Скульптор.

Я снова оттолкнулся и таки перелетел через реку. - Рендзи! - я повернулся к немного отстающему Абараи. Тот приземлился на соседнее дерево, поджидая Рукию. - Я, кажется, начал понимать принцип. - Да? - он протянул руку и поймал будущую Кучики, чтобы та не упала. - Слушаю идеи. - Попробуем направить реацу вокруг ног и впитать в сами ноги... Снова несколько рывков, и я чуть не впечатался в ствол, успев увернуться. - Только немного - прокричал я, - координация движений... - БАМ! - Жуткая, - закончил я, ухватив Рена за шкирку. Он повис безвольной тряпочкой. - Рендзи, может, всё-таки пойдём в поле или ещё куда-нибудь? - Нет, - он встал и немного пошатнулся на ветке, но его окутала реацу, не давая упасть. - Я попробую всё-таки ещё по деревьям поскакать. - Мальчики! - Рукия легко приземлилась рядом с нами. - Куда теперь? Мы стояли на ветках деревьев около лесной, но достаточно широкой речки, на другой стороне которой тоже был лес. Река была порогистая, холодная, но не очень бурная, плюс очень рыболовная. - На тот берег, - я приготовился и, немного пригнувшись, прыгнул. В дерево я не врезался, допрыгнул точнёхонько около самого ствола. Ох... Вот ещё немного - и точно бы врезался. - Я на месте! - я обернулся и, увидев кивок Рендзи, перепрыгнул на соседнюю ветку. Дальше уже прыгнули остальные. - Ну, ребята, - Рукия довольно размяла руки, - ещё? Или домой? - Давай до дома таким темпом, Харо, - Рендзи переводил дух - он слегка не допрыгнул. - Ого! - он вдруг широко распахнул глаза. Я заинтересовано приподнял бровь. А Абараи резко развернулся ко мне: - Харо! Реацу на глаза направь! Точнее, через глаза! Я удивлённо приподнял бровь, но прикрыл глаза и сделал, как Рен попросил. Веки немного закололо, и я открыл глаза. - Мать честна, айгу! - я в восторге посмотрел по сторонам. - Рукия, пытайся! Зрение стало невероятно чётким. Чем больше я подавал реацу в глаз, тем дальше мог видеть. Осматриваясь, я только восхищённо понимал, что даже на соседнем дереве, и на дальних, при желании могу рассмотреть муравьёв. Только пришлось убрать гляделку: - Ладно, ребят, нам для начала просто координировать движения надо научится, а уже потом думать, как приближать или удалять изображение. А то мы просто не сможем рассчитывать, куда прыгать, и как. - Это точно. Ребята после нападения на меня пустого и спасения моей тушки, которая чуть не стала обедом, Ичимару-сомбенимом долго о чём-то шушукались, предварительно чуть не задушив меня, не оторвав голову и не замучив Ичимару. Интересно, как он себя чувствовал, когда на него девочка и мальчишка чуть ли не со слезами благодарности бросились? Хотя смотался он быстро... Ладно, неважно. В общем, прошушукавшись, эта двойка заявила, что желает стать синигами. Кажется, канон всё-таки нашёл меня. В общем-то, я был и не против, но самому становиться им?! Увольте... как-нибудь потом. От брата я знал, что обучение проходит в шесть лет, и все эти шесть лет ученики проводят в стенах академии, если у них нет семьи. Если есть, возможно уходить иногда, как это было с моим братом. Я их не отговаривал. Даже самому стало интересно, чему они там смогут научиться. Вот только... Поступающие в Академию должны сдать вступительные экзамены и, вероятно, продемонстрировать, что у них есть духовная сила. Сдать вступительный экзамен, по-видимому, может каждый, кто желает поступить, что приводит к широкому разнообразию лиц (любого возраста) среди поступивших, от благородных и людей, проживающих в самых гостеприимных районах Руконгая, до выходцев из наиболее диких и отдалённых его районов. Это всё мне рассказал брат, он же с раздражением отзывался о "мелких". По результатам вступительного экзамена успешно поступивших делят на различные классы, а из тех, кто получил самые высокие оценки, формируют класс под номером "1". В начале учебного года проводят церемонию приветствия для новых студентов. Если поступающий завалил экзамен, это ещё не значит, что путь в академию ему закрыт. Как мне рассказал брат, а он часто что-то рассказывал, когда приходил к нам домой, что некоторые пытались сдать экзамен не раз и не два. Так что теперь все наши деньги уходили на книги, свитки, бумагу и всё остальное. Я не собирался поступать в Академию, но теперь мы все вместе упорно штурмовали гранит науки. Только я делал это не так яростно. Мне хватало своих побегушек за шкурками, которые я так и продолжал сбывать в Руконае. И вот мы теперь все втроём тренировались как проклятые. Пару раз мы, взяв с собой еды, доходили до ворот Академии. Как ни странно, часть, куда можно было подать заявки, всегда была открыта, и там ошивались ученики. На нас, конечно, обращали внимание - куда ж без этого, - но не враждебно зыркали, скорее удивлённо. Как оказалось, таких, как мы, сюда жаждало поступить много. Поэтому не оказалось ничего удивительного, что мы сразу получили то ли бланк, то ли брошюрку со списком того, что нам надо знать. Кстати, навыки фехтования туда не входили, видимо, их преподавали прямо тут с азов. Я нахмурился - плохо дело, у нас есть база, переучиваться будет тяжело. А вот фраза "владение минимальными навыками ощущения реацу" меня очень удивила. Когда я переспросил, что это значит, девушка в очках, весьма милая, сказала, что это означает, что мы должны иметь достаточно сил, чтобы чувствовать голод. Идеально вообще будет то, если мы немного можем это контролировать. Таким образом мы узнали достаточно, чтобы ребята всё время до поступления пахали, как проклятые. Шесть месяцев тренировок, штудирование кучи макулатуры, а точнее, всю, которую мы смогли скупить, и которая не оказалась "рецептами" или "пособиями для начинающей швеи". Философия. Стратегия. Психология. История. География. Этикет. Кланы. Кидо. Хакуда. Бой на мечах. История и социум синигами. И это всё в первый год. Насколько я помню, этот список должен ещё будет пополняться со временем пребывания в академии студентов и их переход с одного курса на другой. Вот так мы теперь и жили, и Мисаки-аджоси-ним теперь больше внимания начал уделять мне, чем ребятам. Вероятно, он понял, что их будут переучивать, а вот я, несмотря на постоянные тренировки, ещё оставался самым слабым звеном нашей тройки. Мисаки-сомбеним заметил это и, отпустив ребят, вытряс из меня, в прямом смысле, что со мной. Мисаки Кишиба, старик лет семидесяти, с белой бородой и жутко холодным характером напоминал мне оскорблённого аристократа в изгнании, но он великолепно сражался, умудряясь уложить любого из нас меньше, чем за три секунды... Если, конечно, это была не тренировка. Но он был спокоен и сдержан, хотя, конечно, и любитель пофилософствовать. И он вытряс из меня всё. Я рассказал ему и свой страх про первого пустого, и нежелание становиться синигами, и свой главный страх, лежавший на сердце камнем. Я за те два с хвостиком года, что мы жили вместе с ребятами, сроднился с ними и понимал, что мы будем видеться очень редко... Привыкнув к кому-то тяжело его отпускать. Мисаки-аджоси долго молчал, а потом наклонился ко мне и сказал: - Ты уже сразился с противником, хотя бы тем, что не дал себя съесть. Если ты никогда не дрался, то боишься всего на свете: боишься боли, боишься того, что не сможешь справиться с противником. Но ты уже с ним встретился, теперь страх будет слабее. А что на счёт того, что ты думаешь о расставании... Разлука - постоянный спутник в нашей жизни. Со сколькими людьми ты в день расстаёшься? - Со столькими, со сколькими встретился, - я, кажется, начал успокаиваться. - Спасибо вам, Мисаки-сомбеним. - До сих пор не знаю, что ты имеешь ввиду, проворчал он. - А ну, на исходную! В таком темпе летело это полугодие.