Blackout

Новый год я встретил со своей семьей. Я был так счастлив тому, что заполучил Вадима, что меня совсем не огорчал тот факт, что новогоднюю ночь мы с ним провели порознь — я дома, он с друзьями. Я был счастлив по-настоящему, радовался как ребенок любой мелочи, стал великодушным, жизнерадостным, и вообще сиял ярче новогодней елки. Я накупил кучу подарков семье и, конечно же, Вадику. Мне хотелось со всеми поделиться кусочком своего счастья, и в полночь я порыве чувств отправил поздравления всем друзьям и знакомым. Такого приступа общительности у меня давно не случалось. Но за время январских каникул радость поутихла, потому что Вадик как-то не особо стремился проводить со мной время. За десять дней мы увиделись всего один раз, и то на работе. Я надеялся, что нужен ему так же, как и он мне, однако моя уверенность начала понемногу таять. Когда снова начались учебные будни, наше общение возобновилось. Я честно признался, что очень тосковал по нему, а Вадик щелкнул меня по носу и сказал что я балбес, а затем поцеловал, так что я даже думать забыл о каких-то там огорчениях. В те дни, когда я не работал, он иногда заезжал за мной, забирал к себе домой и мы самозабвенно трахались. Я открыл в себе столько новых способностей, о которых и не подозревал. Он всегда был сверху, хотя я должен признать, что в сексе он был намного пассивнее меня. Я был инициатором всегда и везде, но всегда оставался снизу, хотя меня, в принципе, это вполне устраивало. Физически он превосходил меня, да и у нас сразу так повелось — даже мысли не возникало поменяться. Да и он дал понять однажды, что для него такая позиция была бы неприемлемой. Ну, а мне и так было хорошо. Только все время казалось мало… Это странное чувство — общаться на людях с человеком, как с лучшим другом, но при этом так страстно любить его, ловить каждый вдох, испытывать целый калейдоскоп эмоций, когда он рядом. Я смотрел на него взглядом, полным обожания, и часто в людных местах одергивал себя, дабы не казаться совсем уж идиотом. Это было какое-то наваждение. Я был болен им, и весь остальной мир для меня не существовал. Не было ничего, кроме него. Ну, а Вадим… Он всегда был со мной весел, ласков и чуточку пренебрежителен. Он вел себя со мной, как с маленьким. Умел меня развлечь или расстроить одним словом, играючи усмирял мой пыл или наоборот, распалял. Его власть надо мной была колоссальной, хотя вряд ли он отдавал себе в этом отчет. А может, отдавал? Все начало портиться в феврале, когда он стал реже заезжать в кафе после пар. Я по-прежнему работал там и все так же каждый раз ждал, когда он зайдет в двери, привычно улыбнется мне и закажет свой кофе с десертом. Но это почему-то случалось все реже. Виделись мы теперь раз или два в неделю, и то ради секса, и мне было этого катастрофически мало. Казалось, мы даже говорить стали меньше, и мне иногда не хватало простого общения. Но я не спешил бить тревогу, думал, что это временно и просто ждал чего-то. В конце концов, я дождался… День Валентина я с тех пор недолюбливаю. В тот день была не моя смена, но Аня попросила выйти на работу и подменить заболевшего официанта. Я не возражал, тем более Вадик накануне сказал, что встретиться со мной сегодня после пар не сможет. С чистой совестью я потопал на работу и принялся за привычные обязанности. Я возился на кухне, собирая заказ, и собрался уже было идти в зал, когда вдруг увидел, что за своим привычным столом у окна сидит Вадик с какой-то девушкой. Я встал как вкопанный у двери и пялился в тот конец зала. Внутри что-то оборвалось и ухнуло вниз. Девушка застенчиво улыбалась и пожимала плечами, а Вадим приобнимал ее и что-то шептал на ухо. — Саш, ты чего встал? — Катя, вторая официантка, пихнула меня под лопатки подносом, недовольно сопя. Я автоматически посторонился, ощущая, как к горлу подкатывает тошнота. «Бля, я же сейчас блевану, прямо здесь», пронеслось в голове. Гости ждали свой заказ, а я стоял в дверях, не смея сдвинуться с места и сотрясаясь от дрожи, и наблюдал, как мой Вадим мило воркует с той девочкой. — Саша, — прошипела Катя, проходя мимо меня во второй раз, — ты залип? — Катюх, пять минут, и я вернусь, — простонал я и бросился в туалет. Лоб покрылся испариной, руки дрожали как проклятые, пока меня тошнило над унитазом. В голове не укладывалось то, что я увидел в зале. В груди разливалась ноющая боль. Я как в ступор впал. В голове стучала только один вопрос: почему? Мне нужно было возвращаться в зал. Посетителей было много, после учебы многие парочки решили посидеть в кафе. И Вадик тоже… Он заметил меня уже тогда, когда я подходил к ним с подносом еды. Он даже рот приоткрыл от удивления, однако быстро справился с эмоциями. Я с каменным лицом выставил еду перед ними, пожелал приятного аппетита, все еще сотрясаясь от крупной дрожи, и ушел убирать столы. Все еще сложно было поверить глазам, но это все происходило в реальности. В тот момент мне хотелось лечь на пол в углу, свернуться клубком и помереть, лишь бы перестало так болеть в груди. Я метался по залу, стиснув зубы и стараясь не смотреть на них. Это был какой-то оживший кошмар. Они посидели минут двадцать, не больше. Краем глаза я заметил, как они собрались уходить, и Вадик попросил ее подождать у двери. Я попятился в сторону кухни, не желая с ним пересекаться. Но он все же направился ко мне и перегородил путь в тесном коридоре у дверей подсобки. — Сань? Я протиснулся мимо. Не было ни сил, ни возможности что-либо обсуждать. Я был оглушен и раздавлен, меня по-прежнему страшно мутило, пустой желудок продолжали сводить спазмы. Поняв, что разговаривать я был не в состоянии, Вадик вздохнул и пошел обратно в зал. Остаток вечера для меня прошел как в тумане. Мне было ужасно плохо. И я совсем не ожидал увидеть Вадима вечером, когда закончилась моя смена. Он приехал к десяти часам, чего уже давно не делал, и ждал, пока я переоденусь и выйду на улицу. Я понял, что разговора не избежать. Он ждал у машины и призывно открыл дверь, когда я вышел. Чувствуя себя уставшим и совершенно разбитым, я стоял и мрачно глядел на него исподлобья. — Садись, — кивнул Вадим в сторону двери. Я медленно подошел и сел в машину. Вадик сел рядом, и около минуты мы сидели с ним в полной тишине. Я тупо глядел перед собой и молчал: ступор продолжался. Вадим чего-то ждал, глядя на приборную панель. Наконец, я прошептал хриплым голосом: — Ну и? Он вздохнул. — Мне жаль, что так получилось. «Блин, неужели это конец…» Вадим дернулся. — Санька, ну ты тоже меня пойми! Ты прости меня, но я не хочу, чтобы о нас кто-то узнал. Я молчал. Губы предательски дрожали, живот снова сводило. Я чувствовал себя смертельно уставшим и хотел только одного — провалиться во тьму и забыться. Вадик продолжал говорить. — Вот представляешь, если кто-то из моих знакомых узнает, что мы с тобой… Или родители! Если мой отец узнает… Вот твой бы что сказал? — и он осекся. — Не знаю, — буркнул я, расстроенный напоминанием о том, кого никогда не знал. — Извини, хуйню сморозил, — покачал головой он. — Короче, Алена не первая, кто меня звал погулять. Я всем отказывал, и народ стал подкалывать, типа, с каких пор тебя девушки не интересуют? И я согласился с ней встретиться. Ну… вроде как для прикрытия. — Прикрытие, да. — У меня перед глазами стояла картина, в которой он обнимает ее. — Да! — он сделал ударение на этом слове. — Прикрытие! Чтоб отъебались от меня, наконец! Понимаешь? — Хотелось бы верить, — тихо сказал я. — Поверь. Да, мы общаемся с одними и теми же ребятами с ней, — медленно, с расстановкой говорил он, глядя мне в глаза, — и я не зря согласился встречаться именно с ней. Большее количество увидит нас вместе — меньше ненужных вопросов у них потом возникнет. А так, я скучаю по тебе. Мне нужен ты! — выпалил он с таким жаром, что у меня дыхание перехватило. Это уже было более-менее похоже на правду… — И что? — вздохнул я. — Что? — не понял Вадик. — Будешь с ней дальше встречаться? Для прикрытия? Он долго смотрел мне в глаза. — Буду. Я дернул ручку машины. Было заперто. — Открой, блять, — прошипел я. — Куда ты? — резко спросил он. — Ты нихрена не понял, да? Ты меня слушал? — Слушал! — Я отпихнул руку, которой он схватил меня за локоть. — Достаточно услышал и увидел. Я устал, мне плохо, и я хочу домой. — Саша! — он повернул ключ зажигания. — Я тебя сейчас отвезу. Я с тобой честен: я БУДУ встречаться с ней. Иногда. Ничего серьезного не будет, но мне НУЖНО это делать, чтобы я мог жить спокойно. Пожалуйста, отдохни, проспись и подумай хорошенько над этим. Я буду ждать. Я скучал и я хочу… хочу дальше быть с тобой. Просто мне сложно. Я прошу понимания. Дальше твое дело — принять это или нет. Всю дорогу мы молчали. Когда машина остановилась перед подъездом, Вадик разблокировал двери и нервно забарабанил пальцами по рулю. — Я буду ждать, — повторил он мне вслед, когда я вышел из машины и побрел к дому. Он не тронулся с места, пока я не захлопнул за собой дверь. Я уже знал свой ответ.