***
Ничего не менялось весь день: Лиам дергался и сопел, когда Найл заходил к нему по делам или с входящим телефонным звонком по параллельной линии; Пейн лишь молча подписывал или кивал. и Ревновал. — Пойдешь со мной и Зейном сегодня на выставку? — Найл начал издалека. — Что будете смотреть? — зевнул Ли. — Вермеер. Говорят, что все его картины собрать редко удается, — пожал плечами блондин. Малик вроде как занимался воспитанием Хорана. Тот уже мог различать разные стили, школы и эпохи. Правда, у Найла все было плохо с экспрессионистами, кубистами и им подобными. — А, наш художник снова нуждается в том, чтобы его часовые монологи кто-то слушал и аплодировал? За Зейном действительно был такой грешок: ему необходима была благодарная публика, которая восторгалась бы его гением. — Ну, Люк уже согласился, я еще думаю позвать Майки, — закусил губу ирландец. Не то, чтобы он не хотел вывести из себя Лиама. Это было забавно. Но иногда он забывался — между ними ничего нет, ничего нет, Найл. — Этот панк теперь сделался ценителем искусства? — фыркнул Пейн. — О, не начинай, моя сварливая женушка! Я просто подумал, что он мог бы ну, понравиться Люку. Тот звонил сегодня Луи и намекал на свидание. — И как это вообще всё связано, мой серый кардинал? — Всё просто: Люку нравится Томмо. Но Луи уже влюблен в Гарри. Так что я, как добрый малый, столкну Майки и Люка на выставке, вроде «о, Люк, привет! Какая встреча! Ты знаком с Майклом?». И дело сделано, — он сел на край стола Лиама. И тот не мог не начать думать о непотребных вещах. Прямо сейчас он хотел бы разложить на нем Хорана. — Где гарантия, что они друг другу понравятся, фея-крестная? — скептически процедил босс, хлопая подчиненного по бедру. Тот и не подумал слезть. — Люку нравятся плохие и сложные парни. И они примерно одного возраста. И оба австралийцы. И слушают этот подростковый панк-рок. — Я что-то не видел, чтобы ты, будучи ирландцем, встречался хоть с одной рыжей девушкой, — заметил Лиам. — А вот это уже дело моего вкуса. — И кто же тебе по вкусу? — ухмыльнулся Пейн. Хотелось бы сказать «ты, например», но кто ж такое ляпнет начальнику да еще и парню, с которым пообещал самому себе больше не спать? Они могли дурачиться и притворяться друзьями, но правда была в том, что Лиам и Найл всегда чувствовали границу дозволенного. Потому что есть вещи, после которых невозможно вернуться в прежнее состояние. И флирт — явно не то, что им нужно. Дебильные шутки – да, но не флирт, нет. — Люблю пепперони, — вполне ожидаемо съезжает с темы блондин.***
Люк всю дорогу пытается вызнать у Найла и Зейна, почему Луи не с ними. И когда отговорки, вроде «много работы», «нормально» или «он передавал тебе привет», заканчиваются, парни замолкают. Малик расценивает это как приглашение, и небольшая (огромная, бесконечная и затянутая) предыстория перед самой выставкой начинается. Хоран мысленно стонет и поворачивается к Лиаму, чтобы убедиться, что он не один страдает. Тот сидит в наушниках, спрятавшись за сидением водителя (Зейна). Это абсолютно против правил. Он такого варианта лишен уже потому, что сидит на переднем сидении. Прямо за Найлом — Майкл. Он выглядит слишком веселым для общей атмосферы подавленности и занудства. Люк, слева от него, предлагает парню небольшую коробочку, и что бы вы думали внутри? Беруши. Хоран готов захныкать. Он тут единственный остается слушать Зейна?! Эти предатели..! Он еще отомстит им. Но вообще всё проходит в привычном русле: они заходят, бегло ориентируются и достаточно быстро решают, куда отправятся в первую очередь. Обычно в таких местах куча знакомых Малика (и что-то подсказывает Найлу, что в восьмидесяти процентах из ста Зейн ходит не ради картин, а чтобы потрепаться). Хоран никогда бы не отнес друга к богеме. Но с кем не бывает? Если Зейн чувствовал себя комфортнее в этой среде, не по основному своему профилю, то пусть. Уж понурого и серого Малика ирландец не хотел снова видеть. И пока он продвигался от полотна к полотну, всматриваясь в детали на давно знакомых картинах, Лиам двигался за ним хвостом. — Мне нравятся детали. Клавесин даже украшен, — заметил Пейн, останавливаясь за спиной Найла. — Тени и побелка на стенах музыкальной комнаты тоже проработаны. Даже спустя все это время это хочется повесить у себя в гостиной, — кивает Найл, глядя на «Урок музыки»*. — Смотри-ка, пакистанец привил тебе хороший вкус, — решил подразнить подчиненного Пейн. — Хэй, у меня он отличный! — возмутился блондин, пихая босса в шутку. — Во всяком случае, в пиве я разбираюсь лучше вашего, — добавил он чуть погодя. — А твой коварный план, кажется, действительно работает. Найл уже и запамятовал, что собирался свести двух австралийцев. Но, кажется, эти двое самостоятельно справились даже лучше него. Люк строил рожи, пародируя «Спящую девушку», Майк был его личным фотографом. — Это даже как-то быстро, — протянул Найл, отвернувшись. Зейн в это время уже упорхнул в другой конец зала, сцепившись языками с каким-то «очень важным чуваком». То есть, вечер протекал, как и любой другой поход на выставку. — Что ж, могу я предложить тебе бокал чего-нибудь в таком случае? — Лиам предложил. — Я что-то не вижу фуршетного стола. — А я и не об этом месте говорю. Было ли это необдуманным или слишком быстрым уходом? Но, с другой стороны, они прошли всё и даже успели подискутировать на тему символов, которые мог спрятать художник в своих творениях. Найл видел в зеркалах и некоторых музыкальных элементах скрытое послание, Лиам снисходительно усмехался и советовал завязывать с Дэном Брауном. — Он делает тебя параноиком, — сказал босс, садясь в такси. — Зато путеводители пишет отличные, — отозвался Хоран, захлопывая за собой дверь. — Ты только что назвал эти бестселлеры бесполезной тратой древесины? — игриво протянул Лиам. — Что ты. Даже и мысли не было. Или была? — он сымитировал любимую фразочку Гарри, на что Пейн рассмеялся. — Так куда мы? — Ко мне? — Ого. Не слишком ли рано, ковбой? — что там Найл говорил о непересечении черты? Так вот, флирт явно выходил из-под контроля. И с этим срочно нужно было что-то делать. Но что ты сделаешь, когда это просто … когда слова просто срываются раньше, чем мозг успевает обработать мысль. Это вполне в духе Хорана, что уж там. Лиам сглотнул, едва ли способный реагировать спокойно. И хорошее воображение не помогало. Как часто он представлял такую простую вещь, как Найл в такси, отправляющийся к нему домой. Естественно, Лиам фантазирвал об этом каждый раз, когда они заползали в нетрезвом состоянии в машину. Пейн представлял, как блондин внезапно подается вперед, находит его губы своими, и они долго и мокро целуются. В кромешной темноте. А потом оказываются в его квартире, голые, готовые творить сумасшествия, любить друг друга до утра, которое никогда бы не наступило, чтобы не разделять любовников. Ему удалось выдавить из себя что-то нейтральное, что не отпугнуло бы Найла. Потому что потерять его хотелось в последнюю очередь. Лучше он промучается еще пару лет, пока не успокоится. Или пока их пути не разойдутся. Он уже подумывал перевести Хорана в другой дивизион — чтобы внутри все не сжималось от сладкой боли, когда их взгляды встречаются. — Если то бренди еще осталось, то я в деле. И заедем в индийский ресторанчик? Это звучало так буднично, словно они делали это сотню раз (но так и было), что Пейн хотел прижаться к плечу Найла и вдыхать его запах, пока не пропитается им целиком. Если бы это было возможно и не выглядело так отчаянно. Он бы выл на луну, будь это возможно. Или если бы давало результаты или успокоение. Но Найл — не то, что ему доступно. И это разъедало изнутри. Особенно когда все вокруг начинали потихоньку разбиваться на пары, обретать счастье, отходить от него. Конечно, у него еще были его двоюродные сестры, братья и родители. Но в какое-то время этого всего становится недостаточно. Забавно, как при этом он мог руководить компанией, но не найти нужного человека. Можно ли было считать это полным провалом в управлении? — Хэй, Ли? Ты так притих, что я начал беспокоиться, — голубые глаза были бесподобны. Они нравились Лиаму, и они были тем, что в первую очередь увидел Пейн на собеседовании. И пропал. Конечно глупо влюбляться вот так. Но что он мог поделать? — Все хорошо. Как насчет партии в «Fifa»? Это звучало, как отличный безопасный план. Ну, по началу. Но кто знал, что Зейн пронюхает, куда делись его друзья? И, кроме того, его «давние знакомые из галереи» тоже не делали ситуацию интимной. Не то чтобы Лиам рассчитывал на что-то. Но тихий вечер превратился в посиделку эстетов и ценителей полусухого вина и сыра с плесенью. И Пейн не был одним из них. Переваливало за двенадцать, когда Лиам махнул на все попытки понять витиеватые разговоры о серебряном веке… чего бы там ни было, и отправился в спальню. Но чего точно он не думал там увидеть, так своего помощника, свернувшегося на покрывале. Пейн потер глаза, думая, что это наваждение. Но Найл не исчез. Это было правдой. — Боже, Иисус существует? — пробормотал он себе под нос, проскальзывая в ванную. Чистя зубы, Пейн думал так же о том, что даже если Бог и есть на свете, то он невероятно занятой парень — на выполнение желания ушло много времени. Так, ладно, Найла следовало раздеть или просто накрыть пледом? Подумав, Лиам решил, что остановится на первом, но не до фанатизма. Что означало молча пускать слюни, но не фотографировать (всего несколько снимков не считаются). Зато мужчина мог вообразить, будто они молодожены и проснутся двумя ложечками, прижимаясь друг к другу. Не то чтобы Пейн был тем, кто обожает прижиматься к спящему рядом человеку. Но для мечты было правильней переплетать конечности и дышать одним воздухом. Лиам взглянул последний раз на расслабленное лицо блондина, перед тем, как его веки сомкнулись: алкоголь действовал успокаивающе. И уж точно он не заметил красных щек и трепещущих ресниц Найла.***
— Милый видок, — бросил как бы между делом Луи, проходя сразу в кабинет директора. Найл бы с удовольствием показал другу средний палец, если бы не смешал половину бара Лиама вчера. Надо было завязывать с возлияниями посреди недели. С другой стороны, было необычно видеть лица некоторых работников, когда он вышел из машины Пейна. Стоп. Погодите-ка. Почему эта фраза «он вышел из машины Пейна» ему не нравится? Еб твою мать… — Твою мать! — кое-что было не так! Точнее, все было не так. Как он мог быть таким безответственным? Хотя нет. Не стоит так драматизировать: Лиам и раньше подкидывал его до работы. Так почему сегодня люди так отреагировали? — Луи, я в заднице? — как только Томлинсон вышел, Найл увязался за ним. — Это что, вопрос? Потому что выглядишь так, будто на самом деле побывал там. Луи был в хорошем расположении духа. Поэтому его шуточки сочились ядом. — Мы немного перебрали вчера. Зейн снова привел каких-то непонятных художников или скульпторов. Короче, не знаю. Мне плевать. — Хочешь сказать, Лиам не имеет к этому никакого отношения? — при этом Томмо окинул друга таким взглядом, что Найлу захотелось ударить того по лицу. — К чему «этому»? Я всего лишь выгляжу как зомби. — На тебе вчерашняя рубашка. И пиджак с брюками немного, того. — Просто Лиам бросил одежду вместо того, чтобы повесить. — И ты еще удивляешься, почему о вас ходят слухи? — рассмеялся Луи. — Отсоси, — злобно шикнул Найл. — Ненавижу сплетников. Кого вообще заботит, ебемся мы с Пейном или нет? — Чисто технически вы могли бы. — Чисто технически, — передразнивает друга ирландец, — мы уже. Луи застывает. — Ладно. Чаю? — предлагает кадровик. Уж ему он точно нужен. Его друг затеял интрижку с боссом, а ему ничего не сказал. Ну нет, Луи так не играет. — Погоди. Так что Пейн бисексуал? — Тебя это так удивляет? Еще Фрейд предположил, что человек по своей природе бисексуален. — И давно это у вас? — Боже. У нас этого нет. То есть, мы завязали, сразу же, как только сделали, — раздраженно бросил Найл. — Что? Но почему? Лиам выглядит хорошим парнем. — Это не тот случай: он мой босс, — прошипел Найл, сам не свой. Это не тот разговор, которого бы он хотел. — А как же прибавка к зарплате? — продолжал веселиться Томлинсон. Ему нравилось изводить Хорана. Потому как такое случалось раз в столетие. Обычно ирландец был само обаяние и оптимизм. На любой вопрос у него был ответ, проблем не существовало в принципе. — Лу. Я понимаю, что это может выглядеть забавно со стороны.Но он не согласится на все эти временные меры. Он загонит меня в «рамки приличия», будет душить своими чувствами, а как только я сдамся — свалит к какой-нибудь хорошенькой девушке, и она забеременеет, а потом появятся дети, а я останусь, как идиот, с кучей ожиданий. Нет уж. Хоран затих, отвернувшись к окну. Цветок на подоконнике на удивление цвел и выглядел вполне хорошо. Найл выдохнул, вспоминая почему-то дом и то, как давно там не был. Он прислонился к оконному откосу, желая завыть: кого он обманывал? Он бы все отдал, лишь бы еще раз прикоснуться к начальнику. Блондин помнил, как хорошо ощущалась тяжесть его тела, как Лиам брал его на… Ладно. — Ни, извини, я не хотел, ты же знаешь, — Луи осторожно дотронулся до его плеча, боясь, что зашел слишком далеко в своих шутках. — Гарри сказал, что Лиам выглядел взволнованно, когда они говорили о тебе. Я подумал, что это шанс для, ну, чего-то большего? Томлинсон уже и не знал, хорошая это идея развивать данную тему или он лезет не туда, куда нужно. Найл вымучено улыбнулся. — Очень мило с твоей стороны. Я пойду. Много работы, — кашлянул ирландец, покидая кабинет друга нетипично молча. Луи остался стоять, растерянный и смущенный. Внутри была целая буря всего — печаль и обида. С Найлом всегда было просто и легко — даже если он заходил слишком далеко, Томмо знал, что друг не со зла. Он просто заигрался или слишком сосредоточен на очередной «гениальной идее». Сколько всего невероятного и сумасбродного с ними происходило благодаря Хорану. Видеть его таким — что-то новенькое. Конечно, в мире все относительно, в мире все не так, как мы хотим — счастливый гейский брак и радуга во все небо. Не смешите. Не с единственным наследником в семье.***
И все же они вышли вместе на парковку, молча, но Найл сел на переднее сидение и пристегнулся. — Ладно, прекрати делать это лицо. — Какое? — Будто я умер или мою девственность отобрал злой волшебник, — закатил глаза блондин. — Сексуальные накаченные Лиамы должны оставаться с девушками из богатых гетеросексуальных семей, а не с бедными ирландцами. Луи кивнул на это, заводя машину. — И все же меня раздирает любопытство: почему вы опоздали вчера на работу? — Найл постепенно отходил от полуденного разговора. — О, это было что-то. Я, наконец, познакомился с его заболеванием. Стайлс забыл завести будильник, мы проспали, так как легли поздно. И ты бы видел его лицо, когда вместо 6:40 он увидел на экране мобильного 7:50. Застыл, обхватил себя руками и начал раскачиваться. Он все повторял, что теперь день нельзя начать «правильно», что он не успеет сделать все, что «нужно», что я невозможный. — И что ты сделал? — Найл прекратил играть с «вонючкой» на зеркале, поворачивая голову. — Против его воли умыл и затолкал в машину. Он расплакался. — Ты монстр, — притворно ахнул Хоран. Он еще плохо понимал, настолько отклонение Стайлса серьезное. — Я сначала тоже подумал, что перегнул палку. А потом прогуглил кое-что. И оказалось, что из таких ситуаций всего два выхода: усугубить шок, выводя пациента из зоны комфорта, либо дать ему повторить сценарий раз двадцать. — Второй вариант лишил бы его работы, — кивнул сам себе Найл. Неизвестно, как бы он сам поступил, случись с Лиамом… то есть его безымянным партнером подобное. Хоран сдавленно выдохнул. Луи предстояло непростое времечко. — Да. Поэтому я неплохо справился для первого приступа, да? Я молодец. И еще я скачал пару видеокурсов по этой теме. Собираюсь посмотреть их, пока Хазз не вернется домой. Хочу быть полезным. Найл усмехнулся, прикрыв глаза. А в памяти возникало лицо Лиама, склонившегося над ним, раздевающего его. По коже пробегали мурашки, фантазия готова была выйти из-под контроля. Замечательно было испытывать босса, но так же горько-сладко: ведь чего-то большего между ними никогда не будет.