Путешествие в прошлое

      Радость от победы исчезла быстро. А горечь осталась. Он не сразу смог обнаружить причину беспокоящего его чувства, ведь все старались уверить его, что уж теперь-то все хорошо. Но они были не правы. Что хорошего?       Что хорошего в том, что мальчик лишился призрачной надежды на то, что его мама жива, а значит, остался без иллюзии о счастливом будущем.       Все они – его семья. Но этого недостаточно. Недостаточно…       Он пытался скрыть свое беспокойство, и вроде бы у него получалось. Питер был мальчик неглупый, понимал, что маму уже не вернуть, и теперь его окружают верные друзья, всегда готовые помочь. Нехорошо скрывать от них свои тревоги и чувства, но говорить на такую тему с ними не хотелось. Много раз Питер уже был готов начать, но что-то заставляло его замолкнуть. Вокруг была уже совершенно иная, волшебная жизнь, и все старались поскорее забыть о том, что было раньше. Их невозможно винить за это. По-своему они все равно правы, ведь так?       Питер не мог больше ни о чем их просить. Джеймса – особенно. Тот так отчаянно хотел вернуться домой, но ради него, ради несмышленого мальчонки, которому было уготовано стать спасением для Нетландии, отказался от своей мечты, которую лелеял много лет, и которая помогала ему выжить. Все они от чего-то отказались. И он должен. Тогда все будет по-честному. Но он не мог.       Эта храбрая воительница, Тигровая Лилия, - чего ей стоило не жить прошлым, стать опорой своему племени? Отпустить отца, принять пирата-возлюбленного и радоваться всяким мелочам, что вместе составляют нечто большее… Но Питер так не мог. И надеялся, что его простят за это.       Во время полетов он пытался выкинуть все мысли из головы. По левую сторону от него летел корабль, наполненный улюлюкающими детьми до краев, а по правую – целая туча маленьких фей, счастливых и беззаботных. Они всегда жили праздно и не могли долго расстраиваться, какой бы серьезной ни была причина. Вряд ли одна мысль держалась у них долго, они быстро все забывали. Мальчик пытался брать с них пример. В конце концов, они же в какой-то степени его родня, если верить принцессе, а уже королеве, аборигенов. Он должен так же убегать в объятья ветра и беспечности, нырять в облака в волнительных виражах, весело смеяться и раззадоривать остальных мальчишек. И снова это слово – должен. Кому?       Признанный король Нетландии. Что должны делать короли? Неужели летать, перебрасываться парой слов с друзьями, и ничего больше?       Крюк не изменился – был все таким же пройдохой и альфа-самцом. Склеил лучшую девчонку острова и обрел в ее лице свое счастье и свой дом. В Питере он видел по крайней мере младшего братишку, над которым можно подшучивать. Наконец сердце Джеймса было спокойно. Зачем ему мешать, думал Питер. Конечно, если позвать нового капитана отправиться навстречу приключениям, тот будет только «за». Но ему это не нужно. У него и так уже все есть. Пэн твердо решил: он все сделает сам. Это его новое испытание.       Нужно было найти самого умного человека на острове. А умнее Тигровой Лилии Питер никого не знал. Обратиться к ней все равно придется, но только осторожно, чтобы она не поняла, что он задумал.       Это был один из спокойных вечеров. Мальчишки утомились и заснули прямо на палубе корабля, где Джеймс их и оставил. Капитан решил вновь организовать маленькую компанию, где будут только свои – Питер да Тигровая Лилия, два самых важных человека в его жизни. Таких вечеров было немного – сироты, приведенные Питером, любили шалить, да и жители острова, ставшие свободными, всполошились не на шутку. Управлять всем этим народцем было нелегко. Никто и не пытался их сдерживать, но иногда хотелось покоя… и тишины. Сейчас бывшие рудокопы, видимо, тусили на другой стороне острова. Другого от них и не требовалось.       Питер знал: это его шанс. Он всегда может обратиться к Тигровой Лилии, но бывает, что ему этого не хочется. В некоторые дни феи не отпускают его к друзьям, заманивают к себе предложением полетать вместе с ними, и так проходят целые дни напролет: незаметно, оживленно, с громкими криками и пустой головой. А когда они улетают, он приходит в себя, и ему становится тяжело принять реальность. Ему было нелегко это признать, но он понял, что именно его гложет. Он не знает своих родителей.       Из его приятелей почти все понятия не имеют, кто их произвел на свет, и их это абсолютно не волнует. Но Питер знал: его не бросили, его по-настоящему любили… Он рассчитывал на встречу. Можно сказать, что она состоялась: печальный фантом матери и воспоминания прошлого, которые показала ему водная стихия. Но вопрос никуда не исчез, он стал только острее.       — Расскажи мне о моей маме, - попросил Питер Тигровую Лилию, лежа у нее и у Крюка на коленях. – Я хочу знать больше.       Кажется, Крюк закатил глаза.       — Парень… - протянул он, будто считая просьбу Питера глупой. – Зачем тебе терзать себя? Да ты знаешь намного больше, чем знаю о своей матери я. (Не так уж и сильно я хочу о ней что-то знать…)       — Джеймс.       — Ну что? Ты же не будешь потакать ему? Да ладно, Пит, не смотри на меня так, я же шучу. Конечно, ты имеешь право зна…       Тигровая Лилия ткнула Крюка локтем в бок, продолжая поглаживать волосы Питера и ласково смотреть на него. Она носила все такой же яркий окрас, как птица, и лучше всего это было видно в отблесках огня. Девушка будто сама становилась пламенем или диковинной птицей-феникс, которой до самосожжения еще далеко. Стоит взглянуть ей в лицо, и понимаешь, что перед тобой совершенно сказочное существо, которое сильно отличается от людей. Аборигены хранили свои тайны и не выдавали их никому, даже королю Нетландии. Все, что предводительница успела ему рассказать, так это то, что Мэри была отличным воином и лучшим учителем. Для аборигенов это важные качества. Но Питеру такой сухой характеристики было мало.       Крюк дурашливо завыл, хватаясь за руку, и повалился на спину, чуть не завалив с собой Тигровую Лилию, за что получил несильный удар в челюсть – не больно и не обидно. Капитан не имел никакого чувства такта. Его самого не отличишь от тех шаловливых мальчишек, будто он отыгрывался за испорченное детство.       — Приготовься слушать, Питер! – настоятельно порекомендовал Джеймс строгим голосом. – Иначе все пропустишь, а богиня леса не повторяет дважды.       — Как нескромно, - тихо проговорила Тигровая Лилия. Она не хотела нарушать молчание, но видно, придется. Крюк прав: мальчик имеет право знать. – Духи леса всегда говорят так, что их понятно с первого раза, Джеймс.       — Ой да прекрати.       — Что?       — Этот твой официальный тон. «Их понятно с первого раза, Джеймс», - передразнил он ее. – Чувствую себя старым пиратом.       — Да ты и есть старый пират, Крюк! – воскликнул мальчик, вскочив, и ударил своим кулачком другу в грудь.       — Полегче. Все так и норовят меня сегодня избить. Это почему это я старик, а? Вы увидели благородную седину в моих волосах? – мужчина снял шляпу и начал всем пихать свою голову с таким правдоподобно-возмущенным видом, что Питеру на секунду показалось, что такое предположение и правда расстраивает капитана.       Джеймс пытался отсрочить тот момент, когда Питеру придется услышать правду. Ему казалось, что чем меньше Питер знает о своей маме, тем лучше. Так же он понимал, что то, что расскажет Тигровая Лилия, может быть не для его ушей. Но уходить он не собирался. И Лилии наверняка было тяжело. Ее народ вспоминает о своих сородичах, как о прекрасных и храбрых воинах, но не как о людях со своими проблемами, переживаниями, болью.       Питер старался не показывать, как сильно ему нужен был ответ. Мальчик улыбался, будто говоря, что такой неприятный момент можно отложить на потом. Еще будет много времени, чтобы поговорить на такую серьезную тему. Но на самом деле душа его уже давно болела, он горел желанием узнать все прямо сейчас. Пусть он больше никогда не встретит маму, ему хотелось иметь представление о ней. Не в двух словах. Он хотел знать о ней все.       Начало было положено. Тигровая Лилия смотрела печально, погружаясь в собственные воспоминания и не реагируя ни на что вокруг. Крюк понял важность момента, и потому перестал дурачиться: сейчас это неуместно. В воздухе повисло какое-то напряжение. Все застыли в ожидании слов, которые вскоре будут сказаны. Питер, теперь сидевший в ногах девушки, нагнулся к ней ближе, вглядываясь в ее лицо, пытаясь прочесть мысли, которые по нему бродили. Но выражение лица аборигенки было непроницаемым, и только глаза выдавали ее. Сейчас она видела перед собой картину своей жизни – счастливые дни вперемежку со страшными потерями и лишениями. Рассказать о Мэри значит поведать свою собственную историю. Открыться – впервые. Она боялась этого, не умела открываться, даже Джеймсу, но сейчас она чувствовала, что у нее нет выбора.       — Это история займет не один день, - сказала наконец она, прерывисто вздохнув, словно каждый вздох давался ей тяжело.       — Мы не будем сегодня спать, ты не против? – снова встрял Джеймс. Вопрос был риторический, но, на взгляд мужчины, необходимым. Утром им придется разойтись и провести целый день на ногах без сна. По крайней мере, ему и Тигровой Лилии. Питеру ничего не стоило уснуть где-нибудь на облаках, не утруждая себя каким-нибудь занятием.       — Расскажи мне, - еле слышно проговорил Питер, не глядя на друга. Все его внимание было сосредоточено на напряженно выпрямившейся Тигровой Лилии, которая не отрывала взгляда от огня. На нее действительно можно было смотреть всю ночь.       И она начала.       Мэри, Мэри… Девочка, которая связала свою жизнь с Нетландией, будучи рожденная совершенно в других краях. О том, как она попала на этот чудный остров, говорить было не принято. Как и о том, как она встретила аборигенов. Тигровая Лилия много слышала о ней разных слухов, и часто она задавалась вопросом, кто такая это прекрасная девушка, держащая себя не хуже других аборигенок. Но она не могла спросить – Мэри была ее кумиром, недостижимой звездой. Маленькая Лилия не показывала своих чувств. Но она часто ходила по пятам за иноземкой, ставшей в племени родной.       Наступили страшные дни. Говорили, что Мэри что-то привела с собой, когда попала на остров. Что-то страшное, что разрослось и пустило отравляющие корни. Еще поговаривали о каком-то пророчестве, но тут Тигровая Лилия старалась не прислушиваться. Пророчества ее не интересовали.       Аборигены всегда сражались с пиратами. Но никогда битва не была настолько ожесточенной. Тигровая Лилия чувствовала, что должна сражаться вместе со своими соплеменниками. Но ее не пускали. В столь юном возрасте она знала лишь несколько приемов, благодаря которым могла убить одного пирата, но к основательному ее обучению еще никто не приступал. Она не умела работать в команде и не знала бы, как себя вести, если бы на нее напала сразу толпа врагов.       Возвращавшиеся домой соплеменники молчали. Но стоило им переступить порог дома ее отца и сказать ему пару слов, вождь отдавал несколько коротких приказов, за которыми следовало одно и то же. Они переезжали.       На тот момент Тигровая Лилия уже привыкла, поняв, что переезд и отказ от всего, что было тебе дорого – это неотъемлемая часть жизни ее племени. Так она потеряла маму. Так она много раз теряла дом. Нужно было научиться ни к чему не привязываться и спокойнее относиться к смерти – отец считал, что это придет само, со временем. Когда она вкусит свою первую битву, когда впервые убьет, или когда ей придется оставить раненого товарища на поле боя, потому что она ничем не сможет ему помочь. «Жизнь научит ее», - наверняка думал он. Ее племя состояло из молчаливых людей, но они становились словоохотливы, когда приближался праздник. Ради него они останавливали войны и плевать хотели на пиратов, пусть даже те подбирались на опасную близость к их лагерю. Их всегда можно было поймать и устроить славную битву с Пэном.       О сражениях она знала немного, зато лес исследовала вдоль и поперек, научилась бесшумно скрываться от пиратов и докладывать об их приближении, хотя чаще всего это делали раньше нее. Девочка внимательно наблюдала за всеми своими соплеменниками, но больше всего, конечно, за Мэри.       За этой грациозной воительницей, которая сидела посередине лагеря и отрешенно затачивала оружие.       За девушкой, имеющей много шрамов от битв, в которых она участвовала. На самого лучшего воина племени нашелся самый лучший из пиратов, единственный, кто мог ее достать. Почему-то Тигровой Лилии казалось, что все эти раны были нанесены одним и тем же человеком. Некоторые шли подряд и были слишком правильными, значит, получены они были не в сражении. Принцесса знала, что Мэри не раз попадала в плен.       Самый лучший из пиратов был садистом, который не мог лишить ее жизни.       Иногда Мэри выглядела уставшей. Но ради своих соплеменников она держалась. И вскоре она улыбнулась преследовавшей ее девочке, а потом пошла к ее отцу. «Давно пора», - сказала она вождю. И Тигровая Лилия стала ее ученицей.       Мэри умела прятаться. Была самой быстрой, ловкой и меткой. Ни один мужчина племени не мог с ней сравниться. Где она не могла победить силой, там брала хитростью и умом. И было то, что выдавало в ней человека другого мира. Она улыбалась.       Всегда улыбалась, даже возвращаясь после месячного отсутствия, когда ее уже считали мертвой, с новыми шрамами и следами от кандалов, впитавшихся в руки до кости. «Финальная битва еще не настала», - говорила она с печалью, зная что-то, чего не знали другие. Сколько не пыталась, Тигровая Лилия не умела быть как она. Такой храброй и сильной.       Мэри заботилась о ней, заменяя погибшую мать. Тигровой Лилии вновь пришлось нарушить негласный завет: ни к кому не привязываться, чтобы не было больно – боль делает воина слабым. Терпеть перемены ей стало легче, потому что все свои переживания она изливала Мэри – та неизменно улыбалась, склонив голову к плечу, и иногда трепала ее по макушке, как мальчишку. Но жизнь Тигровой Лилии наполнилась неизменными страданиями, когда Мэри тяжелораненная возвращалась с нового боя, или подолгу не возвращалась вообще.       Отличительная черта Мэри – она всегда возвращалась. Вопреки всему.       Воины погибали, а она первой рвалась на новые задания, зная, что ей не суждено умереть, пока ее предназначение не будет выполнено. Аборигены падали жертвами пиратов не так уж и часто, больше потерь было со стороны противника, но техника воинов, несмотря на годы тренировок, не была совершенна. Мэри же шла в самое пекло, из которого немногим удавалось вернуться.       Бывало, выдавались относительно спокойные деньки, когда племя жило без страха, уверенные, что нашли надежное убежище. Тогда Мэри тренировала свою ученицу дни напролет, а та быстро все схватывала.       — Тебе страшно? – спросила Тигровая Лилия, смотря, как проползает мимо нее ядовитая змея и исчезает в высокой растительности.       — Больше уже я ничего не боюсь, - отвечала Мэри с какой-то обреченность усталостью, которую даже не пыталась скрыть. Это была ее маленькая ложь, о которой знала только она. – Я нужна моему племени, Лили. Я буду исполнять свой долг до конца, даже если ради этого мне придется умереть.       Мэри любила сокращать имена, что, наверное, было нормально на ее родине. Но общаться так она могла только с Лилией наедине, на долю секунды становясь самой собой: маленькой девочкой, попавшей в мир, в котором идет война, вынужденная принять сторону и защищать то, что по ее вине может быть разрушено.       — Кто это сделал? – уже подросшая принцесса осторожно коснулась свежего рубца на руке.       — Пират, - ответила Мэри неопределенно с горькой усмешкой. – То же он сделает с тобой, если ты не научишься защищаться.       И они возвращались к тренировкам.       Мэри гоняла Тигровую Лилию, как будто боялась, что у нее мало времени. «Никто не научит тебя лучше, чем я», - говорила она. Воительница была непреклонна, и ничто ее не могло сдвинуть с места. Она заставляла Тигровую Лилию сражаться на подвесном мосту над пропастью. Заставляла стоять на краю скалы на одной ноге и отражать ее удары. Под ее надзором Тигровая Лилия училась плести веревки и вешать с их помощью людей. Мэри умела управляться со всеми видами оружия, доступными на острове: ядом, которым любили пользоваться аборигены, она не ограничивалась. У нее даже был пистолет, и Мэри учила из него стрелять, в тайне надеясь, что ее ученице это никогда не понадобится.       Ей нужно было вырастить себе замену, которая продолжила бы ее дело. Тигровая Лилия это понимала, как и многое другое. Мэри учила ее не только воинскому искусству: принцесса проходила стандартные уроки, даваемые всем ученикам племени. Смекалка, психология, умение держать себя и не сломаться, военные хитрости, был даже урок, на котором Мэри рассказывала о всех пиратах, с которыми ей приводилось столкнуться, но как-то ловко она опускала одного – единственного, с кем она не могла справиться. Лилия считала, что Мэри стыдится своей слабости перед ним, поэтому не настаивала.       Воительница рассказывала о растениях, растущих на острове, об их свойствах, о расположении. Что-то Тигровой Лилии было известно с детства благодаря матери и «нянькам», но подчас она узнавала что-то новое и удивительное. Мэри учила ее делать перевязки не только товарищам, но и самой себе, в том случае, если помощи не будет рядом, и можно будет рассчитывать только на собственные умения. Мэри действительно была очень умная, в этом сомневаться не приходилось. Но вот Тигровая Лилия начала замечать, что Мэри стало тяжело проводить тренировки, теперь она больше давала указания, что надо было делать, но не принимала участие сама. Готовилась очередная битва, достаточно серьезная и целенаправленная, на которую воительница должна была пойти, но принцесса считала, что ее учительница нездорова, и ей стоит обратиться к целителю.       Мэри не послушала.       — Так она чуть не потеряла ребенка. Мэри была беременна.       Тигровая Лилия замолчала. Почему именно сейчас ей было тяжело об этом говорить, когда как раньше, рассказывая о его матери, она улыбалась? Питер не мог этого понять, но строил предположения. Может, это из-за того, что ее рассказ действительно слишком… личный. Она старалась говорить обо всем в общем, не конкретизируя детали, и по ее словам выходило, что вечно улыбающаяся Мэри была настолько же сильна и ловка, как и печальна. Но что ее тревожило? Питер не заметил, как задал этот вопрос вслух.       — Многое, - неопределенно ответила предводительница.       — Дело в Черной Бороде? Это он был тем пиратом, с которым она не могла справиться?       — Да, - односложно проговорила девушка.       — И что же было дальше?       — Уже поздно, Питер. Поговорим об этом в другой раз.       Она повернулась в сторону спящего Джеймса. Может, ему и было интересно послушать, но он не спал несколько ночей подряд, о чем не хотел признаваться, и сон сморил его. Уже светлело – время прошло так быстро. Глаза Питера тоже закрывались, но он щипал себя, следил за огнем, находился в постоянном движении, чтобы не застыть и не уснуть незаметно для себя.       Тигровая Лилия устроилась поудобнее прямо на земле, и, кажется, мгновенно заснула. Питер остался один на один со своими мыслями о маме. Но главной героиней этой истории была не только она. Был и тот, кто незримо следовал за ней, незримо поджидал на каждом углу, похищал и ранил, ненавидел и любил.       — Черная Борода, - прошептал Питер, сжав кулак с зажатой в ней тростинкой, которая тут же разломилась пополам. – Почему?

***

      Аборигены были рады Питеру в любое время. После смерти Черной Бороды они стали веселее и втайне от Джеймса и его мальчиков истребили почти всех пиратов на острове. Если же это не сделали они, с этой задачей прекрасно справились феи, не знающие пощады. Теперь у индейцев был вечный праздник, и даже переезжать с насиженного места они не собирались. Жизнь их маленькой деревушки шла своим чередом, и они все порывались упасть на колени, как только Питер появлялся в их краях. Поэтому Питер и не появлялся.       Когда он проснулся, ни Крюка, ни Тигровой Лилии уже не было. Видимо, они сочли его достаточно взрослым, чтобы найти дорогу самому и справиться без них. Раньше они никогда не оставляли его без предупреждения. Но все меняется. Мальчик встал, потянулся, взлетел и направился к поселению туземцев. Ему хотелось услышать историю до конца, и ради этого он готов был подождать целый день на земле у дома Тигровой Лилии, если это потребуется.       — Пэн! – радостно вскричали аборигены, когда он взлетел к ним и сделал несколько виражей в воздухе, явно красуясь. Сейчас с ним не было фей, что всех немного удивило, потому что с момента последней битвы он не делал без них ни шагу. По крайней мере, одна фея – он называла ее Динь-Динь – всегда была с ним.       Вот что должен делать Король: принимать всеобщее внимание и любовь, иногда показываться на публике и радовать народ своей персоной. Это Питер уяснил быстро. А что должны делать Королевы? Тигровая Лилия была у себя и разбирала какую-то книгу. Скучнейшее занятие, что оно даст?       Питер незаметно приземлился сзади нее. Но что-то его выдало, хотя он был уверен, что не произвел ни звука. Наверное, Тигровая Лилия просто чувствовала, что он здесь.       — Ты настаиваешь на продолжении, Пэн? – спросила она, не отрываясь от книги. – Ты нетерпелив.       — Прости, Тигровая Лилия…       — Когда мы наедине, ты можешь звать меня Лили, - девушка прикусила губу и отложила фолиант в сторону. – Только не при Джеймсе, ладно? Иначе он тоже повадится меня так называть, - ее губы тронула легкая улыбка, как всегда, когда она вспоминала о пирате, когда его не было поблизости.       — Моя мама сражалась беременной все это время? – вернулся Питер к интересующей его теме, смотря предводительнице прямо в глаза. Крюк прав – они у нее потрясающие.       — Получается, что так, - улыбка девушки тут же погасла.       Мэри не вернулась. Это было болезненно-привычно. В бою она потеряла сознание, и все видели, как Черная Борода лично поднял ее на руки и унес с собой. Бережно. Мягко. Совершенно не так, как ожидаешь от злобного пирата, верно? Тигровая Лилия надеялась лишь, что никто не узнает секрет Мэри. Что происходило на корабле, знали лишь пираты и сама Мэри, но она предпочитала не говорить об этом. Однажды они просто увидели ее в лагере (как она его нашла, если они снова переехали?) – с округлившимся животом, неизменной улыбкой… и отсутствием каких-либо шрамов.       — Пиксум, - выдохнул Питер одно-единственное слово.       — Верно, - Тигровая Лилия бросила на него внимательный взгляд. Она присела на стул, если эту деревянную конструкцию можно было так назвать, а Питер завис в воздухе, принимая удобную позу для того, чтобы ее слушать. – Черная Борода пошел на это, чтобы ребенок не умер. Странно, правда? Он защищал тебя.       — Но почему?..       — Мэри не говорила. Но я думаю, это все из-за него. В порыве гнева Черная Борода часто избивал ее, хотя и пытался «бережно хранить», как самый ценный товар, - Лилия посмотрела на свои крепко сжатые пальцы и расслабила их.       — Разве пиксум может исцелять?       — Смотря в каком количестве его давать. Я не знаю, Питер…       Пиксум – неизученная земля. Все о нем знали только феи и Черная Борода. Последний им очень дорожил, но сильно подорвал свои запасы ради Мэри. Сделал все, чтобы спасти ее сына… Словно своего. Когда-то давно Мэри сбежала от грозы пиратов благодаря принцу фей. Но потом часто попадала в его плен – как же она выбиралась без чьей-либо помощи? Ответ может быть только один. Черная Борода ее отпускал. Каждый раз. Всегда.       Теперь Мэри прочно засела в лагере. О ее беременности знали все, и начали поговаривать о том самом пророчестве, которое Тигровая Лилия старалась не слушать. В нем говорилось о сыне Мэри, который спасет Нетландию… И весь этот кошмар закончится.       Тигровая Лилия видела, как прилетают корабли, наполненные сиротами. Видела, как мальчишки надрываются в шахтах. Болеют. Умирают. Жизнь племени по сравнению с этой была намного лучше. Она знала, что это надо остановить – но они делали все, что могли. Значит, в ближайшее время у них ничего не получится, раз их спасет еще не родившийся ребенок. В племени поднялась волна надежды. Ее отравляло лишь то, что и Черная Борода знал о пророчестве. Он не позволил мальчику умереть в первый раз (что с точки зрения пирата было сущей глупостью), но кто сказал, что он не попытается сделать это снова?       — Мэри сказала, что…       Питер выжидательно смотрел на Тигровую Лилию. Она никак не могла заставить себя выговорить эти слова.       — Он хотел детей. Своих. Хотел вырастить тебя. Она сказала это только мне. Когда уходила с острова.       Для пирата Черная Борода был чересчур сентиментальным. И противоречивым.       — Чтоб я сдох, - не выдержал мальчишка. - По его вине многие дети погибали на рудниках. Он сам убивал «провинившихся»! – Питер вскочил, забыв, что висит в воздухе. – Он чуть не убил меня! Если бы он хотел воспитать сына, то мог сделать это в любую минуту. Плохой из него вышел бы отец.       — Своих детей, Питер.       — Но мой папа – эльфийский принц!       Тигровая Лилия не мигая смотрела на него. Она ничего не знала точно. Что она могла ответить на это восклицание? «Мэри так сказала…» Нет никаких оснований не верить ей. Эльфийский принц действительно существовал. И действительно умер. В человеческом обличии его видела только она. И, судя по тому, что человеком он мог пробыть лишь день, Мэри разделила с ним ложе.       — А мать – Мэри. Женщина, которую он любил, - мягко проговорила Тигровая Лилия.       Мэри незаметно пробралась на пиратский корабль. Там, на Земле, нашла свою бабушку – единственного живого родственника. Прожила с ней какое-то время, но поняла, что пора прощаться. Ее ждали в Нетландии. Мэри нашла свою бабушку умирающей и не могла оставить с ней Питера. И конечно же Мэри знала, из какого именно приюта пираты похищали сирот. Это был проходной билет в Нетландию. На тот случай, если Мэри не вернется.       Тигровая Лилия постоянно прерывалась. Вторая часть повествования давалось ей куда сложнее, чем первая. Про решительную и последнюю для Мэри битву девушка уже не могла говорить. Питер понимал это и не настаивал. Она и так уже много рассказала ему. Он все больше любил маму, но все еще не знал, как относиться к Черной Бороде. Тот снова фигурировал в истории – даже чаще. Питер не испытывал к нему ненависти, хотя тот убил его маму, чуть не прикончил его самого и тысячи невинных детей. Что-то притягивало его к этому пирату. Но что именно, он сказать не мог.       — Спасибо тебе, Тигровая Лилия, - Питер обнял девушку, даря ей успокоение и тепло.       — Лили, - поправила она. И когда мальчик уже собирался вылететь из окна, она схватила его за руку и произнесла: - Удачи тебе, Питер. Что бы ты ни задумал.