Сахарный Хён

На улице был солнечный день, гулял прохладный ветерок, пробираясь под одежды случайных прохожих. Хоть погода и была хорошая, почему-то не вызывала хорошее настроение. Только хотелось что прогуляться по парку и подумать о жизни и прочей ерунде. Яркие лучи утреннего солнца не дали спать блондину, призывая того открыть глаза. Но парень пытался сопротивляться: поворачивал голову то в одну сторону, то в другую, то пытался под одеяло с головой забраться, что ему не удавалось, то закрывался согнутым локтем, ворочаясь на койке. Но солнце берет верх. Юнги с неохотой открывает глаза, в которые тут же дает яркий свет, в боку чувствуется ноющая боль, отчего Мин щурится и тихо шипит. Его левая рука практически затекла от бездействия и чужой хватки. Чужой хватки? Юнги бросает взгляд на шоколадную макушку, которая уткнулась ему в запястье и, похоже, не собиралась отпускать ладонь парня. Мин лишь усмехнулся такой сцене. Пухлые губы тонсэна были немного приоткрыты и от этого они казались еще слаще, где-то в уголке видно небольшое скопление слюны. Длинные реснички немного вздрагивали, как будто младший вот-вот проснется, а на румяных щечках были заметны небольшие синяки, которые Мин также заметил и у глаз. Юнги пытался вспомнить тот дождливый вечер. Как младший оказался там и помог ему? Единственное, что он помнил, это то, что перед глазами всё плыло, а в боку пульсировала сильная боль, которую он не был в состоянии терпеть. Мин слегка потрепал густые волосы младшего, иногда перебирая его пряди. "Такие мягкие и шелковистые", - подумал Юнги. Волосы Чимина были как пляжный песок, легко проходили между тонких пальцев Мина, оставляя приятные ощущения. Сердце Юнги начало заполняться непонятной теплотой, сам парень не мог понять, что это. На бледном лице появилась дурацкая улыбка, а глаза более выражали полумесяцы. Мин хотел, чтоб этот миг длился дольше: он и Пак, который уже, кажется, впечатался щекой в запястье хена. От нежных прикосновений старшего Чимин открывает сонные глаза и выпрямляется под хруст позвоночника. Голова совсем не мыслит, и Пак не понимает что и где. На щеке остался отпечаток его сна на хене. Но он приходит в себя, когда рука Мина тянется к его губам и проводит большим пальцем по нижней, задерживаясь в уголке. Лицо Пака покрывается заметным румянцем, но он не собирается отталкивать старшего, продолжая наблюдать за его действиями. Лицо Юнги расплывается в довольной ухмылке на реакцию малого. Парень отстраняет палец от Пака, ведя за собой тонкую паутину слюны от пухлых губ, которая поблескивает от солнечных лучей. Но нить тут же разрывается, и Мин слизывает эту жидкость со своего пальца, да еще с таким выражением лица, тут хоть у пенсионера встанет, да что у пенсионера, у импотента колом будет. Биение сердца побеждает все прежние рекорды, грудная клетка готова разорваться от таких быстрых и сильных ударов, а по спине то туда, то обратно бегают крупные мурашки. Сейчас Пака можно сравнить с самым зрелым помидором в бабушкином саду. Он опускает голову, пытаясь не встретиться со взглядом старшего, и вытирает тыльной стороной руки влажные губы. - Доброе утро, - с какой-то игривостью произносит Мин. Пак молчит, вскоре подавая лишь незаметный кивок. Глухую тишину нарушает бурчащий живот младшего, отчего тот еще сильнее съеживается. В тот же момент приходит медсестра проверить состояние своего пациента. - Уже проснулись, - улыбнулась девушка, поднимая с пола свой халат, которым вчера укрыла Пака. Чимин поднял взгляд на медсестру, которая сразу заметила что-то неладное и проверила наличие температуры парня своей теплой рукой, но ожидания не оправдались, младший был полностью здоров. Осмотрев Юнги, девушка покинула палату, где вновь воцарилась мертвая тишина. Поборов свое стеснение, Пак всё-таки решился начать разговор, но по-прежнему отводя взгляд от старшего. - Как себя чувствуешь? - несильно пронесся звонкий голос парня по палате. - Бывало и хуже, - вздохнул Мин, скидывая свое одеяло от духоты, - а это еще че такое? - недовольное лицо парня при виде своей уж слишком милой пижамы розоватого цвета, где красовались разные животные и дурацкие надписи. - Да я такое даже в детском саду не носил, - прошипел старший, взмахнув рукой. Чимин еле сдерживал смех, скрипя зубами, но последние слова заставили его засмеяться вслух, глотая воздух. Мин от неожиданно нахлынувшей радости младшего тоже пустился в смех, уже выворачиваясь вовсю. Он смеялся не над своими словами, а над младшим, который смешно похрюкивал, пытаясь успокоиться. Но смех старшего был недолгим, он тут же остановился, почувствовав боль в боку, прижимая руки к повязанной бинтами талии. Улыбка исчезла с лица Мина, как и у младшего, который вскочил со стула и задавал слишком много вопросов. В глазах читались страх и беспокойство. Пак заметил, как пижама Юнги начала потихоньку впитывать кровь, которая уже охватила все бинты темно-алым цветом. Глаза забегали от страха по комнате, он отстранился от Мина и резко выбежал из кабинета, при этом споткнувшись и оставив быстрое "жди меня, хен!" Вернулся парень так же быстро, как и ушел, только теперь вместе с ним была медсестра и его лечащий врач. Они сразу же принялись за дело, в то время как Чимин стоял у двери, не находя себе места. Дело свое медики закончили довольно быстро, на что Пак облегченно вздохнул. "Меньше двигайтесь", - голос врача и холодный взгляд в сторону Чимина, который сразу выпрямился, как будто он в армии, а это его старшина. После того, как все ушли из палаты, Пак снова подсел на тот самый стул. - Прости, хен. Это всё из-за меня, - выдохнул парень, бросая взгляд в сторону старшего. - Ты не виноват, - через силу улыбнулся Мин. Юнги уже и не помнит, когда в последний раз вот так вот с кем-то смеялся, поэтому зла не держал на малого, да и за что? Не было таких причин. Парни еще долго болтали на разные темы, точнее Чимин всё не умолкал, а Мин слушал и не смел перебивать. Но иногда все-таки вступал в разговор. Кто бы мог подумать, что грубый и жестокий Мин окажется добрым и милым? У него глаза-полумесяцы и улыбка классная. День поджимал к вечеру, поэтому Паку нужно было собираться домой, на этот раз его никто не пожалеет, да и не нужно. - Пока, хен. Я завтра приду после школы, - улыбнулся Пак, прощаясь со старшим. Мин и не заметил, как привязался к этому пареньку, который каждый божий день приходил к нему, не давая скучать, при этом принося какие-то фрукты или сладости, несмотря на ругань старшего о том, что ему это не нужно. Но к вечеру всё равно всё съедалось. Пак стал для него слишком нужным и необходимым для того, чтобы выжить в этом лживом мире. Он словно маленький огонек, который освещает путь и ведет его в нужное направление от прошлого в светлое будущее. Когда же Пак не мог прийти в больницу из-за завала учебой, они переписывались через телефон. На лице Мина в это время была нежная улыбка, а Пак валялся на полу от радости и разбрасывал книги, дожидаясь нового смс от Юнги. Чимин так же стал зависим от Мина. Все его мысли были только о нем, как во время школы, так и вне ее. Учеба и Тэхен упали на второй план, хотя с учебой у Пака никогда не было проблем, как и с Тэхеном, который вечно подкалывал, что его друг уже перешел черту "хорошего мальчика". Но Пак всё отрицал и говорил, что просто привык к старшему, хотя, может, где-то в глубине души он знал, что это не просто привязанность. Тэхен без стыда всё время рассказывал, как они с Чонгуком проводят весело время, и не только весело, но и жарко. Чимин от таких тем постоянно краснел, не предназначены его уши для таких пошлостей, которые вылетают из уст одноклассника. Да и Чимин с Чонгуком хорошо сдружились. Бывало, что Тэ даже ревновал своего парня к другу и грозился нанять убийцу-кролика с луны, на что Пак закатывал глаза. Дни Пака шли своим чередом: школа, друзья, учеба и к вечеру Юнги, которого должны выписать через два дня, чему парень был рад, как и сам Мин. Стены больницы уже порядком надоели и запах тоже, постоянные уколы в кошмарах снятся, кажется, уже, как и лица врачей и медсестер.