Our storyline.

У Гарри дрожали руки. Он безуспешно пытался обтереть потные ладони об местами порванные джинсы, но они только становились грязнее. Парень сидел на полуразрушенных ступенях и пытался переварить все, что произошло за столь короткое время. Если бы он знал, к чему приведут их действия, он ни за что бы не явился сегодня в Хогвартс. — Гарри? — голос Гермионы вырвал его из тяжелого круговорота собственных мыслей, он поднял на нее глаза. Рон спешил следом. Все они были перепачканы пылью и кровью, и Гарри очень надеялся, что чужой. При мысли об этом сразу вспомнились отвратительные картины, которые довелось увидеть. — Эта тварь, что мы видели… Неужели это Рори?... — голос Уизли был хриплым, сорванным в хлам. Слишком много всего произошло, список потрясений был уже настолько длинным, что хватило бы до конца жизни. Парень со шрамом кивнул. Он был в этом совершенно уверен, а встретившись взглядом с тем чудовищем, которое проползало мимо него, у него не осталось вообще никаких сомнений. Вообще-то, огромная ехидна едва ли содержала в себе много столь знакомых черт подруги. На лице у твари не было рта, вместо носа две вертикальные щели, словно кто-то прорезал их тупым клинком, а глаза приобрели ядовитый нефритовый оттенок и сверкали лишь кровожадной злобой. Волосы существа вились, словно тоже были змеями, падали на обнаженные мертвецки бледные плечи и закрывали собой грудь и живот, частично покрытые бирюзовой и малахитовой чешуей, что на длинном и массивном хвосте торчала словно шипы, острые, уже орошенные чьей-то кровью. Руки существа были тонкими и непропорционально длинными, пальцы на этих руках же были наоборот толстыми, словно кто-то взял их и залил металлом, из которого после выточил массивные когти, способные разорвать кого угодно на мелкие куски. Поттер ни за что не узнал бы в существе Розарию, если бы не одно но… Я не буду подчиняться. Эта фраза стала последней каплей, больше никаких доказательств ему было не нужно. Уже позже Гарри узнает, что Рори совершенно не помнила, что делала в этом ужасном обличье; не знала, как и почему вернулась в человеческий облик, однако это превращение будет стоить ей слишком многого. Оно навсегда привяжет ее к Хогвартсу невидимыми цепями. Сейчас же Мальчик, который выжил, пытался смириться с одной простой мыслью: ему необходимо умереть. Он распрощался с Роном и Гермионой и побрел в Запретный Лес, стараясь не смотреть по сторонам. Ему не хотелось, чтобы последними картинами, которые ему суждено будет увидеть, было то, как его товарищи разгребают завалы из камня, в попытках извлечь оттуда трупы друзей и любимых. Война — это нечто жестокое, грязное и неправильное и, если бы у Гарри было немного больше времени, он положил бы всю свою жизнь на то, чтобы предотвратить и остановить войны. Чтобы ничья жизнь больше не оборвалась в бою. Чтобы не пришлось матерям оплакивать своих детей. Чтобы не пришлось хоронить друзей. Никогда больше не слышать плач феникса, воспоминания о котором по сей день рвали его душу на куски. Он шел неторопливо, как на плаху. Серый и безрадостный рассвет брезжил на горизонте первыми лучами солнца, холодными и колючими. Солнечный зайчик прыгал по лазурной волне, струящейся по усыпанной валунами и телами волшебников площади. Поттер скользнул по неподвижной фигуре подруги невидящим взглядом, к горлу подкатил противный ком, все его усилия ушли на то, чтобы не украсить поле боя содержимым собственного желудка. «Все в порядке», — подумал он тогда, — «Все равно мы скоро увидимся». Его спина медленно скрывалась среди деревьев. Драко волок на себе бездыханное тело, спотыкаясь о камни. В правом боку саднило, кровь уже пропитала рубаху и пиджак, но ему было не до того, чтобы проверять собственную рану. Он едва переставлял ноги от усталости и боли, но деваться ему было совершенно некуда. Завидев его в дверях Большого Зала, Рон Уизли бросился к слизеринцу и стащил с его плеч тело брата, после чего они вместе отнесли его в конец длинного ряда таких же тел. Драко неловко отступил, вмешиваться в чужое горе в его планы совершенно не входило. Блондин отвернулся, будто извиняясь за то, что случилось, будто был в этом виноват. Заполненные соленой влагой глаза Молли Уизли пристально наблюдали за ним, пока не опустились, чтобы снова увидеть своего сына. Звук ее горя был тяжелым и неприятным, оседал на задворках его разума. В будущем Драко часто будет просыпаться от ужасных кошмаров, в которых набатом будет раздаваться этот плач. — Мне очень жаль, — только и смог из себя выдавить юноша, после чего отступил, опасливо озираясь по сторонам. Однако никто не обращал на него никакого внимания, никому не было дела до того, что он торчит тут, как бельмо на глазу. Пожиратель в их рядах. Какая нелепость. Малфой пробежал взглядом по грязным лицам. Шок, слезы, гримасы боли. Он постарался отойти как можно подальше от людей, особенно от Уизли, чтобы заняться собственной раной, что не давала ему покоя. Розарии в Большом Зале не было, ровно как и Поттера. Значит, они вместе где-то что-то делают. На самом деле, Драко был несказанно рад, что не видел тут Рии. Ему было страшно представить, что с ней произойдет, когда она увидит труп Уизли. — Давай помогу, — монотонный и пространный голос вытянул его из своих мыслей, заставил вздрогнуть всем телом и ощутить горячую волну боли, исходящей от израненного бока. Полумна Лавгуд павших не оплакивала. Это успеется, сначала забота о раненых, а уже потом горечь о погибших. Девушка держала в грязных руках флакон с экстрактом бадьяна, мадам Помфри и профессор Слизнорт занимались особо тяжелыми пациентами, а некоторые добровольцы помогали другим, носясь между охающих от боли боевых товарищей с пузырьками бадьяна и рябинового отвара. Драко как-то недоверчиво покосился на нее, протянул дрожащую ладонь и склянка, с тихим звяканьем стукаясь о его кольцо, которое почему-то было ужасно холодным, как заметил блондин, опустилась на нее. Лавгуд смотрела своими огромными глазами как он осторожно распахивает рубаху, заливает рану бадьяном и недовольно наблюдает, как она затягивается. Потом наставила на него палочку и, что-то пробормотав себе под нос, взмахнула ею. Вокруг его торса белыми жгутами обвились бинты, юноша прищурился и поджал губы. — Спасибо, — голос его был полон недоверия, подозрения. Вся его поза говорила о крайней настороженности. — О, какие благодарности, друзья должны помогать друг другу, — как-то совершенно просто ответила Лавгуд, ее взгляд всегда был словно направлен куда-то мимо. — Друзья? — Ну конечно, — ее тон был совершенно будничным, будто вокруг не витала аура смерти и опасности, а еще, будто она говорила что-то абсолютно очевидное, что-то, что не нуждалось даже в том, чтобы озвучивать это вслух, — Ты заботился обо мне, как настоящий друг. А теперь моя очередь. Малфой поджал губы и потупил взгляд. Вообще-то, когда он следил, чтобы Лавгуд не померла с голода в погребах Малфой-мэнор, он не ожидал, что за этим последует какая-либо благодарность. Да и делал он это, собственно, не ради того. Юноша коротко кивнул, отчего на тонких губах странноватой девицы растянулась мечтательная улыбочка, она засеменила от него прочь, снова в сторону мадам Помфри. Оглушающей молнией звук голоса Волан-де-Морта прорезал барабанные перепонки. Гарри Поттер мёртв. Люди испуганно переглядывались между собой, Драко быстро нашел взглядом Уизли и Грейнджер и по позвоночнику его прошел холодок. В их лицах он не увидел ни недоверия, ни испуга, лишь бескрайнюю горечь. В слова Темного Лорда им верить было не нужно. Они знали. Все, кто мог идти самостоятельно, медленной неуверенной волной потекли к выходу из замка, Драко плелся среди толпы, стараясь казаться как можно меньше. Из подземелья неровной группой вывалились слизеринцы, что не успели покинуть замок, Теодор Нотт подлетел к Драко. — Это правда? — кивок, — А где Розария? — Я ее так и не нашел, — признался парень, плетясь в конце нестройной колонны слизеринцев. Паркинсон и Забини нагнали их и пришлось прикусить язык. — Монтегю и Стреттон развалили камин, не успела и половина старших студентов свалить. Хорошо они хоть дождались, пока самые маленькие эвакуируются, — прошипел Нотт, — Куда они потом делись, понятия не имею. Драко видел несколько зеленых мантий, заваленных камнями. Возможно, это был кто-то из них. Честно говоря, прямо сейчас его мало интересовала судьба этих двоих. Они вывалились из замка под покров серого хмурого неба, утренний туман стелился на другом конце почти развалившегося моста и из этой серой непросветной дымки, словно дементоры, один за другим выплывали высокие фигуры Пожирателей Смерти. Великана Хагрида, плетущегося по правую руку от Темного Лорда, было сложно не заметить. Беллатриса Лестрейндж вела его, как собаку на поводке, из ее волшебной палочки змеями вились толстые веревки, сковывающие тело лесничего. На его огромных руках-лопатах мешком лежало тело Гарри Поттера. Драко отвернулся, отвел глаза в сторону. Одно дело догадываться о том, что Поттер мертв. И совершенно другое видеть это воочию. Как бы сильно ни раздражал Малфоя этот шрамоголовый кретин, как бы сильно ни бесила всеобщая к нему любовь, спорить с тем, что Гарри был символом и надеждой для всех сражающихся с Темным Лордом не получилось бы никак. И пусть никаких добрых чувств они друг к другу отродясь не питали, Драко смерти Гарри не хотел. И ему было отвратительно и мерзко осознавать, что свою жизнь Поттер отдал и за него в том числе. Восторгу Темного Лорда не было предела, его голос эхом разносился над их головами, Драко еще раз обвел взглядом толпу, Сойер нигде не было видно. Юноша не слишком прислушивался к речи Волан-де-Морта, пока не услышал собственное имя. Десятки глаз моментально были направлены на него, отчего парень опешил и глянул на побледневшего Нотта, а после на отца и мать. Люциус протянул сыну свою руку, бледное лицо Нарциссы было напуганным. Она явно желала поскорее забрать сына с поля боя и покинуть этот чертов замок. Он не понял, почему, ноги сами понесли его вперед. Его неуверенные шаги гулко разбивали тишину, мать ободряюще кивнула ему, Темный Лорд хищно улыбнулся, сверкнув глазами, и распахнул руки, словно приглашая его в объятья. Драко замер на полпути. Его затрясло, сердце словно ухнулось вниз, будто он выполнял невероятный вираж на метле. Ее растрепанные волосы почти полностью закрывали лицо, окровавленные губы были слегка приоткрыты. Палочка девушки валялась в считанных миллиметрах от грязных тоненьких пальчиков, ее левая рука была изогнута подобно птичьему крылу. Он не видел, чтобы она шевелилась. Не видел, чтобы дышала. Ни единого признака жизни. Секунды тянулись медленно, ледяной водой кровь застывала в венах. Драко сделал еще один шаг. Потом еще один. Оскал Темного Лорда угас, мать с отцом недоуменно переглянулись. Юноша опустился перед ней на колени, забрал ее палочку и отправил в карман, после чего взял слишком легкое тело на руки. Она повисла, словно фарфоровая кукла с разбитыми шарнирами. Сегодня Драко видел много личин горя. Кто-то плакал, кто-то кричал, кто-то пытался забыть собственные чувства за помощью другим. Он должен хотеть плакать. Должен хотеть отомстить. Должен чувствовать хоть что-то, но внутри все будто поросло инеем. Юноша отнес ее тело поодаль, уложил на камни, медленно убрал свалявшиеся из-за крови волосы с лица. Его совершенно не беспокоил оклик матери, не беспокоило, что происходит за его спиной. Он не видел ни побледневшего Нотта, ни зарыдавшую Гермиону Грейнджер, ни ошарашенных лиц членов ОД, что успели к ней прикипеть. Не видел он лица Джорджа Уизли, остолбеневшего, словно каменное изваяние, не сводящего глаз с ее неподвижного тела. Она выглядела так, будто просто уснула. Холодная как лед, белая, словно только что выпавший снег. Прекрасная, даже сейчас. Почему внутри так пусто? Почему нет ни единой эмоции? Неужели же все, что было в его душе, умерло вместе с ней? — Драко, — высокомерный тон, что не требовал отлагательств. Юноша провел по бледной щеке кончиками пальцев, оставил на лбу поцелуй и поднялся на ноги. Он не боялся его. Больше ничего не боялся. Краем глаза он заметил, что вперед, хромая, поплелся Долгопупс. Неровные насмешки над мальчишкой закончились, голос Невилла был тихим, но твердым. Скорбь можно немного отложить. Уж коль даже Долгопупс, черт возьми, нашел в себе силы выступить против Волан-де-Морта… Было бы стыдно остаться в стороне. Он медленно развернулся, уверенно зашагал к гриффиндорцу и встал чуть позади. Руки не дрожали. Расслабленно, но, в то же время, собранно, он поудобнее перехватил палочку и поднял ее, наставляя против них всех. Против Темного Лорда, против Пожирателей Смерти, против собственных родителей. Она была той, кого он ценил выше всего, даже, как сейчас оказалось, выше собственной жизни. И кто-то из них отобрал ее. За это придется заплатить.