Его аромат

Первое, что почувствовал Фэш, войдя в комнату – какие-то неуловимые изменения. Они были, он знал это подсознательно, но вертясь вокруг себя и изрядно не понимая в свои собственные чувства, найти не мог. После внимательного обшаривания всех полочек, ящечков и шкафчиков, он, обессиленный после тяжелого учебного дня, рухнул на кровать. И даже не удивился, обнаружив изменение – бумажку, распространяющую запах ночного воздуха и дорогого одеколона – у себя под головой минутой позже. Приподнявшись на локте и скользя рукой по темно-синему атласу, юноша ловко зажигает огонек на конце стрелы – шторы задернуты, вставать слишком неохота – и с наслаждением принимается рассматривать свернутый ранее трубочкой листок бумаги. Искусственно состаренный, в липовых кофейных кругах - донышках чашек, брызгах, и даже подпаленный уголок имел свое место. Фэш такие любил, и знали это только несколько человек в замке, но подобным вкусом на парфюм и запасом ленточек, одной из которых была перевязана записка, обладал только один из этих людей. Неосознанно растягивая тонкие губы в улыбке, Драгоций развернул похолодевшими пальцами бумагу, ощущая ее «дефекты», которые, на самом-то деле, были одними только плюсами. «Вечер добрый, дорогуша. - охх, этот витиеватый почерк можно узнать из тысячи – не скучно без меня? Прости, сегодня не пересеклись, учеба. У меня маленький подарок. Увидимся в полночь». Фэшиар печально взглянул на циферблат на стрелке, хоть и глядел в него буквально несколько минут назад. До назначенного времени оставалось еще несколько часов, и это время нужно было чем-то занять. Неохотно потянувшись, юноша поднялся с кровати, зажег лампу, приоткрыл окно. Прохладный ветер заполнил помещение, остужая постепенно нагревающуюся и заливающуюся краской кожу. Так постоянно – стоить только подумать о предстоящей встрече, тем более с присутствием «подарков», в груди начинает расцветать сирень и появляется из неоткуда желание смеяться. Первое, что появилось в затуманенной мечтами голове – недочитанный том очередной книги. За нее-то и принялся брюнет, удобно устроившись на груде подушек в кресле. Когда юноша обнаружил, что до полуночи остаются жалкие двадцать минут, он подскочил, радуясь и дергаясь одновременно: с одной стороны хорошо – чем быстрее тем лучше, но с другой… не успеть подготовиться – разрушить самому себе вечер. Посему, после недолгих мучений у шкафа, Драгоций наконец обрядился в частый для него костюм: атласная рубашка, темно-синяя, с васильковыми вставками и пуговицами в виде маленьких плоских серебряных циферблатов, обычные зауженные штаны с широким ремнем и начищенные кожаные сапоги с заостренными носами. Все это, как утверждала и сестра, и Василиса -ранее, более чем выгодно выделяли и его фигуру, и характер. Оглаживая складки рубашки и заправляя непослушные локоны за уши, стоя напротив зеркала, он слегка дернулся, когда в окно постучались. Пугаться, само собой, было нечего – лишь выглянув из-за ширмы, юноша уловил на подоконнике знакомую нахохлившуюся фигуру крупного филина. Глаза его светились насмешкой, оценивающе оглядывая Драгоция с ног до головы. Усмехнувшись, брюнет протянул руку, касаясь вместо приветствия мягкого пуха между ушей. Птица довольно заклокотала. - Мм.. ты серьезно? Тебе так интересно куда-то нестись через эту глушь? – полушепотом спросил он, заглядывая в глаза птицы и улавливая в них абсолютную решительность и, опять же, усмешку. Ничего делать не оставалось, поэтому, устало вздохнув, юноша обернулся треуглом и выскользнул за окно вслед за птицей, ловко перемахивая с крыши на крышу. Острые пики темного замка остались вскоре позади, и вскоре узкая тропинка, по которой, наслаждаясь прохладой ночного воздуха и размеренным хлопаньем крыльев над головой, несся большой черный кот, резко завернула под полог огромного леса. Драголис встречал ночных гостей охотно, приглашая в свои недра, переливаясь тысячью оттенков, звуча тысячью мелодий, даря тысячи эмоций и ощущений. Не просто большой и страшный лес, а кладезь мудрости и величия во всей красе. Главное – под каким углом посмотреть. Немного замедлив ход, кот недоуменно взглянул наверх, но птица продолжала уверенный полет. Ничего не оставалось, кроме как перепрыгивать через многочисленные препятствия и стараться не выпустить непоседливого совеня из поля зрения. Шумели густые кроны исполинских деревьев. Луна, просачиваясь сквозь них, освещала дорожку мелкими рябыми пятнами, отчего бежать было еще труднее – сложнее было заметить выбоины и ямки. Но вскоре птица, громко простучав крыльями, уселась на поваленное дерево. Слегка уставший, но довольный пробежкой треугл парой секунд спустя вспрыгнул рядом, но отшатнулся - Маркус в прыжке изменил форму. Лизнув уколотую где-то по дороге лапу, кот огляделся вокруг, но ахнуть в этой форме не мог, поэтому ахнул дважды, будучи уже человеком. На сером пледе, расположенном на траве в ложбинке между массивными корнями старого дуба, по поверхности которого были раскиданы разнообразные подушки, стояла бутылка вина и два хрустальных бокала. Деревья по периметру полянки были украшены лампочками разных форм, и все как одна излучали мягкий, приглушенный свет. - Маркус… О Время, это все прекрасно, но… нас же хватятся! И что потом будем делать, скажи? - договорить он не успел. Поцелуй вышел легкий, почти невесомый и еле ощутимый на губах. - Ты серьезно думаешь, что я об этом не подумал? – сереброволосый усмехнулся, заправляя за ухо непослушный, кажущийся в полумраке абсолютно черным, локон, - этот вечер будет прекрасным, ни о чем не беспокойся, ладно? - Слушай, а что значит «я об этом подумал»? – Драгоций присел на плед, приваливаясь спиной к, казалось, теплой коре многовекового дерева, в поддельной расслабленности. На самом деле он был напряжен, взвинчен и звенел перетянутой струной, готовый порваться от напряжения в любой момент. - Ну, поговорил с Роком. Разъяснил ему ситуацию, – от Маркуса же веяло успокоенностью и абсолютной безмятежностью, и Фэш бы отшатнулся от него, если бы сильные руки не обвились бы его поперек тела за пару мгновений до. - Черт, Марк! Ты… О время, это безумие. Ты чем думал-то? - еще одна попытка вырваться оказалась неудачной, поэтому приходилось обходиться неудобной позой в пол-оборота и злобным сверканием глаз снизу-вверх. - Не перебивай меня, умник. Я сказал, что мы пойдем тренироваться сегодня. Мол, тебе еще многое нужно отработать, у меня сегодня свободный вечер, а сам Рок такой занятой, бла-бла-бла… Кажется, я первый раз наврал кому-то чтобы сгонять на свидание, - юноша рассмеялся, запрокинув голову, и отливающие серебром в свете луны волосы на миг подхватил теплый ночной ветер, - только я не уверен, - добавил он, успокоившись, - что он поверил. Во всяком случае, Войт выглядел так, будто просто прочитал все мои мысли. - И он тоже в курсе? Уйй... – свободной рукой Фэш хлопнул себя по лбу, скрипя зубами, - только не говори мне, что беседовал с ними перед всем Змиуланом. - Успокойся, параноик, у меня голова все еще на плечах, - снова усмехнулся златоключник, одной рукой перемещая бутылку с вином ближе к себе. Пробка оказалась открыта, поэтому открыть одной рукой не доставило проблем. Однако проблема оказалась с бокалами – они, стоя на другой части покрывала, не давали возможности выпить как-нибудь, как не из горлышка. Но Марк, не особливо любящий этикет, которым его задрипали еще в детстве, был только рад разбавить обстановку какой-нибудь некультурщиной, поэтому, хитро улыбнувшись, с удовольствием сделал небольшой глоток терпкого красного вина. Встретил удивленный взгляд Фэша и, оторвавшись, протянул бутылку ему, легким движением головы указывая на слишком далеко находящиеся бокалы. Тот усмехнулся, но тару принял, аккуратно пробуя содержимое. - Интересно только, - язык еще не развязался, и даже тепло по всему телу не спешило разлиться, поэтому сереброволосый, зная себя даже под небольшим градусом, сразу решил направить разговор в нужное русло, - как мы все это дело будем объяснять друзьям-знакомым. - Хороший вопрос, - безмятежно улыбнулся Драгоций в ответ, - я не могу представить себе лицо Ника, когда скажу ему, что влюбился в парня. Да что там влюбился, встречаюсь. Да и с кем? Ух, это будет серьезный разговор. Диана отреагирует более мягко, остальные стопроцентно будут стебаться. Через некоторое время и некоторое количество десятков глотков, алкоголь наконец начал воздействовать на укрепленные сотнями приемов и балов (спасибо балам и праздникам в замках) организмы. Благодаря градусу забывалась туча предстоящих проблем, море неловких и неприятных моментов позади. Это было смешно и интересно – просто сидеть, прижавшись друг к другу, откинувшись на могучее дерево, ощущать полное умиротворение и живое тепло рядом. Ощущать чужие руки на своей талии и понимать, что человек рядом чувствует ровно то же самое. Вдыхать запахи, в полголоса обсуждать все на свете, смеяться из-за неловкости движений при пересадках – проблемой подобных посиделок были разве что быстро затекающие конечности. В очередной раз перекочевав к Маркусу на колени, Драгоций, перебирая струящиеся шелковистые волосы между пальцев, в пол-уха слушал его смешные истории о жизни до их знакомства – всякие нелепые и смешные указания зацикленных на правилах взрослых, не видящих общую картину и несущих из-за этого всякий бред, смешные происшествия и предположения о том, что было бы, если бы они познакомились при других обстоятельствах, в самом детстве, например. Вот так, болтая о том о сем, они просидели около двух часов. Бутылка была больше чем наполовину пуста, но ничто не могло опьянить, конечно, лучше страстного поцелуя. Марк запустил руку Драгоцию под рубашку, мягко водя ей по спине. Фэш сдернул резинку с волос Ляхтича. Пепельные, почти белые волосы упали на плечи парня. Тогда Марк поднялся, жестом подсказывая Фэшу сделать тоже самое. Бутылка вскоре опустела, и тела окончательно потеряли свою энергию – хотелось уснуть прямо здесь, в жарких объятьях, уже потеряв счет поцелуям, опьяненным близостью взглядам и прикосновениям. Уже перевалило за три часа ночи, когда они поняли, что, кажется, скоро их действительно начнут искать. Мозг начат потихоньку трезветь, когда, засмеявшись, Фэш поднялся на ноги и, взяв Маркуса за руку, с удивлением обнаружил что прекрасно знает это место и им определенно нужно прогуляться до дома самой дальней, но самой красивой и живописной дорогой. Чистый ночной воздух, мириады ярких факелов-звезд над головой и одинокий желтеющий диск, разъедающий высь, пьянили в разы сильнее, чем какое-то вино. В замок юноши вернулись, когда небо уже готово было начать светлеть – это самое темное время суток, то самое, которое с удовольствием заберет самые сокровенные тайны и скроет самую смущающую правду. Заснули они изнеможенные, уставшие и смертельно довольные только перед восходом. И вовсе не из-за длительной прогулки. _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ Проснулись же в середине дня, все так же прилипшие друг к другу. Посмеялись, пожаловались на головную боль, снова посмеялись, лениво начали ежедневный утренний процесс преобразования из лохматых недовольных чудовищ в нормальных людей путем водных процедур и нескольких кружек с сильным процентом кофеина. На каждого. День был свободным, планы намечались разве что на вечер, посему все свободное время можно было провести в сонно-ленивой обстановке. Например, полулежа на подоконнике за очередной кружкой бодрящего напитка после очереди выпитых таблеток от головной боли. Именно за этим занятием и застал их Рок, вломившись в комнату практически без стука. Вернее, стук был, но дождаться ответа у гостя не хватило либо терпения, либо гордости, но эта пара секунд позволила Фэшу спрыгнуть с чужих колен, стукнуться локтем об открытую раму, принять беззаботный вид мимопроходящего, но случайно задержавшегося. - Утро... – готовый было начать свой монолог, юноша прервался, когда увидел помимо хозяина комнаты еще и сереброключника, но быстро нашелся, снова взяв себя в руки, - доброе. Напоминаю, что этой ночью состоится третий этап Ночных Гонок, и вы оба, поскольку остались в финале, обязательно должны присутствовать. Начало на закате на старом месте. - А можно пропустить очередную технику безопасности? - Маркус неспешно сполз с подоконника, безмятежно отпивая кофе, - третий раз, как-никак, слушаем. - Начало на закате. Явка обязательна, - стальным голосом повторил Драгоций, захлопывая за собой тяжелую дверь. _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ Ночные Гонки – очередная традиция клана Драгоциев. Из всех желающих выбираются самые успешные и выдающиеся, и каждое лето в каждое полнолуние проводится один этап, в два «залета» каждый. Таким образом, из четверых участников в следующий тур проходит только один, и так до тех пор, пока не останутся двое самых сильнейших, наладивших абсолютный контакт с лунными птицами. В эту ночь как раз должен стартовать третий этап, в который прошли Маркус, Фэш, Рэт и единственная, что странно, дама – Василиса. Ключевое слово – «ночь». Начинается все мероприятие, тем не менее, на закате - проводится обязательный инструктаж, разбивается полевая кухня, проверяется снаряжение и треплются нервы, и так до самой полуночи. Ровно в двенадцать стартуют четверо оставшихся участников, затем, спустя еще какое-то время, соревнуются между собой двое. Вообще-то это очень интересно и впечатляюще, но только если быть наблюдающим. Любой участник будет стонать при одном упоминании о всех бумажках, проверках и остальных формальностях для обычного участия в гонке. Добираться на место можно было любым способом. Некоторые выбирали нуль-зеркало, установленное на нужном месте заранее, некоторые предпочитали крылья. А кто-то больше любил прогуливаться пешком. На главную гору забраться на своих двоих без снаряжения, разумеется, не удастся, но пройтись до подножия – это с удовольствием. К этим «кому-то» как раз относились и Фэш с Марком, которые, собрав всю нужную амуницию и убедившись в своей бесполезности в замке, благополучно скрылись со двора за час до заката. На место они прибыли даже с опозданием – перелет на гору в связи со вчерашними приключениями начался не особливо удачно. Сделав вывод о том, что нужно меньше пить, юноши, запыхавшись, кое-как да допорхали до места назначения, заранее зная, что ругать их все равно не будут – в гонках они участвуют не один год и не раз уже слышали всю эту лекцию. На поляне разместилось несколько десятков подростков – все те, кто участвовал, но выбыл. Первая часть – первые полчаса с озвучкой – техники безопасности гласила о поведении зрителей и тонкости обращения с луноптахами. Честно говоря, здесь было расписано все до переноса веса, настолько точно, что даже чайник, первый раз оседлав лунную птицу, казалось, без проблем сможет ею управлять, если усвоит весь этот материал. Юноши, незаметно прокравшись, устроились в самом конце толпы и в полулежачем состоянии продолжали тихо обсуждать свои темы. Рок нужно вещал о содержании птиц свои будничным унылым тоном, где-то вдалеке слышался отдаленно знакомый смех Огневой, доносился приглушенный голос Захарры, и парни, честно говоря, не заметили вовсе, как все вокруг притихло, а рядом возник силуэт последней. - Это, мягко скажем, неприлично, - начала она, щуря глаза недовольно, - сначала они заявляются, опаздывая на половину обязательной части, а потом еще имеют наглость устраивать тут переговоры и ржать во всю глотку! - Твое-то дело какое? Не над тобой ржем и хорошо, – начал было Драгоций, но его перебили: - Слушай, давай я промолчу про то, как ты вообще не являлась на прошлые ознакомительные лекции, развлекаясь со своим белобрысым, а потом без зазрения совести летела по совершенно незнакомому маршруту. И, позволь уточнить, - Маркус возвел палец вверх, не меняя расслабленной позы, - обязательная часть еще не началась. Да и к тому же, - вздыхая и растягивая улыбку, добавил он, - нам есть над чем смеяться. Не хочешь слышать – иди вон, уведи свою Огневу. У нее от одного нашего вида, кажется, случился нервный тик. Вон, погляди, глаз дергается… - А ну заткнулись! – Рок возник тенью неожиданно, и от его голоса заткнулся, кажется, даже шуршащий ветром лес, - Захарра Драгоций, немедленно на свое место, - сурово проговорил он, указывая длинным перстом на свободный клочок земли рядом с дергающейся Василисой, - живо. Куцехвостая хотела что-то возразить, но брат уже отвернулся от нее и поспешил на свое место, начинать упомянутую главную часть – разъяснение маршрутов. Следующий час прошел в томных ожиданиях и нудных подготовках. Объявили пары – Фэш летит с Рэтом, Маркус – с Василисой. У каждой пары разный маршрут, но если кто-нибудь придет быстрее с разрывом в минуту – становится победителем автоматически. Луна уже взошла над скалой, когда в небе засияли четыре серебряных стремительно приближающихся точки – четыре лунных птицы летели на зов своих хозяев. Огромные луноптахи, нагоняя ветер, мягко спружинивая, приземлились рядом со своими товарищами, принимая теплые слова и ласки с их стороны, и позволяя забираться на собственные загривки. Обратный отсчет. Три. Птицы практически вертикально устроились на краю скалы, прижав к телу уши и крылья. Точно так же вжались в них и наездники – каждый, нервничая, крепко сжимал специально изобретенные для скоростных полетов нагрудные ремни. Два. Практически машинально повернув голову в сторону, Фэш замечает азартный взгляд на лице Маркуса, читает по губам – «удачи», усмехается и кивает сам. Один. Острые когти нервно цепляли скалу, заставляя мелкие камушки со свистом обрушиваться вниз с огромной высоты. Сидящие на спинах участники пытались дышать, самовнушением стараясь понизить уровень адреналина в крови и дергаясь от каждого шороха. Марш! Птицы сорвались камнем вниз. Фэша, не подготовившегося к такому резкому старту, чуть не снесло – спасибо ремням. Извинившись перед своей луноптахой, он удобно уместился на ее спине, не мешая движениям своим и ее и сохраняя абсолютное равновесие. Рэт несся камнем рядом, Марк с Огневой уже забирали вправо. Хотелось бы, конечно, остаться в финале с златоключником – было бы весело поддразнить его гибкостью собственной и маневренностью. Чуть замешкавшись, Рэт отстал, давая младшему брату возможность на обгон. Либо сейчас, либо никогда, поскольку дальше шла самая сложная часть – пятикилометровый маршрут через лес, где нужно будет сконцентрироваться как никогда. В лесу, конечно, пришлось сломать несколько сучьев и собрать лицом миловидным с полдюжины веток, но это пошло только на пользу – на хвосте в тот момент летел Рэт, который уж точно собрал лицом какие-то единицы, а определенно все ветки. Его луноптаха была не настолько выезженной, чтобы точно понимать все мысли наездника, поэтому радостно чирикала, подныривая под всякий бурелом, и не давая хозяину возможности нормально пригнуться. Следующее препятствие – каньон – оказалось еще более легким. Лететь можно было слегка накренившись в одну из сторон, а иногда, поймав более сильный порыв ветра, даже парить. Преследователи отстали, но поторопиться все равно хотелось. Вот вдали, кажется, замелькали огни… Да, определенно! «посадочная полоса» была готова. Каньон закончился очень незаметно, и Фэш, выслав птицу в более быстрый темп – распределяя свой вес равномерно и громко цокая языком, отвлекся на движение слева от него самого. То, что он увидел, заставило его ухмыльнутся, но потом улыбка чуть сникла – вместо знакомой птицы Маркуса первой вылетающей из-за соседней скалы он увидел луноптаху Огневой. Ляхтич отставал буквально на несколько секунд, но сомнений не было – он придет третьим, поскольку, кажется, подбит. Ох уж это рвение повсюду протиснуться первым.… Зная по своему опыту, Фэш выждал максимального приближения птицы к земле и, стараясь не отталкиваться, а просто слететь, «вывалился» с насиженного места, давая луноптахе полетать нужное для нее самой время, чтобы восстановить дыхание и в общем успокоиться. Следующий этап через полчаса, и, судя по всему, выложиться придется на полную. Василиса же предпочитала снисхождения на землю чинно и гордо, посему заставила запыхавшуюся птицу опустить ее на землю, и только потом, тяжело взмахивая крыльями, взлететь. Маркус спрыгнул десятью секундами позже, сразу же оседая на землю и устало выдыхая. Драгоций подошел ближе, держа в руках стаканы с горячим чаем с лимоном. - У меня, кажется, отмерзли конечности, но сердце колотится как охреневшее, - он усмехнулся, тяжело присаживаясь рядом и наблюдая за неудачным прыжком Рэта. Да, он был форме, он был среднего роста и достаточно легким, но телосложение – щуплое и неправильно-сухое – составляло огромную проблему. Юноша не мог быть ловким просто потому, что не мог в совершенстве контролировать свое тело, и это, правда, огорчало – и близких, и его самого, и никто даже не удивился, когда при приземлении Драгоция послышался щелчок, скорее всего, щиколотки, а за ним и приглушенное шипение. - Оо да,- Марк усмехнулся, поднялся, опираясь на локти, и аккуратно принял стакан, - спасибо. Все было бы классно, если бы Эль не впилилась крылом в дерево на вылете из леса, - он тяжело вздохнул, - нужно будет осмотреть сейчас. - Ну, судя по скорости, на которой вы подлетели, ничего серьезнее ушиба там быть не может, - Драгоций нахмурился, отпивая чай и наблюдая за созвездиями на угольно-черном небе. Видимость была не самая хорошая – фонари, зажженные на поляне, не давали возможности как следует все рассмотреть, - через двадцать минут у меня старт, а мне ужасно хочется спать, ты не представляешь как даже. Маркус хохотнул, отпивая чай и заявляя, что он понимает как никто лучше. Драгоций, позабыв, что златоключник буквально не отходит от него последние двое суток, рассмеялся. Так, подкалывая друг друга и вспоминая всякие веселые общие шуточки, они провели все отведенное на перерыв время. _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ _ Вскоре наконец прозвучал рог, и юношам, устало скуля, ничего не оставалось делать, кроме как подняться с травы и поплестись в сторону старта. Две луноптахи возбужденно клокотали, наклоняли по-птичьи головы и вертелись вокруг своей оси, нетерпеливо ожидая хозяев. Скользнув прохладными пальцами по руке Маркуса, сереброключник вынырнул из толпы, направляясь в сторону любимицы и натягивая на лицо очки, спасающие от ветра, ужасно мешающего в гонках, краем глаза замечая Василису, суетившуюся около своей птицы. Рок возник после второго сигнала, когда финалисты уже готовы были забраться на луноптах. Дав им время закончить начатое и занять стартовые места на отвесе, он, повернувшись лицом к зрителям и выждав положенную эпическую паузу, в которой обычно стоит жуткая тишина, провозгласил до невозможности пафосно, и голос его будто отразился громом от небес: - Да начнется гонка! Птицы сорвались с мест. Ветер тут же хлестнул в лицо, и Фэш поблагодарил всем сердцем Ника, подарившего ему очки для гонок – это была настолько полезная вещь, что за последние несколько лет они успели даже обтрепаться и слегка поцарапаться. Маршрут был выбран тот же, что и у первой команды – в которой, собственно, и выиграл юноша в прошлой гонке, что давало ему преимущество перед Василисой – он уже знал дорогу и мог даже сократить путь, спасибо наблюдательности. Вот и влет в лес. Драгоций уже не чувствовал спины и плеч – все ужасно затекло, - но держался молодцом и летел даже слегка опережая соперницу – опытная птица, все-таки, значит многое. Стараясь выбирать еще более короткие пути, вспоминая заново весь путь, все сучки, мешающие ветки, пни и поляны, юноша чувствовал как птица слепо и верно подчиняется каждому движению его тела, доверяя себя полностью. Это, само собой, радовало несказанно. Василиса отставала на десяток метров, но на более свободных местностях лихо нагоняла, из-за чего приходилось наращивать темп, постепенно теряя скорость. Козырей в рукавах не было изначально. Если не выиграть на скорости – выиграть потом будет сложнее. К концу самого сложного – последнего – участка леса, юноша все реже стал замечать мелькающее в листве голубоватое оперение, и было обрадовался, но не тут-то было – выбирая самый короткий, но одновременно самый опасный, не основной маршрут, Фэш не думал о безопасности и позволил себе отвлечься в самый неподходящий момент. Чуть выпрямиться вверх, чуть расправить плечи, поднять голову – и вот они с луноптахой уже благополучно влетели в переплетение дикого винограда. Благодаря скорости, конечно, ни за что не зацепились, но импульс потеряли основательно. Драгоций изо всех сил сжимает в кулаках кожаный нагрудный ремень, с широко распахнутыми глазами наблюдая, как мимо проносится соперница и как неловко она высылает птицу к ускорению на свободной местности, потому что лес кончается, и теперь маршрут снижается и следует по ущелью еще четыре километра. Потом перелет на скалу, где, собственно, заканчивается гонка. Юноша оторопело смотрит на Василису, потом пригибается и высылает свою птаху – если нужно копить силы, можно использовать даже самые эгоистичные методы. Луноптаха делает рывок, в силу своего абсолютного умения держаться против ветра скользя на потоках, а не тупо сопротивляясь ему всем телом, птица пристраивается сразу за соперниками. Таким образом, можно лететь, затрачивая меньше энергии, поскольку летящие впереди принимают на себя все сопротивление воздуха. Фокус не остался незамеченным – стоило только немного отдохнуть, как Василисе приспичило обернуться. Очаровательная улыбка и приветствие в виде поднятой ладошки ее не удовлетворило – решив избавится от хвоста, она неуклюже послала птицу в нырок, но Драгоций приказал не отставать, выжидая более интересных финтов. Ждать пришлось достаточно долго – каньон практически кончился, когда Василиса решилась на «мертвую петлю». Зло зыркнув на соперника, она направила птицу в плавный подъем прямо вверх, опять глянула назад, пока не поздно – неотстающий сереброключник вынуждал ее закончить вираж, но тут в самый последний момент будто передумал, выравнивая ход и «вжимая педаль в пол», втопил что есть сил. У него было время, у его птицы были силы, а у Огневой не осталось иного выхода, кроме как закончить фигуру и попытаться выжать из луноптахи все оставшиеся силы. От скорости глаза слезились даже под очками, лицо уже окаменело от ужасно холодного ночного ветра, пальцы совсем окоченели, не согреваемые даже теплым, казалось бы, оперением. Единственное что спасало – бешеный ритм сердца и жар, идущий от птицы - только благодаря ему Драгоций все еще не превратился в кусок льда. И вот, кажется, считанные метры до финиша. Соперник далеко позади. Порывы ветра хлещут с ужасной силой, и сила эта нарастает с каждым мгновением. И вот заветные секунды – ход птицы будто замедляется, мощные крылья будто вязнут в воздухе, будто он действительно густой. В свете фонарей сверкают десятки горящих глаз, завороженных картиной, и яркое пятно, будто отражающие свет всех фонарей, отливающие чистым серебром вместо положенного мягкого позолота, и именно к этому свету, будто к маяку, так стремится Драгоций. До земли метров пять. Он прыгает. Он до смерти любит летать, и сейчас он расправляет крылья и просто сглаживает ими прямое падение. Мир замирает. Вдалеке занимается рассвет, а наверху все еще мерцают мириады звезд. Он видит все это и видит свою цель – она заливается смехом, откидывает в сторону пустой стакан и расставляет в стороны руки. Ловит, но на ногах стоять нет смысла, поэтому с размаху заваливается в мягкую траву, прижимая к себе замерзшее тело и оглушительно колотящимся сердцем. Жуткий контраст, и этот контраст завораживает. Фэш улыбается широко, и ямочки на щеках бросают тени. Чуть подтянувшись, он впивается своими губами в чужие, и вымещает весь переизбыток эмоций в поцелуй, кусаясь, проводя языком по небу и очерчивая линию зубов, он будто не может насладиться, но оторваться приходиться из-за недостатка воздуха. Дышит загнанно, глотает морозный ночной воздух и ежится. Маркус, тоже еле успокаивающий дыхание, садится и кое-как заставляет героя принять более или менее человеческий вид. Толпа галдит и спешит поздравлять победителя, но сам победитель, крепко вцепившийся в смеющегося Маркуса, к поздравлениям не готов. Он улыбается вскользь, хитро, и расслабляет тело уставшее. Златоключник не дремлет – перехватывает, поднимает, прижимает ближе, теплее, ощущая холод пальцев на шее и не сбавляющее ритм сердце. Поднимает и нарочито хмурит лицо, стараясь не смеяться, просит народ отойти и громко оповещает о том, что награды никуда не денутся, а здоровье – вещь святая, и уходит легким шагом, скрываясь за гладью зеркала, закрывая за собой пути, чтобы вознаградить героя по заслугам.