Исполнить обещанное

Наутро мама послала Мораг в бакалейную лавку — миссис МакДугалл принялась за приготовление печенья и обнаружила, что в доме почти не осталось ванили и сахарной пудры. Изабелла решила составить сестре компанию и прогуляться. На улице она, проходя мимо продавца газет, бросила взгляд на его товар, и с изумлением увидела свежий номер «Придиры» с портретом Гарри Поттера, только теперь под ней был напечатан не призыв помогать Избранному, а надпись крупными буквами «Нежелательное лицо № 1». Она купила журнал, и показала Мораг: — Смотри. Вот в чем дело. Потому и забрали Луну — чтобы на Лавгуда повлиять. Он же раньше печатал статьи в поддержку Поттера. — Точно! — Мораг пролистала журнал. — Может быть, Луна после каникул вернется? Раз ее отец сделал то, что от него хотели? Ох, хоть бы ее отпустили… Дома Изабелла и Мораг наряжали елку, хлопотали вместе с мамой на кухне, а потом, оставшись одни, когда мистер МакДугалл с женой отправились в Министерство на традиционный рождественский прием — который в этом году все-таки решили провести, хотя и куда скромнее, чем в прежние времена — украшали красными, белыми и зелеными лентами Йольское полено, чтобы в полночь торжественно сжечь его в камине. Рабастан не пришел ни в этот день, ни в следующий. Праздничное оживление, радость от подарков и ожидание чуда, с детства связанное с Йолем у обеих сестер, к вечеру развеялось, сменившись грустью и беспокойством. Мораг погрузилась в тревожные размышления, о чем свидетельствовала морщинка на лбу, и постоянное накручивание локона на палец. Изабелла, печальная и подавленная, время от времени поглядывала на свой зеркальный медальон, но не решалась позвать мужа. Нарцисса, навестившая ее в ноябре, рассказала ей о походе Рабастана с Фенриром Грэйбеком по Уичвудскому лесу, да и сама Изабелла видела у мужа недавно заживший шрам от глубокой раны. Она также заметила, что в последнее время он носит под мантией колет из драконьей кожи — и отчетливо поняла, что отвлекать его внимание по пустякам, не зная, чем он в настоящий момент занят — может быть просто опасно. Немного развлекло их появление Элоизы Миджен, которая заранее договорилась с Мораг, что придет посмотреть на котенка. Девушка была полноватой, застенчивой и от этого немного неловкой, но довольно миловидной, с большими голубыми глазами и бело-розовой, словно фарфоровой кожей лица. Не зря Мораг в письме хвалила салон красоты мадам Забини, где Элоизе помогли не только избавиться от прыщей, но и исправили последствия неумелого применения косметических чар. Изабелла же каждое утро придирчиво рассматривала в зеркале свой лоб и щеки, опасаясь появления пятен, какие бывают у многих на последних месяцах беременности — но пока их не было. Правда, она и утром, и вечером неукоснительно наносила на лицо крем из набора, подаренного на день рождения Нарциссой — может быть, это помогало. Элоиза пришла в восторг от белой кошечки и попросила разрешения забрать ее прямо сейчас. После того, как хозяева и гостья выпили чаю с пирожными — правда, Элоиза к сладкому не притрагивалась, а съела лишь апельсин, и чай пила без сливок и без сахара — она, вынув из сумочки уменьшенную корзинку и вернув ей нормальный размер, посадила туда котенка и через камин отправилась домой. За чаем Элоиза рассказала о смерти Батильды Бэгшот — известного историка магии и автора школьных учебников, по которым в Британии учились уже несколько поколений волшебников. В Годриковой Лощине жила двоюродная бабушка Элоизы, и она написала родственникам, что утром после праздника — кто отмечал Рождество, а кто Йоль, ведь Годрикова Лощина была смешанным поселением — соседи заметили, что в доме Батильды выбиты стекла. Кто-то вспомнил, что уже по крайней мере неделю старушку никто не видел. Вошедшие в дом нашли следы какого-то погрома и труп Батильды в комнате наверху — причем, судя по запаху и по состоянию тела, она скончалась несколько дней назад (1). О том, что за побоище случилось в доме Батильды, выдвигались самые разные предположения — но поскольку это была ночь праздника, никто ничего не видел и не слышал. Мистер МакДугалл по этому поводу заметил, что хоть о мертвых и не принято говорить плохого, но в книгах покойницы, мягко говоря, многие факты искажены (2). А впрочем, теперь, надо надеяться, будут другие, более адекватные учебники истории, да и с Биннсом наконец-то что-нибудь сделают и найдут нормального преподавателя. На следующий день после визита Элоизы, когда отец был на работе, а мама отправилась на день рождения своей подруги, появился Рабастан. Радостная улыбка, которой Изабелла встретила мужа, мгновенно сбежала с ее лица — он выглядел настолько мрачным и усталым, что Изабелла и не помнила, когда видела его таким. Она увела его в свою комнату — когда они через некоторое время вышли оттуда, его лицо казалось немного просветлевшим, а она была грустна и встревожена. Он не рассказал ей, что произошло — отделался невнятным: «Поттер опять ушел от Темного Лорда, а о подробностях не спрашивай, незачем тебе такие вещи знать…». В гостиной Мораг, как только увидела его и поздоровалась, сразу спросила, что с Луной Лавгуд, и где она теперь. Басти хмуро ответил: — Мисс Лавгуд не в Азкабане, ничего плохого с ней не случится. — Это же связано с ее отцом, да? Вернее, с его журналом? Но разве Луна виновата? Почему, если на то пошло, не арестовали самого Лавгуда, а похитили его дочь? — Думаешь, лучше было посадить Лавгуда в Азкабан? — криво усмехнулся он. Мораг растерялась. — Я не знаю… Наверное, да, по крайней мере, это было бы справедливее… — В Азкабане куда хуже, чем там, где сейчас находится мисс Лавгуд. Уж поверь мне, сестренка, я знаю, о чем говорю. Я там сидел, если ты забыла… — Но как же так? Почему Луна должна страдать из-за того, что пишет ее отец? — Это было не мое решение. А с Лавгудом пробовали договориться по-хорошему, но не смогли. Он с августа свои статьи печатал, а сейчас уже конец года — это о чем-то говорит? Никто девчонку убивать не собирается. Как только Лавгуд возьмется за ум, ее отпустят. Мораг показала ему купленный недавно журнал. Рабастан взглянул на обложку и кивнул: — Ну вот, другое дело… Изабелла, слушавшая этот разговор с беспокойством, воспользовалась паузой, чтобы сменить тему: — Басти, а Белла не вернулась? Беллатрикс еще в конце октября уехала в Европу по каким-то делам и до сих пор не возвращалась. — Нет, она все еще в отъезде. Мерлин знает, где она и чем занята, но Повелитель не беспокоится — значит, с ней все в порядке. В комнату заглянула вернувшаяся миссис МакДугалл, поздоровалась с зятем и позвала младшую дочь. Мораг, чувствовавшая себя неловко после разговора о Луне Лавгуд, явно обрадовалась предлогу покинуть гостиную. — Мораг говорит, что Алекто Кэрроу к ученику невербальный Круциатус применила… Что же это делается, Басти? — Невербальный Круциатус? — изумился он. — Это что-то новенькое. Даже я впервые о таком слышу. Неужто Алекто его настолько усовершенствовала? — он усмехнулся. — Скорее всего, нет, это что-то другое, возможно, похожего действия… Идиотка она, конечно, — но сейчас больше некого в школу назначить… После недолгого молчания Изабелла спросила: — От Руди нет новостей? — Герр фон Миллер мне написал, что все идет хорошо, он надеется, что к весне Руди будет совсем здоров. — Слава Мерлину… — вздохнула Изабелла. Она пересела с кресла на диван и положила голову на плечо мужа. Ей хотелось плакать, и даже его присутствие сегодня не успокаивало ее. — Ты останешься? — спросила она. — Не уйдешь? — Останусь, — и тут же дернулся, словно от ожога. Взглянул на левую руку. — Нет, Изабел, прости. Я должен идти. Он встал и направился в прихожую, надел колет и зимнюю мантию и, поцеловав жену, вышел за дверь. Изабелла побежала в свою комнату, упала на кровать и залилась слезами. Тихо вошла Мораг, присела рядом: — Изабел… Прости, пожалуйста… — За что тебя простить? — оторвавшись от подушки, удивленно спросила Изабелла. — Он из-за меня ушел, да? Из-за того, что я о Луне заговорила? — Глупенькая… Нет, конечно. Его Темный Лорд вызвал. — Но ты плачешь… — Просто… у нас каждый раз… Каждая встреча — как последняя, понимаешь? Мораг обняла сестру и тоже заплакала. Так они и сидели, пока в комнату не вошла мама. Миссис МакДугалл зажгла Люмос и воскликнула: — Да что же это такое, сидят в темноте и ревут! Девочки, перестаньте… Изабелла, Рабастан ушел? Так быстро? Ты что, с ним поссорилась? — Нет, его Темный Лорд вызвал. — А почему тогда плачешь? И ты, Мораг, тоже? — Да просто так, мам… — Мораг вытирала глаза платком и щурилась от света. — Жаль, я хотела с Рабастаном поговорить… — О чем, мама? — Мэри Хартвик, — Констанция назвала свою старинную школьную подругу, у которой была сегодня в гостях, — дом в деревне получила в наследство. У нее мечта всей жизни — разводить английских бульдогов, а у Лестрейнджей когда-то была лучшая псарня в Магической Британии. — Мама, — грустно улыбнулась Изабелла, — так ведь сейчас от нее ничего не осталось. Там раньше еще и лошади были, арабские… Басти мне говорил, что когда их с Руди посадили в тюрьму, их отец незадолго до смерти всех собак и лошадей раздал приятелям или продал, остались только те, которые были уже совсем старые, они там жили какое-то время, пока своей смертью не умерли. Он и сам хотел бы снова ими заняться, но сейчас не до того… Можно у Цисси спросить, но у них грэйхаунды, бульдогов они, насколько я знаю, не держат… — Неужели у Лестрейнджей ничего не осталось? Как жалко, хотя, вообще-то, неудивительно… Но если нельзя купить щенков, то, наверное, какие-нибудь книги, руководство по их разведению в доме есть? Это тоже нужно. Ладно, в следующий раз спрошу. А еще я хотела печь ежевичный пирог, Басти его очень любит… — Мама, — Изабелла посмотрела на маму смеющимися глазами, — вообще-то я тоже его люблю. Да и Морри… Но мы обойдемся без пирога, правда? Миссис МакДугалл засмеялась, потом поцеловала Изабеллу в нос, а Мораг — в лоб, и сказала: — Сделаю я пирог, конечно. Просто жаль, что Басти не будет с нами ужинать. — Какая отличная из тебя вышла теща, мамуля, — восхитилась Мораг. — Это радует! — Да, Морри… — задумчиво сказала Констанция, гладя младшую дочь по голове. — Вот и тебя, наверное, скоро замуж отдавать… Так, все, хватит тут сидеть, пойдемте со мной — скоро отец придет. После ужина Изабелла спросила у отца, как дела у дочки миссис Эджком, работающей в отделе магического транспорта, нашлось ли средство вылечить ее. Мистер МакДугалл покачал головой: — Они не теряют надежды, но пока все без изменений. А ты знаешь, что с ней произошло? — Знаю, папа. — Ну как же так можно было? Куда смотрел Дамблдор? Про Амбридж я не говорю, зря ее в школу назначили… Конечно, Дамблдора тогда отстранили, но ведь потом он вернулся. И даже не предложил помощи. Брэнда хотела к нему обратиться, наплевала на гордость — два раза приезжала в Хогвартс, но Дамблдора там не было, и никто не знал, где он. Да в то время и министр — Скримджер — тоже все хотел поговорить с Дамблдором, в связи с Темным Лордом и обстановкой в стране, и никак не мог его застать, даже слежку за ним устроил, но безуспешно… МакДугалл помнил, как летом прошлого года Брэнда Эджком зашла к нему в кабинет по какому-то делу, и внезапно, посреди разговора, расплакалась и рассказала о случившемся с дочерью. — Попадись мне эта тварь, Грейнджер, я ее своими руками задушу… — рыдала Брэнда за столом у мистера МакДугалла, который растерянно гладил ее по голове, по вздрагивающим плечам, поил водой, и в конце концов достал бутылку виски и налил треть стакана. Впрочем, выплакавшись, женщина успокоилась. Брэнда была немного моложе Троя и когда-то тоже училась на Рэйвенкло. Замуж она вышла поздно, и родила дочку уже на пороге сорокалетия, а муж ее умер, когда Мариэтте еще и десяти не исполнилось. Родителей Брэнды к тому времени тоже не было в живых. Девочка осталась единственным родным человеком у миссис Эджком. Брэнда безумно любила дочку, и очень гордилась ее хорошеньким личиком — сама она красотой и в молодости не отличалась. Одно время Брэнда всерьез боялась, что изуродованная Мариэтта наложит на себя руки — но Мариэтта и сама любила мать, да и подруга, Чжоу Чанг, ее всячески поддерживала. Поэтому ничего непоправимого не произошло, а позднее девушка, видимо, смирилась. Каникулы пролетели быстро. Прощаясь с сестрой, Изабелла снова просила ее не вступать ни в какие группировки. Мораг пообещала, что будет благоразумно держаться в стороне. Мистер МакДугалл взял школьный сундук дочери, а Мораг — корзинку, в которой сидел серый котенок, и они аппарировали на Кингс-Кросс.