Исполнить обещанное

Волна аппарации по вызову Темного Лорда вынесла Рабастана не в Малфой-мэнор, а в какое-то странное место — вокруг были полуразрушенные двухэтажные кирпичные строения с большими окнами без стекол, трубы и бетонный забор. Он увидел Темного Лорда, бьющегося сразу с тремя, и побежал на помощь к Повелителю. В одного удалось попасть Ступефаем, и тот рухнул на землю, другого сразил сам Темный Лорд, а третий отступил и исчез в здании, напоминавшем большой сарай. Басти торопливо, но соблюдая определенный ритм, несколько раз постучал волшебной палочкой по серебряному браслету на левой руке, созывая свой отряд (1), и кинулся вдогонку за только что скрывшимся противником. В помещении шел бой. Рабастан видел мечущихся по сторонам людей — свои были в черном или в зеленом, враги — в бордовых аврорских мантиях или в маггловской одежде. Мелькали зеленые и красные вспышки, слышались крики и грохот — какие-то железные конструкции разлетались вдребезги. Стараясь не попасть в своих, он посылал зеленые лучи Авада Кедавра в движущиеся мишени. Один упал, второй, третий… Мерлин, сколько же их тут! Наконец, им удалось оттеснить повстанцев к противоположной стене, где те и сосредоточились, выставив перед собой груды железа и кирпича — и в это мгновение сверху раздался звук, какой бывает, когда сыплются камни в горах. Рабастан успел заметить, как упали несколько человек, и раньше, чем понял, что это, взмахнул палочкой и крикнул «Протего!» Но все равно немного опоздал — едва не упал от сильного толчка в грудь, и несколько секунд не мог вдохнуть, легкие как будто сдавило каменной плитой. К счастью, Трэверс и Дэннис Долохов вовремя сориентировались и сумели поставить щит, обезопасив себя и находящихся рядом, а Джагсон удержал Рабастана от падения. Когда Басти смог дышать, он поднял голову и увидел в окне под потолком человека в клетчатой одежде, стреляющего по ним из маггловского оружия, но не одиночными выстрелами, а непрерывно извергая огонь и дым. Достать его заклятием не удавалось, стрелок в окне ловко отклонялся в сторону, не прекращая пальбы, причем иногда он попадал и по своим. И было в стрелявшем что-то странное… Что-то совершенно чужое — может быть, сноровка, с которой он управлялся с маггловским оружием, а может быть, хладнокровие и полная отрешенность — словно он был неживым. Человек в окне исчез, и бой возобновился. К Темному Лорду прибывали все новые и новые бойцы, а вот у противников, похоже, силы иссякли. Рабастан видел, как какой-то совсем молодой светловолосый парень срывающимся голосом выкрикнул: «Сектумсемпра!», направив палочку на аврора, который только что едва не попал в него Авадой. Кровь хлынула фонтаном — насколько Басти разбирался в ранениях, это было смертельным, похоже, разрезана сонная артерия — и тот упал прямо на мальчишку, сразившего его. Джагсону удалось обездвижить высокого лысого мужчину в бордовой мантии, который тут явно был главным. Двоих, ринувшихся ему на помощь, настигли заклятия, посланные егерями. И тут как будто ветром подхватило и снесло крышу здания. В облаке дыма и пыли, словно черный вихрь, возникли очертания человеческой фигуры и послышался высокий, холодный голос Темного Лорда, перекрывающий чудовищный грохот. Вскоре отряд сопротивления оказался разбит наголову. Жалкие его остатки можно было не принимать в расчет — те, кто уцелел, по одному выбирались через дверь в противоположной стене наружу и, судя по характерным хлопкам, аппарировали. Поле боя осталось за Упивающимися смертью, хотя и не без потерь. Человек пятнадцать было ранено. Опасения внушало состояние Уоррингтона, Уилкиса и Пьюси — этот получил пулю в голову — остальные отделались более или менее легкими повреждениями. Уоррингтон-старший — он и вызвал Повелителя, когда понял, что их заманили в ловушку, причем противников раза в три больше, чем людей Темного Лорда — был убит. Булстроуд, которого летом удалось вытащить почти с того света и поставить на ноги после страшного ранения, на этот раз не ушел от своей гибели. Как и еще пятеро, не входивших в Ближний круг, имен которых Рабастан сейчас не мог припомнить. В светловолосом юнце, убившем противника Сектумсемпрой, Рабастан, к своему немалому удивлению, узнал Драко Малфоя. Он протиснулся сквозь толпу и заметил, что мальчишка бледен и весь дрожит, а его мантия в крови убитого — и еще в каких-то подозрительных пятнах. Похоже, Драко только что вырвало — чудо, что в обморок не свалился. Басти положил руку на плечо Драко и дал глотнуть огневиски. Юный Малфой жадно припал к горлу фляжки, закашлялся, но дрожь его бить перестала. Он благодарно посмотрел на дядю, а Рабастан, очистив его мантию, невесело усмехнулся: — В первый раз всегда так… Стоявшие рядом с Драко Винсент Крэбб и Грегори Гойл, услышав это, недоверчиво переглянулись. Парни заменили своих отцов в рядах Темного Лорда — Гойл-старший недавно нелепо погиб в Лютном переулке, а папаша Крэбб получил неизлечимую травму еще во время достопамятной операции в Отделе тайн (2). Для них эта стычка тоже была боевым крещением, но ни тот, ни другой не выказывали признаков нервного расстройства. Ну да, у этих ребят, конечно, нервы покрепче… Придет время, и у Драко сердце покроется твердой, как шкура дракона, корой… А пока — мальчишка даже ненавидеть по-настоящему еще не научился. Драко покраснел, потом побледнел. Рабастан знал, что первым заданием, которое Драко получил от Темного Лорда, было убийство Дамблдора. Но он не справился, чем только дал Повелителю лишний повод презирать как Драко, так и его отца. Рабастан также видел, как болезненно Драко воспринимает любые нападки на Люциуса и как страстно желает отличиться и вернуть своей семье прежнее положение. Он надеется, что Малфои снова будут по правую руку от Темного Лорда, сменившего гнев на милость. Вот только Повелитель, похоже, все еще не простил Люциусу его промахов. Во всяком случае, палочку Малфою-старшему он носить не разрешает. Сам ли Драко напросился идти вместе со всеми, или Темный Лорд ему приказал — сейчас было видно, что участие в настоящем бою стало для него потрясением. Парень не трус, но слишком чувствителен и изнежен. Белла рассказывала, что у Драко не получалась Авада, которой он пытался научиться на пауках, когда готовился к покушению на Дамблдора. Басти приблизился к мальчишке и негромко произнес, желая его подбодрить: — На самом деле, чтобы убить человека, никакой особой храбрости не нужно. Тут другое… А Сектумсемпру тебе Северус показал? — Нет, — опустив глаза, хрипло выдавил из себя Драко, — это Поттер как-то меня приложил. Если бы не профессор Снейп, я бы умер тогда… Я только потом узнал, что это он изобрел. — Откуда Поттер Сектумсемпру знает? — задумался Басти. — Очень странно… — Я спрашивал. Профессор сказал, что Поттер нашел его старый учебник… Похоже, тот и сам не знал, как это заклинание действует, — объяснил Драко. Егеря, забрав своих пострадавших и погибших, аппарировали на ближайшую базу. Упивающиеся смертью вернулись в Малфой-мэнор, предоставив разбираться с возможными нарушениями Статута — дело происходило в пригороде Ливерпуля — министерским служащим. Четверо противников было взято в плен — командир отряда, двое бойцов и тот человек в клетчатом, который был в окне под потолком. Он стрелял и в Темного Лорда, но никак не мог пробить щитовые чары, а потом был обездвижен и схвачен Повелителем лично. В Малфой-мэноре Темный Лорд в присутствии всего Ближнего круга допросил пленников, применив легилименцию в сочетании с Круциатусом. Бывшие авроры держались мужественно — да и терять им было нечего — но все же их сопротивление удалось сломать. Однако ничего нового от них не узнали — ни о планах руководства повстанцев, ни о Поттере. Да они и не возлагали на мальчишку никаких надежд. Отдав приказ Селвину добить троих пленных, Темный Лорд приступил к допросу четвертого — того самого стрелка в клетчатой рубашке. На Темного Лорда этот человек глядел без страха. И сразу начал рассказывать о себе, с гордостью и даже каким-то насмешливым вызовом. Он оказался магглом и бывшим военным. Биография у него была довольно насыщенная — в свое время он служил в «Коммандос» (3) и в восьмидесятые годы участвовал во многих секретных операциях. Темный Лорд, услышав это, велел магглу замолчать и ненадолго задумался, а потом вызвал Мальсибера и Долохова, которые считались специалистами по современным маггловским войнам и их вооружению. Сейчас Долохов и Мальсибер вместе с Торфинном Роули находились за границей с каким-то особым заданием, и всем пришлось немного подождать, пока они порт-ключом доберутся до Малфой-мэнора. Долохов вкратце объяснил присутствующим, о каких секретных операциях говорил маггл, и заметил, что, похоже, они сейчас узнают, откуда повстанцы берут маггловское оружие. — Магглу приобрести оружие в наше время не так-то просто. И ты, — обратился Долохов к пленнику, — сейчас скажешь нам, где вы его берете и сколько, назовешь фамилии и адреса. Связанный маггл лежал на полу и, казалось, не слышал ни слова. Но внезапно он резко приподнялся, насколько позволяли веревки, и плюнул Долохову в лицо. — Об одном жалею — что мало вас убил… — Круцио! — направил на него палочку Темный Лорд. Тот забился в судорогах, но не издал ни звука, закусив до крови нижнюю губу. Долохов отступил на шаг и, очистив лицо, снова приблизился и пнул пленника ногой под ребра: — Не хочешь говорить? Мы ведь все равно узнаем. — Кстати, мне показалось, что ты стрелял и по своим, — заметил Басти. — У меня среди вас нет своих. Те мало чем лучше вас, — презрительно усмехнулся маггл, — так же относятся к людям… — Объясни, — прищурился Долохов. — Они презирают нас, потому что у нас, у людей, то есть, — нет ваших способностей… Которые вы, несомненно, получили от врага рода человеческого. Правильно вас сжигали живьем… (4) Темный Лорд от неожиданности опустил палочку. Антонин повернулся к Люциусу: — В доме есть веритасерум? С магглом оно гораздо эффективнее, чем Круцио — еще помрет раньше времени, а ему, похоже, есть, что сказать… Люциус кивнул и вышел. Через несколько минут он вернулся с флакончиком прозрачной жидкости в руках. Маггла под Империо заставили выпить веритасерум, после чего Антонин потребовал: — Расскажи нам все. Кто ты, откуда у тебя знакомые волшебники, что ты сделал для них, где и как добывал оружие… — Мое имя Уильям Джонсон, — монотонно заговорил маггл, — я родился в пятьдесят восьмом году в Ливерпуле. В начальной школе у меня был друг — Эдвард Филиппс. Когда ему исполнилось одиннадцать, он поступил в какую-то закрытую школу и приезжал только на каникулы, и ничего о своей школе не рассказывал. Но зато его отец, который иногда выпивал, однажды рассказал мне, что его жена, то есть мать Эдварда — ведьма. Причем, выходя замуж за нормального человека, эта тварь его обманула. Он узнал о том, кто она такая, лишь после свадьбы. К тому же у них вскоре должен был родиться ребенок. Энтони Филиппс был честный человек, и не мог бросить жену, даже если она оказалась дьявольским отродьем. Тьфу! Когда выяснилось, что их сын унаследовал эти Богом проклятые способности и уехал в эту школу, Энтони и начал пить. Однажды он набрался смелости и пошел в церковь. Священник принял его за сумасшедшего, ведь он давно знал миссис Филиппс, она изготавливала такие изумительные вещички для благотворительных базаров… И отправил Энтони к психиатру. Все это Энтони рассказал мне, а потом пошел домой — и эта тварь, эта ведьма… что-то с ним сделала. На следующий день он ничего не помнил. Я рассказал ему все, что услышал от него днем ранее. Энтони долго молчал, затем развернулся и ушел. А утром стало известно, что он повесился в своем гараже. Вскоре мы с родителями переехали оттуда. Я закончил военное училище, потом служил в армии и два года назад вышел в отставку. Все это Джонсон произнес на одном дыхании, неподвижно глядя перед собой. Затем он ненадолго умолк, облизнул пересохшие губы и продолжал: — И недавно Эдвард Филиппс, который выучился в этом вашем… Хогвартсе, — маггл словно выплюнул это слово, — потом стал работать в вашей полиции, или как вы ее называете, в Аврорате… В общем, он нашел меня и рассказал мне все про ваш мир. И про Статут. И как магглам память стирают, если вдруг они чего увидят… И про вашу войну. Он узнал, что я служил в «Коммандос» и воевал, и спросил, не могу ли я помочь им достать автоматы и научить их стрелять. И я сделал все, о чем он меня попросил. Я был в том же отряде, что и Филиппс. Эти идиоты думали, что льстят мне, когда расписывали, как они любят магглов. Расспрашивали, как устроено метро и почему летают самолеты — этак снисходительно, с улыбочкой… А однажды я подслушал разговор командира с Филиппсом — командир настаивал, что мне, когда я не буду им нужен, лучше стереть память… Я несколько раз участвовал в боях с вами. Но не слишком огорчался, когда случалось попасть в своих. Хотя они — я уже сказал — никогда не были мне своими. — И чего же ты хотел? — заинтересованно спросил Мальсибер. — Перестрелять всех магов по одному? Сначала нас, потом тех, на чьей стороне воевал? И все это в одиночку? — Не обязательно всех. Главное — перебить чистокровных выродков. От вас никогда никакой пользы людям не будет. Магглорожденных можно оставить… Хотя бы для того, чтобы изучить. А может быть, и использовать на благо людей. А остальных перебить, Бог простит — что такое сотня тысяч мутантов, монстров — если миллиарды людей будут жить спокойно? — Ну, положим, это ты загнул, — усмехнулся Долохов, — насчет спокойной жизни миллиардов… В умении убивать друг друга вы нас превзошли. Да и в пытках тоже — у нас такого разнообразия нет. — Все равно, — упрямо ответил Джонсон. — Бог и сам когда-то уничтожил Содом и Гоморру, и велел убивать провинившиеся народы… Стирать с лица земли… — Ты не уходи в богословские дебри. Ближе к делу. Чем еще ты им помогал? — Я обещал достать для них противопехотные мины и гранатомет. И я не один. Нас таких шесть человек. — Вот даже как… Ну что ж, значит, нам повезло, а тебе — нет, — усмехнулся Антонин. — А теперь выкладывай имена, фамилии и адреса этих шести человек, а также тех, через кого ты доставал оружие. И вообще всех, кому ты что-то говорил о нашем мире. Кстати, где этот Филиппс? По своей ли инициативе он с тобой связался, или ему поручили? — Этого я не знаю, — ответил Джонсон. — И я написал письма в МИ-5 (5) и Папе Римскому. Чтобы он благословил новый крестовый поход… А Филиппс был убит в прошлый раз. Не мной… — он улыбнулся, и от этой улыбки у многих, слушавших его, кровь застыла в жилах. — Надеюсь, Эдварду простятся его грехи, за то, что он способствовал освобождению человечества от таких тварей, как вы… Лица присутствующих были серьезны и суровы. Все они много раз слышали от своих родителей, бабушек и дедушек, что магглы всегда ненавидели волшебников, и только благодаря Статуту о секретности удалось уберечь волшебный мир. Почти во всех чистокровных семьях имелись предки, погибшие от рук магглов — за то, что обладали магической силой, которой магглы лишены. И пусть теперь магглы о волшебстве не знают, но если узнают, то не успокоятся, пока не истребят всех. За века существования Статута вражда не то чтобы забылась, но как-то перестала волновать многих. Да что там, не прошло и тридцати лет после его принятия, как два министра магии, Дамокл Роули и Персей Паркинсон — один за другим были смещены за «антимаггловские настроения» (6). Так было написано в учебнике истории. «Коротка же у людей память, — подумал Басти. — Надо будет воспоминание об этом безумце сохранить». Потом Долохов подробно расспросил Джонсона о тех, кто вместе с ним участвовал в войне со стороны магглов, о тех, через кого покупалось оружие, и записал все сведения. Темный Лорд применил к пленнику легилименцию — но было похоже, что маггл рассказал все — затем поднял палочку, направив ее на Джонсона и готовясь произнести заклятие, и тут Долохов его остановил: — Милорд… Не нужно убивать его Авадой. Вы слышали — он написал в Службу безопасности и в Ватикан. Сначала надо разобраться, грозит ли это нам чем-нибудь… Вмешался Яксли: — Благодаря своевременно принятым мерам те, кто не должен знать о нас, те, кто мог бы быть нам опасен — ничего не знают. В маггловском правительстве и во всех других значимых для нас учреждениях есть наши люди, и все они лояльны к вам, Повелитель. Герберт Чорли (7) больше ничего сделать не сможет, а премьер-министру стерли воспоминание о том, что наговорили ему Фадж и Скримджер. Никто в маггловском правительстве не отнесется к письмам этого человека серьезно. — Все равно надо проконтролировать, — покачал головой Долохов. — Не беспокойтесь, все под контролем, — заверил Яксли. — А Ватикан? — напомнил Долохов. Руквуд вступил в разговор: — Нынешний Папа Римский больше озабочен маггловским терроризмом и маггловскими же войнами, чем колдовством. Так что оснований для особого беспокойства у нас пока нет. Но вы правы, — он посмотрел на Долохова поверх очков, — надо, чтобы смерть этого маггла выглядела естественной и не вызвала никаких подозрений. Если он умрет от Авады — то это будет, как минимум, странно, и непонятно, почему вполне здоровый человек вдруг умер. Потому что Авада Кедавра не оставляет следов. Единственное исключение, простите, Повелитель, за неприятное напоминание — это Поттер. Если же Джонсон бесследно пропадет — это тоже может вызвать определенные сомнения. Маггловские власти могут задуматься, придется кому-то отправляться в их полицию, накладывать Конфундус… Это долго и хлопотно. — Вот и я об этом, — согласился с Руквудом Долохов. — Так что ты предлагаешь, Антонин? — нетерпеливо спросил Темный Лорд. — Перерезать ему горло, что ли? — Нет, Милорд, как раз наоборот. Похоже, он тоже пьет запоями, как тот маггл, про которого он рассказывал. Надо заставить его пить под Империо, пока не выпьет столько, что его смерти никто не удивится. А потом прикончить Авадой. Я ведь прав? — перевел он взгляд на маггла. — У тебя бывают запои? Джонсон, все еще находящийся под действием веритасерума, равнодушно кивнул. — А родственники в Англии у тебя есть? Ты женат? — Отец умер, мать в доме престарелых — у нее болезнь Альцгеймера. Я был женат, у меня есть сын… Но с женой мы давно развелись. — Это хорошо, — заметил Долохов и пояснил: — Значит, никому до него особого дела нет. Все притихли. Темный Лорд перевел взгляд со связанного Джонсона на Долохова и вынес решение: — Хорошо, Антонин. Тогда сам и займись им. — Как прикажете, Милорд, — кивнул Долохов и ушел вместе с пленником. И Долохов, наложив на пленника Империо, вышел вместе с ним. После этого был еще раз допрошен командир отряда повстанцев. Сведения, полученные от Джонсона, подтвердились, и бывший аврор получил свою Аваду от Темного Лорда. По окончании допроса Рабастан увидел за дверью взволнованную Нарциссу — в зал ее не пригласили, и она явно поджидала здесь Драко. Увидев сына, обняла его, едва сдерживая слезы. Драко, покрасневший от стыда, попытался мягко отстраниться, но мать крепко сжала его в объятиях. — Мой Драко, — шептала она. — Мой мальчик… Слава Мерлину, ты жив! Как я только тебя отпустила? — Цисси, — сказал Рабастан, печально улыбнувшись, — мальчик уже вырос — не удержишь ты его около себя… — Как тебе не стыдно, Басти! — рассердилась Нарцисса. — Уж ты-то должен понимать… — Я тебя прекрасно понимаю, — вздохнул Рабастан. — Но что ты хочешь? Чтобы парень возле твоей юбки всю жизнь сидел? Я немногим старше его был, когда… — И ты забыл, чем все это для тебя закончилось? И ты еще жив остался, а у меня два кузена погибли… Эван и Регулус… — Мама, перестань, пожалуйста, — тихо произнес Драко, по-прежнему пытаясь вырваться из материнских объятий. — Я уже взрослый, ничего со мной не случится. Вот и Винс с Грегом тоже… Нарцисса, увидев подошедших Крэбба и Гойла, отпустила сына, и Драко, все еще красный и смущенный, облегченно вздохнув, направился к друзьям. — Нотт запретил своему Теодору и думать о том, чтобы вступить в Организацию, пока школу не окончит, — вздохнула Нарцисса. — И правильно сделал, вообще-то… — согласился Басти. — Правильно? — возмутилась Нарцисса. — А почему тогда ты Драко поощряешь? — Разве ты не видишь, что он все равно сделает по-своему? — Да… — вздохнула она. — Такой уж он уродился. Вот Теодор — мальчик спокойный, разумный, а Драко у нас… И в кого только пошел? — Так ведь в Блэков, — усмехнулся Басти. — Вообще, Гриффиндор по твоему сыну плачет, Цисси. Малфоевской рассудительности в нем пока не видно. Миссис Малфой грустно рассмеялась и посмотрела на своего сына, который о чем-то спорил с Винсентом Крэббом. Было похоже, что Драко, который всегда был признанным лидером в своей компании, теперь понемногу уступает первенство Винсенту, который пусть и не так умен, но упрям, напорист и, с тех пор, как его отец угодил в Мунго, где пробудет до конца своих дней, очень повзрослел и словно бы ожесточился. Цисси взяла под руку Люциуса, и они ушли к себе, Рабастан тоже направился в свою комнату. Раздеваясь, чтобы принять ванну, он заметил у себя на груди кровоподтек и вспомнил, как что-то ударило его в грудь, и он чуть не потерял сознание. Похоже, драконий колет сегодня спас ему жизнь — Долохов с МакНейром тогда, в октябре, привезли из Уэльса много драконьей кожи, и малфоевские домовики под руководством двух портных из фирмы «Твилфитт и Таттинг» целую неделю трудились, не покладая рук, шили колеты на всю армию Темного Лорда. Оплатил все Люциус, но в Министерстве это было оформлено как поставка для нужд обороны и безопасности Магической Британии, так что Малфой получил существенные налоговые льготы на весь следующий год. Этой ночью Басти долго не мог заснуть — перед глазами стояло лицо маггла с горящими фанатичным блеском глазами. «Безумие какое-то, — думал он. — Нас так мало, и мы еще убиваем друг друга… А некоторые из нас готовы погубить весь наш мир, лишь бы не дать Темному Лорду победить. Не понимают, что его враги приведут как раз к тому, чего хотел бы этот сумасшедший. Грязнокровок, говорят, ущемляют — а кто их когда ущемлял? (8) Разве что сейчас стали… А что еще с предателями делать? Если они идут на сговор с такими, как Джонсон… Ох, прав был Салазар. Кстати… Изабелла рассказывала, что одного из тех, кто ее в Брайтоне под арестом держал, звали Филиппс. Наверное, он самый… Хотя он вроде не грязнокровка, но это еще хуже. И зачем его мать за маггла вышла? И ему жизнь сломала, и себе, и из сына Мерлин знает что выросло. Нет, стеной от них отгородиться — только так…» Вообще, события этого дня восстановили его душевное равновесие, пошатнувшееся с тех пор, как несколько дней назад Рабастан сопровождал Темного Лорда в Годрикову Лощину.