They're twins Frye

Близнецы достаточно язвили в адрес друг друга и предпочитали отдельное одиночество днем, однако мало кто знал, что поздним вечером Фраи любят уединиться и поболтать по душам. И только один черт знал, что они там на самом деле вытворяли. Иви стояла на крыше одного давно заснувшего поезда и ждала вечно опаздывающего брата. Джейкоб уже сворачивал на нужную улицу и при виде фигуры сестры вдали мог расслабиться и неспешно идти к ней. Ему было все равно, что когда она его заметит, не упустит случая отчитать за опоздание, ведь по ее словам он будет идти как черепаха. Но вряд ли Иви знает, как он бежал сюда, не жалея своих ног. Только когда он подошел ближе, то заметил, что Иви что-то шептала, смотря на верхушки домов вдали.  — Ты снова опоздал, Джейкоб! — отвлекаясь, девушка скрестила руки на груди. — В который раз!  — Извиняй, сестренка, я совсем лошадей загнал, пока ехал сюда, — развел руками мужчина. Его выдавала улыбка, когда он наклонился к лицу сестры, а та отстранилась и быстро посмотрела по сторонам. — Да ладно тебе, здесь давным-давно никого нет!  — Ты у нас не любитель осторожничать, — заметила его сестра, и Джейкоб поспешил заткнуть сестру коротким поцелуем в губы. — Это когда-нибудь тебя погубит.  — Чтобы осторожничать, у меня есть ты, — усмехнулся мужчина, одной рукой прижимая к себе Иви. — Ты прикроешь, верно? Они неторопливо двигались вперед, но молчали, порой отвлекаясь на алый закат, который портил непроглядный дым множества фабричных труб — совсем рядом был индустриальный район. Тяжелым воздухом было трудно дышать, но близнецы уже к этому привыкли.  — Иви, — негромко заговорил Джейкоб, — как там наш Генри?  — Мистер Грин? — переспросила она, хотя все прекрасно слышала. Больше Иви зацепила интонация вопроса, слишком неохотная, прикрытая этой веселящей одного лишь Джейкоба неофициальностью. — Мы работаем над поиском частиц, но он продолжает сидеть в убежище. Говорит, что это его работа.  — А что насчет? …  — Тебя? — фыркнула Иви. — Он все еще думает, что мы в ссоре. И что ты работаешь слишком неаккуратно, из-за чего я должна заметать твои следы. Джейкоб ничего не ответил, только прижимая сестру к себе. Он следил за стаей черных грачей, пролетающих над заходящим солнцем. На душе у мужчины скребли кошки.  — Чем же занимаешься ты, помимо того, что уничтожил целый состав поезда? — спросила его сестра, и Джейкоб встрепенулся — его вырвали из паутины своих мыслей и планов. — Или предпочитаешь работе безделье?  — Насчет этого не волнуйся, моя дорогая сестренка, — он остановился, и Иви вместе с ним. — Я работаю, не покладая рук. Джейкоб поднял за подбородок лицо Иви и любовался ее пепельными глазами, слегка улыбаясь. Ему нравилось сравнивать их цвет с чем-либо, и сейчас ему казалось, что это серый дым. Его сестра только положила свою ладонь на ладонь брата.  — Что ты читала? — спросил он, сплетая руку Иви со своей. — Я видел, ты…  — Я открыла для себя прелести сонетов Шекспира, — по привычке задрав нос, ответила девушка. Джейкоб еле сдержал улыбку, чтобы не показаться невежливым. — Но ты их не читал.  — Ты учила их наизусть? — для себя поинтересовался мужчина, сводя брови вместе. — Разве это не пустая трата времени?  — Ты думаешь слишком поверхностно, ведь ты их даже не читал. Мне они нравятся, и некоторые — особые — я выучила для себя.  — Снова блесни своими знаниями, — задорно сказал Джейкоб и, приобняв сестру, снова повел ее вперед по крышам вагонов, — и почитай мне что-нибудь, прошу. Иви усмехнулась серьезному лицу брата, но на несколько секунд задумалась.  — Мои глаза в тебя не влюблены, Они твои пороки видят ясно. А сердце ни одной твоей вины Не видит и с глазами не согласно… — говорила девушка, заставляя себя не смотреть брату в глаза.  — Ушей твоя не услаждает речь. Твой голос, взор и рук твоих касанье, Прельщая, не могли меня увлечь На праздник слуха, зренья, осязанья, — лицо мужчины тронула улыбка, но он продолжал слушать, смотря на клубни дыма, всплывающие из труб.  — И все же внешним чувствам не дано — Ни всем пяти, ни каждому отдельно — Уверить сердце бедное одно, Что это рабство для него смертельно… Они снова остановились — последний вагон подошел к концу. Иви все же встретилась с иссиня-темным взглядом Джейкоба и его насупленными бровями — когда он слишком чем-то заинтересовывался, то часто хмурился. Именно у него сестра переняла эту особенность, однако только когда глубоко задумывалась. Скоро им придется разойтись, у каждого свои дела. Весь следующий день они снова будут порознь, и Джейкоба это слишком тяготило. Он слушал, как никто другой:  — В своем несчастье одному я рад, Что ты — мой грех и ты — мой вечный ад.