***
Сообщение приходит через неделю. «Мы можем поговорить?» Дереку приходит в голову десяток возможных ответов, находящихся в широком диапазоне от грубости до откровенного притворства. Он несколько минут смотрит на экран, с занесенным над ним большим пальцем. Это не очень хорошая идея. Он знает это. Но он не переставал думать о Стайлзе всю прошлую неделю. Не переставал вспоминать, как он выглядел, когда проснулся утром после ритуала в постели Дерека: длинные ресницы дрожали над подсвеченными солнцем глазами, и он на секунду нахмурился, глядя на Дерека, после чего его губы расплылись в медленной улыбке. Он лежал на спине, раскинувшись как кот, и Дереку очень хотелось привязать его к этому месту и оставить там навсегда. Это чрезвычайно плохая идея, по целому ряду причин, которые в мозгу Дерека все сводятся к одной — Стайлзу шестнадцать. «Конечно», — отвечает он. — «Если ты хочешь». Это совершенно не то, что он думает, но это все, что он может сказать, не чувствуя себя совершенно безответственным. Он проводит время после обеда, пытаясь вычистить пылесосом блестяшки из щелей в деревянном полу и конфетти из-под кухонного гарнитура, обещая себе никогда больше не позволять Эрике украшать лофт для вечеринок. Когда Стайлз стучит в его дверь в четверть седьмого, Дерек еще очень далек от того, чтобы закончить. — Ну надо же, — произносит Стайлз, входя в лофт. — Ты убираешься для меня, снова? Серьезно? — Заткнись, Стайлз, — по привычке говорит Дерек, и Стайлз усмехается. — Скотт сказал мне, что вы, волки, бегали по лесу прошлой ночью. Подтверждали свои права на территорию, сказал он. Это вы типа помечали деревья, пугали оленей, шугали койотов? Дерек закатывает глаза. — Мы просто бегали. — Меня не пригласили, — говорит Стайлз с преувеличенно недовольной гримасой, но Дерек чувствует, что это действительно беспокоит его. — Ты в стае, но ты не волк. Ты бы не угнался за нами. Кроме того… ты бы только сделал из нас посмешище, — говорит Дерек, замолкая для эффекта и поднимая брови, — Как это только что и произошло. — Справедливо, — признает Стайлз, нахмурившись. — Хотя я подумал, в следующий раз мы могли бы… Я не знаю, устроить после этого ночь кино? Или барбекю? — Возможно, — Дерек секунду раздумывает. — Да, это может сработать. Но только если на следующий день вам не надо в школу. — Зануда, — бормочет Стайлз, но он вновь улыбается, и Дерек качает головой в притворном недовольстве. Они стоят в нескольких шагах друг от друга, и Дерек наблюдает, как улыбка сползает с лица Стайлза едва ли секунду спустя. — Я боялся, что ты, возможно, не хочешь, чтобы я был рядом. — Ты неправильно понял, — торопливо отвечает Дерек. — Я не хотел давать остальным повод доставать тебя. Из-за ритуала. — О, — выдыхает Стайлз. — Они делали это? Я имею в виду, расспрашивали тебя? — Нет, — отвечает Стайлз и качает головой. — Скотт пытался поговорить со мной позавчера, но это другое, раньше у меня никогда не было от него секретов. Я ожидал, что он станет задавать вопросы и удивился бы, если бы он этого не сделал. Так что тут все в порядке. Я пообещал, что скажу ему, только не прямо сейчас, и он ответил, что все отлично. — Ты не обязан хранить это в секрете, если не хочешь. Ты можешь сказать и ему, и остальным, тебе решать. — Я предпочту не говорить, не сейчас, по крайней мере. Но ты не должен держать их на расстоянии от меня. Дерек кивает. — Прости, я не хотел, чтобы ты почувствовал себя заброшенным. — Вот и хорошо, — говорит Стайлз. Он смотрит в сторону, и делает глубокий вдох. — Слушай. Я тут подумал. Я хотел спросить… Дерек сглатывает пересохшим ртом, даже до того, как Стайлз договаривает: — Ты бы пошел со мной на свидание? — Свидание? — переспрашивает Дерек. Он ожидал чего-то подобного, но не был готов к тому, что он почувствует, услышав это от Стайлза. Его и раньше приглашали на свидания, но это не было так серьезно, это не был кто-то, кого Дерек хорошо знал и о ком заботился. — Да, свидание, ну, пойти чего-нибудь поесть, потом в кино — типа такого. — Типа такого, — произносит Дерек, чтобы выиграть время. Стайлз закусывает губу. — Знаешь, забудь. Это была плохая идея. Я не знаю, о чем я думал, по правде говоря… Полагаю, ты уже понял, что я... влюблен в тебя. У меня довольно плохо получается скрывать это, так что пожалуйста, не говори мне, что ты не знал. — Я знал, — мягко говорит Дерек, и наблюдает, как румянец расползается по лицу Стайлза, пока он играет с ключами от машины. — Ага. Слушай, извини, мне правда жаль, потому что ты никогда на это не подписывался, и не твоя вина, что я пошел дальше и так по-тупому втрескался в тебя, после всего, что было. Дерек не двигается, стараясь держать себя в руках, потому что не знает, что он сделает, если двинется, но вполне вероятно, что это будет что-то монументально глупое. Стайлз засовывает руки в карманы. — Все правильно. Так, это случилось, и я понял, что ты не… не отвечаешь взаимностью, очевидно, и все прекрасно. Все прекрасно. Но именно поэтому я решил, что должен спросить, потому что я не умею притворяться, и если ты мягко откажешь мне, когда-нибудь я смогу пережить это и двигаться дальше. Так что, если бы ты мог сказать что-то, что-нибудь, до того, как все станет еще унизительней, сейчас отличное время для этого. Легкомысленный тон мало помогает скрыть мучения Стайлза, написанные на его несчастном лице и тот факт, что он явно ожесточает себя, ожидая ответа Дерека. — Я думал, что ты влюблен в Лидию, — говорит Дерек. Он все еще тянет время, хотя это не совсем честно по отношению к Стайлзу. — Ага, самое смешное, что я тоже так думал, — говорит Стайлз. — Но, как оказалось, я перерос это, и уже давно. Я просто не хотел признаваться себе, что интересуюсь парнями больше, чем думал. А сейчас не столько парнями, во множественном числе, сколько одним парнем в особенности. — Мной, — говорит Дерек. Стайлз смотрит ему прямо в глаза. — Я должен был знать, что ничем хорошим это не кончится. Ты занимался сексом со мной только для того, чтобы спасти стаю, и я обещал, что тебе не придется беспокоиться о последствиях — и ты не должен, я имею в виду, это только моя вина. Я не… не собираюсь затаить на тебя обиду, если ты пошлешь меня. — Его голос ломается на нескольких последних словах. Он делает глубокий вдох и продолжает. — У меня не было таких намерений. Я не собирался. Но потом случился ты, с этими твоими офигенно красивыми глазами, и этой твоей глупой улыбкой — и я не могу перестать думать о тебе, и о том, что мы сделали, но дело не только в этом… Ты забавный, когда хочешь быть таким, и умный, и я действительно пиздецки ненавижу то, что Ардженты сделали с тобой и твоей семьей. Мне нравилось, как ты смотрел на меня, когда мы… когда мы занимались сексом, и как ты целовал меня, и… Это звучит глупо, как будто я влюбился в тебя только потому, что ты великолепный и горячий — а ты такой — но дело действительно не только в этом. — Стайлз, — говорит Дерек, едва сдерживая смех. — Стайлз… — что он должен делать с этим, как он должен отправить Стайлза прочь, сказать ему нет? — Ты не должен ничего говорить, — произносит Стайлз, и Дереку становится все труднее просто стоять и смотреть, как он сам себя подготавливает к отказу, как он смотрит в пол, как его руки сжимаются у него в карманах в кулаки. — Я просто подумал, что ты должен знать. Я знаю, что ты не отвечаешь мне тем же, по крайней мере, не так, но... — Я отвечаю. Стайлз открывает рот, готовый спорить, отрицать, выдать еще одну порцию слов, потом размышляет о чем-то, и ничего не произносит. Он сглатывает. — Что? — Ты мне очень нравишься, — говорит Дерек. — Хотя я, правда, не должен. Я не должен — но, да, я отвечаю тебе тем же. — Ты отвечаешь, — повторяет Стайлз, как будто не хочет в это верить, или не может, как будто это способ самосохранения. — Как… как другу. Как члену стаи. — Нет, — говорит Дерек. — Не только так. — Он кусает губы. В его голове против воли возникают образы, и, тут уж ничего не поделаешь, он должен говорить. — Ты хотя бы представляешь, как трудно мне было позволить тебе уйти утром? Я хотел оставить тебя здесь, в своей постели. Я хотел приготовить тебе завтрак, настоящий завтрак, блинчики, и бекон, и яйца, и кофе — и чтобы ты не уходил так, будто это ничего не значило. Так, чтобы ты захотел остаться, так, чтобы ты вернулся. Это не было чем-то незначительным, Стайлз. Я не… у меня не получается вести себя естественно, совсем. Никогда не получалось. Только когда это просто секс, но в таких случаях я не привожу никого домой, потому что иначе… это значит больше. Глаза у Стайлза становятся огромными, и он смотрит на Дерека так, будто тот превратился в единорога прямо у него на глазах. — Ты… ты сейчас серьезно? — Иначе я бы ничего не сказал, — говорит Дерек. — Тебе шестнадцать, ты не должен зацикливаться на ком-то вроде меня. — Но это… — Это не очень хорошая идея. Стайлз смотрит на него и кивает головой. — Принято. — Ты будешь жалеть об этом, — продолжает Дерек. — Твой отец — если он узнает о нас, — стая… — Это не «нет», — замечает Стайлз. — Нет. — Значит ли это, что мы… что ты пойдешь со мной на свидание? — спрашивает Стайлз, и едва сдерживаемая улыбка освещает его лицо. — Если ты хочешь, — говорит Дерек. Стайлз с секунду смотрит на него, сияя, как малыш в канун Рождества, от неожиданного волнения. Затем он успокаивается и слегка хмурится. — Подожди. Чего… чего хочешь ты? Я имею в виду, это ведь касается не только меня, правильно? — Стайлз, — произносит Дерек, закатывая глаза, потому что существует еще столько всего, чего он не может сказать: ты пожалеешь об этом, я того не стою, я не то, что тебе нужно. Ничего из этого он не произносит вслух. Дерек делает два шага, оказываясь совсем близко к Стайлзу, и тот выдыхает, облизывает губы и лихорадочно смеется. — Я думал… я думал, ты откажешь мне, я не могу поверить, что я тебе нравлюсь, что я тебе действительно нравлюсь… Я слишком много говорю, ты должен заткнуть меня прямо сейчас, давай, Дерек, пожалуйста… Дерек рычит, кладет руки ему на голову, чтобы склонить ее набок, и сцеловывает слова прямо из задыхающегося рта Стайлза. Стайлз открывается для него со сладким, сладким стоном, качнувшись к нему, и вытаскивая руки из карманов, чтобы притянуть Дерека ближе. К тому времени, когда Дерек разрывает поцелуй, он вжимает Стайлза в дверной проем, тяжело дыша, раскрасневшийся и возбужденный. — Не останавливайся, — говорит Стайлз, впиваясь ногтями в плечи Дерека под футболкой. — Мы собирались поговорить, — хрипит Дерек. Стайлз поводит бедрами, толкаясь в него. — Обязательно, но, может быть, не прямо сейчас? Стайлз решительно кивает. — Секс сейчас. Разговоры потом. — Его губы изгибаются в улыбку под губами Дерека. — Или я могу написать тебе еще один план, если ты хочешь. — Стайлз смеется над болезненным стоном Дерека, и неожиданным, крутящимся движением, освобождается из объятий Дерека. — Кто быстрее до кровати?Часть 6
14 ноября 2015 г. в 15:18
— Это интересный поворот событий, — говорит Дюкалион, поправляя свои темные очки. — По правде говоря, я не ожидал, что вы будете способны принять вызов. Стая волков-подростков, неопытный альфа, которого не растили для лидерства…
Рядом с ним стоит Кали, а справа от нее Эннис. Близнецы, на два шага позади них, слоняются в тени деревьев, молчаливые и угрожающие. Встреча проходит возле дома семьи Дерека, точнее, у развалин дома, и эти раны ощущаются так свежо, что стены с таким же успехом могли бы продолжать тлеть.
Дерек сжимает зубы. Одно дело знать, насколько он не подходит для этой роли, и совсем другое слышать это от Дюкалиона, произносимое подобным тоном.
— Как вы видели, стая может быть небольшой, но достаточно сильной, чтобы защитить саму себя.
Дюкалион похлопывает себя по губам кончикам пальцев. Размышляет.
— Вы успешно защитили ваши жилища, это действительно так. Но, как вы знаете, это не единственное условие, которое вы должны выполнить. Канима ушла, а как насчет юной омеги на твоей территории?
— Здесь нет омеги, — произносит Дерек, обнажая на Дюкалиона и Кали зубы в яростной улыбке.
Скотт, до этого стоявший между Стайлзом и Айзеком, делает шаг вперед.
— Я с Дереком, — говорит он.
— Это так? — спрашивает Дюкалион.
Дерек ни на секунду не обманывается. Дюкалион самый опасный из них, опаснее, чем Эннис с его грубой силой, опаснее даже, чем Кали с ее острыми, как бритва, улыбкой и когтями.
— Последний раз, когда я разговаривал с тобой, волчонок, ты скорее был настроен утверждать, что этого не случится. В конце концов, ты понял, где твое место?
— Я понял, — отвечает Скотт, и Дерек видит, как тот сжимает кулаки, чтобы не дать вылезти когтям. Дюкалион тоже замечает это. Дереку остается надеяться, что Скотт понимает: снисходительность Дюкалиона – всего лишь игра.
— Мое место в стае, — отвечает Скотт.
— Позволь мне все полностью прояснить, — уточняет Дюкалион. — О какой стае ты говоришь и кто твой альфа?
Скотт смотрит на Дерека и кивает, встретившись с ним глазами.
— Стая Хейла. Мой альфа — Дерек. — он произносит это не колеблясь, искренне, и Дерек с облегчением выдыхает.
Дюкалион склоняет голову набок.
— Как скоро ты снова передумаешь? Я припоминаю, что ты утверждал, что тебе не нужна стая, не говоря уже об альфе.
Очевидно, чего стоит Скотту не реагировать на насмешки. Линия плеч напряжена, челюсть упрямо выдвинута.
— Я не передумаю, — говорит он.
— Тогда позволь надеяться, что ты запомнишь урок, который я тебе преподал, — выдает Дюкалион последнюю, просчитанную издевку. Он выжидает, давая время, чтобы сказанное усвоилось. — Очень хорошо. Нам осталось лишь решить вопрос с охотниками в городе.
Со звуком рассекаемого воздуха стрела вонзается в дерево прямо над головой Дюкалиона. Несколько дюймов ниже, и она проткнула бы ему горло.
— Это мой ответ, — говорит Эллисон, выходя из дома с луком, уже заряженным другой стрелой.
Кали шипит и переступает с ноги на ногу, готовая атаковать. Дюкалион, внешне невозмутимый, улыбается Эллисон.
— Мисс Арджент. Как мило, что вы присоединились к нам.
— Я тоже с Дереком, — она стоит, широко расставив ноги, уверенная в себе и ничуть не напуганная.
— Поправьте меня, если я ошибаюсь, но я не думаю, что такая юная девушка, как вы, может говорить от имени всей семьи, — говорит Дюкалион. — Пусть в клане Арджентов матриархат, но возраст и опыт имеют значение. Боюсь, чтобы убедить меня, что старый договор все еще действует, потребуется нечто большее, чем меткий выстрел охотника-подростка.
— Старый договор был разорван, когда моя тетка сожгла этот дом, — говорит Эллисон. — Но теперь он возобновлен. Мой отец и альфа пришли к соглашению, и я здесь в знак того, что Ардженты намереваются держать данное слово. Кроме того, я связана со стаей и являюсь ее частью. Моя стрела могла с легкостью убить тебя; я не часто мажу по мишеням.
Кали фыркает с отвращением. Эннис напрягает мышцы, его уродливая ухмылка выражает презрение. Дюкалион снимает очки, демонстрируя красный всполох, буквально на мгновение, однако он интенсивнее и ярче, чем у любого из альф, виденных Дереком.
— Смелое заявление. Не ошибитесь, мисс Арджент, пусть вы и охотница, но и я не просто волк.
Он произносит эти слова спокойным ровным голосом, но в нем ощущается сила, и все волки чувствуют это. Кто-то — Айзек — издает низкий горловой вой. Скотт делает шаг к Эллисон, становясь между ней и альфами. Даже Эллисон колеблется, секунду или две ее хватка на луке не так тверда, как прежде. У нее мрачнеет лицо. Она тут же вновь поднимает лук, но под стальной решимостью скрыт намек на неуверенность, и волки понимают это. Они хищники и всегда чуют слабость.
Питер откашливается, заставляя всех, кто стоит рядом, вздрогнуть.
— Я полагаю, этого довольно, — произносит он, обращаясь к Дюкалиону. — Ваши требования были выполнены, и, если вы не собираетесь начать войну, нет никакой необходимости для проявлений враждебности.
— Ты, — шипит Кали.
— Я, — ласковым голосом отвечает Питер. — Нет, правда, есть какая-то причина продолжать все это?
Дерек использует короткий момент, пока внимание Дюкалиона не сфокусировано на нем, и поворачивает голову к Эллисон.
— Опусти свой лук, — тихо говорит он. — Они не причинят тебе вред.
— Они пытались убить меня, — возражает она, ее глаза темны от злости, стрела по-прежнему нацелена на Дюкалиона. — Это дает мне право…
— Нас испытывали, — говорит Дерек. — Теперь, когда мы ответили на их вызов, они не тронут тебя.
— Если, конечно, ты не последуешь по стопам своего дедушки, — добавляет Дюкалион. — Или твоей тети.
Эллисон вздрагивает, как и Дерек. Через секунду она опускает лук.
— Хорошая девочка, — бормочет Питер, заработав ледяной взгляд от нее и Кали. — Я так понимаю, мы закончили?
В этот раз в глазах Дюкалиона нечто большее, чем просто вспышка красного, и она направлена на Питера, и только на него.
Питер делает шаг назад.
— Я удаляюсь, в таком случае.
— Останься, — произносит Дюкалион, слегка оскалившись, несмотря на то, что тон его по-прежнему спокоен. — Остался еще один последний вопрос, который должен быть решен.
— Какой? — спрашивает Дерек, будто бы не зная, о чем идет речь.
— Ты знаешь закон. Стая объединена и сильна, территория в безопасности, но что насчет альфы? Ты доказал, что можешь собрать стаю, но способен ли ты защитить их?
— Он способен, — говорит Стайлз, стоя прямо позади Дерека. Он так близко, что Дерек слышит его дыхание, и его присутствие одновременно и успокаивает, и отвлекает. — Он наш альфа.
— Вы, должно быть, мистер Стилински. Будущий эмиссар, тот самый, кто создал это восхитительное охраняющее заклинание, так ведь? — Веселье сверкает в глазах Дюкалиона. — Я немного знаю о магии, и однажды с удовольствием послушаю, как именно вы сотворили подобное чудо. Магия имеет свою цену. Что было вашей?
— Это не твоя забота, — говорит Дерек, прежде чем Стайлз успевает открыть рот. — С чего бы нам рассказывать тебе? Прими все, как есть.
Сердцебиение Стайлза ускоряется, он переступает с ноги на ногу, явно сжигаемый желанием ответить со своей обычной язвительностью, и Дерек пытается передать ему спокойствие через связь внутри стаи, практически уверенный, что не преуспеет.
— Вы должны были принести жертву, — говорит Кали. — Только так можно заставить заклинание работать. Что вы сделали?
— Секрет фирмы, — произносит Стайлз, прежде чем Дерек успевает его остановить. — Не рассчитывай, что ты узнаешь правду просто потому, что хочешь.
Кали прищуривается. Дереку не нравится жестокая гримаса, искривляющая ее рот. Тем не менее, она сохраняет спокойствие, в то время как Дюкалион покашливает, привлекая к себе внимание.
— Как я и сказал, альфа обязан доказать свои права. Ты готов продемонстрировать силу в бою, Дерек?
— Что? Нет! — протестует Стайлз.
— Да, — отвечает Дерек. — Если ты обещаешь оставить в покое мою стаю.
Дюкалион кивает.
— Согласно нашим традициям.
— Кто бросит мне вызов? — спрашивает Дерек.
Кали делает шаг вперед.
— Я.
— Нет! — вновь говорит Стайлз. — Мы сделали все, что вы хотели! Что вы пытаетесь доказать?
— Стайлз, — говорит Дерек тихо. Он не сможет ничего сделать, если будет слышать страх в голосе Стайлза.
Дюкалион, подняв брови, бросает на Стайлза долгий, оценивающий взгляд.
— Как яростно ты его защищаешь. Какая преданность. Я умею ценить мужество, когда вижу его. Вы с мисс Арджент и мисс Мартин — истинные сокровища этой стаи. Я глубоко уважаю вас. Но вы не волки. Это наше дело; это не ваша драка.
Он снимает очки, обнаруживая человеческие глаза, и обводит взглядом стаю.
— Ни один из вас не был рожден и выращен волком, так что я ничего не имею против вас, — мягко продолжает он. — Ваша верность достойна восхищения, но вы должны отступить. По традициям альф, Дерек должен доказать свою храбрость, свою силу, свою выносливость. После этого мы сможем принять решение — доверить ли ему и его стае безопасность Бикон Хиллс.
— Нет, — говорит Скотт, к удивлению Дерека. — Это наша стая, и мы создаем собственные правила. Мы все защищаем друг друга.
— Ты молод, — говорит Дюкалион. — Ты не знаешь законов, которые помогали нам поддерживать мир и равновесие на протяжении сотен лет. Это путь волков.
— Тогда путь волков не наш путь, — говорит Скотт. — Что это должно доказать? Что Кали лучший боец?
Кали оскаливает зубы.
— Если он не может защитить свою стаю, то не заслуживает чести быть вожаком.
— Мы все защищаем друг друга, — повторяет Скотт. — Разве не для этого нужна стая?
Стайлз делает несколько шагов вперед, пока не оказывается рядом с Дереком, со Скоттом по другую сторону. Он закатывает глаза на Кали.
— О, пожалуйста. Признай это, тебе нет никакого дела до защиты города. Ты просто хочешь изгнать или уничтожить Дерека, чтобы он — Стайлз указывает на Энниса, — имел свою собственную территорию. Но если ты хотя бы на секунду веришь в то, что стая пойдет на это и примет одного из ваших громил в качестве альфы — ты не можешь ошибаться сильнее. Посмотрим, как далеко вы сможете зайти с объединившейся против вас стаей Бикон Хиллс.
Бойд подходит к Дереку и кладет руку ему на плечо. Он ничего не говорит, ему не нужно — жест говорит сам за себя.
— Мы заключили договор с Дереком, — говорит Эллисон, сохраняя свою позицию неподалеку от Скотта. — Не с вами. Мы хотим доверять ему, но не будем доверять никому из вас.
— Вы понятия не имеете, о чем говорите, — говорит Кали. — Вы просто дети.
— Со всем уважением, — говорит Стайлз, — которого немного, кстати, не после всего того дерьма, что вы вывалили на нас. Мы живем в 21 веке. Менталитет «дикого зверя» устарел. В наше время мы не поклоняемся нашим лидерам, потому что они ходят по колено во вражеской крови. Мы следуем за ними, потому что это наш выбор.
Эрика делает шаг вперед, присоединяясь к передней линии, отбрасывая назад гриву светлых волос.
— Когда вы держали нас под замком, ты сказал, что у вас нет намерения причинить вред. Но если вы убьете Дерека, вам придется убить и нас. Всех нас. И вы серьезно испортите себе репутацию. Ардженты придут за вами. Человеческая полиция придет за вами. Стайлз сын шерифа.
— Мы имели дело с канимой, — добавляет Скотт. — Мы имели дело с Питером, когда он был неконтролируемым альфой. Доктор Дитон помогал нам, он бы не стал этого делать, если бы не думал, что мы способны защитить город.
Дюкалион вяло улыбается.
— Это все существенные моменты. Что ты думаешь, Дерек? Твоя стая права, ты хороший альфа?
— Я пытаюсь, — произносит Дерек, и это звучит менее уверенно, чем ему бы хотелось. Но в его словах нет ничего, кроме правды. — Бикон Хиллс — мой дом. Моя мать была альфой, и ее мать, и ее бабушка, и пра-пра-прабабушка до нее. Я не брошу свой дом или мою стаю. Никогда. Я умру, защищая их. И если я недостаточно силен, это не имеет значения, потому что я знаю, что они прикроют мне спину.
Он уверен в этом, как никогда раньше. Теперь, когда стал свидетелем того, как Скотт, и Стайлз, и даже Эллисон встали за него на линию огня.
— Они правы, мы другой вид стаи. Нетрадиционный. Нам пришлось стать такими, чтобы добиться своей цели. Но мы прошли твою проверку. Моя мать говорила, что ты настоящий мужчина; она уважала тебя.
Улыбка исчезает с лица Дюкалиона, оставляя его пустым.
— Талия Хейл много лет была одним из самых блестящих наших лидеров. Мой долг перед ней обязывает убедиться в том, что стая ее сына не обесчестит имя Хейлов. С другой стороны, едва ли можно сделать что-то худшее в ее память, чем убить ее сына, последнего из ее потомков. И вы отстояли свои права, это действительно так.
За его словами следует долгий момент тишины.
— Кали? — наконец спрашивает Дюкалион, глядя на нее. Их молчаливый обмен взглядами, в котором не участвуют ни Эннис, ни близнецы, длится несколько секунд, затем Кали нетерпеливо фыркает и склоняет свою голову в полу-кивке.
— Очень хорошо, — говорит она. — Но ты должен знать, что это создаст прецедент. Неконтролируемые стаи, вроде этой, которые будут действовать, как они пожелают… Последствия лягут на твою голову.
— Мы пересечем этот мост, когда достигнем его, — отвечает Дюкалион. — Но оборотни, как и человечество, нуждаются в переменах, поскольку мир вокруг них меняется. У нас должно быть пространство, чтобы внести эти изменения извне.
Кали обменивается взглядом с Эннисом, который гримасничает, а затем кивает. Она поднимает голову движением, которое делает ее одновременно величественной и опасной.
— Я отказываюсь от своего намерения, на некоторое время, — говорит она Дереку. — Ради благих целей, которые это поможет достичь.
Это не то же самое, что победить в бою, но большей уступки от стаи альф они бы не получили.
— Я принимаю твой отказ, — говорит Дерек, и выдыхает, когда Кали кивает в последний раз и разворачивается, чтобы уйти, вместе с Дюкалионом и остальными.
Дерек внезапно чувствует головокружение, и у него могли бы подогнуться колени, если бы не физическая и моральная поддержка стаи, рука Бойда на его плече, пальцы Стайлза, пробегающие по его руке в коротких прикосновениях, чувство гордости и облегчения от того, что он ощущает свою связь с ними.
Они все по-прежнему сохраняют бдительность и осторожность, даже когда альфы исчезают из вида. Тишина длится до тех пор, пока они не убеждаются, что альфы отошли на достаточное расстояние и не смогут их услышать.
— Как бы приятно это ни было, — наконец говорит Питер, — давайте помолимся, чтобы у них не было причин вернуться. — С этими словами он разворачивается, чтобы не спеша уйти, явно не интересуясь тем, что будет дальше.
— Кто-нибудь еще считает, что мы должны запереть его в коробке с рябиновой золой, повязать на нее симпатичную ленту и отправить Кали в качестве милого прощального подарка? — спрашивает Стайлз.
— Нет, до тех пор, пока он не даст нам настоящую причину, — отвечает Дерек, не думая о том, что он будет делать, когда — именно когда, а не если — это произойдет.
Он делает глубокий вдох, слишком измученный, чтобы чувствовать душевный подъем от того, что стая в безопасности, альфы наконец ушли и больше не будет ни смертей, ни потерь. Глядя вокруг себя, он поочередно встречается глазами со всеми остальными. Эллисон, кивающая ему в знак признания, все еще кажется немного настороженной.
— Отличный выстрел, — говорит Дерек, — спасибо.
Он молчит, затем тихо добавляет:
— Это касается всех вас. Спасибо.
На самом деле, этого недостаточно, чтобы выразить переполняющие его в эту минуту чувства благодарности и облегчения, но когда Дерек видит, как они улыбаются ему и друг другу, становится очевидно, что они и так все понимают.
— Обращайся, — говорит Бойд, и Эрика кивает, с улыбкой кладя голову ему на плечо. Стая собирается вокруг Дерека, образуя круг. Стайлз держится рядом, украдкой поглядывая на него каждый раз, когда ему кажется, что Дерек слишком занят, чтобы это заметить. Это настолько вопиюще очевидно — то, как он избегает взгляда Дерека, и, тем не менее, старается быть к нему ближе, — что Дерек удивляется, как другие умудряются не замечать этого. И поскольку у него тоже не очень хорошо получается притворяться, он не может винить в этом Стайлза. Это просто катастрофа.
— Они ушли, наконец-то, — произносит Стайлз. — Я понимаю, что Бикон Хиллс как сверхъестественная валерьянка для котов — или кость для собаки, если угодно — но неужели у них нет работы, или типа того? И какого-то места, чтобы не быть здесь.
— Я думаю, это и есть их работа, — замечает Скотт, и Стайлз бормочет себе под нос несколько нелестных слов. Это заставляет остальных улыбнуться, и напряжение потихоньку ослабевает.
— Я не могу поверить, что после всего этого они по-прежнему собирались бросить тебе вызов, — говорит Скотт Дереку.
Дерек пожимает плечами. Он никогда не сумеет объяснить все так, чтобы для них это приобрело смысл. Укушенные, не урожденные, напоминает он сам себе, и думает, что это, может быть, не так уж и плохо.
— Стилински, — говорит Бойд. — О чем они говорили, когда упомянули жертвоприношение?
Все замолкают. Скотт хмурится и в замешательстве смотрит на Стайлза. Остальные кажутся скорее любопытствующими, чем настороженными. Стайлз закусывает губу.
— Я бы предпочел не говорить об этом.
Обычно Стайлз не бывает настолько скрытным, и, не будь случившееся их общим секретом, Дерек тоже попытался бы заставить его говорить. Но на этот раз он качает головой и произносит, стараясь, чтобы это не прозвучало грубо.
— Оставьте его в покое.
Между Стайлзом и Скоттом происходит молчаливый диалог — поднятая бровь, пожатие плечами, качание головой, обещание позже в движениях губ Стайлза — после чего Стайлз вздыхает и проводит рукой по волосам.
— Пожалуйста, не могли бы вы просто поверить, что тут нет ничего плохого? Это вроде как личное, и я бы действительно предпочел, чтобы вы, нуу, не дергали с этим меня или Дерека, потому что Дерек помог мне с заклинанием, так что, да, он знает. Может, мы просто будем счастливы, что это сработало?
Дерек прикусывает язык. Он бы с удовольствием сказал что-нибудь, что угодно, чтобы помочь Стайлзу, но боится, что это будет выглядеть подозрительно, если он раздует из этого большое дело. Он мог бы попытаться воспользоваться авторитетом альфы и прекратить дискуссию, только после сегодняшнего это выглядело бы смешно. И вряд ли есть шанс, что это сработает против коллективного любопытства кучки подростков.
Айзек пожимает плечами.
— После того, как заклинание спасло мне жизнь и заставило альф уйти, самое малое, что мы можем сделать в благодарность, это отстать от тебя.
Айзек никогда не был в числе его любимчиков, но на этот раз Дерек чувствует себя глубоко благодарным ему, в то время как остальные кивают и соглашаются, даже Скотт, даже Эрика, и оставляют эту тему, для того чтобы начать спорить о том, где они будут праздновать победу.