Исполнить обещанное

Рабастан пришел в себя в доме Долохова, в хозяйской спальне, на широкой кровати с темно-синим балдахином, украшенным вышитыми звездами и полумесяцами. Антонину больше не придется здесь спать. Рудольфус и Дэннис обработали раны и напоили Рабастана зельями. Домовой Кузька, с посыпанными золой из камина всклокоченными волосами, ходил вокруг кровати, сморкался в свою красную рубаху в горошек и жалобно причитал по-русски — оплакивал погибшего хозяина. Рабастан, едва смог держать в руке перо, начал писать записку жене. — Руди, — сказал он, повернувшись к брату, — я недавно оборотного зелья купил. Как чувствовал, что пригодится. Правда, там мало… Рудольфус вызвал Бонни и велел ей принести из Лестрейндж-холла оборотное, а также их с братом документы и две самых быстрых метлы. — Как там дома? Пока тихо? — спросил он, когда Бонни выполнила приказ. Эльфийка покачала головой, ее огромные зеленые глаза налились слезами. — О, нет, хозяин… Авроры в Лестрейндж-холл приходили, но не смогли войти в дом. Бонни им сказала, что отпереть ворота не может, и они ушли. — Они еще придут, — уверенно сказал Рудольфус. — И тогда уже защиту сами взломают. А может, и оставили кого поблизости караулить. Но главное, что метлы у нас есть, — повернулся он к брату. — Вот заживут твои раны окончательно — тогда и полетим. Поднимемся повыше, наведем дезиллюминационные чары посильнее… — Куда полетим-то? — мрачно усмехнулся Рабастан. — Надо подумать. — К тете Ирэн можно, — вмешался Дэннис. — Она вас примет, вы же с дедом дружили. И никто из Миллеров вас не выдаст. Тетя, наверное, на похороны приедет. Правда, вряд ли она сможет вывезти вас — за ней наверняка будут следить. — Что ж, — медленно проговорил Рудольфус, — более близких знакомых, чем Миллеры, у нас за границей нет. Видимо, на первое время действительно придется воспользоваться их гостеприимством… А там посмотрим. Правда, не знаю, когда и чем мы сможем их отблагодарить, — добавил он, вздохнув. — Кстати, Рабастан, — вспомнил Дэннис, — у вас ведь палочку забрали. Возьмите себе палочку деда — осина и сердечная жила дракона, десять дюймов. Когда-то у него была березовая с пером Жар-Птицы, но ее сломали, когда деда в первый раз посадили в Азкабан… А эту ему сделал Олливандер после вашего побега. — Как и нам с Басти, — кивнул Рудольфус. — Да. И я думаю, что дед был бы не против отдать ее вам, — добавил Дэннис. Рабастан тем временем отложил перо. — Дэн, отнеси это Изабелле, пожалуйста. И спасибо за палочку. Конечно, я не откажусь. Дэннис взял письмо и вышел. Вернулся он очень скоро и сообщил, что Изабелла обещала сделать все, о чем Рабастан ее просил. Все перешли в ту самую столовую с изразцовой печью, сундуками по углам и резными скамейками, где еще недавно — месяца не прошло — Антонин угощал их блинами и пел песни под гитару. Домовой снова развернул скатерть-самобранку. На этот раз на столе, кроме пирогов и графина с водкой, была рисовая каша на воде с изюмом — это кушанье называлось «кутья», у русских принято подавать его на погребальных трапезах. Дэннис разлил водку в четыре рюмки и одну накрыл куском ржаного хлеба — для покойника — так тоже полагалось делать на поминках. Тело Антонина лежало в одной из комнат, где Дэннис навел охлаждающие чары. В изголовье он зажег две церковные свечи, а кот неподвижно сидел рядом и не сводил с мертвого хозяина изумрудных глаз. У Дэнниса было много дел: он сообщил о гибели Антонина своей матери, тетке и Эсмеральде, посетил русскую церковь и договорился о заупокойной службе, затем написал еще несколько писем с извещением о похоронах — Долоховы поддерживали связи с немногими эмигрантскими семьями первого поколения, теми, чьи предки когда-то бежали в Европу от большевиков. — Деда похоронят на Хайгейтском кладбище, — сказал Дэннис. — Там и бабушка, и отец, и дядя… Еще нужно было подумать, что делать дальше. Со дня на день в дом должны были явиться авроры с обыском — возможно, Дэнниса арестуют, хотя он был уверен, что никаких обвинений ему предъявить не смогут. Метку он принял лишь нынешней зимой, правда, участвовал в нескольких боях, но доказать это вряд ли получится. А вот братьям Лестрейндж следовало уходить отсюда, и как можно скорее — в этом они надеялись на помощь Изабеллы. * * * Изабелла, обливаясь слезами, читала письмо Рабастана. «Дорогая моя! Я жив. Но война проиграна, мы разбиты, и нам с Руди надо где-то скрыться на время. Сейчас мы в доме Дэнниса, но сюда скоро, наверное, явятся авроры. Не пытайся вызвать меня по сквозному зеркалу — свое я потерял, видно, кто-то снял его, когда я был без сознания. А то, которое у тебя, ты спрячь где-нибудь получше, потом можно будет сделать два новых. У нас есть немного оборотного зелья, но совсем нет денег. Прошу тебя, возьми в Гринготтсе побольше и обменяй на маггловские — гоблины должны тебя допустить к сейфу. И приходи к Дэннису. Камин в доме закрыт, а район маггловский, так что лучше воспользуйся маггловским такси». Ниже был написан адрес. Дэннис, сидящий на диване в ожидании ее ответа, время от времени поглядывал на Мораг, которая стояла у окна, непривычно тихая и задумчивая. — Спасибо вам, — поблагодарила его Изабелла. — А что они вообще собираются делать дальше? — Я считаю, что самое лучшее — поехать в Германию, к моей тете, — ответил Дэннис. — Они с дядей не будут против. — Пожалуй, вы правы… Но как же им выбраться из Британии? Сейчас их будут искать, и Аврорат, и маггловская полиция — там ведь о них знают еще со времен первого побега из Азкабана… — Наверное, лучше всего на метлах. Правда, Рабастан ранен, так что вряд ли он скоро сможет лететь. Поэтому пока им надо где-то спрятаться. — Хорошо, Дэннис, спасибо. Скажите им, что я все сделаю и скоро буду у вас. — Может быть, вас подождать, миссис Лестрейндж? Или вам помощь нужна? — Нет, идите, я сама. Когда Дэннис ушел, Мораг спросила: — Изабел, как же они будут скрываться? Им ведь из дома не выйти — даже маггловской полиции их лица известны. И может быть, Аврорат опять будет облавы устраивать совместно с магглами… — Оборотное зелье, — ответила Изабелла. — Басти пишет, у них немного есть. — И надолго им хватит? — Ну, а что делать? — устало сказала Изабелла. — Им сейчас надо спрятаться, а там, может быть, еще где-нибудь оборотного достану… — А если не достанешь? Сейчас наверняка будет не так-то просто купить оборотное или ингредиенты для него… А если они все-таки попадутся, их же сразу проверят. В Аврорате ведь не дураки… — Ну… Они будут осторожны. Не станут же авроры каждого маггла проверять? Хотя, конечно, ты права, это опасно. Да и пить оборотное нужно постоянно… Мерлин, это сколько же его понадобится! Но как иначе им скрыться? У тебя есть другое предложение? Мораг ненадолго задумалась, потом вскинула голову, глаза ее заблестели. — Есть! — воскликнула она и убежала в свою комнату. Вскоре младшая сестра вернулась с томиком Конан Дойла. Открыв оглавление, что-то сосредоточенно искала, шевеля губами и накручивая длинный рыжий локон на палец, потом нашла нужную страницу, ткнула пальцем в середину и торжествующе поднесла книгу к лицу Изабеллы. — Читай! — «Никогда в жизни не видел я ничего подобного. Лицо сползло с арестанта, как кора с дерева. Исчез грубый темный загар. Исчез ужасный шрам, пересекавший все лицо наискосок. Исчезла рассеченная губа. Исчез отталкивающий оскал зубов. Рыжие лохматые волосы исчезли от одного взмаха руки Холмса, и мы увидели бледного, грустного, изящного человека с черными волосами и нежной кожей…» (1), — прочла Изабелла вслух, потом пробежала глазами страницу до конца и перелистнула. — И полицейским ведь в голову не пришло, что это грим… Кажется, я понимаю… А в этом что-то есть. — Именно. Надо изменить их до неузнаваемости, но без оборотного. Мне Мэри Чамберс рассказывала — теперь у магглов есть такие кремы, намажешься, и кожа станет смуглой. А если еще и прическу изменить, волосы перекрасить… да много чего можно придумать. Изабелла расцеловала сестру: — Умничка! Ну все, я пойду. Рэйни должен спать еще часа два, но, если проснется… — она покачала головой, — ох… тогда дайте ему обычного молока… Но я постараюсь обернуться побыстрее. Прежде всего Изабелла пошла в Гринготтс, где дежурный гоблин проводил ее в сейф Лестрейнджей. Она взяла триста галлеонов и обменяла их на фунты. «Басти просил взять побольше денег… Но сколько? Все золото из сейфа ведь не утащишь… Ну, если что, потом еще возьму». Выполнив просьбу мужа, Изабелла отправилась в маггловский магазин косметики. На молодую женщину, в чьем облике, манерах и одежде ощущалось что-то неуловимо старомодное, там смотрели несколько странно, но в конце концов Изабелла все же приобрела две упаковки черной краски для волос и крем, который назывался «автозагар». Заглянула она и в магазин мужской одежды, и в магическую аптеку на Диагон-аллее — купила зелье, препятствующее росту волос. Это средство пользовалось большой популярностью у молодых ведьм, которым не повезло иметь волосатые руки и ноги. Немного поразмыслив, она приобрела и другое зелье, от которого волосы отрастали в считанные минуты. Изабелла уже придумала, каким образом изменить внешность Басти и Руди. Насчет побега у нее тоже возник план: «На метлах лететь в такую даль! А вдруг их все же в воздухе обнаружат? Нет, можно иначе… Мама с папой ведь собирались лететь маггловским самолетом в Перу, и папа подробно рассказывал, что для этого нужно. Вот сейчас и пригодится». Вскоре она уже была у долоховского дома. Дэннис открыл дверь и провел Изабеллу в гостиную. Рабастан, увидев входящую в комнату жену, поднялся с дивана и неловко обнял ее — рана еще болела. А Изабелла, прижавшись к мужу, плакала и целовала его. — Дорогая моя… хорошая… — бормотал он, здоровой рукой гладя ее по спине. — Ну не надо… не надо плакать… милая… Она провела рукой по его щеке, заросшей двухдневной щетиной, всматриваясь в лицо, бледное и осунувшееся, с болью замечая загнанную обреченность в глазах. — Спасибо тебе, Изабел, — сказал он, мягко разнимая ее руки, обхватившие его шею. — Сейчас придет Эсмеральда, принесет каких-нибудь волос — Дэннис ее попросил… Эсмеральда — это подруга Антонина, — пояснил он в ответ на ее вопросительный взгляд. — И мы с Руди уйдем отсюда. — Куда вы пойдете? — спросила Изабелла. — Где-нибудь в лесах спрячемся, — пожал плечами Рабастан и тут же поморщился от боли. — Теперь они будут за нами по лесам бегать… как раньше мы за ними… Улететь-то мы сейчас не сможем, — и пояснил, видя вопросительный взгляд жены: — А, ты еще не слышала? По радио только что передали, что над всей Британией наведены чары, препятствующие полетам на метлах, а также на волшебных животных. Вернее, взлететь-то можно, да упадешь сразу. — Как?! — вскрикнула она. — Да, Изабел. И вот что я тебе скажу. Только выслушай меня внимательно и пойми. Ты должна со мной развестись. Пойди в Министерство и скажи, что ты совершила ошибку и теперь это осознала, что ты мои преступные заблуждения не разделяешь… и просишь расторгнуть брак. Так надо, милая. Тебя тогда оставят в покое. А нас, скорее всего, рано или поздно поймают или убьют. Но когда Рэйни вырастет, уже многое позабудется… — Нет, — сказала Изабелла. — Что — нет? — Я не собираюсь разводиться. И не говори больше об этом. Лучше подумаем, как вам из Англии выбраться. Жаль, что у тебя уже нет международного порт-ключа… — Неизвестно, сработал бы теперь этот порт-ключ или нет. Ты пойми, Изабел, я о тебе забочусь. Если ты порвешь со мной, то тебя и твою семью никто не тронет. Они ведь и арестовать тебя могут… — Нет, Басти, — упрямо покачала головой Изабелла. — В тюрьму меня сажать не за что, а от тебя я не откажусь. Лучше послушай, что я придумала… Она изложила свой план. — План хорош, — одобрительно кивнул Рудольфус. — Пожалуй, это лучшая маскировка, чем оборотное. Но насчет паспортов… Ты, Изабел, конечно, можешь перерисовать лица и имена — но дело в том, что паспорта все равно будут фальшивые. Потому что тех людей, за кого мы будем себя выдавать, на самом деле не существует. С этими паспортами границу пересечь нельзя. Вернее, можно, конечно, если наложить на маггла, который будет их проверять, Конфундус. Но сейчас на всех маггловских вокзалах и в портах будут дежурить авроры… Изабелла опечалилась: — А мне казалось, я так хорошо придумала… Но ты прав, авроры наверняка будут везде… — Ладно, с этим потом разберемся, — Рудольфус ободряюще улыбнулся ей. А Изабелла, немного подумав, снова заговорила: — Все равно ваши паспорта нужно перерисовать. Это в любом случае не помешает, главное — аврорам не попасться. Только вы будете британскими гражданами иностранного происхождения. Турецкого или, может быть, арабского. Правда, вы же языка не знаете… — Я несколько слов знаю по-турецки, — пожал плечами Рудольфус. — И по-арабски тоже. Мы с Беллой после свадьбы много путешествовали по Востоку… Пожалуй, по-арабски я знаю больше, поэтому мы будем арабами. Басти, что ты застыл, как жертва василиска? Ты не знал, что у тебя очень умная жена? — Насчет внешности — это мне Мораг подсказала, — улыбнулась Изабелла. — Все, Басти, время не ждет. Дэннис, где удобнее все это делать? В ванной? — Да зачем, можно прямо в комнате, — махнул рукой Дэннис. — Только не в гостиной лучше, а в спальне. Изабелла усадила Рабастана в кресло перед зеркалом и для начала обрила его голову и нанесла тонким слоем зелье, чтобы волосы дольше не отрастали. Затем с помощью другого зелья вырастила мужу длинную бороду и вместе с усами выкрасила в иссиня-черный цвет. Помогла снять рубашку и долго, старательно натирала его кремом, от которого кожа приобрела темный оттенок. — Надо намазать все тело — на всякий случай, — она покраснела. — Так что снимай все… Рудольфус и Дэннис, с любопытством наблюдавшие за манипуляциями Изабеллы, из деликатности вышли. Рабастан, едва дверь за ними закрылась, притянул жену к себе и посадил на колени. — Милая… иди ко мне. А то ведь теперь неизвестно, когда еще… — Басти… — Изабелла смущенно глядела на него. — Так странно — это ты… и как будто не ты… Она прикрыла глаза. Потом, когда Изабелла, наконец, закончила мазать Рабастана мазью — теперь все его тело было смуглым — она, чувствуя, как горят щеки, вышла из комнаты и позвала Рудольфуса, который вместе с Дэннисом сидел в гостиной. — Нет, Руди я сам намажу, — усмехнулся Басти, вышедший следом за ней. — Конечно, — улыбнулась она. — Я только головой его займусь. Вскоре Рудольфус тоже был обрит наголо, а на его лице выросла длинная борода, заменившая его собственную — короткую, каштановую с проседью. Изабелла покрасила ее в такой же иссиня-черный цвет, как и у Рабастана, и намазала мазью его голову, лицо и шею. После этого она занялась перерисовыванием паспортов, взяв арабские имена из энциклопедии, нашедшейся в библиотеке Долоховых. Басти тем временем довершил преображение старшего брата — и вот уже в гостиной стояли двое восточных мужчин средних лет. Правда, у одного из них на лице ярко выделялись светлые глаза. — Вас просто не узнать! — удовлетворенно улыбнулась Изабелла. — И Фините Инкантатем ничего не даст, потому что никаких заклинаний я не применяла. Вот только глаза у Басти… — Это ничего, — успокоил ее Рудольфус. — Бывают и турки, и арабы светлоглазые. Изабелла вдруг ахнула и снова взялась за палочку. — Я кое-что забыла! Все эти маггловские средства со временем сходят. Поэтому я обработаю вас заклятием вечного приклеивания. — Это сколько же нам в таком виде ходить? — Рабастан окинул недовольным взглядом свое отражение в зеркале. — Столько, сколько нужно, Басти. — Изабелла совершенно права, — поддержал ее Рудольфус. Чарами вечного приклеивания она владела в совершенстве. Закончив работу, еще раз оглядела обоих братьев и сказала: — Ну вот и все. Фините Инкантатем на чары вечного приклеивания не действует. Теперь надо подумать, как мы будем связываться, — Изабелла озабоченно нахмурилась. У нее уже прошло приподнятое настроение, она боялась, что вот-вот сюда нагрянут авроры, и ей казалось, что в ее плане сложностей и изъянов больше, чем представлялось вначале. — Мне ведь, наверное, сейчас не стоит идти вместе с вами? Но я должна хотя бы знать, где вы… — Изабел, я — анимаг и превращаюсь в немецкую овчарку, — сказал Рудольфус. — Так что ночью попытаюсь пробраться к твоему дому и сообщу тебе, где и как мы устроились. Потом ты можешь туда прийти или написать маггловской почтой. — Руди, это опасно! Нельзя тебе показываться в волшебном квартале, даже в анимагической форме! — Тем более, авроры вас уже в этой форме видели, — поддержал ее Дэннис. — Ну, не могут же авроры проверять всех собак на анимагию. Я буду осторожен. А те, которые были у Хогвартса… я же к ним Империус применил, так что, может быть, они и не вспомнят… — Рудольфус, вы можете сообщить мне, а я уже скажу миссис Лестрейндж, — предложил Дэннис. — Можно и так, — кивнул Рудольфус, — если я не смогу попасть на Диагон-аллею. Кто знает, вдруг у «Дырявого котла» круглосуточную охрану выставят? Но, Дэннис, ты забываешь, что у тебя самого могут быть проблемы… Ты уверен, что тебе ничто не грозит? Может быть, тебе лучше пойти с нами? — Не могу, — отказался Дэннис. — Мне деда нужно хоронить. Конечно, мама приедет, и тетя Ирэн, но все равно… Да нет у них на меня ничего, так что, думаю, нет и особого смысла скрываться… — Так… Руди, Басти — идите скорее… У меня сердце не на месте, — Изабеллу все сильнее одолевало беспокойство. — Дэннис… спасибо вам большое за все. И… я вашего деда мало знала, но мне жаль… Я вам очень сочувствую. — Благодарю вас, мадам, — Дэннис поцеловал ей руку и повернулся к Лестрейнджам. — Рабастан, ваша жена права, вам лучше здесь не задерживаться. Миссис Лестрейндж, передайте мой поклон мисс МакДугалл, вашей сестре, — добавил молодой человек церемонным тоном и, как показалось Изабелле, отчего-то смутился. Она мягко улыбнулась. — Непременно передам. И заходите к нам, мы будем рады. Кстати, я ведь могу подтвердить, что вы все время были в Малфой-мэноре, охраняли резиденцию Темного Лорда. За это вас не могут осудить, тут нет никакого преступления. Вы там даже не дрались ни с кем… — Изабел, — напомнил Рудольфус, — о Дельфи им нельзя говорить. — Я помню, — кивнула она. — Просто скажу, что гостила там, мы ведь с Цисси давно дружны, это всем известно. Наконец, братья Лестрейндж, одетые в дешевые маггловские куртки, джинсы и свитера, покинули дом Долохова и аппарировали в Бэйсуотер, который, как сказал Дэннис, в последние годы облюбовали выходцы из арабских стран. Там они планировали поселиться в какой-нибудь дешевой гостинице. Изабелла же, которую переполняла тревога, пошла пешком по улице, то и дело поглядывая на дорогу в поисках свободного такси. Ее слегка пошатывало, руки и ноги дрожали от пережитых волнений, да еще бросило в жар от прилива молока к груди. Она хотела было немного посидеть на автобусной остановке — ноги едва держали — но справилась с собой. «Мне нужно Рэйни покормить, и все пройдет. А для этого надо скорее домой добраться. И почему я не попросила Дэнниса меня проводить?..» В конце концов она все же заметила такси, остановила его и через несколько минут была возле «Дырявого котла». Остаток пути она преодолела почти бегом. Когда Изабелла, задыхаясь, распахнула дверь своего дома и услышала громкий плач сына, в прихожую вышла Мораг. — Папу арестовали, — сказала сестра и заплакала. У Изабеллы перед глазами все поплыло, и она, схватившись за тумбочку, медленно осела на пол.