Исполнить обещанное

Дэвид МакКормак, младший сын шотландского фермера, записался в отряд егерей в начале ноября прошлого года. Он получал неплохое жалование, что для его семьи, почти разоренной недавним судебным процессом, было весьма кстати. К тому же за каждого пойманного грязнокровку, скрывающегося от министерской комиссии, а также за участие в боях с отрядами сопротивления полагались премии. За первый месяц службы Дэвид научился боевым заклятиям, а также некоторым навыкам целителя. Лечить пострадавших в боях товарищей, и даже драться с повстанцами ему нравилось гораздо больше, чем ловить не желающих регистрироваться грязнокровок. Хотя Дэвид совершенно не понимал этих людей — на что они рассчитывали, бродя по лесу с палочками, в одиночестве или небольшой компанией? И сколько еще они надеялись так скрываться? Ну ладно, не хотят они предстать перед мадам Амбридж — это Дэвид как раз мог понять, он видел госпожу председателя комиссии, когда приходил в Министерство подавать заявление о зачислении в отряд, и она ему не понравилась — так почему бы им не вернуться к магглам? К тому же они, как правило, плохо владели боевой магией и, нарвавшись на егерей, оказывались совершенно беспомощными. Защитить себя у них получалось едва ли лучше, чем у обычных магглов. Именно магглов на пикнике и напоминали зачастую эти беглецы. Вот и недавно, заметив вдалеке костер, командир отправил Дэвида и Толстого Бобби посмотреть, что там такое. Толстый Бобби, вернее, Робин Барабек, был карманником из Лютного, вышедшим из тюрьмы вскоре после переворота по амнистии, и тут же записавшимся в егеря. «Хочу завязать с воровской жизнью», — солидно отвечал он, когда его спрашивали о мотивах такого решения. Это его как-то укусил за живот пойманный ими рыжий мальчишка. Пленник тогда сбежал, прихватив палочку Бобби, за что весь их отряд получил нагоняй от мистера Долохова — Бобби до сих пор краснел и бледнел, стоило ему услышать это имя. Подобравшись под чарами невидимости поближе к костру, они увидели вольготно расположившихся троих мужчин — двое были постарше, а один совсем молодой, мулат или негр — и двух гоблинов. Они жарили рыбу, видимо, только что пойманную в реке, и о чем-то неспешно беседовали. Краем уха Дэвид уловил слово «Дамблдор» — сомнений не оставалось, люди в этой компании — магглокровные волшебники. Да и гоблины не стали бы с магглами сидеть. «Мерлин, они даже не прячутся, — поразился Дэвид. — Даже чары невидимости не наложили… Точно, будто отдохнуть решили на природе, а не скрываются от закона». Он издал свист, напоминающий птицу, и вокруг замелькали тени — это другие егеря, тоже под чарами невидимости, подходили, окружая людей и гоблинов у костра. — Экспеллиармус! — крикнуло несколько голосов. Двое из сидящих оказались безоружными, а один — молодой негр — вскочил, мгновенно выставив щит: — Протего! — Беги, сынок! Беги! — закричал один из мужчин — толстый и румяный, добродушного вида, лет сорока пяти. — Беги, говорю тебе! Спасайся! А юноша крикнул: — Экспеллиармус! — и палочка Бобби оказалась в его руке. Он бросил ее тому, кто уговаривал его бежать. У второго, видимо, оказалась запасная палочка, и он сбил с ног егеря, намеревающегося его схватить. В завязавшейся драке было непонятно, кто где, и куда бить, и за кем бежать. Вскоре Дэвид получил удар по голове, а когда очнулся, увидел, что два человека и гоблин лежат на земле, чернокожий парень скрылся, да и второй гоблин уже далеко, улепетывает во все лопатки — не догнать. Дэвид подошел к лежащим. Двое были мертвы, а один — тот самый добродушный толстяк — еще жив. Но он тоже находился при смерти, и уже не видел ничего, что происходило вокруг. Когда Дэвид наклонился над ним, он прошептал: «Дромеда…», потом вздрогнул и затих. Дэвид закрыл ему глаза. Как сквозь плотный и вязкий туман, до него доносились голоса егерей, ругающихся, что они упустили двоих беглецов, а за три трупа дадут не пятнадцать галлеонов, а всего шесть. Вспомнилось, как месяц назад они грабили дом маггловского фермера… Дэвид в грабеже участия не принимал, он тогда связал хозяина, спрятал его в дальней комнате, и твердил: «Молчите, не подавайте признаков жизни, иначе они вас могут убить… А так вы хотя бы живы останетесь». Когда все закончилось, Дэвид наложил на фермера Конфундус — во избежание нарушения Статута о секретности — чиновник из ДМП, курировавший егерей, неоднократно повторил при инструктаже, что они не должны нарушать Статут. Но как же Дэвиду было противно… Ведь его отец — по сути, такой же фермер, как этот маггл. Еще хорошо, что он был дома один — неизвестно, что пришло бы в голову этому сброду, попадись им его жена… Да и ущерб, в общем-то, был не таким уж значительным — в доме, конечно, все перевернули, но, скорее, из чистого хулиганства. Посуду побили. А украли, в основном, продукты и несколько бутылок виски, да еще унесли старый радиоприемник, найденный на чердаке — золота в доме не нашлось, а маггловских денег было мало, видимо, фермер держал своих сбережения в банке (1). «Слава Мерлину, я на полгода завербовался, а сначала ведь хотел на год… — думал Дэвид. — Еще пару месяцев продержаться, потом получу жалование, и все, домой… А фермера того я найду потом и как-нибудь ему помогу, так, чтобы он не знал. Иначе отцу в глаза стыдно будет смотреть». * * * Рабастан Лестрейндж, уставший и злой, оглядывал лесную поляну — место недавнего побоища. Он не понимал, зачем принимать на службу шпану, которая палочку толком держать не умеет, щит поставить не в состоянии, простой Экспеллиармус применить не может — промахивается и попадает в своего? Только воровать и научились за всю свою никчемную жизнь. Сегодня выдался неудачный день — вражеский отряд отбился и ушел, не потеряв ни одного из своих, но положив при этом нескольких егерей и ранив Селвина, лежащего сейчас без сознания — над ним хлопотал Трэверс. Потом, правда, выяснилось, что на месте боя осталась раненая девчонка — никто из повстанцев не заметил, что ли, как она упала? Или решили, что мертва? А оставшиеся в живых егеря обрадовались и такой добыче, собирались ее изнасиловать, да один парень попытался ее защитить, и началась драка. Мордобой Рабастан прекратил одним окриком и парой Ступефаев, пленницу насиловать не позволил, а егерей отправил обратно на базу, за исключением того, который вступился за девушку — а то его товарищи поглядывали на него сердито и обиженно. Как раз устроят мальчишке веселую жизнь… И сейчас худенькая белокурая девчонка — цыпленок, да и только! — всхлипывала и дрожала, сидя на земле и глядя на свою сломанную ногу. В ее огромных голубых глазах застыл ужас, а руки судорожно сжимали края порванной мантии с гербом Гриффиндора. — Школьница, что ли? — спросил Рабастан. На вид девушке было не больше семнадцати лет. Что-то в ее облике показалось неуловимо знакомым. Она замотала головой: — Я закончила Хогвартс два года назад… — Грязнокровка? — Магглорожденная! — оскорбленно вскинула подбородок пленница. — Имя? — Марта Ривендейл. — Давно в отряде? — С осени… — Рассказывай. Что тебе известно о Поттере? Где он прячется? — Я ничего не знаю… — Смотри мне в глаза. И не вздумай сопротивляться, а то хуже будет. Сама понимаешь, я не могу тебя не допросить. Легиллименс! Окллюменцией девушка не владела совершенно. Рабастан понял, что она не лжет — Гарри Поттера она почти не знала и после окончания школы ни разу не видела. Работала закройщицей у мадам Малкин, услышав о комиссии Амбридж, подалась в леса вместе с каким-то парнем, которого потом поймали егеря, а она прибилась к отряду повстанцев и осталась у них. В боях до сегодняшнего дня не участвовала — лечила раненых, готовила еду, чинила одежду. — Почему к родителям не вернулась? — У нас с мамой… не очень хорошие отношения. Ее новый муж моложе нее на десять лет, и маме кажется, что он на меня не так смотрит… Рабастан поморщился, увидев в ее мыслях хлыщеватого типа лет тридцати с масляным взглядом блудливых глаз и высокую худую блондинку, явно старше его, которая, недовольно нахмурившись, вцепилась в его руку. — А родной отец твой где? — Я не знаю. То есть, мама развелась с ним давно, и я его почти не помню… А потом она мне сказала, что он не был моим отцом. С тем она рассталась еще до моего рождения. Мама говорила, он был очень странным. — Что значит — странным? — Я не знаю. Мама так говорила. Еще говорила, что он на ней жениться не мог почему-то, и сразу ей об этом сказал… Что его родители будут против… — Возможно, твой отец был чистокровным волшебником. Где жила твоя мать до того, как ты родилась? — В Тинуорте. Я знаю, там много волшебников живет, я и сама об этом думала… — А сейчас где живет? Не бойся, я не собираюсь ее убивать. Молчать или врать глупо, я все равно узнаю, мне это не составит никакого труда. Но девушка молчала, лишь время от времени всхлипывая. Рабастан, наконец отведя от Марты палочку, в задумчивости прошелся по лесной поляне. О Поттере девчонке ничего не известно, в отряде она, как видно, человек случайный. В Министерство ее тащить? Это Яксли может верить, будто домохозяйки и продавщицы и впрямь опасны… Он вдруг понял, кого девчонка ему напоминает — сестру Эвана Розье, которая замужем за Джагсоном, только Эделия ярче и крупнее, фигуристее, что называется. Так ведь Эделия — женщина в расцвете лет, а эта — еще птенец неоперившийся. Но разрез глаз, линия носа… и руки маленькие, изящные. «Кстати, Розье жили в то время неподалеку от Тинуорта. Может быть, Эван?.. В конце концов, можно действительно это выяснить»,  — подумал Басти. Хотя и Эвана давно нет на свете, и старый Розье еще в восьмидесятых годах умер в Азкабане, а младшему его сыну, Феликсу, вряд ли что-нибудь об этом известно… «Так и перебьем друг друга. Заканчивать бы надо войну, а то ведь льем кровь, как воду… И не увижу, как Рэйни вырастет… — подобные мысли приходили к Рабастану все чаще. — Если же девчонка — в самом деле дочь Эвана, то, тем более, ей не место в Азкабане…» Он взглянул на мальчишку. Этот не похож на шпану из Лютного — скорее, простой деревенский парень. Надо же, снял с себя зеленую короткую егерскую мантию, постелил на землю, усадил девушку, и глаз с нее не сводит. Тут Рабастана подозвал Трэверс. Указывая на Селвина, погруженного в сон, негромко проговорил: — Рану я обработал и перевязал, а его усыпил. Я сейчас сделаю портал и отнесу его к нему домой. Его жена работает в Мунго — она знает, что делать. — Хорошо, — кивнул Басти. — А я разберусь здесь. Трэверс с Селвином исчезли, и до Рабастана донесся взволнованный шепот парня: — Послушай… Моя мама сама умеет варить костерост, она вылечит твою ногу. Не бойся, я тебя не обижу… И в Министерство не сдам. Рабастан, сдержав усмешку, повернулся к молодому егерю: — И как тебя занесло в эту компанию? По ним тюрьма плачет. — Я тоже сидел в тюрьме, — мальчишка взглянул исподлобья. — И поэтому пошел в егеря? За что же ты сидел? Кстати, как тебя зовут? — Дэвид МакКормак. Дэвид рассказал Рабастану, как и за что он оказался в министерской тюрьме, и что просидел он там недолго, потому что случился переворот. — А ведь я о тебе знаю, — вспомнил Басти, когда Дэвид закончил свой рассказ, — мне тесть говорил, вы с ним в одной камере были. Мистер МакДугалл. Помнишь его? — Да, — мальчишка явно обрадовался. — Очень хороший человек. — Полностью с тобой согласен. Я думаю, в отряд тебе возвращаться не надо, после сегодняшнего тебе не поздоровится там. — И что же делать? — насупился Дэвид. — Я не могу уйти со службы, тем более, мне полтора месяца осталось до конца контракта. — Дерешься ты неплохо… Значит, завтра утром у ворот Малфой-мэнора тебя будет ждать эльф. Он тебя проводит к мистеру Долохову. Станешь охранять резиденцию Темного Лорда. Лицо Дэвида выразило восторженную радость и гордость. Рабастан попрощался с ним и, кивнув в сторону Марты, добавил: — После легиллименции голова будет болеть, но обычное зелье от мигрени хорошо помогает. И аппарировал. Пусть Дэвид с девчонкой дальше сами разбираются. Скоро Белла с маленькой Дельфини должна вернуться в дом сестры. Темный Лорд приказал, чтобы впредь посторонних в Малфой-мэноре не было. Карту Британии перенесли в Министерство, теперь возле нее дежурили чиновники из ДМП. А в поместье решено было поставить охрану под начальством Дэнниса Долохова — требовалось человек двадцать, достаточно хорошо владеющих боевыми заклинаниями и преданных Темному Лорду. Ведь в доме Малфоев останутся лишь две женщины — Нарцисса и Белла с дочкой, причем Белла еще не вполне восстановилась после родов — и с ними Люциус, лишенный палочки. Ну, и сам Повелитель, который по-прежнему часто куда-то отлучается по своим делам и хочет быть спокойным за так неожиданно образовавшееся у него семейство. У дверей замка Рабастана встретила Нарцисса. Вид у нее был взволнованный, в руке она держала лист пергамента. — Басти… Руди полностью вылечили, он скоро возвращается.