуждать происходящее. Должно пройти хоть немного времени. – Пора возвращаться. - Да, ты иди, я присоединюсь чуть позже. Хочу еще побродить, может встречу какую-нибудь красотку, которая затмит события этой ночи. - Когда-нибудь ты оприходуешь всех, - Слендер прошел чуть вперед. – Дорогу домой не забудь. - Как я могу, - он махнул рукой брату, вскоре исчезнувшему из вида. Только никого встретить он не хотел. Путь лежал к известному с недавних пор жилищу. Спокойный лес не препятствовал ему, в посвистывании ветра не слышалось осуждение, а луна освещала самую короткую тропу. Скоро он оказался у нужного дома и понял, что света нет нигде. Это вовсе не удивительно, ведь обычно глубокой ночью все спят. Понимая, что его влечет неведомая сила, он поначалу пытался препятствовать внутренним порывам, но это оказалось невозможно. Порой мужчина не мог нарадоваться возможности по своему желанию не пользоваться стандартными способами передвижения. Это позволило ему и в этот раз мгновенно оказаться там, где он больше всего хотел – в спальне. Симпатичная комната тонула в темноте, и только серебристые лучи несмело пробивались в окно, падая прямо на постель, освещая спящую на ней девушку, которую он так жаждал увидеть. В последние часы внутри него все горело и даже самые холодные ветра не смогли бы облегчить эти ощущения. Казанова стоял у двери и смотрел на Рею, пытаясь навеки сохранить в памяти это умиротворенное ее состояние. Подойдя ближе, присел на край кровати и стал рассматривать черты, которые не давали ему покоя, прорисовываясь на случайно встреченных лицах. Это мучило его, слишком резко возвращая в реальность, с которой никак не хотелось мириться. Протянув руку, Оффендер прикоснулся к угольно-черным волосам, небрежно рассыпавшимся по белоснежной подушке. Они стали немного мягче, чем раньше и все равно до нежных шелков им очень далеко. Пальцы медленно провели линию до скул и спустились к губам, которые порой подсыхали, но все равно оставались гладкими. Соблазнитель изо всех сил сдерживался, стараясь не позволить себе нарушить ее покой и вырвать из объятий сладкого забвенья. Пока достаточно того, что он расправился с обидчиком, который без раздумий перешел недопустимую границу, за что и поплатился. Мужчина перевел взгляд на розу, которую держал в другой руке. Он планировал преподнести ее еще находясь в квартире. Непонятно с чего был уверен, что этот подарок даст ей понять, что все прошло так, как должно было. Белоснежные лепестки покрывали едва заметно переливающиеся красные подсыхающие капельки, похожие на кровь. Своеобразный трофей. Положив цветок на прикроватную тумбочку, гость еще раз перевел взгляд на спящую и просидел так изучая ее еще какое-то время. Понимая, что бороться с собой становится слишком сложно, решил оставить ее. Он ушел на рассвете.