Наследница по прямой

Отец задумчиво покачал головой. - Говоришь, он пришёл с той стороны реки? – Побарабанил пальцами по столу. – И примерно одного возраста с тобой, Лили? - Тогда ему в этом году тоже в школу идти, - поддержала мысль матушка. - Думаю, что в ту, которая рядом с фабрикой. – Её передёрнуло. – Не лучший вариант, согласись. - Понимаю. – Отец сделал расчёты на листке бумаги. – Думаю, что мы можем себе это позволить, Рози. И даже обязаны. Матушка поцеловала отца. - Разумеется, я согласна. И вполне обойдусь без новой машины или новой шубки к Рождеству. Ты же меня хорошо знаешь. Я и сестра в недоумении переводили взгляд с отца на мать и обратно. Пет не выдержала первой: - Э-э, это вы вообще о чём? – немного нервно спросила она. Перспектива остаться без чего-то её не слишком вдохновила. Я же уловила смысл фраз, но не понимала, как родителям удастся всё это провернуть. Все пересели на уютный диванчик. Матушка обняла Петунию, а отец посадил меня на колени, притянув к себе и маму с сестрой. - Думаю, - сказал он, поглаживая сестру по голове. – Думаю, что нам надо что-то сделать для этого мальчика. Я пока о нём ничего не знаю, хорошо, что ты вспомнила его имя. Сегодня же подниму старые связи – найду адрес, где он живёт. И завтра мы можем отправиться к нему в гости. Я прижалась к груди отца и усиленно размышляла. - А захочет ли он принять помощь? – выдала своё сомнение. - А это зависит от того, что мы увидим у него дома, Лилс, - меня тоже хотели погладить по голове, но ограничились шутливым подёргиванием за ухо. – Приедем, посмотрим, придумаем. Отец решительно встал, пересаживая меня на диванчик. - Я поехал, вернусь вечером. Ждите. Надеюсь, что со щитом. – Улыбнулся он. Матушка ещё некоторое время обнимала нас. Потом я завозилась, выпутываясь у неё из-под руки. - Можно мы с Пет немного погуляем по улицам, ма? - Ох, Лили, - тревога омрачила её лицо, - рановато для тебя. - Отчего же? – Искренне удивилась я. – Не прыгать же я собираюсь, в самом деле? Просто погулять. За ручку с сестрой. По улице рядом с домом. Этим летом ведь мне так и не удалось это сделать. - Хорошо, - матушка сдалась. – Только сразу же домой, если голова закружится. И побольше сидеть. Петуния, я на тебя надеюсь! – Матушка открыла шкаф в прихожей, зарылась в нём. – И вот ещё. – Голос её из шкафа звучал глухо. – Где же это? А, вот. – Она вынырнула оттуда с причудливой тростью в руках. – Возьмите с собой. - Фи, мама, - наморщила свой очаровательный носик Петуния. – Она же тяжёлая. - Не слишком, - уговаривала её мама. – Смотри. Она приподняла толстую коричневую палку и слегка стукнула ею об пол. - Ах! – В восторге вскрикнули мы. Палка оказалась складным стулом. На одного человека, правда. Но мне пригодится. - Да, доверяю это тебе, Пет. Эта трость когда-то принадлежала твоему прадедушке – сельскому священнику. Мистеру Эвансу часто приходилось пешком ходить между деревнями своего прихода. Так что такая палка ему очень была нужна. И от собак отбиться, и опора при ходьбе. И отдохнуть можно было, не садясь на землю. Бедняга мог бы потом и не встать – твоя бабушка рассказывала мне, что он к старости страдал от болей в спине. Но всё равно ходил по домам прихожан, пока ему на смену не пришёл твой дедушка. А эту палку ему подарил один из его воспитанников. – Задумчиво проговорила она. – Их по разным местам пораскидало. Она ещё раз показала, как убрать сидение, и как снова его раскрыть. Петуния была невероятно горда оказанным ей доверием. Она прямо сияла. Трость и впрямь была не слишком тяжёлой. Да мы и не собирались в первый же день удаляться от дома. Я только хотела сама сориентироваться в окрестностях, а не опираться только на память Лили Эванс. Гуляли мы недолго – всё же я постаралась правильно оценить свои силы. И при первых же признаках слабости мы повернули домой. Да, добрались-таки до домика мистера Гвона, помахали руками старику, возившемуся в палисаднике с вьющимися розами. Поахали вместе с сестрой над пышными цветками, усыпавшими длинные плети у крошечной беседки, дождались обещания получить пару отводков по осени. Петуния была на седьмом небе! Мастер Гвон славился своими цветами, особенно розами. И тем, что отводки даёт не всем. Надо ещё заслужить такую щедрость. Вернувшись к себе домой, мы аккуратно пристроили прадедушкину трость в шкаф, взахлёб поделились с матушкой известием о розах, она тоже была довольна. Любила этот цветок, даже имя у неё было созвучно – Розалинда. Посидели все вместе на кухне. Петуния помогала матушке, я - по случаю слабости, накатившей к вечеру – довольствовалась ролью почётной наблюдательницы. Ничего, вот оправлюсь и научусь – ещё буду борщи варить. Почувствовала, что рот непроизвольно расползается в улыбке. Хихикнула, привлекая внимание. Пришлось вспоминать что-нибудь смешное. Отец вернулся домой довольный. Не стал долго испытывать наше терпение, рассказал всё, что смог узнать за это время о семье Снейп. - Тобиас Снейп – бывший военный механик, списанный по ранению. Он устроился здесь работать на ткацкую фабрику, работал успешно, три года назад даже смог выкупить в полную собственность дом, который фабрика предоставляла своим служащим. Да вот беда – недавно фабрика перестала приносить прибыль хозяевам, стали закрываться цеха. А деньги уже потрачены на дом. Покупателя здесь ему не найти, а то мог бы и переехать в другое место. - Если он бывший военный, ему бы с дядей Альфом поговорить, - прикрыв глаза и медленно погружаясь в дрёму, пробормотала я. – Они нашли бы общий язык. Кстати, а где дядя Альф? - Он улетел в Штаты. Ведёт переговоры по созданию ещё одного магазина – теперь уже в Нью-Йорке. Должен вернуться к Рождеству. Я обрадовалась и даже пару раз взвизгнула. - Подарки! Дядя Альф всегда привозит чудесные подарки! Куклы, собачки! Матушка шутливо одёрнула меня, но глаза её смеялись. А отец продолжал: - Да, Тобиас Снейп женат, есть сын – действительно, ровесник нашей Лили. Мальчика зовут Северус, супругу – Эйлин. Адрес я узнал, завтра можно будет прокатиться к ним домой. Я радостно захлопала в ладоши. Но на большее меня не хватило. Начала зевать, меня быстро отправили в кровать. Некоторое время я ещё лежала и смотрела в потолок. Размышляла, как я завтра познакомлюсь с Северусом Снейпом. Нет, я изначально не принадлежала к тем фанаткам, которым обязательно надо свести вместе Северуса и Лили. Да и то, что Лили – теперь я, как-то не способствовало матримониальным планам. Но, философски подумала я, поживём – увидим. В шесть лет ещё рано говорить о влюблённости. И с его стороны, и со стороны Лили. Вспомнила старую примету, прошептала по-русски: - На новом месте – приснись жених невесте. И спокойно заснула. Никто не снился – вероятно, что для шестилеток это гадание не работает. Даже Северуса не увидела. Возможно, что на мой брак у кого-то совсем другие планы. Утром проснулась довольно рано, потихоньку прокралась к входной двери, похитила почту, лежавшую на коврике, вернулась к себе. Уютно устроилась в постельке и погрузилась в рассматривание газет. Надо же мне вливаться. Так, что тут у нас? Тринадцатое августа шестьдесят шестого года, суббота. Есть надежда, что мы застанем семью Снейп дома. Позавтракав, собрались ехать. Меня опять аккуратно нарядили в красивое платье и соорудили на голове чалму из пёстрого шарфика. Шрам на затылке, куда ударила доска, довольно сильно чесался, но отец советовал пока потерпеть – пусть уж совсем все рубцы рассосутся, потом только можно будет снова отрастить волосы. Петуния тоже была в платье, лишь немного отличающемся от моего. Когда мы стояли рядом, нас можно было принять за одногодок. Я была чуть выше своих шести лет, а сестрица – выглядела более хрупкой, чем восьмилетняя. Мы доехали до центра, переехали через большой мост, отправились в промышленный район. Мимо ткацкой фабрики с высокой трубой, которая вот уже год не дымилась. А до этого постоянно извергала клубы чёрного дыма. Возле неё начинались ряды домов из красного кирпича. Эти ряды разбегались в разные стороны от здания фабрики. Сверху можно было принять этот район за огромного паука с его лапками. Мы свернули на одну из улиц, отец сверился с записями. - Всё верно, - пробормотал он. – Ткацкий тупик. Как раз доедем до реки. Дом Снейпов - в самом конце. Странно, но здесь ещё сохранилась мостовая из булыжников, хотя на нашей стороне уже проложили асфальтовые дорожки между домами. А вот и последний дом. Он практически перегораживал улицу, задний двор его спускался к самой реке. Я толкнула в бок сестру – но та и сама заметила тот висячий мостик, что был недалеко от нашей детской площадки. - Так мы, оказывается, живём совсем рядом, - протянула Петуния. - Только через реку перебраться. - Да, - оглянулась мама, - но пока Лили ещё слишком слаба, чтобы проделывать такой путь. Ты же понимаешь, Пет. - Да, конечно, - кивнула сестра. Отец первым вышел из машины, потом вылезли и мы. Я осмотрела дом снаружи. Да, на первом этаже вряд ли будет светло – соседские дома закрывают от солнца. А вот на третьем этаже – я задрала голову – там сверкнуло на солнце раскрытое окно. Кто-то смотрел на нас оттуда. Отец решительно постучал в дверь. Она не сразу открылась, отец уже хотел постучать во второй раз. На пороге появился высокий мужчина с гладко выбритой головой. На нём была одежда, которую можно было бы окрестить словом «милитари», если бы это не была середина шестидесятых. Возможно, что Тобиаса Снейпа – а кто ещё это мог быть? – мучила тоска по тем временам, когда он был в армии, возможно – у него просто не было другой одежды. Не знаю. Не моё это дело. Нас пригласили войти. Сразу за входной дверью оказалась крошечная гостиная. Я была права – тёмная и довольно мрачная. Всю обстановку её составляли диван и пара кресел, между которыми стоял неплохой журнальный столик с тонкой резьбой. Кроме мужчины, что открыл нам дверь, в гостиной сидела и женщина, к ней прижимался мальчик. Тот, которого видела Лили. Тот, который станет профессором Снейпом. Или - уже не станет?