Познавая одиночество

— Малыш, я определенно знаю, что мы сегодня попробуем, — дьявол предвкушающе ухмыльнулся, прежде чем перенестись в спальню. Ася уже наперед знала, что сегодня будет больнее чем обычно, но, к сожалению, «осведомлен — значит вооружен» в ее случаи совершенно не уместно. Миг — и девушка остается без одежды, еще миг — и она лежит животом вниз, ее руки и ноги привязаны к кровати, а веревки натянуты до такой степени, что еще немного — и она повиснет в воздухе. Андо даже дернуться не может. Все ее тело не перестает лихорадочно дрожать. Глаза зажмурены крепко-крепко, губы искусаны, а по шее стекает капелька холодного пота от разрастающегося с каждой секундой страха. Она не видит, но чувствует, как дьявол усмехается. Кисточка касается голени и безумно медленно поднимается к шее, откидывает длинные волосы в сторону. Дыхание Аси стало очень тяжелым, громким, а стук сердца практически слышным по всей спальне. Что-то холодное и длинное касается спины, и словно змея сползает вдоль позвоночника к ягодицам, вмиг это ощущение пропадает. Короткий свист разрезаемого кожаной плетью воздуха. Такой же короткий крик. И продолговатая красная полоса на нежной коже. Дьявол довольно щурит свои ониксовые глаза, подпитываясь чужими страданиями. Щелчок. Крик. Щелчок. Крик… Так было до тех пор, пока Андо не сорвала голос, а на ее ягодицах не осталось живого места. Кое-где полосы были не просто алыми, но и даже кровоточили. Ася ждала, что вновь наступит спасительная темнота, однако даже ее собственный организм играл с ней злую шутку, оставляя разум ясным и не давая сознанию покинуть тело. Зашуршала одежда. Кровать немного прогнулась под Асмодеем, когда он сел позади девушки. Демон провел кончиками пальцев по красны полосам, на что Андо зашипела, вздрогнув. Веревки исчезли, оставив после себя посиневшие кольца на запястьях и щиколотках. Ася попыталась привстать, что у нее выходило с огромным трудом. Хаммадаи, намотав волосы девушки на кулак и потянув и на себя, заставил ее встать на четвереньки. Он прижался к ее спине, склонившись к лицу. — Ну как? Желание убить меня еще не пропало? — прошептав это, Асмодей языком прошелся за ушком, спустился на шею, одновременно сжимая пальцами до боли соски. Ася крепко зажмурила глаза из которых текли неиссякаемые соленые ручейки слез. Ее руки сильно дрожали, но дьявол не давал ей упасть, поддерживая. Он прикусил тонкую кожицу на шее, медленно сжимая челюсти все сильнее и сильнее, а острые клыки проходили словно горячий нож сквозь масло. Андо уже не могла кричать и лишь сжимала крепко простынь. Хаммадаи отпустил, лишь когда во рту появился металлический привкус чужой крови. Он знал, где кусать и как сильно, чтобы было достаточно больно, но не смертельно, и пользовался этим. Асмодей выровнялся, проведя указательным пальцем вдоль позвоночника Аси. — Маленькая моя… Тебе, наверное, кажется, что это Ад, — он кисточкой коснулся исполосованной кожи и потянул за волосы так, чтобы девушка прогнулась в пояснице, коленом раздвинул ее ноги чуть шире, —, но в Аду будет жарче… Гораздо жарче. Хаммадаи отпустил пряди и обоими руками сжал ягодицы, чуть раздвигая их. Андо безумно хотелось кричать, но голоса уже не было. Она не знала, куда себя деть от движений дьявола, от той боли, что они доставляли, пронзающей, казалось, каждую клеточку по отдельности. Ася думала, что все самое ужасное было в первый раз, но как она была не права… Дьявол на мгновение остановился, когда взгляд его упал на рядом лежащую плеть с довольно массивной рукояткой, и тут же пришла великолепная, как он посчитал, мысль. Асмодей обвил хвостом желанный предмет, после чего провел пальцами по промежности Андо, недовольно нахмурившись. — Нет, так не выйдет, слишком сухо… — Хаммадаи поднес кожаную рукоять к лицу девушки. — Малыш, а ну-ка, открой ротик, — он надавил на губы Аси, и та их разомкнула. Она уже не могла противиться, не было сил, а главное, ее сломали, окончательно. Предмет с трудом вмещался в рот, у Андо даже челюсти свело от того, как широко приходилось его открывать. Ей даже показалось, что она задохнется, но Асмодей, вынул конец плети, покрутив его туда-сюда и смочив немного слюной. Ася закашлялась в попытке отдышаться. Рукоять, все еще удерживаемая хвостом, оказалась возле промежности. Хаммадаи пришлось приложить немного усилий, чтобы предмет оказался внутри девушки и мог хоть немного двигаться, имитируя движения дьявола. Андо уже не могла понять, жива ли она, мертва ли, ведь пережить подобные извращения она считала чем-то фантастическим, практически нереальным. Дальше для нее все покрылось пеленой тумана и продолжалось, казалось, целую вечность. Словно кто-то записал видео и в замедленном режиме поставил его на бесконечный повтор. Асю будто облили холодной водой, и она проснулась, когда на плече появилась четвертая, наверное, самая глубокая полоска. После чего она осталась сама в темной комнате, а веки ее вскоре сомкнулись, погружая в беспокойный сон. Утро было подобно прошлому, только вот в этот раз все болело гораздо больше. А дальше вновь, по пройденном: слезы, отчаяние, нежелание абсолютно ничего, принятие происходящего, апатия, ванна, единственное счастье — Хоуп и Санни, травяной чай, заживляющие мази, беспокойные ночи, нередко кошмары… И ожидание в вечном страхе… Кажется, что ничто более не сойдет с этого страшного круга чередующихся событий, ничего более не будет иначе, не будет так, как прежде, как было до него… Андо пыталась противостоять тому, что создала своими же руками, но, видимо, тягаться с дьяволом ей не по силам, да и душа не на столько тверда и крепка. Ася понимала, что даже с наступлением осени и началом учебы вряд ли что-либо измениться и ей, наверное, просто придется забыть об университете. Она думала и о том, что будет дальше, какова будет ее жизнь? Существование затравленной одиночки с двумя котами, ни семьи, ни детей, ни любви, ни путешествий, ни друзей… С таким раскладом даже Ад становиться милее. У Андо, вопреки всему уже случившемуся, все еще теплилась крохотная надежда на то, что дьявол поиграется и бросит. Должна же она ему надоесть рано или поздно. И вот тогда то, возможно, Ася сможет испытать все те радости жизни, что испытывают самые обычные люди. Еще для Андо был загадкой рисунок, появляющийся над ключицей. Для чего Хаммадаи ставит свою «печать» на ее теле? Всего лишь прихоть или обязательный ритуал? Несет ли символ дьявола в себе какую-то силу, либо же просто его клеймо? И почему лишь в интимные моменты? .. Неведение ее пугало, но и ответы, возможно, устрашили бы куда сильнее. Чуть больше недели прошло, когда Асмодей вновь заглянул к Асе. Она уснула с книгой на коленях, сидя в любимом кресле у окна. А он лишь стоял, оперевшись о дверной косяк, сложив на груди руки, и задумчиво смотрел на умиротворенное, немного бледноватое личико до тех пор, пока маленькие пушистые комочки не обратили свое внимание на него. Хаммадаи взял обоих на руки и вместе с ними сел на диван в гостиной. Как не странно, Хоуп и Санни ему нравились, впрочем, это было взаимно. Малыши все пытались поймать хвост демона, вызывая легкую улыбку на губах Асмодея. Он гладил их и чесал за ушком, пока утомленные игрой котята не последовали примеру хозяйки и не уснули. А после просто ушел, напоследок взглянув на свою кроху. Вот так вот просто вял и ушел, не оставив ни капли боли. Ася об этом так и не узнала.