Луи обожал сказки в детстве. Так вышло, что его мама была очень хороша в этом: она могла выдумать какую угодно новую историю на ходу. Маленькому мальчику особенно нравились те рассказы, в которых прекрасная принцесса тут же влюблялась в принца, что спас ее. И ему всегда казалось это прекрасным — мгновенно становиться счастливым.
К сожалению, в реальности это не работало.
Будильник прозвенел в десять, и Томмо открыл глаза. В реальном мире, даже если твои чувства взаимны, надо приложить много усилий, чтобы вы стали парой.
Сотовый издал еще пару звуков, и Луи улыбнулся, замечая сообщение от Гарри. Он нравился ему. И, что самое невероятное, эти чувства были взаимны. Это как невзрачной серой мышке из школы заполучить капитана футбольной команды.
Мужчина, разлепив глаза, принялся печатать ответ, чтобы Стайлс ни в коем случае не подумал, будто он не ждет сегодняшней встречи. Почему-то Луи находил это беспокойство трогательным. Гарри начинал раскрываться, и Томмо с замиранием сердца хотел заглянуть еще глубже, в самое сердце Хаззы. Одна только пятница показала, какой Гарри хорошо организованный и заботливый. Со Стэном никогда такого не было. То есть, их гостиная вечно была захламлена, на кухне посуда могла ждать своего часа днями. Луи, с другой стороны, не мог назвать своего бывшего холодным и безразличным. Но Стайлс давал это едва уловимое чувство уюта.
Или Луи хотел обманываться?
Но в его руках он почувствовал себя немного лучше, не таким разбитым. К сожалению, Томмо был из тех людей, что легко попадали под влияние. Его предыдущие отношения тому отличное доказательство.
Что ж, он попробует еще раз — так они решили с Гарри. Они оба боятся (уж Луи так точно), но еще хуже будет упустить шанс. Он чувствует себя странно, когда понимает, что одновременно хочет и не хочет этой встречи. Гарри будет выглядеть невероятно, он будет мягким и милым. А что с Луи?
Он простонал, застывая посреди ванной с зубной щеткой во рту, полном пасты. И в дверь позвонили.
«Кого принесло в такую рань?» — Томлинсон сплюнул в раковину и направился к двери.
— Найл? — уставился на друга хозяин дома.
— Выглядишь живым! — хохотнул ирландец.
— Возвращайся в ад, я не звал тебя, — пробубнил Луи, но друга впустил. Ладно, он обожал внезапные визиты Хорана. И самого Хорана. И весь мир, потому что у него свидание с Гарри Стайлсом.
— Так ты только встал? — Найл со скоростью света прошарил все комнаты.
— Да. Какие-то проблемы с этим? Или ты пришел приготовить мне завтрак в постель? — он кокетливо похлопал ресницами.
Блондин застыл на добрые пару секунд, улыбаясь. Старый Луи будто воскрес из мертвых. Он снова дурачился, язвил и огрызался. Хотя коматозный Лу тоже плевался ядом, но это было абсолютно не то. Без огонька, что ли.
— Я оближу Гарри с головы до ног, — вслух подумал Найл.
— Пожалуйста, не делай этого, иначе мне придется закопать тебя живьем, — застопорился Томлинсон. — Так какими судьбами?
— Мне стало скучно?
— Найл.
— Ладно, — выдохнул тот, начав нервно перебирать пальцы, - эм, я за советом.
— Тогда ставь чайник. И сообрази мне завтрак, в любом случае.
Для Хорана это звучало, как «располагайся, будь как дома!». Так что к тому времени, как Томмо принял душ и закончил укладывать свои волосы, сыра, колбасы и оливок в его холодильнике больше не наблюдалось.
— А где мой сэндвич, задница?
— Только отбивные по рецепту твоего парня, — ухмыльнулся Найл. Чтоб его.
— Так что там за проблема, с которой не может справиться помощник самого Пейно? — Луи отхлебнул чая, чтобы дать другу время.
— Это, конечно, не мое дело, но мне теперь стыдно, что я влез не в свое дело и свел тебя с Люком. Ну, технически это был Зейн, но мы тоже участвовали. Я, то есть, — путано начал Хоран. Он то брал в руки последний кусок бутерброда, то откладывал. Луи удивленно вскинул брови.
— Я знаю. И, думаю, мне не уйти от разговора с ним. Но он мне помог в какой-то мере. Это всё, конечно, превратилось в кашу. Гарри психанул, я наломал дров…
— Да. Но тебе не кажется, что это именно то, что тебе нужно было? Теперь же это приобрело, как бы выразиться, положительную тенденцию? — Найл улыбнулся сам себе. — Мне нравится, что ты оживаешь.
— Мне тоже, друг, — Луи протянул робко и сипло. — Не верю, что это действительно происходит.
— О чем ты? — Найл отщепнул немного от хлеба.
— Я нравлюсь Гарри. То есть… вау! Я думал, у него уже чуть ли не жена есть! — Луи забыл, что его волосы уложены, запуская в них пятерню.
Хоран расхохотался так сильно, что едва не свалился на пол со стула.
— Господи, ты серьезно? Люди, которые почти женаты, не нарезают круги вокруг взрослых парней, знаешь ли. Он же вызвался в прошлый раз проводить тебя до дома. Правда, он большую часть дороги нес тебя на себе, — Найл все еще задыхался от смеха. Он был тем типом людей, которых веселят собственные шутки.
— Ты врешь. Я шел сам, — огрызнулся Томлинсон, пихая друга в бок намеренно. Он решил все же попытать удачи с холодильником. Но там наблюдался лишь низкокалорийный йогурт. Ну что за дерьмо!
— Конечно, конечно. Как скажешь, приятель, — ирландец все еще хихикал, а его глаза были полны слез. — Даже если бы ты был слегка подвыпившим, он бы обнимал тебя за талию, — Найл с новой силой расхохотался после этих слов. — Я и раньше замечал за ним это: как он смотрит и ведет себя с тобой. Но вчера — это был апогей всего.
— О чем ты? — Луи даже обернулся посмотреть. Вчера была пятница. И Луи тихонько умирал (с периодичностью в час).
— Ну, если коротко, то когда в обед Лиам смог приехать на работу, то я пошел за кофе в ближайший «Старбакс», — начал Хоран, крутясь на стуле.
— Такой хипстер, — влез Луи с комментарием, закатывая глаза.
— Да, но не в этом суть. Очередь была огроменная. Это же обед, все ближайшие офисы стекаются туда. Но кое-кто пролез вперед всех, чтобы заполучить йоркширский чай. И я знаю очень мало людей, которые пьют только его, — Найл расплылся в мерзопакостной гаденькой улыбке.
Томмо вспомнил, как Гарри приятно удивил его кружкой любимого чая. А затем в голове всплыла идея пожарить тосты. Точно!
— И что с того? — заикаясь, пробубнил он, начиная резать хлеб.
— Что с того? Гарри никогда не полезет без очереди и не будет толкаться. Он же реинкарнация Девы Марии! А тут и глазом не моргнул.
Что ж, если это и тешит самолюбие Луи, то он не улыбается (вы не докажете обратного!).
Они болтают еще какое-то время. Найл мешает Луи собираться, он паясничает, он громкий (слишком громкий), и у Томмо чувство, будто он не уезжал из своего дома: даже близняшки так много шума не делают.
В два стучат в дверь. Это так забавно: все люди пользуются дверным звонком. Хотя когда Гарри можно было отнести к разряду «всех»?
Найл визжит и бежит наперегонки с Луи к двери. Томлинсон успевает запустить подушкой в друга, чтобы одержать победу.
— Ха! Я уел Найла! — восклицает Томмо, резко распахивая дверь. Стайлс на его пороге вздрагивает от неожиданности. И, ох. Он изумительно выглядит, как и предполагал Луи утром.
— Привет, Лу, — мягко произносит парень, наклоняясь к Томлинсону, чтобы обняться.
— Привет, Хазз, — он становится спокойным и податливым, едва чужие руки смыкаются на его спине.
— О-ох, вы только гляньте на них! Милые кексики, — Хоран выуживает из кармана сотовый. — Могу я сделать фото? Луи, убери руку от лица, мелкий засранец, это же для вашего будущего семейного альбома!
Гарри смеется, крепче обнимая Луи со спины. Найл делает несколько фото, чтобы оставить память о первом свидании этих двух. Ну и чтобы отослать Лиаму (мамочка-наседка).
— Готов? — Стайлс легко касается щеки Томлинсона. Он хотел сделать это с самого утра.
— Да. Абсолютно. То есть, я сотню лет не ходил на свидания, но… — Луи нервозно передергивает плечами.
— Ты ходил с Люком, — изгибает бровь Гарри.
— Это было свидание вслепую, — оправдывается Томмо.
— Но это не значит, что я не завидую, — ворчит Стайлс. Все трое выходят из дома, Найл быстро прощается с парнями, желая удачно провести время. Гарри предлагает подвести его, но Найл лишь качает головой.
— Лиам подберет меня, — подмигивает им блондин.
— Как думаешь, между этими двумя что-то есть? — Гарри захлопывает за Луи дверь (такой джентльмен), садится за руль и отъезжает от дома Лу.
— Я знаю еще меньше твоего. То есть, они хорошо сработались, когда Найл только был на испытательном сроке. Хотя не припомню Пейна с девушками, — задумался Томмо.
— Потому что он никогда с ними и не встречался, — хохотнул Стайлс, расслабляясь. Разговор как-то тек сам собой. Хотя он переживал, что будет настолько скован, что Луи почувствует себя некомфортно.
— Врешь! Лиам гей? — изумился Луи.
— Бисексуал будет корректнее. Но факт в том, что он чаще сох по девушкам, те использовали его или отшивали. Он достаточно нерешительный в отношениях. С парнями ему как-то проще. Наверное. Не могу говорить за Ли.
Их путь лежит через весь город, поэтому парни настраиваются на вероятность пробок, на странную музыку по радио и на долгие разговоры. С Гарри легко: он может поддержать любую беседу, он умеет сглаживать углы и не конфликтный. С ним просто удобно рассуждать обо всем и ни о чем. Он так же увлекающаяся натура (Луи знает об этом уже какое-то время), но Томлинсону так нравится, как загораются глаза Гарри, когда тот рассказывает о чем-то интересном ему. Хазз с упоением говорит о своей семье, об учебе, плавно переходит к работе и делится смешным делом из архивов (в которые его периодически ссылает Дорис). И все это очаровывает Луи в какой-то мере. Гарри открытый для него, он не утаивает ничего, предлагая тепло и безопасность.
Томмо так устал от вранья, от секретов, от всего дерьма со Стэном, что даже не верит, что возможно как-то по-другому строить отношения — на правде и доверии.
Так что поездка до выставки проходит интересно: Луи узнает, что Гарри все еще очень тесно общается со своей матерью, что у него есть младшая сестра, которую Хазз опекает и выбивает дерьмо из каждого ее бойфренда, а также Стайлс вспоминает о своей кошке, которая не захотела съезжать от его матери.
Однако Луи всё это время подмывает спросить кое-что, о чем до сих пор Гарри молчал. Томмо благополучно пропускает мимо ушей истории про Джемму в детстве, про Лиама во время сессий, думая, как бы лучше сформулировать вопрос. И вообще, как так вышло, что на таком огромном форуме ему ответил именно Гарри?
— Знаешь, я всё думаю о том стечении обстоятельств, — качает Луи головой. Насколько это странно — повстречать своего коллегу на абсолютно нетипичном форуме, где люди отдаются своим хобби, призваниям, страстям. — Каков шанс получить ответ от коллеги по работе на сайте, где сидит полмиллиона человек?!
— Н-невероятно, верно? — заикается Хазз, постукивая пальцами по рулю.
— Но когда ты догадался, что это я? — не унимается Томлинсон, превращаясь в слух.
Правда была в том, что Гарри немного перегнул палку. Ну, с ним случалось такое. Но кто не озаботится полной информацией о понравившемся парне, верно?
Стайлс не собирался сталкерить Луи. Он, слава богу, не дошел до того, чтобы выслеживать, где мужчина живет или что ел на обед (ладно, последнее вычеркните). Гарри не мог точно вспомнить, когда его накрыло чертовым цунами; когда его свели с ума голубые искрящиеся глаза и морщинки вокруг этих самых глаз. Но факт был в том, что Гарри верил в судьбу. И когда этот человек лайкнул пару (ровно дюжину) его фото, Хазз не удержался от того, чтобы не просмотреть страничку Луи на фэйсбуке. А затем (когда он АБСОЛЮТНО НЕ ЗАИНТЕРЕСОВАННО долистал до конца стену), Гарри увидел знакомый адрес. Кликнув по ссылке, он уверился в том, что это именно тот форум, где парень обычно выкладывал свои последние достижения в садово-огородном деле. И, конечно же, Гарри было интересно узнать, чем увлекается этот красивый мужчина.
Пони не были чем-то плохим. В какой-то мере такое милое хобби даже подходило хрупкому Луи Томлинсону.
Однако представьте себе, каково Гарри было увидеть в свой первый рабочий день этого человека вживую, прямо на пропускном пункте! В ту секунду словно ангелы запели с небес и нежный бриз обдал его лицо.
- Это судьба! — простонал Стайлс, следуя за Дорис.
— А я тебе о чем, — крестная хоть и не знала, о чем именно толкует ее сын, но кивнула. Все равно разговор шел о Луи.
Правда, Люк никак не вписывался в картину мира. Он был порождением дьявола. И Гарри был бы счастлив закопать этого хуя где-нибудь посреди пустыни (не то чтобы климат позволял).
В любом случае, Гарри не знает, как подступиться к разговору о Хеммингсе. Он не думает, что будет уместно начать как-нибудь: «Слушай, так ты больше не планируешь спать с ним? Или я все еще недостаточно хорош?»
Так что окончание разговора выходит немного неуклюжим. Но, по счастью, Хазз паркуется у входа в павильон и поворачивается к Луи, чтобы улыбнуться. Нервозность и неуверенность снова сковали его, собираясь комом в горле. Меньше всего Стайлс хотел, чтобы его стошнило.
— Ч-что ж, пойдем повеселимся?
— Если ты называешь это весельем, — Луи решил подразнить Гарри немного.
Первым делом Томлинсон решает подготовиться. И под «подготовкой» он имеет в виду покупку сладкой ваты и бутылки газировки. Стайлс отказывается от чего-либо. И нетерпеливо тащит Томмо внутрь, как ребенок.
В помещении (а это бывший ангар, с высокими потолками и эхом) довольно прохладно, но также много народу, гул стоит неимоверный и все такое… зеленое. На фоне серо-белых стен, разноцветных стендов, кучи рекламных растяжек и прочей мишуры зелень как-то сразу освежает. Взгляд отдыхает на побегах, пальмах, разного рода деревцах и кустарниках. Вокруг снуют люди, копошатся, громко переговариваются, кричат, кто-то раздает рекламные флаеры.
Движение такое интенсивное, словно ты попал в муравейник. И Гарри сияет. Он не перестает держать Луи за руку, и Томлинсон благодарен ему за это, потому что он крутит головой во все стороны и идет по наитию. Он не очень часто посещал такие мероприятия (точнее, вообще впервые был в подобном месте). Потому что давайте смотреть правде в глаза — он стеснялся некоторых своих увлечений. И чем старше становился, тем сильнее замыкался. Но Гарри был его противоположностью в этом плане — он отдавался своей страсти полностью, без остатка. Он шел туда, куда хотел. И это завораживало. Даже вдохновляло и вселяло уверенности, в какой-то мере.
— Ты невероятный, — вырвалось у Луи. И он очень надеялся, что Стайлс не услышит это в суматохе.
Но тот расслышал прекрасно.
Потому что все его пять чувств были направлены на Луи. Он хотел поделиться тем, что он любит. Он хотел поскорее сделать Луи частью своего мира.
***
— Эта ярмарка — нечто, — Луи не чувствует своих ног, на самом деле. Но старается не ныть.
— Тебе правда понравилось? — Гарри улыбается так, что появляются эти его ямочки. Господи, благослови ямочки Стайлса, они, должно быть, лечат от бесплодия. Или еще что-нибудь в этом роде.
— Да, Хазз. Исключая ту часть, где нам пытались всучить перегной. Мне до сих пор кажется, что от меня несёт чем-то, — они смеются.
На самом деле, день подходит к концу: солнце начинает садиться, любовно облизывая горизонт золотыми лучами, а облака медленно плывут куда-то на запад. Они неплохо провели время, поедая органическую еду (и Луи не хочет задумываться об этимологии этих слов), много разговаривая с продавцами, много смеясь и разговаривая.
Сейчас же Гарри просто молча вел машину. Томлинсон чувствовал ту приятную усталость, когда ты выговорился или выплеснул все эмоции за день. Тишина не тяготила, в какой-то мере давала передышку, пока они не добрались бы до дома Луи.
— День был прекрасным, — застенчиво тянет Гарри. Они стоят на пороге, пока Томмо открывает дверь.
— Это точно. Так ты зайдешь? — Луи проводит пальцем по груди Стайлса, усмехаясь.
— М, если это удобно? — шатен опускает голову, сомневаясь в том, что это необходимо на первом свидании. Боже правый, он думает прямо сейчас о том, как бы было прекрасно раздеть Луи и вдалбливать его в диван или кровать, или во что угодно на самом деле. Любая поверхность сгодилась бы. Но так будет неправильно. Хотя они уже дрочили друг другу, вряд ли «правильно» - то, что охарактеризует их отношения корректно.
— Я бы заварил с тобой чай, — шепчет Луи.
— Что, прости? — Гарри думает, что ему послышалось.
— Чай? Черный или зеленый? — сглатывает Томлинсон. Он невольно засматривается на то, как контуры тела просвечивают из-под тонкой ткани рубашки Гарри. Он чувствовал его мускулы тем вечером, когда они ласкали друг друга. Но увидеть Гарри голым будет просто… просто великолепным окончанием первого свидания.
Это то, что может добить Луи. Он проклинает себя за спешку. Им не нужно трахаться тут же, как подросткам. Их гормоны не творят с ними черти что. Но Стайлс выглядит так хорошо в своих узких джинсах и шлюшьей рубашке (так называет про себя ее Томмо), что никаким другим мыслям не остается места в голове Луи. Ему нравилось ощущать член Гарри во рту с четверга на пятницу, и он уверен, что юрист не был бы против продолжения.
— Лу? — возвращает его низкий голос с небес на землю.
— Да?
— Чайник свистит уже минуту, — произносят у его уха. Гарри, видимо, встал позаботиться о чае. И большая ладонь так кстати ложится на его талию, чуть сжимая ткань майки. — В котором ящике чай?
— Ч…черт, в, эм, я не помню, — тихо отвечает Томлинсон, абсолютно ошеломленный тем, что его мозг не может нормально функционировать. Гарри действует на него, как транквилизатор. И он так близко, так тесно прижимается сзади, что у Луи нету шансов. Он чувствует, как мурашки пробегают по коже, как волна желания вздымается в животе.
— Нашел, — довольно мурлычет Стайлс. И для Томлинсона этот звук — последняя капля. Он разворачивается к нему лицом и целует в губы так отчаянно, что сам от себя не ожидает. Он хочет сказать этим, что не хочет никакого чая; хочет попросить Гарри остаться на ночь; умоляет никуда не уходить вообще. Никогда. Никуда. Ни к кому больше.
Он словно всё, о чем Луи мог когда-либо мечтать. И Томмо так жарко, внутри него такая нужда. Ему жизненно важно удостовериться, что предыдущие несколько дней и это свидание — не мираж. И когда Гарри отвечает, пылко, с желанием, со стоном, Лу расслабляется. Он больше не жмурит брови, он расплавляет плечи и может дышать снова. Томлинсон лишь однажды вздрагивает, когда большие ладони с силой хватают его за ягодицы.
— Врунишка. Зеленый чай закончился, — Гарри облизывается, водя руками по половинкам Луи.
— Виновен.
***
Дело в том, что всё выходит из-под контроля в тот момент, когда Луи дотрагивается до него. Гарри буквально застывает и ощущает лишь дрожь во всем теле. Где-то в его голове мамочка не довольна тем, какой ее сын распущенный молодой человек. И Хазз борется с желанием продолжить целовать Томмо.
— Это неправильно, — вырывается из его рта.
— Что? — недоумевает Луи. Ему кажется, что он ослышался. Что в этом идеальном завершении дня может быть не так? Они в его доме, целуются и флиртуют.
— Это слишком быстро, — выпаливает Гарри. Но затем решает уточнить, — тебе не кажется? То есть, я хочу сделать всё правильно для тебя, Лу.
Он все еще не чувствует собственных рук, когда говорит это. Ему кажется, что все идет не так. Что Томлинсон заслуживает лучшего. Гарри просто хочет, чтобы всё шло своим чередом, медленно, как в сказке. Или хотя бы так медленно, чтобы Луи как можно позже узнал об его расстройстве. Эта небольшая недосказанность, однако, душит Стайлса. И зачем-то он открывает рот, не подумав:
— УМЕНЯОКРПРОСТИЛУИЯТАКВИНОВАТ! — скороговоркой тараторит шатен, зажмуриваясь.
— Чего? — Луи выглядит обеспокоенно.
— Прости, господи, я действительно сожалею, — слезы стоят в глазах Гарри. Но ему кажется правильным признаться. Сейчас. В самом начале, чтобы Томмо не тратил время на кого-то вроде него. — У меня ОКР. И я, — осекается он, сглатывая, — я всех вывожу из себя этим расстройством.
Он не слышит никакой реакции. Луи даже не двигается. И спустя минуту молчания Гарри не выдерживает — он поднимает на него глаза, но Томлинсон не выглядит удивленным или расстроенным.
— Прости, милый, но я не совсем хорош в психологии. Что это? И почему это так ужасно, что ты извиняешься? — мужчина осторожно берет Гарри за руки. Его больше беспокоит не странное признание, а состояние шатена. Еще днем он веселился и звонко смеялся. А сейчас выглядит сломлено.
— Обсессивно-компульсивное расстройство. Навязчивые идеи, если коротко, — он вздыхает, размышляя над тем, может ли еще иметь право дотрагиваться до Луи. Вот сейчас — в эту самую секунду, парень поймет всё и отшатнется. Но этого тоже не случается.
— Разве это не всем нам присуще? — Томмо коротко усмехается, заглядывая в зеленые глаза. — Гарри? Поговори со мной?
— Просто это действительно тяжело для всех, - он, наконец, опускает голову на плечо Луи, всхлипывая. И затем его спину обхватывают небольшие ладошки.
— Пока что не замечал никакой тяжести.
— Это пока. Потом ты взвоешь и возненавидишь меня! — упрямится Стайлс, начиная плакать.
Это началось задолго до того, как кто-либо провел бы интернет в дом Стайлсов. Энн, мама Гарри, переживала нелегкие времена: много работала, пыталась вытянуть в одиночку двоих детей, стеснялась просить помощи у родственников. Поэтому Джемма и Гарри были ее стимулом жить и бороться. Без образования, правда, это получалось с переменным успехом.
И Гарри решил, что будет маминой опорой — по мере взросления мальчик отбирал у матери и сестры почти всю работу по дому, огороду и так далее. Во всем он был усидчив, чистоплотен и повторялось это изо дня в день, изо дня в день. Первая подработка Гарри также позволила приносить какой-никакой пенс в дом.
Но то, что в детстве воспринималось как вынужденная мера, в подростковом возрасте начало беспокоить Энн. Женщина к тому времени встречалась с хорошим порядочным мужчиной, а Гарри всё норовил встать в рань, подать блины или яичницу с тостами, как раньше.
И стоило заикнуться о том, что больше этого делать не стоит или что Робин сделает это за него, у мальчика начиналась паника. Иногда даже со вспышками ярости (чего ранее домочадцы не замечали за мальчиком). И тогда мать поняла: что-то не так.
Возможно, психика ребенка надломилась? Могла ли мать поручиться за то, что не взвалила слишком много на Гарри?
Помощь требовалась безотлагательно. И Робин нашел детского психолога. Правда, на сеансах Гарри был спокоен и даже подружился со всеми детьми в той больнице. Специалист разводил руками, списывая все на переходный возраст. Гормоны.
Но чем старше становился ее сын, тем отчетливей Энн замечала это — определенные действия каждое утро, день и вечер. Один трек для того, чтобы помыть под него посуду, определенные блюда по дням недели, лапша должна прокипеть ровно семь минут. Иначе кастрюля вместе с друшлаком оказывались в раковине, на полу и на стенах. Затем Гарри брал себя в руки, убирался в кухне и начинал все заново.
— И ты думаешь, это мешало тебе в прошлых отношениях? — они сидят на диване, Луи закинул ноги на Гарри.
— Никто не хочет проблемного партнера, — безэмоционально отзывается Стайлс.
— Но почему я этого не видел? — Томмо больше спрашивает самого себя. Гарри не был досаждающим. Напротив — он словно сотню лет жил в его доме и знал лучше, где что лежит или куда что ставить.
— Ты замечательный? — Гарри отвлекся от воспоминаний, улыбаясь.
— Хазз, послушай меня внимательно. Пожалуйста, не загоняй себя в угол, ладно? Возможно, у меня и нет докторской степени по нейробиологии или чему-то подобному, но я точно знаю, как легко довести себя до депрессии. Я сам едва выбрался из нее благодаря моим друзьям. Я прекрасно видел, как они беспокоятся и страдают, когда я не реагировал ни на что. Так что, пожалуйста, не смей поступать со мной так же? — Луи коснулся его лба губами, обнимая за шею. – И, не знаю, буду ли полезен, но могу я помочь в этом?
Стайлс замер, ошарашенный. Впервые парень (кроме Лиама) хотел помочь Гарри преодолеть расстройство.
— Говорят, ОКР неизлечимо. Его можно только ослабить или перебороть.
— Тогда давай начинать с малого, — Томмо улыбнулся, утыкаясь носом в рубашку Стайлса. — изменим среду твоего привычного обитания. Это же не должно вызвать у тебя паники?
— Вероятнее всего, нет, — он пока не знал, к чему клонил Томлинсон, но Гарри это начинало нравиться.
— Хм, что ж, добро пожаловать в комфортабельный пятизвездочный отель со всеми удобствами! — рассмеялся Луи, проговаривая это как диктор канала новостей.
Гарри улыбнулся, качая головой.
— Что ты несешь?
— Разве это плохая идея? Ты здесь уже освоился, а дом большой для меня одного. Ну же, Хазз, оставайся. Кроме того, я засыпаю лучше, когда ты рядом, — мурлыкнул Томмо ему на ухо.
— Это что, предложение встречаться? — шатен намеревался перевести все в шутку, но встретился с серьезным взглядом.
— А что, если да?
— Что? Ты серьезно?
— Когда я шутил?
— Постоянно? — хохочет Гарри.
— Лучше поцелуй меня, идиот! — выпаливает Томлинсон после небольшой паузы.
