Our storyline.

Лето подходило к концу и Гарри Поттера очень скоро ожидало возвращение в Хогвартс. Была поздняя ночь, Молли Уизли не оставила ему возможности отказаться от теплого супа и беседы, в ходе которой она расспрашивала про Горация Слизнорта. Вскоре в дом вернулся и Артур Уизли, присоединившийся к трапезе. — Тяжелая ночка выдалась, — с тяжелым вздохом поделился мистер Уизли, — Какой-то идиот пустил в продажу метаморф-медали. Стоит повесить такую медаль на шею, и сможешь менять свою внешность по желанию. Сто тысяч обличий всего за десять галеонов! — А на самом деле что происходит, если ее наденешь? — Чаще всего человек просто приобретает неприятный оранжевый оттенок, но некоторые вдобавок еще и обрастают щупальцами. Как будто в больнице святого Мунго без того мало забот! — Как раз такую штуку Фред и Джордж могли бы посчитать веселым розыгрышем, — нерешительно сказала миссис Уизли. — Ты уверен... — Матушка, ты как всегда о нас высокого мнения, — один из близнецов спустился на кухню и тут же подошел, чтобы пожать Гарри руку. Поттер удивился. Ему казалось, что оба близнеца живут теперь в Косой Аллее, где заведуют своим процветающим магазином. Однако один из старших сыновей Артура и Молли был тут, очень бледный и усталый, но без тени сна на лице. — Фред, поешь и ты тоже, — миссис Уизли бросилась наливать сыну лукового супа, тот поблагодарил ее и осторожно отхлебнул горячего бульона, — Как она? — Спит, — устало ответил Фред, лицо у него было мрачным, словно туча, — Извините, что все еще тут торчу, я просто… — Не неси чепухи, — Молли всплеснула руками и потрепала сына по рыжей макушке, он как-то невесело улыбнулся, — Мы тебе всегда рады! Да и помощь мне не помешает, за вами всеми глаз да глаз нужен! — Это точно, — ответил близнец. В комнате повисла тишина, что нарушалась лишь позвякиванием ложек. Гарри не решился спросить, о чем они говорили. Миссис Уизли проводила Поттера в бывшую комнату близнецов, где он и уснул, едва его голова коснулась подушки. Утро принесло в его временное пристанище Рона, Гермиону и Джинни, а так же, к огромному удивлению Гарри, Флер Делакур. Поттер был рад видеть своих друзей, но вскоре хорошее настроение кануло в лету. — А что Фред тут делает? Я думал, они с Джорджем в магазинчике и… — Рон и Гермиона переглянулись, девушка шмыгнула носом, прячась за каштановой копной волос, — Что такое? — Ну... После того, что случилось в отделе тайн, Рори попала в Мунго... А после мама забрала ее сюда. Она... Кхм, скажем, не очень хорошо перенесла то, что случилось, — Рон тщательно выбирал слова, но все-равно с каждым мигом Гермиона все сильнее и сильнее горбилась, обнимая колени, словно пыталась сжаться до размера точки и исчезнуть, — Фред остался, чтобы за ней присмотреть. А пару часов назад они улетели в Аллею. Гарри помрачнел. С той злосчастной ночи в Отделе Тайн он не видел Розарию и ничего о ней не слышал. Сколько он ни пытался в письмах выяснить о ее состоянии у друзей, сколько бы ни писал ей самой, никто не желал с ним делиться ни крохой информации. Члены Ордена то и дело посещали Нору, но Розария ни с кем из них не явилась, даже на его шестнадцатилетие. Поттеру это совсем было не по душе, но никто о Сойер лишний раз старался не говорить. Причин такому поведению Гарри тоже не нашел. — Выглядишь потрясающе, честно тебе говорю! — девушка вздохнула, придирчиво осматривая волосы, что собрала в высокий хвост. Поправив челку, она покосилась на парня, что обнимал ее за талию, положив подбородок ей на плечо, — Ты всегда для меня была и будешь красавицей. Она потупила глаза, слегка покраснев. Фред хитро улыбался, фиолетовый костюм смотрелся на нем крайне нелепо, но девушка ему об этом не говорила. Кто она такая, чтобы осуждать стиль одежды близнецов Уизли. — Ты точно не хочешь спуститься к остальным? Мама с папой и ребята внизу, они были бы рады тебя видеть, — девушка покачала головой, лицо парня стало суровым, — Ты можешь остаться тут, знаешь? Если не хочешь возвращаться в Хогвартс. — Спасибо, но я должна закончить учебу... Не хочу бросать на пол пути, — они оба понимали, что это просто отговорка. На самом деле, девушка не хотела мертвым грузом повиснуть на близнецах, которые и так спасли ее жизнь не далее, чем с полтора месяца назад. Фред прижал ее спиной к своей груди, будто попытался спрятать от внешнего мира в своих руках. Она закрыла глаза, дыхание парня приятно щекотало кожу. — Ты справишься? Я могу тебе верить? — Все будет хорошо, я обещаю…       Поездка в Косую Аллею стала для Гарри причиной для многих размышлений. Во-первых, он очень порадовался за близнецов Уизли. Их дело цвело и приносило солидный доход, они очень радушно встретили Гарри и остальных в своем заведении. Когда Поттер спросил о Розарии, они переглянулись и поспешно перевели тему для разговора. Ему это совсем не понравилось. Еще сильнее настроение ухудшилось, когда он вместе с Роном и Гермионой наткнулся в ателье мадам Малкин на Драко Малфоя. Тот выглядел злым и измотанным, в его речах было еще больше яда и ненависти, чем обычно. На какое-то мгновение Гарри показалось, что он вот-вот кинется на него и задушит голыми руками. А после того, как они проследили за блондином до «Горбин и Бэрк», у Гарри укоренилась мысль о том, что Малфой явно что-то задумал. Нужно было предупредить об этом Рори, но она словно сквозь землю провалилась. Сколько Поттер ни старался, он не нашел ее ни у близнецов, ни в Хогвартс-экспрессе, когда они уже отправлялись в школу. Ему стало страшно от мысли о том, что она могла в этом поезде и не ехать вовсе. Большой зал был необычайно мрачен. Речь Альбуса Дамблдора всполошила детей всех возрастов, от самых маленьких, до старших. Гарри сидел, придерживая белоснежный платок у разбитого носа, и не сводил пристального взгляда со спины Сойер. Так же пристально ее сверлили серые глаза Драко Малфоя, полные невиданной Поттером доселе ярости. Пир медленно, но верно подходил к концу, когда девушка встала из-за стола и направилась на выход. Не успевший доесть Гарри, вскочил и побежал за ней следом. — Рори, постой! Рори! — девушка замерла, не поворачиваясь к парню лицом, ее голова была слегка опущена, она его слышала, но встрече, кажется, была вовсе не рада. Гермиона и Рон выбежали следом за ними. Краем глаза Гарри заметил Малфоя в компании Нотта и Паркинсон, что, не скрываясь, наблюдали за происходящим, — Мы можем поговорить? — О чем? — голос ее звучал холодно и отстраненно, ее спина заметно напряглась, когда Гарри сделал шаг в ее сторону. — Ты злишься на меня?..       У нее не было ответа на этот вопрос. Гарри Поттер. Был ли он виноват в том, что Сириус Блэк погиб? Что ж, вероятно, да. Была ли в этом виновата она? Однозначно да. Но имела ли она право злиться на Гарри? Девушка тяжело вздохнула и молча двинула вперед, оставляя друзей позади. Она не злилась. Она ненавидела. Но не Гарри Поттера, а себя саму. Она уныло смотрела на слой пыли, что накопился в крипте за столь долгое отсутствие в ней людей. Прибрав ее с помощью палочки, девушка замерла, глядя на пустой триптих. Раньше он ее сильно пугал. А сейчас, даже в почти кромешной тьме, ведь жаровни она поджигать не стала, ей он казался слишком символичным. Красивые пустые пейзажи. Сейчас девушка не ощущала ничего кроме печали и гнетущей пустоты внутри, даже самые прекрасные и живые картины не способны были надолго захватить ее внимание. Что уж говорить о древнем потертом триптихе и пылящемся рядом омуте памяти. Она не была удивлена, когда решетка со скрежетом поползла вверх, впуская в комнату второго человека. От него волнами исходила угроза, но у девушки сейчас не было желания сопротивляться. Она надеялась, что он поймет, но с первыми же его словами, надежда рассеялась легкой дымкой. — Не желаешь мне ничего объяснить? — она стояла к нему спиной, ни единый мускул не дрогнул. — Это ты Гарри вмазал? — А кто еще? Этот выродок затянул тебя в какую-то передрягу и ты пропала! Не вернулась в школу, не ответила за лето ни на одно письмо! Ты хоть представляешь, каково мне было? Отца забрали в Азкабан, ты испарилась, из Малфой-мэнор устроили пыточную! — он мог бесконечно на нее злиться, но не мог ни минуты отрицать, насколько сильно боялся за нее. — Что с тобой произошло? — Я не хочу об этом разговаривать… — А придется! Ты обещала! За мою помощь ты как минимум обязана со мной объясниться! — Я никому ничего не обязана… — ее голос был тихим, едва-едва различимым из-за его собственного учащенного дыхания. От злобы начинало трясти. Он бездумно выхватил из кармана палочку и направил ей в спину, но девушка лишь качнула головой и поплелась к дивану. Она не воспринимает его всерьез! Даже когда он буквально угрожает ей, она ведет себя так, будто он абсолютно ничего не сможет ей сделать. Это бесило еще больше. Если она сама ничего ему не говорит, значит, он сам все узнает, и никто ему не помешает! — Легилименс! Перед его глазами урывками проносились воспоминания. Он попятился назад, хватаясь за голову, больно врезаясь спиной в каменную стену. Голову от боли и переизбытка чужих воспоминаний рвало на куски.       Он видел коридоры министерства, видел яркие вспышки заклинаний, видел чужую смерть... Темные картинки вспышками возникали перед глазами, будто кто-то слишком быстро менял слайды в диапроекторе. На одном из таких слайдов он увидел собственного отца. Его лицо было искажено яростью и почти безумием, он атаковал Розарию и она взвыла от боли. В следующий миг он очутился совсем в другом месте. В душе его поселился липкий ужас. Она сидела в постели, лицо ее было наполовину скрыто плотной повязкой из бинтов, а в руках палочка, которая резала ее плоть выпуская наружу потоки алой крови. Рыжие близнецы хлопотали вокруг, спасая ей жизнь при помощи первоклассной колдомедицины. Один из них нависает над ней, целует в бледные щеки, держит холодные пальцы, пока она безжизненно смотрит в потолок, а из голубых глаз непрекращающимся потоком текут слезы. Его вышвырнуло в реальность, словно рыбу на берег слишком сильными волнами прилива. Дыхание сбилось и было тяжелым, словно он пробежал кросс. На этот раз она повернулась. На ее бледном лице застыло удивление, один единственный глаз смотрел на него, будто не верил в реальность происходящего, второй же был скрыт за косой челкой. То, что он видел... Этого не может быть. Все это какой-то бред, все это чушь, всего этого не должно было происходить. Он ринулся на нее, хватая за плечи, силой повалил на диван и навис сверху, словно хищник над своей добычей. Девушка лишь слабо трепыхнулась в безрезультатной попытке вырваться, но он сдавил ее запястья своей рукой, держа их над ее головой, смахивая ладонью чертовы волосы. Длинный прямой шрам тянулся от середины лба через тонкую бровь и вниз по веку, слегка выходя на мягкую щеку. Это не шутки и не глупый бред, ему не кажется и его глаза не врут. Он хотел провести пальцем по веку, в попытке понять, пуста ли глазница под ним, но она легонько дернула голову в сторону, не давая ему этого сделать. Его хватка ослабла, по ее запястьям тонкими змеями вились два вертикальных шрама, выглядывали из-под его пальцев уродливыми отметинами. — Рия… — голос дрожал, перед глазами повисла мутная пелена, а она все молчала. Словно не понимала, каким мучением для него является эта тишина, — Черт бы тебя побрал, посмотри же на меня! Она открыла глаза и парень выдохнул, чувствуя невероятное облегчение при виде того, что оба ее глаза на месте. Однако, в них постепенно скапливались слезы. — Что случилось? Объясни мне, что я видел? — его шепот был едва различим, она дрожала, придавленная тяжестью его тела, но он не двигался с места. — Беллатриса Лестрейндж... Убила... Сириуса... Ее слова перемешались с громкими всхлипами, их смысл доходил до него с запозданием, переварить все услышанное было тяжело. Драко потряхивало. Девушка потеряла человека, который заменил ей отца. И этого человека, так же, как ранее ее родных, убила его тетушка. А его родной отец изуродовал девичье лицо, навсегда отпечатывая на нем память о том кошмарном дне. Ей было плохо, ей было больно, и единственным выходом она видела смерть. Но ее спасли. Спас кто-то другой. Не он. Его рядом не было.       Драко и самого пробирала дрожь. Ее истерика, громкая из-за потока слов, сейчас стала тихой и почти беззвучной. Страдание, столь ярко отражавшееся на ее лице, заставляло и самого Малфоя чувствовать боль. Она нуждалась в нем. Тогда, в кабинете Амбридж, в Запретном лесу, в Министерстве и позднее. Он должен был быть рядом. Его руки должны были удерживать ее от глупостей, его голос — убаюкивать и заставлять забыться. Он был нужен, но не был рядом. Чужие руки держали ее, чужие губы отпечатывались на щеках, чужие слова спасали от одиночества, уберегали от глупых поступков. Зубы скрипнули друг об друга в бессильной злобе, парень сгорбился, склоняясь над ней еще ниже, щекоча платиновыми волосами влажные щеки. Он отпустил ее запястья, ладонями обнимая ее лицо. Что он должен ей сейчас сказать? Что ему жаль? Жаль, что его семья искореняет дорогих ей людей? Жаль, что он не был рядом? Жаль... Жалостью ничего не решить и никому не помочь. Слова тоже были лишними. Правильных у него не было. Он рвано выдохнул, находясь в считанных миллиметрах от ее лица, и смял податливые соленые губы жадным поцелуем. Ее тело вздрогнуло, напряглось, руки уперлись в его грудь, но он не позволял ей отстраниться. В его голове умирая, билась единственная мысль, немая просьба его не отталкивать. Дать ему шанс. Ее пальцы сомкнулись на его воротнике, сжимая его так сильно, что тот врезался в кожу до боли. Она буквально заставила его навалиться на нее сверху. Он не удержал равновесия, они кубарем слетели с дивана на грязный пол. Их губы с пошлым причмокиванием разъединились, копчик ужасно саднило из-за жесткого приземления, она лежала на нем сверху, все еще сжимая ворот рубахи, удивленно глядя в его глаза. Ее губы были раскрыты, влажные, мягкие, он снова подался вперед увлекая в очередной поцелуй, длительный и сладкий. Его руки сжимали ее талию, их языки кружили в невероятном танце, все вокруг исчезло, перестало существовать. Только они и эта чертова пыльная комната, что хранила в себе слишком много их секретов.       Пальцы Драко скользнули вниз, забираясь под школьную форму, впиваясь в нежную кожу поясницы. Он впервые пожалел, что она не носила юбок. Одна рука опустилась на ее бедро, слегка сжимая, из ее груди вырвался сладкий стон. Малфой уже не понимал, что они делают. Он чувствовал ее прикосновения на своей коже, сам без тени смущения исследовал все, до чего только мог дотянуться, все еще находясь под ней, все еще не желая отпускать ее. Растрепанная, раскрасневшаяся, такая соблазнительная. Драко не желал, чтобы этот миг заканчивался. Она попыталась стянуть с него рубашку, и в этот момент он оттолкнул ее, словно его ударило током. Девушка непонимающим взглядом уставилась на парня, что резко сел и спрятал лицо в ладонь, второй опираясь на холодный камень. Девушка была растеряна, он видел это, но не мог ей открыть причин своего поведения. — Рия, — поразительно, насколько сладко это имя на его губах, почти так же сладко, как его владелица. Его голос хрипит, он не может на нее смотреть, но и взгляд отвести не в силах. Противоречия рвут его на части. — Я... Ты нравишься мне. Очень. Но этого... Этого не должно было произойти... Прости. Он вскакивает на ноги и спешно покидает крипту. Она не пытается его остановить. Драко хочется взвыть от негодования, врезать кому-нибудь, наколдовать самый яркий огонь, чтобы он поглотил всю эту школу и спалил до тла. Быть рядом с ней правильно и хорошо, так сладко и приятно, попробовав однажды, уже никогда не сможешь отказаться. Но он должен был. Потому что так нужно. Его руки дрожали, блондин спешно поправил рукав, скрывающий на его левом запястье метку Пожирателей смерти. Чтобы ее спасти, он должен держаться как можно дальше. Она не должна узнать о том, кем он стал. Не должна узнать о его задании. Драко Малфою казалось, что если когда-то правда о том, кем он теперь является, всплывет наружу, Розария, его драгоценная и столь горячо любимая, отвернется от него и он потеряет ее навсегда.