Our storyline.

Было холодно. Что-то тягучее и вязкое обволакивало ее. Неприятное чувство. Будто тонешь в болотной жиже. Она едва разлепила глаза и быстро закрыла их, испугавшись, что странная белая жидкость попадет внутрь, однако спустя некоторое время поняла, что все это вовсе и не жидкость. А иначе, как бы она могла тут дышать? Вторая попытка осмотреться принесла гораздо больше плодов, но ни на йоту не приблизила к пониманию о том, где она. Ее движения были замедленными и скованными, словно та белая субстанция, в которой она парила будто в невесомости, не желала давать ей ни на йоту больше свободы, чем уже было отпущено. Молочный дым казалось, проник в каждую клеточку ее тела, медленно оглушая, заставляя постепенно замерзать еще больше. Почему-то хотелось спать. Ну конечно, она ведь защищала Хогвартс и мертвецки устала от всех этих сражений и беготни. В тот момент девушка думала, что все уже закончилось. Если не для них, то для нее уж точно. — Пора вставать, чего просто так валяешься? — насмешливый голос был ей незнаком. Розария лениво приоткрыла один глаз и уставилась на едва различимую фигуру призрака. Женщина сидела, закинув ногу на ногу, и, с нескрываемой иронией во взгляде, рассматривала ее с ног до головы. — Куда вставать-то? — невесело пробурчала в ответ Сойер. Из-за холода казалось, что все ее тело стало каким-то деревянным, совершенно непослушным. — Мне казалось, там снаружи война, — женщина напротив звучала все так же насмешливо, но при этом как-то совершенно безмятежно. Очень буднично. Ее происходящее в мире совершенно не волновало. Да и с чего бы, подумалось вдруг девчонке, она же призрак, — Ты ведь сюда явилась, чтобы друзьям помочь. Теперь уже не хочешь? — А сюда, это вообще куда? — она поморщила нос и попыталась встать. Результата это не принесло. — Не знаю, — Сойер покосилась на собеседницу и поджала губы. Ее выражение лица призраку отчего-то показалось смешным, — Я тут уже много лет торчу и понятия не имею, как выбраться. — А я, значит, должна знать? — Ну, ты то сюда по своей воле пришла, а меня просто убили и все, — привидение пожало плечами. — Какой-то бред, — проворчала Сойер. Очередная попытка встать и очередной провал. В бессильной злобе она зарычала, — Никуда я не приходила. Я была в Хогвартсе, под замком. Потом ничего не помню. — Да… — Задумчиво протянула женщина, — Под замком… Где я прятала магию. Там меня и убили. На какое-то время повисло задумчивое молчание, Рори отчаянно пыталась завладеть обратно своим телом, но оно было тяжелым, заледеневшим, вены с каждым мигом становились все более синими, почти черными, спать хотелось так, что сопротивляться едва получалось. — А с чего ты, собственно, взяла, что меня не убили? — Ну… На призрака ты не похожа. Наверное, еще живая. — Охренительно, — пробурчала Сойер. Приложив титанические усилия, ей удалось сжать и разжать кулак. Синюшность едва-едва отступила от конечности. Двигать ею стало заметно легче. Женщина молчала, смотрела в никуда, будто забыла о том, что больше в этом чудном месте она не одна. Розария, медленно, но верно возвращающая контроль над собственным телом, громко кашлянула, заставляя обратить на себя внимание. — Под замком тебя убили. Значит ты — Исидора Морганак? — Да, думаю, меня так звали когда-то. Сложно вспомнить, да и зачем? Тут не особо много собеседников. Один гоблин где-то витает, но он совершенный хам и с «мерзкими людишками» разговаривать не намерен, — она скрестила руки на груди и брезгливо фыркнула. Постепенно у Сойер начала в голове складываться картинка. Исидора обладала Древней Магией и погибла вблизи ее источника, который сама же и создала. Ее пустой триптих служил явным нравоучением, что даже части ее души в их мире не осталось. А не осталось ее потому, что душа ее была заточена тут, где бы это тут ни было. Гоблин, который также оказался в этом месте, наверняка тот самый, который пал во время битвы с ее бабушкой. Значит, он тоже мог использовать Древнюю Магию и погиб близ источника. Раз тут нет ее бабули, значит это обязательное условие для попадания в это странное чистилище. Однако Исидора была уверена, что Розария еще живая. И такому предположению объяснение было весьма явным, девица бесплотным духом не выглядела. У нее вполне себе было тело. И оно совершенно точно проигрывало этому беспощадному холоду, что окутывал их обеих. — Скорее всего, это все вокруг и есть древняя магия, — пробурчала наконец Рори, тело еще было невероятно тяжелым, но она хотя бы могла двигаться. — Я не помню, чтобы я умирала. — Значит еще не умерла, — Морганак снова развела руками в стороны, ее меланхоличный голос и манера говорить очевидное начинала раздражать. — Так и как вернуться то? — злобно процедила Сойер. — Мне по чем знать? Я же тут. Слизеринка грязно выругалась. Ее попытки найти что-то, хоть отдаленно напоминающее выход, успехом не увенчались. Что-то тёплое едва коснулось лба, она потерла это место ледяными пальцами и осмотрелась. Ничего не видно. — Время идет, твое тело остывает. Так и помереть недолго, — девушка метнула в собеседницу злобный взгляд. — Если это ты мне так помогаешь, то это не сильно то… — Помогаю? С чего мне тебе помогать? Мне вообще плевать, останешься ты тут или уйдешь, — женщина словно выплюнула эту фразу. — Я-то в любом случае тут застряла. А если и ты застрянешь, будет нас тут теперь трое. Может быть, хоть с тобой будет веселее, чем с тем носатым упрямцем. Вдали проплыла маленькая фигура гоблина, он кинул злобный взгляд в их сторону и начал удаляться. В ушах девушки зазвенело. Она слышала чьи-то голоса, где-то очень далеко, но не могла различить ни один из них. Будто она была в мыльном пузыре, который срочно надо было лопнуть. Но если этот пузырь целиком и сплошь состоит из древней магии, как ей из него выбираться? «Создать дверь», — вдруг мелькнуло в ее сознании. Древняя магия призвана не только разрушать и отбирать, но и создавать. Давать что-то людям. У нее никогда еще не было возможности что-то сотворить. Но почему-то она знала, что если не сейчас, то уже никогда.       Гарри Поттер соскочил с рук Хагрида и метнулся к осыпающимся каменным колоннам в поисках укрытия. Драко метнул пару заклинаний в Пожирателей Смерти и громко окрикнул брюнета, швыряя в его руки собственную палочку. Бессмертный кретин ее ловко поймал и побежал, куда глаза глядят. За ним по пятам погналась смерть. Малфой выхватил из заднего кармана палочку пятнадцати дюймов акации и попятился от Пожирателей в сторону замка. Он не был уверен, что палочка его послушает. Во-первых, он ее в бою не отнимал. А во-вторых, палочки из акации и хозяев то своих частенько не слушали, а уж в его-то руках такая и вовсе работать была не обязана. Конечно, свою палочку отдать Поттеру было идеей совершенно сумбурной и воплотил он ее в жизнь еще до того, как успел все как следует обдумать, но чего уж греха таить, жизнь Поттера поважнее его собственной будет. Он перебежками добрался до Розарии, едва уворачиваясь от летящих во все стороны заклятий. Если умирать, то хотя бы рядом с ней. Фигура в длинном черном плаще настигла его. Как и следовало ожидать, чужая палочка в его руках колдовать не хотела совершенно. Драко стиснул зубы, гордо вскинув голову, и бесстрашно взглянул в темные прорези маски, скрывающей лицо Пожирателя. — Сдохнешь, предатель, — прошипел мужчина и замахнулся на юношу, но в следующий же миг упал замертво, разбиваясь заледеневшими кусками по мостовой. — Какого дьявола...? — тихо прохрипел парень. — Вот ни на секунду тебя оставить нельзя, — он резко развернулся и грохнулся перед девушкой на колени, роняя ее палочку рядом с собой. Драко схватил ее и немедленно прижал к себе, ее голова безвольно упала на его плечо. Сойер тяжело вздохнула, — Как меня все это достало, ты даже не представляешь. У него не было сил даже словечка вымолвить, только сжимать ее в своих руках крепко-крепко и пытаться прислушаться к звуку ее дыхания, почувствовать, что ее сердце бьется. Конечно же, в условиях тотального хаоса сражения это было невозможно. Она отстранилась от него и дотянулась до своей палочки. Схватила ее, крепко сжимая в ладони, и медленно поднялась на ноги. — Вставай, — проворчала она, — Протащу тебя до крипты, а там посмотрим, как дальше пойдет. — Ты не дышала, — его глаза были полны влаги, девушка, наконец, посмотрела на него и лицо ее в миг стало каким-то совершенно пристыженным, она поджала губы и протянула ему руку. — Думаю, я почти умерла, — он схватился за ее ладонь, но встать не успел, на них вылетел очередной Пожиратель, девчонка яростно прорычала заклятие и темного мага швырнуло в пропасть, через которую и был раскинут мост, — Давай, тут не безопасно, мы еще успеем поболтать. Она рывком дернула его на себя, заставляя следовать за ней. Они бежали среди сражающихся, девица то и дело бросалась заклятиями, кидалась кому-то в помощь, при этом не отпуская его руки. Когда они добрались до места, Сойер буквально силком впихнула его в проход, намереваясь уже кинуться обратно в битву, но он схватил ее за плечи и утянул за собой следом. — Ты что творишь?! Там мои друзья сражаются, я помочь должна! — воскликнула она. — Нет! Ты едва не погибла! Хватит! — Драко ухватился обеими руками за ее волшебную палочку и со всех сил потянул на себя, не давая ей вырвать свое оружие и вернуться в ад, что творился наверху. — Да как же ты не понимаешь, — взмолилась она, — Я не могу позволить никому умереть! — Я едва не потерял тебя! И больше не намерен рисковать, — рявкнул блондин, она вздрогнула всем телом. Юноша почти вырвал палочку из ее ледяных пальцев. — Драко… Прошу, не держи меня, — взмолилась девушка, но он был непреклонен. Их споры не были долгими. Заклятие оглушения обухом треснуло его по голове и мир потемнел.       Голова раскалывалась, в глазах двоилось, в какой-то момент показалось, что он оглох. Неподалеку лежал Гойл, который все еще не пришел в себя. Драко тряхнул лохматой платиной и, кряхтя, поднялся на ноги. Прощупал у друга пульс. Тот был жив, но видимо уж слишком сильно Грейнджер его приложила. Решив пока оставить его в крипте, Малфой медленно зашагал наружу. В замке было тихо, но пыль от битвы еще до конца не осела. Он плелся в Большой зал, в надежде найти там Розарию. Найти и придушить собственными руками, если она, конечно, выжила. Он плелся в сторону рыжей четы, там же виднелась макушка Поттера. Уж если кто и знает, где Рия, то это он. Юноша медленно брел в сторону своей цели, пока не поскользнулся на чем-то и едва не плюхнулся на камень. Едва устояв на ногах, он глянул вниз и внутри все неприятно сжалось. Ледяные следы. Неровная цепочка ведущая на выход из Большого зала. Тянулась она от того места, где Драко оставил труп близнеца. Идти по следам не составляло никакого труда. Она была далеко от замка. Сидела на влажной земле, спрятав лицо в ладони. Растущие рядом деревья Запретного Леса покрылись толстой ледяной коркой. Ее рыданий почти не было слышно. На небе собирались темные тяжелые тучи, раскаты грома почти оглушали его. Драко понял, что будет буря. И вызвана она, возможно, ее горем. Он опустился рядом с ней на колени, зрение все еще никак не приходило в норму. Неуклюже обхватив ее обеими руками, он сжал девчонку так сильно, насколько мог. В землю неподалеку ударила первая молния.       Перевоплощение далось ей огромной ценой. Макгонагалл позволила девушке остаться в Хогвартс и помочь его восстановить. Древняя магия текла по ее венам вместо второй жизни, холодная и непокорная. Любые эмоции порождали собой зимнюю вьюгу или ужасные грозы. Она была безутешна. Замолчала почти на месяц. Все время торчала в зале Картографии среди гобеленов. Никто не понимал, почему перевоплощение ее едва не убило. Никто не понимал, почему Древняя магия решила ее спасти. Все вопросы, которые она и старые директора задавали друг другу, оставались без ответов. Первая ее попытка покинуть территорию школы едва не стоила ей жизни. Чем дальше она была от источника магии, тем слабее становилось ее тело. На то, чтобы выяснить, как покинуть территорию замка и не погибнуть, ушло еще два месяца. Школа уже была восстановлена, но никто не был уверен, что она когда-либо откроется вновь. Кроме нее и призраков, в замке оставались лишь немногие представители Ордена Феникса из числа учителей. Когда бывший профессор трансфигурации сказала Сойер, что Малфой арестован, это немного вывело ее из транса. Их первая встреча со дня Битвы за Хогвартс произошла в Азкабане. Его маска высокомерного безразличия треснула лишь тогда, когда он убедился, что это действительно она. Девушка стояла с обратной стороны влажной решетки с опущенной головой и молчала, страшась на него посмотреть. Парень протянул к ней бледную ладонь, но дотронуться не решился. Почему-то это было невероятно трудно. С одной стороны, он был рад ее видеть. С другой — ему этого совершенно не хотелось. Не хотелось, чтобы она видела его в клетке. Не хотелось самому видеть ее, разбитую и опустошенную. Скорбящую. Несчастную, потому что она потеряла кого-то слишком важного для нее. Любимого мужчину. Которым он уже не являлся. Было глупо предъявлять ей какие-либо претензии. Имел ли он на них право? Она прошла через столько всего, потеряла многих дорогих ей людей. А он? Он был благодарен за то, что она жива. Вот так просто. Этого, казалось, было достаточно. — Я тебя обязательно вытащу, — прошептала она. Ее первые слова с того дня, когда она узнала о гибели Фреда, — Ты только продержись еще немного. Он ничего не ответил. Она развернулась и стремительно зашагала прочь. Малфой понятия не имел, как ей удалось договориться с Министерством. Как удалось договориться с Поттером. В день своего суда он просто узнал, что его приговор — Непреложный обет, а давать он его будет одному из мракоборцев. В присутствии другого, конечно. Он и понятия не имел, что этими мракоборцами станут Сойер и Поттер. Как и не догадывался, что обет приносить не придется.       В первый день своей свободной жизни он стоял на одной из мостовых Лондона и мрачно размышлял о том, какого же дьявола ему теперь делать. Возвращаться в родовое поместье не хотелось, уж лучше спать на улице. Работы нет, учебу так и не закончил. Да и вообще он теперь изгой общества. Потрепанный костюм и добытая чужой ложью свобода — все, что у него осталось. Парень громко захохотал, закинув голову вверх, холодные капли типичной столичной мороси падали на бледное острое лицо. Он никогда не предполагал, что жизнь его будет именно такой. Что путь его приведет сюда, в этот самый момент. Раньше казалось, будто у него есть все: семья, статус, деньги, товарищи и возлюбленная. Сейчас был лишь он сам. Сбоку потянуло сигаретным дымом. Она стояла, упираясь в мокрые перила мостовой обеими руками и мрачно разглядывая серую воду. Мир магглов ее ни капли не удивлял, она была в нем как своя. Драко же, даже после длительного заточения был слишком красив, слишком аристократичен, слишком необычен, даже в, казалось бы, совершенно не магической одежде. — Пойдем, — бросила она как-то небрежно, после чего закуталась получше в пальто, сунула руки в карманы и постучала каблуками прочь. Сигарета, зажатая ее зубами, плакала пеплом на камни. Квартира, в которую она его привела, была маленькой и ужасно грязной. Затхлый воздух будто не покидал ее уже десятки лет, кое-где на потолке висела паутина, плитка в ванной покрылась приличным слоем плесени. Драко уселся на скрипучий диван, из подлокотника торчала ржавая пружина. Из квартиры можно было сделать приличное место, стоило только приложить немного магических усилий. Но ей, очевидно, было вообще наплевать. Девушка поставила перед ним чашку с горячим кофе, плюхнулась рядом и снова закурила. Тяжелое молчание накрыло их свинцовым одеялом. Они оба выпали из этого мира сразу по окончанию войны, каждый был в своей тюрьме, а теперь приходилось как-то возвращаться. Драко хотел что-то сказать, но ничего в голову путного не приходило. Так они и торчали вдвоем, кофе стыл, сигарета тлела в пепельнице. За окном темнело. Розария стянула перчатки, распустила туго завязанные в высокий хвост волосы, скинула на пол мантию и сапожки. Поднялась на ноги и, схватив его за руку, потянула за собой. Толкнула его в постель и мешком свалилась рядом, уткнулась в лицом в несвежую рубаху, он тут же почувствовал неловкость. — Тебе не обязательно со мной нянчиться, — проворчал он. — О чем ты? — ее голос был тихим, приглушенным его собственным телом. Юноша едва мог расслышать, что она говорит. Как он мог ей объяснить? «Я знаю, что ты выбрала не меня и пусть он уже мертв, тебе не обязательно торчать рядом, потому что мы были вместе»? Это звучало жестоко и глупо, он выглядел бы абсолютно обиженным идиотом, если бы сказал что-то такое. Блондин хмуро таращился в потолок, чувствуя, как она упирается острым подбородком в его грудь, что девушка смотрит на него очень пристально, будто пытается вскрыть его голову как консервную банку. — Драко, ты все еще меня любишь? — ее глаза были печальными, а лицо — до ужаса серьезным. Он едва нашел в себе силы взглянуть на нее. Было тяжело взять себя в руки и просто заговорить. Малфой осторожно провел кончиками пальцев по старому длинному шраму на ее лице, по мягкой щеке. Что она ожидала от него сейчас услышать? — Конечно, люблю. Но это не значит, что ты обязана быть рядом, — ответ был поспешным, немного сухим и даже ему самому показался отталкивающим. Но блондину совершенно не хотелось, чтобы она застряла с ним только потому, что он ее любит. — А если я тоже тебя люблю, значит, я могу «торчать» возле тебя? — он стыдливо отвел взгляд. Совершенно не заметил, как она влезла ему в мысли и прочитала их. Так легко, будто у нее был какой-то волшебный ключ от его разума. — Он любил меня, знаешь? А я всегда выбирала тебя. Как-то так получилось, что ты мне всегда был важнее и дороже. Глупо было думать иначе. — Извини… Снова тяжелая тишина. Она прижалась щекой к его груди, юноша обнял ее, крепко, бережно. Сейчас он чувствовал благодарность и стыд. Ни один из них не знал, как двигаться дальше.