Контрольный в душу

Похоже, у меня скоро войдет в привычку засыпать при Альфреде и просыпаться при нем же. Если смотреть на это с потребительской точки зрения, то, наоборот, хорошо, ведь он продукты сам принес, хотя я и не съел ничего, но потом наверстаю, и таблетку такую полезную дал. Может быть, если попросить, то он и в квартире приберется? А то никто, кроме брата, обычно этого не делает, и жилище сохраняет пристойный вид только благодаря тому, что его владелец, то есть я, не часто тут появляется. Единственным минусом в сегодняшнем моем пробуждении было то, что Альфред не просто остался у меня, но еще и спал на моей кровати, в довершение всего обнимая поперек талии руками. Слава господу, что обнимал он со спины, а то я бы сдох от инфаркта, увидев его так близко от себя. А так только почувствовал, и было пару секунд на осознание нашего положения и успокоение нервов. Кричать и негодовать по поводу посягательств на себя любимого я не стал, зачем лишний раз сотрясать воздух? Все-таки мне не было плохо или больно, даже вполне комфортно рядом с ним, тепло опять же. А то, что эти объятия можно было считать недвусмысленными – так у меня в жизни были моменты и куда хуже. Вернее даже: были только худшие моменты, обнимать пока еще никто не пытался. Расцепив руки военного, я сполз с кровати, ощущая целый набор прелестей жизни в виде голода и жажды, которые собирался тут же удовлетворить. - Ты встал?.. – хриплый голос Альфреда заставил резко обернуться и мысленно проклясть его слишком чуткий сон. - Нет, лежу рядом с тобой и наслаждаюсь, - буркнул я в ответ, натягивая на тело одежду, которая обнаружилась на стуле. Заботливый вояка, оказывается, меня еще и раздевал, а я ничего даже не почувствовал ночью. – А я, кстати, даже не догадывался, что ты из этих. Не знаю, что меня подвигло на эту фразу, слова вырвались словно сами собой, безо всякой моей помощи. Но я ведь и правда не догадывался - Альфред, почти два метра роста, косая сажень в плечах, военный, волосы наполовину седые… Не так я представлял себе гомосеков. И те, которых видел вживую, они тоже не так выглядели. Впрочем, они были наркоманами, и это не удивительно. - Из каких? – непонимающе переспросил он, тоже выбираясь из кровати и проверяя время на дисплее телефона. Тон его был настолько ровным и спокойным, что я ни на секунду не посмел усомниться – действительно, Альфред ничего не понял. Желание уточнять как-то сразу пропало, вряд ли я был прав, посчитав его геем, но и оставлять вопрос висящим в воздухе… как-то неприятно. - Ну, кхм… - замявшись, я немного помолчал, надеясь, что Альфред переключится на что-то другое, но он продолжал смотреть на меня, немного вопросительно приподнимая брови. – Блин, ну! Ты же меня сам обнимал, а теперь делаешь вид, что не при делах! – я злился исключительно из-за неловкости, ощущал себя последним идиотом. - При каких делах? – теперь он нахмурился, уже понимая, о чем речь, но все еще не желая помогать мне. Наслаждается, что ли, тем, как я подбираю слова?.. Впрочем, зачем подбираю, в жизни этого не делал, говоря все в лоб. - Голубых. Голубых делах, - я, наконец, застегнул рубашку, промахнувшись на одну пуговицу, и поднялся с кровати. Ну все, сейчас кинется. Сейчас точно кинется. Глупо было предполагать, что он «из этих», он же военный, в самом деле, пять лет провел на войне, куда ему? Интересно, сразу по стенке размажет, или сперва выматерит так, чтобы уши в трубочку скрутились… Я бы, хотя и грешен, точно бы такого умника жить не оставил, а он же мне еще вон сколько помогал до этого. Неблагодарная я тварь, похоже, хотя не сказал бы, что совесть слишком мучает. За полминуты, которые Альфред молчал, а я ждал его реакции, не решаясь вопреки опасениям выйти из комнаты, я чуть не скончался от его пронизывающего насквозь взгляда. Вот ей-богу, лучше бы он ругаться уже начал, чем пялиться на меня, словно я ему жизнью обязан. А я и обязан, но гораздо меньшим. - Я не голубой. Он все так же сидел на неубранной кровати, сцепив руки в замок, и сверлил меня взглядом. Спокойный, как ледяная глыба, как самый настоящий чертов айсберг, - мне даже захотелось сделать что-нибудь такое, чтобы спровоцировать его на хоть какие-нибудь эмоции. Так, как было прошлой ночью (это же была прошлая ночь?) в его ванной – ворвался туда, меня вытащил и орал потом. Терпеть не могу, когда на меня орут, но уж лучше крики, чем вот это. - Я не голубой, - повторил он, решив, что мое молчание – знак недоверия. – Просто лег с тобой спать, больше негде. А обнял во сне случайно. Мы с женой часто так спали, вот привычка и осталась. Извини, если тебе было неприятно, но спал ты как убитый. - С жено-о-ой?.. – раскрыв рот от удивления, протянул я, как-то по-новому глядя на Альфреда. В голове не укладывалось, что он мог быть женат, что у него вообще могла быть женщина. Ничего удивительного, вроде бы, но все равно в моем сознании Альфред и девушка были не совместимы. И его «голубизна», мнимая или настоящая, тут была ни при чем. - Угу, - он поднялся, и я, наконец, тоже отмер, заворачивая на кухню. – Со вчера остался салат, сейчас поешь, а потом поговорим. Ты согласился. От вопросов меня просто распирало, и Альфред отлично это чувствовал, специально поворачиваясь ко мне спиной. Я прикусил язык, чтобы смолчать, но взгляды кидать на мужчину не перестал. Жена, надо же… И где она теперь, если говорил он в прошедшем времени? Думаю, не выдержала пяти лет без мужика и сбежала, а он, несчастный, вернулся в пустой дом… Я улыбнулся – такая трагедия, что смешно. Своими методами, мне недоступными, Альфред оживил вчерашний салат, им мы вдвоем и позавтракали. Он был вполне расслаблен, о чем-то со мной говорил, тщательно избегая темы своей и моей жизни. Кажется, про открытие местного зоопарка, но это мне было совершенно не интересно, потому я только поддакивал изредка, думая о своем. У меня проблем было еще больше, чем вчера. Ночь я пережил, да, но что дальше? Почему-то не кажется, что Альфред будет кормить меня таблетками каждый день, а номеров у меня больше нет, квартира пуста… Оставался единственный вариант – тот самый клуб, где я когда-то встретился с Артом. Все-таки этот парень был мне почти другом, вряд ли он обо мне забыл, так что есть шанс встретиться с ним хоть так. Или искать другие места и других людей, но этого я, признаться, немного побаивался. Да и наличных не так уж много оставалось – это Арт меня хорошо знал, мог сбросить цену, дать в долг или удовлетвориться каким-либо иным способом оплаты. Никто другой не станет так делать, тем более для неизвестно кого, постороннего с улицы. - О чем там надо было поговорить со мной? – наконец, не выдержав трепа о вольерах с пингвинами, перебил я, заранее почему-то настраиваясь на спор. - Я думаю, тебе стоит пойти на лечение в клинику. Напряжение спало сразу же, как я услышал эту реплику. Я почувствовал себя настолько легко и хорошо, что рассмеялся, прижавшись спиной к стене, и это был, пожалуй, первый мой искренний смех за долгое время. Остановился только тогда, когда начал неприятно покалывать живот, но улыбка на губы так и просилась. - В самом деле? В клинику?.. – чувствуя, что готов снова рассмеяться, я подошел к раковине и отхлебнул воды из-под крана, чтобы успокоиться. – Ты бы еще в церковь посоветовал обратиться. Ну Альфред!.. – я смотрел на него с долей восторга – это же надо было сморозить такое! - В клинику, да. В церкви помочь не смогут, полагаю, - несмотря на мой смех, бывший довольно продолжительным, Альфред остался спокойным и говорил серьезно. – А тебе надо лечиться, видишь же, как плохо. Или тебе нравится так страдать? - Бля, Альфред! – его серьезность бесила меня даже больше, чем если бы он начал издеваться или шутить. – Что ты мелешь? Какая к черту клиника? Думаешь, я не знаю, что там делают с наркоманами? Лучше я дома буду умирать, чем там! Дома меня хотя бы никто не может привязать к кровати. И образцом для чьих-то экспериментов я тоже дома никогда не стану. Нет, уволь, никаких клиник. Я никогда не был в подобных организациях, но действительно слышал очень много рассказов. Сам Арт предупреждал, чтобы мы не ходили в больницы, один из его знакомых провел в клинике для лечения наркомании месяца три и вышел оттуда только потому, что организация не прошла какую-то государственную проверку и была закрыта. Его рассказы ходили потом по нашим кругам, словно детская страшилка, да и сам парень был немного не в себе после этого опыта. Пошел туда наркоманом, а вышел еще и психом. - Это может быть в государственных так, - Альфред беспечно пожал плечами. – Не знаю, я там не был, всякое может быть. Но в частных ведь другое, ты в курсе? Там и санитарные нормы точно соблюдены, оборудование современное, а территория вообще замечательная – парк… Персонал, опять же, надежный, образованный. Индивидуальная диета… - Ты-то откуда знаешь? – я опять перебивал, но слушать всю эту хрень уже надоело. Да, очень мило, очень привлекательно, но все это для детей богатеньких родителей, и уж точно не для таких, как я. – Побывал уже, что ли? - Не в качестве пациента, - успокаивает он меня, разливая по кружкам чай. Меня это не слишком убедило, потому я пожал плечами, задумавшись. Хотел ли я в клинику?.. Нет, не так. Хотел ли я не нуждаться в наркотике, не мучиться от ломки, не выкидывать кучу денег в никуда, не скрываться от брата? Хотел, без вариантов. И даже лечение я мог перенести, если бы точно знал, что это поможет, и что ставка не пройдет впустую. Конечно хотел, черт возьми, но признать это вслух было куда труднее, чем мысленно. Да и что толку тешить себя напрасными надеждами – частные клиники стоят столько, что никаких денег не хватит. - Может быть, - уклончиво ответил я, отгораживаясь от Альфреда кружкой чая. – Но у меня нет таких денег, а брат платить не будет. Он не в курсе. Все. Это мой самый веский аргумент. Чего бы я там ни хотел, денег у меня на это в жизни бы не хватило. Прости, Альфред, твои старания, вызванные неизвестно чем, прошли впустую. Наверное, подобные мысли довольно красноречиво отражались на моем лице, потому что Альфред улыбнулся, отодвигая ополовиненную чашку, оставляющую влажную дорожку на столе, и сказал: - Да знаю я, что ты не миллиардер. У моей старшей сестры месяц назад открылась новая клиника, в Неваде. Пока что там мало пациентов, а курс запускается через неделю, уверен, она не откажет мне в такой просьбе. Я снова рассмеялся, но уже не так, как впервые. Теперь это было что-то нервное, на грани истерики. Чашка перевернулась от слишком резкого движения рук, коричневая жидкость пролилась на стол, но я не обратил на это внимания, стараясь успокоиться поскорее. Это было так странно, так нереально, что я готов был поверить в неудачную шутку, но Альфред не улыбался. Мне казалось, он вообще не умеет этого делать. - Ты издеваешься… - наконец выдавил из себя я. Альфред теперь выглядел обескуражено, полагаю, совсем не такую реакцию он ожидал. Но что поделать, я не верю ни единому его слову, не может быть все вот так – встреченный случайно на улице мужик не может предложить наркоману бесплатное «чудесное излечение». Если бы я был здоров, предположил бы, что он планирует пустить меня на органы. Вот только мой внутренний мир явно не мог в этом плане кого-то заинтересовать. - Я серьезно, Даниэль, - он немного недоволен, но все так же сохраняет спокойствие, останавливая найденной где-то тряпкой чайный ручеек, собирающийся потечь на его колени. – Она моя родная сестра, и не возьмет никаких денег. Тебе только и нужно будет, что жить там четыре месяца, там все для этого есть. Любой бы согласился. - Любой, а я – нет, - отрезал я, тоже становясь серьезным, под стать военному. – Ты и так уже достаточно вмешался в мою жизнь, хватит. Почему ты вообще решил мне помогать? Я тебе - никто. Я и сам по себе – никто. Таких, как я, сотни в городе… Даже больше, думаю. Почему именно я?.. Альфред от этого вопроса не стушевался, вопреки ожиданиям, просто пожал плечами, и довольно безразлично произнес: - Встретил же я тебя, а не кого-то. Может быть, это судьба. Знаешь, пройдя войну, ты бы тоже так поступил, - равнодушие из его голоса испарилось, его место заняла такая холодность, что я резко перехотел задавать какие-либо вопросы. – Когда ты – военный… Когда ты – врач… Учишься ценить любую жизнь, если ее еще можно спасти. Я видел, как десятки солдат умирают от мин, это все происходит в считанные секунды. А ты один, и пытаешься гробить свою жизнь на протяжении многих лет, да еще и отвергаешь помощь… Это абсурд, Дани. Там, на войне, никому не дают таких шансов, как сейчас тебе. И ты бы не задавал дурацких вопросов, если бы хоть чуть-чуть понимал жизнь. Я молчал, переваривал услышанное, думал, что мне теперь делать. Слова Альфреда были довольно сильными, что-то во мне задели, но я настолько уже запутался, что прямо сейчас не мог бы ничего сказать при всем желании. Мужчина, похоже, расценил мое молчание иначе: он поднялся, пошел в коридор, и по возне там я понял, что он одевается, собираясь уходить. - Подумай сегодня до вечера, еще немного времени есть. Я сам тебе позвоню. Так и не найдя в себе сил и желания подняться, чтобы его проводить, я молчал, глядя в окно. Хлопнула входная дверь, звуки постепенно стихли, а я думал, пытаясь решить, хочу я или нет. Это было тяжело. Вроде бы выбор очевиден – такой шанс, еще и денег не требуют, но что-то меня все же останавливало. Наверное, нежелание менять устаканившуюся жизнь, да и никогда не принимать наркотики… Не знаю. Как еще я могу получить тот кайф, то удовольствие, ни с чем не сравнимое и долгожданное? Превратить собственное существование в серую рутину, стать таким же, как и миллионы американцев. Обрести жизнь, которую когда-то потерял и к которой иногда все же хотел вернуться. Что перевешивает?.. Через полчаса бесплодных самокопаний у меня разболелась голова, и я переместился в спальню на кровать, пытаясь заснуть. Но сон не шел, а из головы все не выходили сумбурные мысли об Альфреде, о войне и о клинике, куда он меня зазывал. Слишком активно, слишком навязчиво… Зачем это ему? Он чего-то мне не говорит, что-то скрывает. Сейчас, когда военного рядом нет, осмысливать все его слова гораздо легче. Чувствую себя упрямой пешкой на шахматной доске, пешкой, которую чьи-то руки пытаются переставить на светлую клетку. Нет, я не могу. Насиловать самого себя – это не мое. Меня уже не исправишь, рубеж пройден, и я больше уже ничего не хочу, кроме дозы. Альфред позвонит, я скажу ему об этом, а потом пойду в клуб, как раз часам к одиннадцати там буду. Если не Арта встречу, то кого-нибудь другого, пока у меня есть деньги, это не принципиально. А Альфред пускай спасает других. После принятого решения мне стало легче, даже голова болеть перестала, и я все-таки заснул, закопавшись лицом в подушку. Разбудил меня телефонный звонок – Альфред, кто же еще. С легким сердцем я поднял трубку, уже зная, что отвечать. - Ну что, Дани, ты определился? - Уже давно. Отличное предложение, Альфред, но не для меня. Спасибо. - Значит, ты отказываешься, - его голос не был слишком удивленным, наверное, именно такого ответа он и ожидал. - Отказываюсь, - я пожал плечами, собираясь уже нажать на «отбой», но Альфред все же успевает: - Я так и знал, Дани. Поэтому я уже позвонил твоему брату, он скоро приедет, - и отключается сам. Пару секунд я все еще осмысливал его слова, а потом с силой швырнул телефон в стену, наблюдая, как он разлетается на части – задняя крышка, батарея и, кажется, треснувший экран. Если Альфред хотел добить меня, то у него великолепно получилось!