Сборник

Когда Чангюн говорил о том, что хотел бы хоть раз в жизни побывать во Франции, то он думал, что Хосок как минимум сводит его во французский ресторанчик или устроит вечер французского кино, а как максимум купит билет до Марселя. Но ни одна из надежд не оправдалась в том смысле, в котором думал о ней Чангюн. Видимо, стоило всё же делать сноску на то, что Хосок вообще человек довольно странный, местами отшибленный и дико креативный. Последнее обуславливалось природой его профессии: сначала редактора эротических журналов, а затем моделью для этих же самых журналов. Хосоку нравилось демонстрировать своё тело, а Чангюну нравилось на это тело смотреть. Так они и познакомились. В последний свой учебный год в университете Чангюн себя именно таким и запомнил — дрочащим под одеялом на безумно рельефное тело и огромный член модели под именем Ли Хосок. Вообще если бы Чангюна за этим делом однажды не застал Кихён, то возможно, он бы никогда не познакомился с Шин-Ли-мать-его-Хосоком. Но — вот-так-совпадение — Кихён давно дружил с эротической фантазией Чангюна и воспылал желанием их познакомить. Чангюн отбивался, как мог (в том числе и запачканным спермой журналом), но Кихёна мог остановить лишь кляп во рту, затычка в анусе и длительная кома. Знакомство вышло именно таким, каким Чангюн себе представлял в самых страшных кошмарах, с единственной разницей — он не умер. — Это Чангюн. И он на тебя дрочит! — радостно представил Кихён Чангюна Хосоку и так же радостно умчался в сторону, где громко звенели бокалы. Лучше знакомство. Сто из десяти. Полумертвого Чангюна, у которого сердце резко остановилось только при взгляде в темные глаза, отпаивали всем, что могло литься в горло и имело высокий градус. Поэтому саму вечеринку он помнил довольно смутно, зато утро после было не забыть. Он голый рядом с голым Хосоком на чьей-то кровати, и абсолютно не чувствующий своё тело. Серьёзно. Чангюн не смог даже встать из-за того, насколько тянуло и ломило мышцы: Хосоку пришлось тащить его домой на руках. К себе домой, естественно. Ибо от такого подарочка не отказываются. К слову да, о том, что вечеринка была посвящена Дню Рождения Хосока и Чангюн был подарком от лица Ю Кихёна, Им узнал спустя год на такой же вечеринке. С тех пор Чангюн дрочил только на вполне реального, живого и находящегося в паре сантиметров от себя Шин Хосока. Журналы пришлось выкинуть. И всё было хорошо и ладно в Хосоке, но вот только он напрочь не понимал тонкие и не очень намёки, а если и понимал, то интерпретировал их по-своему. Настолько по-своему, что Чангюн потом неделями мог лечить себе задницу и мазать кожу тоналкой, чтобы скрыть последствия таких намёков. С Францией вышло точно так же. Вернувшийся с работы Хосок выглядел дюже довольным, словно бы выигравшем в номинации «Мистер тело» по версии всех порнографических журналов (но увы, эту позицию уже несколько лет удерживал Сон Хёну — модель конкурирующего издания). Чангюн сразу понял, что никакой ему ужин во французском ресторане не светит: скорее всего в черном пакете, что держал Хосок, какое-нибудь эротическое белье для ролевых игр с французской проституткой. — Чангюн-аа, — сладко пропел Хосок, хищно приближаясь со спиной к бездумно тыкающему по кнопкам компьютерной мыши Чангюну, — а ты действительно никогда не бывал во Франции? — Да, — односложно ответил тот, не отвлекаясь от своего крайне увлекательного дела — кажется, правая кнопка мыши щелкала громче, чем левая. — А что, если Франция может побывать в тебе? — всё так же сладко продолжал мурлыкать приблизившийся Хосок, который буквально уже облизывал своим языком ухо непоколебимого любовника. — Ты привез французские презервативы? — будничным тоном поинтересовался Чангюн — левая кнопка всё же щелкала тише,- или за дверью стоит толпа французов, с которыми мне предстоит увлекательное путешествие в мир французских утех? — Лучше, — плотоядно улыбнувшись, ответил Хосок и положил черный пакет прямо перед лицом Чангюна. — Открой. Чангюн специально тянул время и не торопился смотреть, предпочитая наигрывать кнопками мыши похоронный марш, получалось вполне удачно, пока стоявщий позади в нетерпении Хосок громко не кашлянул. Чангюн развернул пакет, достал то, что там лежало и, моргнув ровно три раза, громко заоорал. — ТЫ ЧТО СОБРАЛСЯ МЕНЯ НАТЯНУТЬ НА ЭЙФЕЛЕВУЮ БАШНЮ?! — Ага! — тупо подтвердил кивающий болванкой Хосок и заулыбался во все пока что росшие на своих местах зубы. Но судя по тому, насколько агрессивно Чангюн рассматривал «подарок», им недолго оставалось ютиться ровным рядком в полости рта Хосока. — ИДИОТА КУСОК! — продолжал неистовствовать Чангюн. — Я! — он кинул в Хосока красный резиновый дилдо в форме Эйфелевой башни. — ПРОСИЛ! — следующим полетел синий дилдо. — ТЕБЯ! — белым дилдо Чангюн угодил Хосоку ровно по носу, — ПОЕЗДКУ ВО ФРАНЦИЮ! А НЕ ВОТ ЭТО ВСЁ! Дилдо закончились, и в ход пошёл черный пакет, хотя Чангюн предпочел бы натянуть его на голову Хосока и задушить. — Да что не так! Эйфелева башня — это главная достопримечательность Франции! И ты видел?! — Хосок бережно поднял в руки все три дилдо и выставил их в правильном цветовом порядке, — Они окрашены в цвета французского флага! — И ты решил все три в меня засунуть!? — продолжал вопить Чангюн, настолько агрессивно барабаня рукой по столу, что компьютерная мышь отлетела за монитор. — Всей Францией меня выебать?! — Ну зачем три, — бормотал Хосок, любовно перебирая резиновые игрушки, — начнем с одного, а потом как пойдет. Тем более, у тебя ещё рот есть... так что.. От такой наглости Чангюн даже замолчал, хотя в нем ещё много чего варилось, кипелось, переваривалось. Но он молчал. Молчал настолько долго и угрюмо, что Хосок было испугался, что тот больше вообще никогда не заговорит. — Окей, — найдя внутренний покой, выдохнул Чангюн, закрыл глаза, открыл глаза, подтянул к себе мышь пощелкал по правой кнопке, — но сначала, мы испробуем их на тебе. — Что?! Эй, это подарок тебе! — немного обиженно воскликнул Хосок, любовно убаюкивая дилдо на руках. — Или так, или в твоей заднице побывает Намсан! И я говорю не про резиновый аналог, а вполне натуральную башню! — прошипел Чангюн, угрожающе потрясывая мышью в руке. Хосок предпочел согласиться. Чангюн был добрым малым, но в злости мог и шею свернуть, поэтому Шин решил рискнуть задницей, чем шеей. Конечно, поездку во Францию Чангюн себе не выбил, но французский вечер с французским кино, французской музыкой и французским вином себе устроил. А вишенкой к этому вечеру служил обнаженный Хосок, валяющийся на белоснежном ковре мордой вниз и вверх задницей, в которую были услужливо воткнуты три резиновых дилдо цвета французского флага.