***
– С ребенком все в порядке, не переживайте. Я открыла глаза, но яркий свет заставил меня снова их сомкнуть. Несколько раз легонько моргнув, я смогла разлепить их. На углу кровати сидел Тобиас. – Тоби... – начала я, но во рту так пересохло, что я закашлялась. Он резко повернулся и взял мою руку. – Слава Богу, ты очнулась! Я чуть с ума не сошел! Как ты себя чувствуешь? Я внимательно посмотрела на Тобиаса, и слезы непроизвольно потекли по щекам. Весь потрепанный, испуганный, с глазами по пять рублей, бледный, почти синий, как труп он сейчас стоял передо мной и вглядывался в мое лицо. Тобиас крепко сжал мою руку и безмолвно стал вытирать слезы. Я взяла его свободную руку, поднесла к губам и легонько чмокнула. – Все хорошо, – соврала я. Голова раскалывалась так, будто по ней шандарахнули кирпичом. – Все в порядке, не переживай. Он пересел на стул, стоявший около моей койки, но все так же крепко держал руку. – Почему ты плачешь? – мягко спросил он, устремляя на меня свой грустный взгляд. – Ничего, – единственное, что я смогла ответить. – Долго мне здесь находиться? Хочу домой, мне не нравится запах больницы. Плохие чувства. Тобиас неопределённо пожал плечами, встал и вышел за дверь. Я удивленно посмотрела ему вслед, но говорить ничего не стала. Мало ли, почему он ушел. Меня это сейчас волнует в последнюю очередь. Я стала осматриваться, хотя это давалось мне с трудом. Стены палаты были неприятного светло-голубого цвета, куда лучше был бы какой-нибудь молочный; пол был устлан линолеумом еще более мерзкого цвета: грязно-серого вперемешку с грязно-белым. Окна были занавешены, около одного из них стоял одинокий и пустой белый стол. В палате была еще она кровать, но на ней не было ничего: ни матраса, ни подушек, ни одеяла. Возможно, человек, пребывавший здесь до этого, уже выписался, или это какая-то специальная палата только для одного. Во всех этих больничных делах я вовсе не разбираюсь и не хочу разбираться. В палате была еще одна дверь, которая вела в какое-то маленькое помещение. Вероятно, это душевая и туалет. Я немного приподнялась, и в эту же секунду в палату зашел доктор. – О, миссис Итон, рад заметить, что вы пришли в себя. Меня зовут мистер Майерс. Доктор, а точнее мистер Майерс, был мужчиной средних лет, с густыми светлыми волосами и такими же светлыми усами. Он был невысокого роста, но достаточно плотного телосложения. – Добрый день, доктор. Да, мне уже гораздо лучше. Опять вру. Сколько раз жизнь наказывала меня за это, но я ничего не могла с собой поделать. – Это замечательно. Ваш муж, эээ... Мистер Итон попросил отпустить Вас домой. И я не имею причин оставлять Вас, миссис Итон, здесь. Тем более, Вы говорите, что чувствуете себя вполне неплохо. Но для начала мне нужно провести небольшое обследование, чтобы закончить вашу историю болезни. Я покорно кивнула. Хах, будто у меня есть выбор.***
– Тебе что-нибудь нужно? Покушать, попить? – спросил Тобиас, когда мы отъезжали от здания больницы. – Воды и какие-нибудь железосодержащие продукты, – ответила я, вспоминая, что говорил мне доктор. – Возьми мне яблок. Так-то у меня дома много еды. – Ты не думаешь, что тебе лучше будет остаться у меня? Все-таки там мама, Ингрид. Если что, они тебе помогут в чём-то. Я вспомнила, что оказалась в больнице как раз таки благодаря маме Тобиаса, и настроение резко испортилось. Ведь ее даже не было в больнице. И Тобиас так спокойно обо всем говорит, будто он и не в курсе. – Ты знаешь, что случилось? Почему у меня травма головы? – спокойно спросила я, рассматривая дома. – Ингрид сказала, что ты поскользнулась, когда побежала открывать дверь, – ответил Тобиас. Я повернулась и внимательно посмотрела на него. – Ингрид сказала? – переспросила я, начиная негодовать. – Только это? – Что происходит? – строго спросил он, повернувшись ко мне. – Она тебе навредила? – Смотри лучше за дорогой, – произнесла я и отвернулась. – Больше ничего. Просто хотела узнать. – Трис, если... – начал муж, но я сразу перебила его. – Я сказала, что ничего больше. Успокойся. И не забудь, что нам нужно заехать в магазин, после чего ты отвезешь меня к себе. Тобиас раздраженно фыркнул. Я понимала, что на этом наш разговор не кончится, но сейчас я продолжать его не хотела. Получается, он не знает о том, что случилось. Не имеет даже малейшего представления о том, что произошло на самом деле! Почему? Почему Эвелин не сказала, что это сделала она? Почему о происшествии рассказала чертова Ингрид?! И... Калеб! Что сейчас с ним? Почему он не поехал в больницу со мной? Что с ним сделали? Господи, столько вопросов и ни одного ответа... Голова готова уже лопнуть от всего этого. Я вытащила телефон из сумки и увидела, что у меня два новых сообщения. Одно от Калеба, другое от... Эвелин?! Первым делом я открыла смс-ку Калеба.Пожалуйста, отпишись сразу, как придешь в себя. Не задавай лишних вопросов. Я потом найду тебя, и мы поговорим. Сейчас я с Джессикой. Люблю тебя и прости, что не смог поехать с тобой.
Главное, что с ним все в порядке. И что он с Джессикой. Возможно, все потихоньку наладится, просто нужно время.Тобиас не должен ничего знать.
Значилось в сообщении от Эвелин. От неожиданности я чуть не выронила телефон. Какая наглость! Вся моя любовь к этой женщине в одну секунду сменилась лютой ненавистью.Тобиас не должен ничего знать, поняла? Не грузи его, у него проблемы с работой.
Пришла еще одна смс-ка. Сказать, что я была в шоке - ничего не сказать. В голове не укладывалось, как она смеет такое писать жене своего сына, которая ждет от него ребенка? Я удалила сообщения и убрала телефон. Мне есть о чем подумать, есть о чем поговорить с ней и с Тобиасом. И напрасно она думает, что он ни о чем не узнает.