Сказка на ночь для девочки-туристки

-А хотите страшилку? -Да, конечно!!! Расскажи нам про Чёрного Альпиниста! -Ну слушайте, я уже столько раз рассказывала… -А мы ещё хотим! Вон Васька не знает и Ленка тоже не знает! Две палатки, между ними натянут тент. Ночь тихая. В небе плывут тяжёлые, косматые тучи, сквозь которые изредка просвечивает бледный круг луны. На земле появляются и исчезают странные ломаные тени. Где-то далеко один за другим сходят камнепады, и периодически земля мягко дрожит. Под тентом сидит группа. Поют песни, рассказывают длинные истории, и вот, приходит черёд страшилок. Девушка-рассказчица перекидывает за спину длинные косы и начинает тихим, монотонным голосом, почти без интонаций. -Однажды, давным-давно, никто уже и не припомнит точной даты, отправились в поход ребята. Были среди них два друга — не разлей вода. Один из этих друзей взял в горы свою девушку. Была она красивая, веселая, добрая, в любой компании званый гость. И своего альпиниста любила без памяти. Ну, слово за слово, друг того альпиниста взял и влюбился в неё. А ей-то что, она своего парня любит. И хорошо им вместе. Смотрел друг, смотрел, и с каждым днем все больше и больше грызла его чёрная зависть. Эти трое ходили в связке. И вот, группа пошла тяжёлый, скальный перевал. Связка ребят шла последней. Погода портилась. Когда они пролезали отвесный участок, хлынул дождь, все скрылось за пеленой воды. Первой на скалу вылезла девушка. За ней — друг. А альпинист лез последним. Кинул друг взгляд на красавицу и спрашивает: «Будешь ли ты со мною?» Девушка отвечает: «Я своего альпиниста люблю!». И полезла дальше потихоньку. Друг разозлился. Чёрная ненависть поднялась в нем волной. «Ты будешь моей, хочешь ты этого или нет!» — крикнул он. Сверкнула молния. Он схватил нож и кинулся перерезать веревку. Альпинист почти вылез. Тогда друг ударил его ледорубом и столкнул вниз. Альпинист сорвался в пропасть. Друг скорее побежал к девушке и крикнул ей: «Беда случилась!» И всей группе он рассказал, что веревка из-за дождя намокла и на острых камнях перебилась, и рассказал, как он пытался спасти альпиниста, но не успел, и рассказал, как альпинист улетел вниз, в пропасть, и что не осталось от него даже мокрого места. И потом успокаивал девушку. Успокаивал-успокаивал, да и женился на ней через год. Стал местным героем. Ведь все вокруг думали, что он, рискуя жизнью, пытался спасти альпиниста… А альпинист сорвался. Упал. Но не умер. Остался бродить по горам тенью. Чёрный от горя и бессильной злобы. Говорят, ходит он по всем горам нашего мира. Одет во все черное, даже обвязка чёрная, и карабины, и куртка, и каска, и ботинки… Говорят, кто встретит его — тот умрет… А если вся группа увидит — то заметет их пургой и замёрзнут они в горах, или камнепад сойдет ночью на лагерь, да так, что и следа не останется. А ещё примета есть. Говорят, Чёрный Альпинист до сих пор не простил обиды. Ходит, ходит, ночью в палатки заглядывает — если люди спят головой ко входу, он видит их лица, понимает, что нет среди них ни друга, ни девушки, и уходит с миром. А если лиц спящих не видно, так и скидывает всех в пропасть. Говорят, нужно его задабривать, еды чуть-чуть оставлять… Мы оставляли — на утро не было. Голос рассказчицы оборвался. Ребята молчали и смотрели под ноги. Наконец раздался в тишине первый робкий вопрос. -А что, точно умрешь, если его встретишь? И полетела лавина обсуждений. Ребята спорили, перебивали, наперебой кричали, что Альпинист не может быть злым, и пусть он будет добрый и будет спасать хороших людей, а плохих пусть в пропасть сбрасывает! Рассказчица тихо усмехнулась и повернулась к руководителю. -Ну что, Петрович, спать-то пора? -Уж заснешь после твоих сказочек, мастерица. Смотри, чтобы Альпинист ночью к тебе не пришел! -Да я только рада буду! -Эх, Ритка-Ритка. Ты смотри мне. Главный закон похода помнишь? Не больше, не меньше — сколько народу пошло, столько и вернуться должно! И Альпиниста не обижай. Рита фыркнула и пошла на речку, зубы чистить. Народ вовсю укладывался по палаткам. Тучи все быстрее бежали по небу. Лунный свет урывками заливал долину, играл чернотой под скалами, создавал обманчивые иллюзии. Дул резкий, порывистый ветер. Рите вдруг стало не по себе. Она сидела совсем одна на камне подле речки. В шуме воды слышались странные голоса. Каждая тень вдруг стала казаться человеком. Рита скорее умылась и, не оглядываясь, рванула к палаткам. На полпути споткнулась, из кармана вылетело смешное маленькое зеркальце в ромашечку. Девушка не заметила потери и скорее-быстрее с разбегу нырнула под тент, к фонарикам и людям. Через полчаса от палаток слышались заливистый храп, сопение и посвистывание. От скалы отделилась ломкая фигура. Одернула куртку, поправила капюшон, скрывающий лицо. Неслышно ступая по камням, подобрала зеркальце. Тихо хмыкнула. А потом пошла прямиком к лагерю. Под тентом стояла кружка с недопитым чаем и аккуратно лежали в рядочек две конфетки и баранка. Чёрный Альпинист присел на чей-то рюкзак, отпил чай, улыбнулся грустно и подумал, что эту группу особенно жаль. *** Он был ужасно одиноким. За столько лет желание мстить стерлось и раскрошилось в пыль, как старые скалы. Да, вскоре после своей смерти он и впрямь мстил всем. То были дурные годы для горников — группы гибли одна за одной. А потом ему надоело. А совсем потом он понял, что совершил такое, что навсегда будет проклят и одинок. Давила тяжесть знаний. Давила дурная бесконечность. Горы были его жизнью, но воплотившаяся мечта коротать здесь вечность оказалось не таким уж раем. Он знал все горы мира как свои пять пальцев. А ещё он знал судьбы всех людей, которых приводили в горы какое-то внутренне беспокойство, тяга к приключениям и просто друзья. На собственном опыте он знал — бесполезно менять эти самые судьбы. Раз группе суждено умереть под тоннами снега — что ж, так тому и быть. Однажды он попытался спасти людей. Наутро люди все равно погибли по другой причине. А ему стало ещё хуже. Он пытался спасать. Все равно пытался. Но люди гибли. И складывали легенды. О том, что встретить Черного Альпиниста — значит, встретить смерть. Он обиделся. Стал пугать народ ночами. Ходил и выл с тоски возле чужих палаток. Хотелось поговорить, а не с кем. *** Утро в горах всегда приходит неожиданно. Ещё секунду назад ты сидел и мерз, пытаясь выжать последние крохи газа из обледенелого баллона, а потом вдруг звезды над головой пропали и дальние склоны вдруг стали пронзительно розовыми. Этот рассвет не стал исключением. Ритка обреченно потерла совсем ледяные ладони и кинула грустный взгляд в сторону тёплой палатки. От реки, пыхтя и отдуваясь, тащил две кастрюли закутанный по уши в пуховку Васька. Обычно утром в долине тепло. Но сегодня ночью выпал снег. Ритка проклинала все на свете, не забывая, впрочем, наслаждаться чистым небом и первыми лучами солнца на снегу. Зашипели горелки. Запахло теплом. Сложно этот запах описать. Это разогретая фольга экрана, пар из кастрюльки с гречкой, пыльная пуховка, сухари, это солнце и мокрая трава. Рита с Васей лениво перебрасывались фразами, косились завистливо на спящие палатки, поминутно чесали обгоревшие физиономии и руки. -Ой, Рит, я совсем обгорел? -Ну как тебе сказать. У тебя нос как у заядлого алкоголика. -На себя посмотри! О, кстати, а дай зеркало… Рита энергично захлопала по карманам. В пуховке нет. В поларке нет. И в штанах нет. Рита нахмурилась. Полезла в рюкзак. -Вась, мне кажется, оно ночью в спальник выпало! Нет нигде… Вася мрачно потер рукавом крышку от кастрюли. В крышке упорно ничего не отражалось. Начинался самый обычный день в самом обычном походе второй категории сложности. «Двойка» — все такие гордые и почти опытные, все так рады снова оказаться в больших горах. Всем не терпится скорее попасть в царство снега и льда. Рюкзаки непривычно тяжелые из-за всяких железок. Кошки надевать — в новинку. *** Рита и Петрович бегали по леднику от участника к участнику — помогали с кошками, а особо забывчивым напоминали, как блокируется система. Петрович водил походы уже лет 20, а Ритка, казалось, совсем недавно пошла в свой первый поход, а сейчас бац! — и заместитель руководителя. Ругается на косые техописания, а потом от души смеётся, вспоминая собственные фразы из серии «Тропинка ушла в никуда через 200 метров!». Смотрит на ребят. Как потихонечку они взрослеют на глазах. Рита-Рита, студентка, вечно песни поёт, горы обожает больше всего на свете. Сама ещё сохранила ту самую детскость. Две смешные косы, вечная бандана набекрень, шнурки завязаны огромными бантами, носки в полоску до колен. Дома что? Дома серость, учеба, да редкие посиделки с подругами. Родители давно в разводе, и каждый свою жизнь пытается устроить. А тут горы. И ребята, у которых все впереди. И нужная-нужная опытная Ритка. Зеркало так и не нашлось. Рита грустно щупает нос. Нос болит и шелушится. На ладони остаётся кровь. «Голова-то как болит, ух, доконает кого-то горняшка сегодня», -Рита озабоченно смотрит на рубашку, запачканную красными каплями. Над ледником светит ослепительное солнце. Народ натягивает солнцезащитные очки и начинает неуверенно топать к перевалу. От кошек во все стороны мелкая крошка, ледник сквозь очки фантастического песочного цвета, позвякивает железо, и все это похоже на сцену из красивой сказки. Потихонечку снега становится больше и больше. Петрович оглядывается и кричит: «Пора в связки!». Ребята собираются вокруг и начинается галдеж. Достаются и распутываются цветные веревки, народ в ажиотаже отмеряет положенные метры.. А Ритка отстала. Идет себе и идет замыкающей, медленно, но верно. Кровь все течет и течет из носу, не помогает приложенный снег. Народ впереди кажется большим размытым пятном. Неожиданно — Рита не успевает даже выдохнуть — снег уходит из-под ног. «Ух ты ж мать твою, трещина!» — проносится в больной голове за доли секунды. Короткий миг полёта — и вот она повисает, зажатая между ледяными стенками. Наверх выбираться метра три. Под ногами пусто, черно и страшно. Сверху оседает снежное крошево. «И вот ведь. Все прошли. Петрович с рюкзаком килограмм 150 весит!! А я — как всегда..» Ритка кричит минуты три, а потом голос вдруг пропадает. «Мда. Нет, они сейчас увидят, что им не кого в связку ставить, и начнут искать. Дальше точно не упаду…» Висеть отчаянно неудобно. В грудь больно врезается ледяной уступ. Рита пытается вылезти на него, но только сильнее зажимается между стен. Лямки рюкзака давят. Ещё, кажется, Ритка ушибла руку… Уступ вдруг начинает похрустывать. Рита проваливается на десяток сантиметров вниз. Кричит уже совсем хрипло и страшно. Неожиданно в глазах темнеет. Кто-то резко выдергивает ее на уступ. Она не понимает, что происходит. Чувствует тепло. Чувствует сильные руки у себя на талии. Инстинктивно прижимается. Так и стоит, покачиваясь, на уступе в трещине, в обнимку с непонятным спасителем. Силится увидеть —, но видит только черноту. Выдавливает еле-еле: «Из какой ты группы? Я Маргарита Зорина. Там мои ребята наверху, позови их, пожалуйста!» Голос срывается. Ритку трясет так, что она не может говорить дальше. Спаситель молчит. И не дышит. Риту неожиданно пробирает мороз до костей. «Ты вообще кто?! Уходи, я боюсь тебя! Уходи прочь!» Руки не отпускают. Спаситель вдруг шепчет где-то совсем близко: «Не бойся. Пожалуйста. Я хочу помочь.» -Что значит «помочь»?! Зачем ты меня в трещину скинул?! -Ты спасешься. Группа погибнет. От лавины. Лавина пройдет над трещиной. -НЕТ!! ПУСТИ, ПУСТИ МЕНЯ НАВЕРХ!!! КАКАЯ ЛАВИНА?! Вместо крика получается писк. -Ты же можешь… Можешь остановить лавину… -Не могу. -Нет, можешь.. Ты же.. Смысл этих гор.. Их душа… -Нет. Я просто альпинист. -Спаси их.. Пожалуйста… -Тогда ты уйдешь со мной. Рита в ужасе делает шаг с уступа и падает, падает, падает… *** И просыпается в холодном поту. На нее испуганно смотрит Васька. -Рит, Рит, ты в порядке?! Ты что, уснула, пока я за водой ходил?! -Я… ооооох… голова болит жутко…, но да, я в порядке. Солнце только что взошло над горами. Светло и ясно. Группа потихонечку просыпается. Петрович спокойно рассказывает, что сегодня предстоит пройти перевал 1Б, что всех ждет закрытый ледник. А это значит, что нужно положить наверх спецуху и веревки. Рита трясёт головой. Кто-то заботливо пихает ей в руки кружку горячего чаю. Петрович тихо предлагает ей идти сегодня впереди. Пока группа медленно ползет к леднику, Рита всё думает про легенды. Вспоминает все известные версии. Как ни крути — Чёрный Альпинист — предвестник смерти. Перевал идется легко и быстро. Никаких трещин. Никаких лавин. Но Рита расслабляется только внизу, когда метры снега остаются далеко позади. «Ух, что же мне делать, что же мне делать, ой, а это ещё что такое?!» На руке красуется свеженький шрам. Рита готова поклясться, что сегодня она точно не ушибалась, не падала, не задевала рукой скалы… В ужасе рассматривает рубашку. У воротничка — засохшие пятнышки крови. Но это значит.. Что Альпинист спас группу. И теперь… Теперь ей придется уйти с ним. *** Вечером Ритка умудрилась поругаться с Петровичем. И с группой. Хорошо, что в горах нет связи. А то Ритка бы ещё позвонила домой и поругалась бы с мамой, папой и всеми подругами. Настроение было — хуже некуда. Со стороны реки полз густой туман. С неба лилась мелкая пакость — пройдёшь полчаса под таким дождём и мокрый до нитки. Рита плюхнулась на какой-то камень среди тумана и заревела громко и зло. Умирать отчаянно не хотелось. А так как Рита ещё и поссорилась со всеми людьми вокруг, жить не хотелось тоже. Оставалось только реветь. И внимательно смотреть вокруг. Если человек внимательно смотрит по сторонам, значит, с ними всё не очень уж хорошо. Счастливые люди — люди растерянные и потерянные в пространстве и времени. Не наблюдают табличек в метро, стрелок на часах, не наблюдают косых взглядов и мелочных обидок. Так вот. Рита ОЧЕНЬ ВНИМАТЕЛЬНО изучала окружающий пейзаж. Сквозь туман было видно мало что. Капли дождя повисали в воздухе, монотонно ударялись в куртку. Неожиданно Ритка увидела в камнях что-то блестящее. -Карабин? Странный он какой-то, никогда таких не видел, -Петрович растеряно почесал затылок. На ладони Ритки лежал чёрный автомат. Девушка уже успела оценить его удобство и легкость. Карабин когда-то был замаркирован, но сейчас остался только маленький кусочек черной изоленты. Испещеренный многочисленными царапинами и явно старый на вид, автомат открывался и закрывался по малейшему желанию Риты. -А больше там ничего не было? -Нет… Я даже в камнях покопалась. Странно, здесь же такой нехоженый район. Да и долины нормальные дальше, мы-то только из-за погоды лагерь тут поставили. Народ был весь измочаленный и мрачный. Уселись в круг под тентом. Снаружи по-прежнему моросило. Нет ничего хуже, чем засесть в облаке… Ритка попыталась спеть песню-другую, но горло саднило, и голос был хриплый и низкий. Мокро, холодно, зябко. В спальнике с одной стороны пригрелась и заснула совсем убитая Маришка, с другой мелко дрожит Васька. Ритка смотрит в потолок палатки, поигрывая карабином. «Как же он тут круглый год… Живет. Здесь, конечно, очень здорово, но не в такие дождливые ночи. Любой призрак простудится. Даже Альпинист…» Незаметно Ритка согрелась и уснула, сжимая в руке чёрный автомат… *** И увидела сон. Лагерь. Старый, палатки совсем другие, брезентовые. Ребята. Счастливые. В пестрой, самосшитой одежде. Поют Визбора. А потом.. Скала. И боль в измученных руках. И искаженное яростью лицо сквозь дождь. И веревка. Со смешным треньканьем лопается. И страшный удар в лицо. И темнота. А потом… Тихое озеро в высокогорье. Пещерка под скалкой. Непонятно, из каких дров, но горит костер. Никого нет. Рита тихо подходит к огню, садится рядом. Греет руки. -Не оборачивайся. Пожалуйста. Голос тихий. Глубокий. Немного грустный. -Можно, я глаза завяжу банданой? -Рита осторожно сворачивает банданку, косы падают на плечи. Чужие руки помогают ей затянуть узел. Риту захватывает волна нежности. Сочувствия. Боли. Тоски. Все выражается в коротком отчаянном движении — секунда, и Рита осознает, что она сидит в обнимку с Чёрным Альпинистом. В его пещере. У его костра. Время останавливается. Он шепчет ей на ухо сказку. Без слов. Со счастливым концом. А она ни о чем не может думать. Просто сидит. И гладит страшный шрам на его лице. Перебирает мягкие короткие волосы. -Это же твой карабин? -Ну. Девушкам положено дарить подарки, -голос звучит преувеличенно грубо и смущённо. -А зеркало мое у тебя? -Нуууу. Да. -Понятно. Ритка дышит совсем редко. А Альпинист и вовсе не дышит. Понять, что он живой, можно только по неуловимым движениям его рук. Длинные пальцы, привычные к камням и скалам, необыкновенно мягко касаются Риткиного лица. -Ты — красивая. -А ты? Можно на тебя посмотреть? Альпинист молчит. Потом бросает нехотя: -Только если тебе срочно захотелось умереть. Ритка вжимается лицом ему в куртку. -Как же ты живешь здесь? Один? -У меня есть горы. Теперь есть ты. -И что мне делать? -Приходить. Я в горах. Любых. С тобой. -А в городе? Я в горах бываю в лучшем случае раза два в году.. -Я буду ждать. -А нельзя с тобой? -Тогда ты умрешь. *** Поход всегда пролетает быстро. Каждый день растягивается в маленькую вечность, а потом раз — и ты вдруг неожиданно осознаешь, что завтра уже выбег. И до следующих ТАКИХ гор по меньшей мере год.. Год там, внизу. И этот поход исключением не стал. Каждую ночь Рита приходила к Альпинисту. Или Альпинист к ней. Он показывал ей горы (только не оборачивайся!), созвездия, водил по лагерям спящих групп. Иногда делал маленькие подарки (вся группа была удивлена, когда утром под тентом обнаружился букет маргариток). Рассказывал про свою жизнь. Рассказывал, что он работает здесь кем-то вроде смерти с косой. Не сам решает. Только вытаскивает тех, кого нужно. Группа Риты должна была погибнуть там, на леднике. Все до одного. Петрович, Васька, Ленка, Маришка - все. Он не послушал. И теперь не знает, что будет дальше. А Рита с каждой ночью все больше и больше привязывалась к Чёрному. Знала на ощупь все черты его лица. Знала его руки. Знала, как шуршит черная куртка, и знала каждую заплатку на стареньком свитере. Оказывается, он был гитаристом. И сам сочинял хорошие песни. Песни пели в народе, но никто не мог сказать, откуда они и кто же автор… Он так и не сказал Рите, как его звали тогда, давно… Она стала называть его Аль. Настала последняя ночь в горах. Группа бузила как могла. Маршрут был пройден, ноги стерты, ребята — голодны и здоровы. Рита спела весь свой репертуар. Не удержалась и добавила несколько песен Аля. Народ слушал, как заколдованный. А Петрович очень удивился и сказал, что эти песни считались давно потерянными и забытыми. Наконец, последний аккорд растаял над горами, а ребята устали вспоминать весь поход по десятому кругу. Лагерь погрузился во тьму. Ритка вылезла из палатки и вышла под звезды. Очень хотелось спать, но ночь была последняя — в поезде отоспаться на год вперед можно будет. Он пришел, как всегда, неслышно. Она крепко зажмурилась и прижалась. -Аль, Аль, милый, как же ты здесь останешься совсем один? Он улыбнулся — она почувствовала. -Ритыч. Я хочу сказать тебе одну вещь. -Какую? А потом Рита вдруг услышала биение его сердца. Впервые. И от радости и испуга одновременно открыла глаза… Он был красив. Такой, каким виделся в мечтах. Лицо наискось пересекал страшный шрам. В глазах отражались горы. И безмерная тревога. -Что же ты наделала, глупая? Рита тихо засмеялась. -Выбрала. Тебя. *** -Почему у тебя сердце бьётся? -Не знаю. Давно такого не было. Может быть, я заболел? *** Всю ночь они то молчали, то говорили обо всем на свете. И молчали тоже обо всем на свете. Рита старалась изо всех сил запомнить его лицо. А Аль все смеялся и отводил ей косы за спину, и целовал нарочито грубо, но получалось все равно нежно. А перед самым рассветом Ритка расплакалась и сквозь слезы вырвалось тихое и ломкое «Я люблю тебя!» Ответом ей был порыв ветра и тишина. *** Утро. Горы. Группа собирается совсем уж медленно. Народ лениво распаковывает чистые вещи. Девушки толпой бегут мыть головы. Парни плещутся в речке чуть не целиком. Ритка сидит у полусобранной палатки и перебирает подарки Аля: засохший букетик маргариток, горку цветных камней, черный автомат.. Есть там и смешная записка, и от руки вычерченный рисунок гор, и какие-то аккорды… Ритка берет гитару в руки. И начинает петь самую правдивую песню на земле: «К большой реке я наутро выйду, А завтра лето кончится… И подавать я не буду виду, Что умирать не хочется…» Ритке радостно подпевают прибежавшие с речки девчонки. Такие классные и обгоревшие, с дурацким загаром по границе шорт и ботинок, а на лице светлые «очки». Руки черные, носы облупились. Счастливые. Рита сидит и размышляет о том, что в горах людьми правит неуловимая судьба. И ей нужны помощники. Но неужели, неужели один раз попал — и всё, и навсегда? *** Москва встретила ребят мягкой ранней осенью. Листья уже висели сплошь жёлтые. Ритка не вылезала из библиотеки туристов. Искала несчастные случаи. Она помнила ту картинку из лагеря и надеялась найти фотографии тех ребят. Перебирала огромные тома отчётов. Листала газетные вырезки. Ничего. Ничего не было о той трагедии. Однажды Ритка так устала сидеть на стуле весь вечер, что забрала себе пачку газет и опустилась на пол у шкафа. Шкаф был старым и рассохшимся. У Ритки из кармана вдруг выкатилась монетка. Рита полезла под шкаф — денег не было совсем. И тут ее руки нащупали какую-то брошюрку. На свет вытащился «Отчет о горном походе 3 к.с. с элементами 5 к.с. Группа турклуба…» Перед глазами все поплыло. Со старой черно-белой фотографии на нее смотрели до боли знакомые глаза. Ритке захотелось плакать. Он был безумно красив здесь. Она скорее углубилась в отчет. Перевалы, перевалы, ох, вот оно. «Последний участок связка в составе: …, …, … проходила в условиях резко испортившейся погоды. Веревку побило о скалы, и трагически сорвался вниз Александр Тимирязев». «Аль.. Александр..Саня..» Рита тихо гладила пальцами старое фото. А потом вдруг обратила внимание на стоящего рядом с Алем человека. С виду и не скажешь, что веревку отрезал, урод! Она вновь изучила отчет. Имена и адреса всех участников красовались на первой странице. Аль когда-то жил совсем недалеко от её универа… Она собралась, бережно убрала отчет в сумку и поехала к другу-предателю К. *** К. давно завязал с горами, сразу же после срыва Тимирязева. Жена его умерла молодой. Горевал недолго. К. женился снова, потом развелся, потом ещё раз женился… Ничего не отягощало его сон по ночам. Жил, ел, спал, работал. Смотрел телевизор. На выходные ездил с женой на дачу, а летом — на море в отпуск. Детей не было. Старость не пощадила. К. был совершенно не таким, как юноша с фотки в отчете. Дверь открыл. И остолбенел. На него смотрела его первая жена. Та самая. Вернее, так ему показалось в первую минуту шока. «Слава Богу, не она…» Девушка в дверях сразу же спросила его о Тимирязеве. К. вдруг побледнел и схватился за сердце. Попытался было сказать, что не помнит, но девчонка ткнула ему в нос отчет *цатилетней давности. Аль стоял посреди фотки в обнимку с К. Девушка посмотрела на него в упор и процедила: «Аль жив. И он придет за тобой». А потом просто взяла и ушла. К. схватился за капли. Как назло, жена его сегодня утром уехала в Питер к родственникам. К. твердо решил не спать, оставил свет везде включенным, закрыл все окна и двери. Достал с антресолей старый тяжелый ледоруб — тот самый, которым он раскроил Алю лицо пополам. Наступила ночь. К. трясся от страха в маленькой кухне. За окном рванулся и затих порыв ветра. А потом Аль вошел сквозь стену. К. заорал, увидев жуткий шрам. Аль огляделся по сторонам и совершенно по-детски выдал: «Блин, как я давно не был на кухне!» А потом посмотрел на К. -Знаешь что, ублюдок? Твоя очередь коротать вечность в горах. Аль щелкнул пальцами и растворился в воздухе. Наутро К. нашли мертвым. Говорят, сердечный приступ. *** Ритка шла в универ мрачная, грустная и ужасно соскучившаяся. В каждом встречном ей мерещился Аль, с тоски хотелось выть. Даже станция метро «Тимирязевская» казалась издевательством. Что уж говорить об артикле «Al» и о заикающемся дикторе на радио, который заявил, заикаясь, что «Теееееф-еф-еф-Ааааааааль всегда думает о вас!». Ужасно хотелось спать. После вчерашней выходки с К. ночью уснуть так и не удалось. Казалось, что Аль рядом. Ритка вошла в аудиторию, поднялась повыше и вырубилась с первых слов лектора. Снилось ей, что Аль пришел. И сел рядом. В яркой футболке и джинсах. И что все однокурсники перешептываются и кто-то самый нервный истошно кричит «Что у тебя с лицом?!» Неожиданно она проснулась от вопля однокурсницы «Ааааа, о боже, что у того парня с лицом?!» И обалдела. Начальник курса сухо откашлялся и произнес в микрофон: «Тэк, товарищи, прошу тишины. В группе 112 теперь будут учиться следующие студенты: …, …, …, …, Тимирязев Александр… » Ритка приросла к месту. А он уже поднимался к ней по ступенькам. Её самый любимый на свете Чёрный Альпинист, Аль Тимирязев. Вопль Риты был слышен далеко за пределами ВУЗа. Начальник курса оторопело произнес: «Студентка Зорина, покиньте аудиторию! Студент Тимирязев, только начали учиться, и уже срываете лекции! …» Рита и Аль тихо сидели рядом на крыше Универа. -Скажи мне.. Разве К.сможет спасать людей там? -А ты попробуй не поспасай… Горы гораздо умнее, чем нервные призраки. -Я верю в горы. -А я тебя люблю.