***
Только выйдя из приятной неги, Кенсу испытал странное чувство дежавю. Он проснулся в той же позе зародыша, что и ранее, вокруг царил уют и покой и, казалось, что даже утреннее солнце в окне не сдвинулось ни на сантиметр, хотя, судя по ощущениям, Кенсу проспал минимум пять часов. Разница была лишь в том, что теперь До ощущал приятную тяжесть чьих-то конечностей на бедре и груди. Еще не полностью вынырнув из царства сновидений, Кенсу вздрогнул от неожиданности, когда шеи коснулось тяжелое горячее дыхание, пустив рой мурашек по коже. Вспомнив подробности недавнего времени, парень попытался расслабиться, что было непросто, учитывая то, что в край обнаглевший брюнет рядом закинул на него свою длинную ногу, обнимая, словно любимую детскую игрушку. Кенсу попытался аккуратно высвободиться из медевежьего захвата, моля всех богов, которых он знал, чтобы юноша рядом с ним не проснулся, и ему удалось избежать неловких ситуаций. Попытка оказаться на свободе с треском провалилась, когда тело рядом издало недовольное мычание и прижало пленника к себе еще ближе, зарываясь носом в каштановые волосы на затылке. - И куда мы собрались? - сонно пробубнело тело. - Я... В душ хочу, - заикаясь пропищал покрасневший Кенсу. - Спи. Позже вместе пойдем. - Нет-нет! Я хочу один, - уже громче и увереннее сказал запаниковавший парень: они знакомы сутки от силы! Какой совместный душ?! Этого еще не хватало. - Кстати, а сколько я проспал? - Полтора часа. Я позвонил Крису и твоим родителям и сказал, что мы приедем позже. При упоминании семьи в груди Кенсу снова неприятно заныло. - А почему не разбудил, когда вернулся? - Ты так сладко спал, что я не посмел, - умиленно пропел младший, целуя чужой затылок. - Собирайся быстрее и поехали, Кенни. - Хорошо... - едва слышно прошептал Кенсу и снова попытался выпутаться из кокона теплых объятий. - Да пусти же ты меня! Кай недовольно цокнул, но руки разжал. Скорости Кенсу мог позавидовать сам Шумахер. Под тихий смех Чонина он резво подорвался с кровати и со скоростью света скрылся в ванной, предусмотрительно закрыв дверь на замок, не желая показывать юноше свое покрасневшее до кончиков ушей лицо. Уже после прохладного душа, умываясь и чистя зубы, Кенсу заметил на своем плече странное красное пятно, похожее на комариный укус или аллергию, хотя оно не болело и не чесалось. От разглядывания странного пятна парня отвлек настойчивый стук в дверь: - Кенни, ты долго. Я тоже в душ хочу, - голосом маленького капризного ребенка скулил младший. - Да, я уже все. О пятне парень благополучно забыл. Он, быстро накинув белый махровый халат, выбежал из ванной и юркнул в спальню, чуть не ударив стоящего под дверью Чонина по носу. Тот хмыкнул, но ничего не сказал и благополучно зашел в ванную.***
В машине повисло незримое давящее на нервы напряжение, которое не скрашивало даже играющее радио. Кенсу было неуютно находиться в этом огромном и явно очень дорогом джипе. Внедорожник был глянцево-черным и выглядел очень роскошно, но что-то в нем отталкивало Кенсу. До залез в него лишь после пятнадцатиминутных уговоров Чонина, который обещал быстро не гнать и вообще быть паинькой и примерным водителем. Казалось, что сам Чонин не чувствует это напряжение: его лицо выражало полное спокойствие и он выглядел весьма безмятежно, профессионально управляя огромным монстром, которого, почему-то, окрестили «автомобилем». И лишь нервно постукивающий по рулю палец с головой выдавал своего владельца. Уже находясь возле родительского дома, до Кенсу в полной мере дошло, где он и зачем сюда приехал. И от осознания этого хотелось разрыдаться, чего он не мог себе позволить. По крайней мере, не сейчас. Уже прошло несколько лет с момента их смерти, но Кенсу до сих пор ощущал нестерпимую боль утраты. Он понимал, что рано или поздно выйдет из этого странного сна, и боль утраты и одиночества обрушится на него с новой силой. Кенсу не был уверен в том, что сможет снова это пережить. Дом практически не изменился, разве что стал выглядеть более уютно. Его окружало огромное количество цветов, что было не удивительно, ведь мама всегда любила природу и свой сад. Из трубы валил дым, говоря о том, что папа развел огонь в камине. В детстве Кенсу мог часами сидеть подле него, погружаясь в томик очередной манги или какой-то книжки. Возле дома был припаркован еще один роскошный черный автомобиль, немного похожий на «монстра» Чонина, но другой фирмы. В этом деле Кенсу плохо разбирался. Тяжело вздохнув, Кенсу перевел взгляд на сидящего рядом младшего, и его невольно бросило в жар, когда он напоролся на пристальный серьезный взгляд, будто следящий за его реакцией. - Кенсу... - прошептал тот, медленно приближаясь к его лицу. До зачарованно замер, наблюдая за дальнейшими действиями странного парня. Тот сократил расстояние между их лицами, стремительно приближаясь к его губам. Поцелуй был мягким, нежным, словно успокаивающим нервного Кенсу. Чонин прижал к себе старшего, положив руку тому на затылок, перемещаясь поцелуями на щеку и висок. Он медленно отстранился и, ободряюще улыбнувшись, вышел из машины - О! Крис с Тао уже здесь, - воскликнул улыбающийся от уха до уха Чонин, обратив внимание на соседнюю машину. Кенсу мог поклясться чем угодно, что в этот момент он испытал давно забытое чувство нужности и неописуемого счастья.***
Уже стоя на пороге родного дома и глядя на то, как Чонин нажимает на звонок, Кенсу хотелось вырвать свою руку из крепкого захвата брюнета, убежать и спрятаться где-нибудь в кустах горячо любимой мамой гардении и никогда оттуда не вылазить. Но Ким не дал ему это сделать, лишь крепче прижимая бледного и дрожащего парня к себе. Уже спустя пару секунд он услышал быстрые шаги — и вот уже перед ним стоит широко улыбающийся Тао, с растрепанной черной шевелюрой и в растянутой домашней одежде. - Хе-ен, я так скучал! - повис на маленьком юноше двухметровый китаец. - Я тоже скучал, Тао, - сдавленно прошептал старший, обнимая забавного паренька в ответ. - Заходите скорее! Мы уже давно ждем вас, - пропел младший, толкая застопорившегося Кенсу в спину. Дом встретил гостей непривычным теплом и уютом. В воздухе стоял соблазнительный запах свежей домашней выпечки, фирменного маминого жаркого и обещанных шашлыков. Навстречу им вышел высокий и статный Крис, который только и успел, что потрепать каштановую шевелюру брата, как на нем сразу же повис Цзытао, увлекая за руку в гостиную. Родители встретили младшего сына с теплыми объятьями и незлыми упреками, что их вечно занятые дети совсем забыли про своих стариков, которым не так уж и много осталось. - Нашли себе парней, гомики неблагодарные, и оставили меня на старости лет без внуков. Воспитала на свою голову, - мило ворчала миссис До, обнимая младшего и давая подзатыльник старшему, который таскал еду с красиво украшенного стола. Мама Кенсу была красивой женщиной с большим и понимающим сердцем. Она любила своих детей всей душой, вкладывая в них всю себя. Она смирилась даже тогда, когда узнала о нетрадиционной ориентации обоих сыновей и с радостью приняла Тао в их семью, воспринимая его как своего сына. Даже после того, как тяжелая болезнь подкосила ее, она не прекращала улыбаться, говоря при этом, чтобы за нее не переживали — она ведь сильная, она обязательно выкарабкается. Но чуда не случилось. Врачи боролись за ее жизнь всего лишь полгода. На большее ее сил не хватило. После ее смерти Кенсу словно потерял важную часть себя, которую невозможно восполнить ничем. Казалось, что еще совсем недавно он планировал, как познакомит ее с Чанелем и увидит восторг в ее глазах, ведь она была настоящей ценительницей мужской красоты. Но он не успел это сделать. Жаль, конечно, но время назад уже не вернуть. Сейчас же, обнимая такую реальную и осязаемую женщину, Кенсу не хотел ее отпускать, не хотел, чтобы эта сказка закончилась. Он не хотел снова потерять дорогих ему людей. - Давайте быстрее за стол! Пока все не остыло. Мы с Тао, между прочим, старались для вас, - пропела миссис До усаживая сына на стул. - Тао то, Тао сё... А я, между прочим, шашлык мариновал и жарил, - пробурчал ущемленный Крис под смешки своих родственников. Обед, плавно перетекший в вечер, прошел в теплой непринужденной обстановке. Члены семьи болтали без умолку, попутно заправляя желудок всякими вкусностями. Отец гостеприимно улыбался и без конца травил свои байки, вызывая всеобщий смех. Кенсу в основном молчал, лишь изредка отвечая на вопросы, и украдкой рассматривал сидящих за столом. Он хотел запомнить эту картину на всю жизнь, ведь это его самый счастливый момент за многие годы одиночества. От созерцания своих мыслей его отвлекло нежное поглаживание колена под столом. Кенсу перевел взгляд на тепло улыбающегося Чонина, сидящего рядом. Он до сих пор не мог понять, как нужно себя вести с ним. Его внимание не привычно, но очень приятно. Поэтому Кенсу позволил себе улыбнуться в ответ уголками губ и накрыть чужую ладонь своей, на что Ким засиял, словно начищенная монета. Все вокруг казалось таким правильным, что До засомневался, а сон ли это на самом деле? Может его прошлая жизнь была всего лишь глупым кошмаром, а то, что происходит здесь и сейчас, его настоящая реальность? Он очень хотел, чтобы это было так. Вот так за непринужденными беседами прошла трапеза. - Кенсу, не поможешь мне с посудой? Миссис До сегодня рано встала, чтобы начать готовку. Будет справедливо, если посуду помоем мы, - пропел Тао, собирая грязные тарелки. - Да, конечно, - тут же оживился парень, подорвавшись с места. - Упаси Господи, Тао, мне совсем не сложно. Ты же сам мне помогал. Да еще и сам большинство блюд приготовил, - воскликнула миссис До, поправляя челку. - И за какие такие заслуги Крису на голову упало это сокровище? Ты же его не достоин, троглодит ленивый. - Ты же моя мать, как ты можешь такое говорить, - возмутился обиженный Крис. - Я знаю тебя, как облупленного, поэтому говорю правдивые вещи, - хихикнула женщина, потрепав высветленную макушку старшего сына, из-за чего тот надулся еще сильнее. - Смотри, а то еще уйдет от тебя. - Тао-я, - совсем не по-мужски заскулил старший, притягивая своего парня к себе на колени, из-за чего тот чуть не уронил на пол красивый фарфоровый сервиз, - ты же от меня не уйдешь? Ты же меня любишь? - Люблю-люблю, только отпусти меня, обезьяна, - недовольно пробурчал Тао, наспех целуя Криса в уголок губ. - Я из-за тебя чуть посуду не разбил. Блондин вмиг оживился, расплылся в улыбке и, ущипнув того за задницу, отпустил на свободу, показывая матери язык, на что женщина лишь закатила глаза. Кенсу улыбался уголками губ, наблюдая за этой картиной. Эти двое были безумно влюблены друг в друга, несмотря на то, что торговали наркотиками и рушили чужие жизни. Раньше такие сцены вызывали у юноши лишь раздраженный вздох, так как он искренне не понимал, как можно настолько сильно любить друг друга и, при этом, равноценно сильно ненавидеть людей вокруг. Сейчас же Кенсу просто рад, что они живы, здоровы и счастливы. Незаметно для окружающих парень стер скопившуюся в уголке глаз влагу и понес гору посуды на кухню. - Хен, подожди меня! - крикнул Тао, собирая оставшиеся столовые приборы и поправляя скатерть. Уже домывая вторую тарелку, Кенсу услышал приближающиеся шаги младшего. - Уф, я устал, - выдохнул Тао, убирая падающую на глаза челку. - Вам хоть понравилось? - Да, конечно, было очень вкусно, - заверил брюнета До. - Ты выглядишь очень уставшим. Даже за ужином молчал. У вас с Чонином что-то случилось? Кенсу хотелось все рассказать ему, избавиться от груза на сердце, но он прекрасно понимал, что не стоит этого делать. - Мне в последнее время кажется, что все, что происходит вокруг меня — это какой-то странный сон: я чувствую себя счастливым, но это счастье весьма призрачное, будто я могу проснуться в любой момент. Кенсу думал, что Тао посмеется над его словами и скажет что-то, вроде: «Тебе пора к врачу сходить, Хен», но был очень удивлен, когда тот положил руку на его на макушку и печально посмотрел в глаза: - Все будет хорошо, Хен. Уже домывая посуду, от взгляда Кенсу не укрылась некая нервозность красивого китайца. Тот без конца что-то ронял, не слышал вопросы, каждый раз переспрашивая, да и вообще выглядел не так свободно и весело, как десять минут назад. Также Кенсу заметил его мелко и подрагивающие руки и плечи, что выглядело так, будто младшему холодно. - Все в порядке, Тао-я? - спросил обеспокоенный До, кладя руку тому на плечо. - Д-да, все хорошо, - натянуто улыбнулся тот и, убрав вилки в ящик тумбы, поспешно убежал в гостиную. В последствии Тао обнаружился сидящим на коленях Криса, прижавшись к крепкой груди, пока тот гладил его спину. Кенсу был удивлен резкой смене настроения брюнета, но более ничего не сказал. - Нам уже пора ехать, Кенни, уже поздно, - пропел улыбающийся Чонин, обнимая До со спины. - Уже так поздно... - удивился старший, глядя в циферблат часов, которые показывали девять вечера. - Ладно, поехали. Стоя в пороге и обещая расстроенной матери приезжать почаще, Кенсу поглядывал на Тао, который стоял, опустивши взгляд в пол и прижимаясь к плечу Криса, изредка натянуто улыбаясь, но До ничего не говорил и старательно делал вид, что все хорошо, не желая расстраивать их ребенка еще сильнее. Обнимая Тао, Кенсу почувствовал, что тот незаметно положил что-то в задний карман его брюк. Кенсу посмотрел на того с немым вопросом на лице, но Тао лишь ободряюще похлопал старшего по предплечью, снова натягивая дружелюбную улыбку.***
- Как же я хочу спать, - протянул Чонин, падая на кровать, когда они оказались в своей теплой и уютной квартире. - Иди ко мне, - сказал он, вытянув руку в сторону Кенсу. В глазах До мелькнуло сомнение, но он, все же, подошел, тут же оказываясь в крепких объятьях, сдавливающих ребра. - Отпусти, я хочу в душ, - буркнул Кенсу ему куда-то в плечо, а затем мысленно хихикнул: «Опять душ? Скоро это станет моей любимой отмазкой.» - Тебе понравился день? - не обращая внимания на протесты старшего, спросил Чонин. - Все было просто замечательно, Чонин, - едва слышно ответил Кенсу, утыкаясь носом ему в ключицу. - Спасибо тебе. Он и сам не знал, почему в нем возникло желание поблагодарить младшего. Просто чувствовал, что так будет правильно. - Глупышка, твое счастье для меня на первом месте, - также тихо ответил Ким, погружаясь в сон. Кенсу покрылся смущенным румянцем от слов брюнета. Он аккуратно высвободился из ослабшей хватки, не желая тревожить его. Уже стоя возле раковины и умываясь, Кенсу вспомнил о странном поведении Тао и поспешил к оставленным на батарее штанам. Он так и застыл в одной позе, с ужасом глядя на всего лишь одно слово, оставленное неаккуратным почерком на смятом листке. Одно слово, перевернувшее счастливый и безоблачный мир с ног на голову:«Спасайся»