Blackout

Наш первый поход в кино оказался первым во многих смыслах. Я долго мялся и решил, наконец, пригласить Вадика в кино. Ну что такого в обычном походе с другом в киношку? Сидя на паре, я написал Вадику смс и предложил сгонять туда после пар. Ожидая его ответа, я елозил по стулу и считал ворон за окном, совершенно не слушая преподавателя, за что схлопотал очередное замечание. Вообще, в тот период моя учеба довольно сильно захромала, потому что из-за своего вспыхнувшего влечения я забил на нее огромный болт. На парах я только и думал, что о том, удастся ли сегодня увидеть Вадима, а после пар либо работал, либо «забывался» в онлайн-игре. Игры вообще всегда здорово помогали мне отвлечься: в них я снова становился собой, и мозг мой был занят лишь фармом, пвп или еще какой-нибудь хренью, далекой от моих реальных проблем. Правда, Вадик один раз высказал все, что он думает об «этих задротах», и мне пришлось помалкивать о своем увлечении. Ответа я так и не дождался, и остаток дня провел, предаваясь самым мрачным мыслям и самобичеванию. Даже моя милая, любимая, замечательная, но крайне невнимательная мама заметила, что с ее старшим сыном что-то не то. Но истерика младшего ее тут же отвлекла и, к моему облегчению, я был избавлен от необходимости выдумывать правдоподобную причину своего хренового настроения. Ближе к полуночи во мне поселилась отчаянная мысль написать Вадиму какое-нибудь признание: пусть уж знает все как есть, выскажет все что думает и избавит меня от ощущений этой невыносимой неопределенности. Но к счастью, на этот раз здравый смысл победил, и я так и уснул, держа свой старенький телефон в руке. Утром я проснулся, полный мрачной решимости: в ближайшее время найти удобный момент и признаться ему в своих чувствах. Выходов было несколько: либо он просто проигнорирует меня и отвернется, либо отвернется, при этом набив морду, либо… Про другое либо я старался не думать, чтобы не давать себе ложных надежд. Во всяком случае, жить в этом неведении сил больше не было. Объект моей страсти не появлялся, и я на автомате выполнял свои обязанности, стараясь абстрагироваться от печальных мыслей. Вадик подошел в кафешку к концу моей смены. Выглядел он, как всегда, отлично: бодрый и свежий, в хорошем настроении, в отличие от меня, вымотанного и раздраженного. Обычно его такие поздние визиты заканчивались тем, что он просто забирал и вез меня домой. Я уж подумал, что моя смс до него просто не дошла, и вряд ли бы он меня игнорировал, если снова приехал забрать меня. Вадик как обычно ждал меня в машине, когда я вышел из кафе, поеживаясь от промозглого осеннего ветра. — Ну что, на какой фильм едем? — беззаботно поинтересовался он, когда я разнежился на пассажирском сидении справа от него. — Э-э… — я не сразу нашелся, что ответить. — Ну или можем приехать и решить уже по месту, — улыбнулся он. — Ты извини, я вчера не мог, — сказал он, заводя машину, — поэтому решил сделать сюрприз. Та-дам! И рассмеялся. Я растеряно лыбился, не понимая, что происходит. — Ты хоть не сильно устал? — поинтересовался Вадик. — Усталость для слабаков! — фыркнул я. Мое плохое настроение и сонливость как рукой сняло. Ближайший торгово-развлекательный комплекс находился в десяти-пятнадцати минутах езды от универа. Но на шоссе мы постояли в пробке, успели посмотреть пару трейлеров на планшете, выбрать фильм и поспорить из-за саундтрека к нему. Моя решимость из мрачной переросла в более радужную. А что, если начать не с признаний, а с действий? Такой вариант мне понравился больше. В случае чего признание уже не вернуть, а вот любое действие всегда можно свалить на неуклюжую случайность. В ТРЦ народу было мало. Почти все магазины уже закрылись, в ресторанном этаже тоже было пустынно, а вот возле кинозалов уже было поживее. Мы взяли билеты, причем я нахально настоял на последнем ряду. Купили ведро попкорна и по бутылке газировки и стали ждать начала сеанса. Впервые мы с Вадиком были вместе где-то помимо универа и кафешки, и я упивался моментом. То ли нервы шалили, то ли я просто давно не выходил в свет, но я в тот момент словил дикий хохотач. Меня вставляло все вокруг: люди вокруг, попкорн, название фильма и недоуменная физиономия Вадима. Он сначала смотрел на меня как на дурачка, но потом сам не выдержал и стал хихикать над всем, что видим. Наверное, со стороны казалось, что мы дунули. Зал был заполнен лишь на четверть. Когда свет погас, а приступ ржача поутих, я осознал, что вот оно — мой объект обожания совсем рядом. В довершение к этому, пока шла реклама, Вадик, которого еще не до конца отпустило, отпускал комментарии к роликам. При этом, чтобы мне было лучше слышно, он наклонялся к моему уху и болтал свои глупости, заставляя шею покрываться мурашками. Воздух вокруг словно наэлектризовался, и я почувствовал, как предательски возбуждается мое тело от такой близости к нему. Я стоически это перенес, понимая, что время для наступлений еще не пришло. Нас ожидало два часа, наполненных ужасом. К счастью, это была всего лишь надпись на буклете. Когда весь попкорн был доеден, а ведро убрано с колен Вадика, я решился. В один из особо жутких моментов, я как бы невзначай коснулся его ладони и легонько сжал ее. Так мы и продолжали сидеть, неотрывно глядя в экран. Большим пальцем я стал потихоньку поглаживать его руку, стараясь вложить в это прикосновение всю свою нежность. Сам я буквально млел, дыхание перехватывало. Я ходил по тонкому льду, и очень боялся сделать лишнее движение, но в то ж время «движений» этих страстно желал. Вадим вдруг наклонился и снова зашептал мне в ухо что-то о главной героине. Я не слышал. Я повернулся к нему, и мое лицо оказалось так близко, что в голубоватом свете экрана я различил каждую родинку на его лице. Вадим перевел взгляд с экрана на меня, и мы застыли в сантиметре друг от друга. В это время я уже откровенно гладил его ладонь, пальцы, запястье. Вадик долго смотрел мне в глаза, пока резкий скример вдруг не разрушил ту невидимую связь между нами. Я моргнул и отвел взгляд, но руку свою оставил на его ладони. Дыхание постепенно восстановилось, и я ощутил, как душа наполняется вселенским спокойствием. Он не против… Он рядом, и он мой, по крайней мере сейчас. Я улыбался себе под нос. Большего мне тогда и не надо было. Из зала мы вышли молча, и я видел, как он задумчиво смотрит перед собой, пока мы шли к парковке. Мне хотелось обнять его и сказать, что все замечательно, что лучше и быть не может. Что он мне очень-очень нравится, и я готов заботиться о нем и делать все, чтобы ему было хорошо. Меня распирало от нежности, я хотел быть с ним рядом и не хотел, чтобы этот вечер заканчивался… К моему дому мы подъехали в молчании. Вадик остановился перед подъездом. Стояла кромешная тьма, почти во всех окнах свет был погашен. — Спасибо, что сходил со мной, — тихо проворковал я. — Прости, если что-то было не так… Я просто хочу, чтобы тебе было хорошо. И… если нужно, буду рядом. Вадик глядел куда-то вперед, едва заметно кивая головой. — Хорошо, Сань. Спасибо и тебе, — сказал он и привычным жестом протянул мне руку. Я пожал ее, задержав рукопожатие чуть дольше, чем обычно. — До завтра. Я еще долго стоял на пороге подъезда, держа в руках ключи, и смотрел вслед уехавшей машине. В сердце разливалось теплое умиротворение: я был счастлив. В течение следующих нескольких дней я не предпринимал никаких попыток сблизиться с Вадимом. Какое-то внутреннее чутье подсказывало, что надо дать ему время для того, чтобы все обдумать. Я не искал встречи, не писал ему и не подходил, когда тот заглядывал в кафешку. И тогда, когда Вадим все-таки приехал под конец моей ночной смены, и я, как обычно, шмыгнул в его машину, он вдруг придвинулся ко мне и легонько поцеловал. Сначала куда-то в уголок губ, а потом — уже увереннее — в губы. Я тогда будто впервые целовался по-настоящему. Было непривычно: я чувствовал губами его щетину, а лаская его шею, ощущал кадык; проводил рукой по волосам и не ощущал привычной длины и мягкости. Но в то же время поцелуй был самым прекрасным из всех. Он был нежным и трепетным, и я постарался вложить в него всю свою теплоту и любовь. И когда мы, наконец, оторвались друг от друга, я увидел в его глазах отражение своих чувств. Он так же был счастлив… Почти час мы провели в машине, припаркованной в моем дворе, невидимые для всего мира. И впервые мы не произнесли ни слова за вечер — слова просто были не нужны. К моему удивлению, после того наши отношения не сильно изменились. Мы не стали видеться чаще, а Вадик вел себя как ни в чем не бывало. Еще пару раз мы съездили в кинотеатр, и там мы уже вполне уверенно целовались, а еще я мог робко ласкать его. Я видел, что ему все очень нравилось, и довольствовался этим. Но неизменно желал большего.