The show must go on

      С момента пожара в больнице прошло четыре недели.       Хьюга сидел на привычном месте, в который раз разглядывая белую доску с набившими оскомину фактами, и не мог уловить между ними связи, - они никак не желали ложиться в одну картинку.       На плечо опустилась тяжёлая ладонь и голос Теппея сообщил:       - Пошли. Главный ждёт. Никто конкретно не знает, о чём речь, но вроде как про тот пожар.       Хьюга нахмурился, подхватил со стула пиджак и вышел за другом в коридор, ведущий к кабинетам начальства. В груди зашевелилось тревожное чувство – что-то определённо было не так.       Подозрения в том, что сегодня что-то произойдёт, росли в Хьюге с каждым словом начальника – тот и правда завёл разговор о больнице. Но начал он как-то издалека и не по делу, что-то очень долго и нудно вещал, так что Хьюга, осознав, что пока ничего важного им не сообщают, уже даже перестал слушать и сосредоточился больше на том, что для собрания он выбрал место не очень удачное – мало того, что они с Теппеем опоздали и стульев им не хватило, пришлось стоять, так ещё и встали они рядом с противной секретаршей из третьего подразделения, которую Хьюга не переносил – из-за её мерзкого характера и отвратительных духов.       Что здесь вообще забыла эта женщина, было непонятно, так как на собрания обычно приглашались лишь все те, кто имеет отношения к следствию или работе в полиции вообще. Да, секретарши в полиции работали, но обычно сидели на телефонах и занимались административной работой, в дела и расследования не лезли, поэтому её присутствие вызывало у Хьюги недоумение. Он так задумался, что не заметил, как женщина посмотрела на него и улыбнулась. Детектив никогда не видел улыбки страшнее, и поспешил отвернуться, надеясь, что эти кошмарные жёлтые не чищенные словно сорок лет зубы никогда не будут сниться ему в кошмарах.       И совершенно неожиданно для мужчины было то, что его за плечи вдруг обхватили знакомые большие ладони и с силой передвинули чуть влево, подальше от этой жуткой секретарши. На его место, совершенно не слушая шиканья коллег, которые стояли впереди и позади – народу было необычайно много, - встал Теппей, заслоняя женщину собой от глаз Хьюги.       - Спасибо, - еле слышно поблагодарил тот, на что Киёси подмигнул ему с высоты своего роста и украдкой протянул кулак, о который Дзюнпей, усмехнувшись, стукнул своим.       Хьюге вдруг вспомнились школьные времена, когда они с Теппеем были в баскетбольной команде. Айда была тренером, Хьюга – капитаном, Теппей – центровым. Сначала они не особо ладили, но впоследствии, после нескольких десятков официальных игр между школами, после множества игр один на один, Хьюга понял, что они с Теппеем – отличная команда. Они понимали друг друга с полуслова, поддерживали, помогали. Вот и сейчас, Киёси, можно сказать, буквально «пожертвовал» собой, прекрасно зная, как эта крашеная блондинка раздражает Дзюнпея, потому и заслонил её так, чтобы друг лишний раз не видел эту женщину.       Хьюга имел поразительную способность отключаться от реальности, когда человек рассказывал о чём-то несущественном, но моментально включался в повествование, выхватывал незначительные на первый взгляд факты, которые потом оказывались самыми важными. За миллионом ненужных, неважных деталей он умел разглядеть одну главную и уцепиться за неё.       Вот и сейчас в реальность вдруг вернулся звук, и мужчина, подняв голову, оторвавшись от своих мыслей, вслушивался в то, что говорил его начальник, и не верил своим ушам. Тот прямым текстом объявил, что дело о пожаре в больнице закрыто.       - Как закрыто? – вырвалось у детектива раньше, чем он успел себя остановить.       - Так закрыто, Хьюга, - начальник был готов просверлить в нём дырку взглядом. – Было проведено тщательное расследование, которое показало, что в пожарах виноват персонал больницы, - объяснял глава участка терпеливо, словно говорил с маленьким ребёнком.       - Какое ещё расследование? – недоумевал Хьюга, вспоминая, как его коллеги только и делали, что мусолили одни и те же теории и факты. – Никто же ничего не…       - Дело закрыто, Дзюнпей, - в тихом голосе послышались стальные нотки. – И точка. Я ясно выразился?       - Нет, - упрямо сжав кулаки, возразил Хьюга. У него в голове не укладывалось, как можно так беспечно относиться к своей работе? Какая вина персонала, когда там явно был поджог? И никто не проводил никаких экспериментов, никто ничего толком не сделал! – Как вы можете говорить, что дело закрыто, когда ничего не ясно?       - Хьюга… - протянул начальник, потерев переносицу. Он так и знал, что с этим усердным искателем истины точно будут проблемы. – Если ты сейчас же не примешь моё решение, я буду вынужден пойти на крайние меры.       Детектив опешил. И подумал, что, должно быть, ослышался. Его хотят наказать за то, что он не согласен с закрытием дела?       Краем глаза Дзюнпей заметил, что напарник делает какие-то предостерегающие жесты, даже попробовал схватить его за рукав, но всё было тщетно. Хьюга, дёрнув рукой, подался вперёд.       - Я не смирюсь, - заявил он, расслышав тихий вздох Теппея. – Как так можно? Ещё же не сделано ничего!       - Хьюга Дзюнпей, - начальник грузно поднялся из-за стола и оперся кулаками на столешницу так, что та жалобно заскрипела. – Решением главы этого участка, то есть, меня, ты отстраняешься от расследований на ближайшие две недели.       - Но… - Хьюга стоял, как громом поражённый. Что? Они с Теппеем здесь единственные, кто верят в версию с поджогом? За что его отстраняют? За то, что он не хочет опускать руки и просто сливать дело?       - Сдай пистолет и жетон.       Хьюга открыл было рот, чтобы наговорить кучу всего нелестного, что он думает о начальнике на самом деле, потом передумал и со вздохом отцепил от пояса значок и вытянул пистолет из кобуры подмышкой.       Может, оно и к лучшему, - думал Хьюга, пока пробирался мимо расступавшихся перед ним коллег к столу начальника. – Хотя… Определённо к лучшему, - решил мужчина, со стуком опуская жетон и пистолет на потёртое дерево. – Я сам раскрою это дело. У меня теперь достаточно времени для этого.       - И не смей мне заниматься самодеятельностью! – нагнало его гневное в дверях конференц-зала, когда он уже уходил.       - И не подумаю, - бросил Хьюга через плечо и вышел.       Сначала начальник удовлетворился ответом и успокоился, но потом вдруг подскочил на месте. Ответ этого упрямца можно было трактовать двояко. А зная своего подчинённого… Мужчина стукнул кулаком по столу – наверняка отстранённый детектив не будет сидеть сложа руки.       Чёрт бы тебя побрал, Хьюга Дзюнпей!       - Что-то ты возвращаешься домой всё раньше и раньше, - сдвинула брови Рико, выйдя в коридор и увидев, как муж снимает куртку. – Но не то, чтобы я была против, - улыбнулась Айда, поймав хмурый взгляд мужа.       - Да я сам уже ненавижу этих соплежуев, - вздохнул Хьюга, вешая верхнюю одежду на крючок. – Само собой, Теппей не в счёт. Единственный разумный человек в том океане маразма.       - А что случилось? – поинтересовалась Рико, протягивая к мужу руки и легко целуя в губы, когда он подошёл к ней.       - Они закрыли дело о пожаре, представляешь? – судя по выражению лица мужа, Рико поняла, что он и расстроен, и зол, и обескуражен. – Сказали, что виноват персонал больницы. Какой персонал, когда там налицо поджог?       Цепкий взгляд карих глаз не нашёл на поясе значка, кобура была пуста. Рико сразу всё поняла. Её мужа отстранили.       Может, это и к лучшему? – подумала она, прижимаясь к нему и закрывая глаза, когда Хьюга осторожно обнял её и поцеловал в макушку.       Идиллию прервал звонок в дверь.       - Ты кого-то ждёшь? – Хьюга удивлённо посмотрел на отрицательно покачавшую головой жену, потом перевёл взгляд на дверь. – Кто бы это мог быть?       - Может, Теппей? – предположила Рико, нахмурившись и наблюдая, как муж смотрит в глазок и тянется к замку, чтобы открыть дверь.       На пороге стоял невысокий паренёк в тёмно-коричневых шортах до колена, небесного цвета футболке и чёрном пиджаке с закатанными рукавами. На голове у него была уже знакомой формы шляпа, только с голубой лентой. Взгляд зацепился за чёрный напульсник на правой руке, что так контрастировал с бледной кожей незнакомца, за необычайно невыразительные светло-голубые, словно талый лёд, глаза, и такого же цвета волосы. От парня так и веяло прохладой, будто бы он сам был ледышкой.       - Хьюга Дзюнпей? – спросил юноша, сдвинув шляпу на затылок, чтобы лучше видеть мужчину перед собой. Голос у парня был спокойный и приятный.       - Всё верно, - кивнул детектив, уже смутно представляя, что будет дальше. Он, конечно, дедукцией Шерлока Холмса не обладал, однако не трудно было предположить – по необычному цвету волос, по точно такой же шляпе, которую он уже видел, что парень относится к той же цирковой труппе, что и укротитель огня и блондин, которых Дзюнпей с дочерьми встретили буквально неделю назад.       - Меня зовут Куроко Тецуя, - парень церемонно поклонился. Хьюга машинально повторил движение. Давно он не встречал людей, которые настолько чтут традиции. – Я пришёл передать вам это, - с этими словами Куроко протянул мужчине конверт, который всё это время, оказывается, держал в руках.       Хьюга открыл конверт и вынул оттуда четыре ярких продолговатых бумажки. Рико, заинтересовавшись, подошла поближе, чтобы посмотреть, что такое принёс им этот необычный молодой человек.       - Как вы уже поняли, наверное, - продолжал Тецуя, чтобы заполнить паузу, - это пригласительные билеты в «Радугу чудес» на четыре персоны для вас, ваших детей и жены. – Увидев, как Рико удивлённо открыла рот, Куроко продолжил: - Наша труппа бескрайне признательна вам за то, что вы нашли Нигоу и заботились о нём так долго. Поэтому в качестве благодарности мы хотели бы пригласить вас на завтрашнее шоу нашего цирка. Разумеется, билеты абсолютно бесплатны. Также, если вы по каким-то причинам не сможете пойти завтра, билеты будут действительны ещё месяц – ровно столько наш цирк планирует пробыть в вашем городе. Можете выбрать любой вечер и посетить наше представление.       - Как мило с вашей стороны, - несмело улыбнулась Рико.       Куроко лишь вновь поклонился в ответ на её слова и продолжил:       - Я слышал, что наш провидец, Такао, также обещал вам проход за кулисы, верно? – Хьюга кивнул. – Это предложение тоже остаётся в силе, мы с удовольствием проведём вам и вашим детям экскурсию. Покажем, как живут цирковые артисты.       - Как здорово! – восхищённо прошептала Рико и повернулась к мужу. – Почему бы вам не пойти прямо завтра, Хьюга? Ты всё равно свободен. А девочки так давно хотели сходить на представление.       - Конечно, сходим, - улыбнулся Хьюга, приобняв жену.       - Могу я расценивать ваши слова как согласие посетить наше завтрашнее представление? – уточнил Куроко, пристально глядя на мужчину.       - Д-да, конечно, - немного запнулся детектив, не ожидав таких церемоний и такого скрупулёзного сервиса. Никто и никогда ещё мало того, что билеты к двери не доставлял, так ещё и не спрашивал так вежливо и методично, что, когда и как. Наверняка эти с виду весёлые люди относятся к своему делу очень серьёзно.       - Хорошо, - кивнул Тецуя. Хьюга потом долго не мог понять – ему показалось или этот полупрозрачный бледный мальчик действительно тогда улыбнулся ему? Впрочем, видение быстро исчезло за съехавшей чёлкой и надвинутой на глаза шляпой, когда Куроко проговорил, вновь поклонившись: - В таком случае, наш цирк будет рад видеть вас завтра. До свидания.       - Да, спасибо… - Хьюга на секунду перевёл взгляд на билет, потом вспомнил, что хотел что-то спросить и оторвался от пёстрого прямоугольничка бумаги, чтобы задать этот самый вопрос, как вдруг замер.       Парень, Куроко Тецуя, который только что стоял перед самым его носом, исчез, словно растворился в воздухе.       - Эээ… - глубокомысленно протянул Хьюга, почесав в затылке.       - Что такое? – спросила Рико, теснее прижимаясь к мужу.       - Куда делся этот Куроко?       - А? – Айда подняла глаза и отступила на шаг. И правда, паренька уже и след простыл. А они даже не слышали, как он ушёл. Потом женщина, найдя более-менее правдоподобное объяснение, успокоилась: - Это же цирк. Показывать разные трюки и фокусы – это их работа.       - Наверное, ты права, - усмехнулся Хьюга, закрывая дверь.       Как вовремя его отстранили от работы! Теперь ничто не мешало ему впервые за много лет сходить куда-то со своей семьёй.       Причин отказываться от подвернувшейся возможности Хьюга не видел, потому следующим вечером он только и успевал, что иногда переходить на бег, чтобы догнать вприпрыжку мчащихся к окраине города дочерей.       Самого цирка ещё не было видно, но любой, кто проходил мимо, уже прекрасно его слышал и чувствовал – разномастный шум шёл откуда-то снизу, слышался смех, гул работавших аттракционов. Ветер легко разносил по округе сладкий запах попкорна и карамельных леденцов.       Хьюга чертыхнулся про себя, когда вместо того, чтобы спуститься вниз, к цирку, они на самом деле забрали чуть вверх и оказались на пологом плато, которое оканчивалось обрывом. Однако дети не заметили, что их отец тот ещё проводник, и, едва ли не свешиваясь над пропастью, с восторгом смотрели вниз, на яркие огни.       Мужчине показалось, что девочки слишком долго смотрят на вполне обычный цирк – он представлял себе простой большой шатёр, установленный на пустыре за чертой города, - и подошёл к ним сказать, что пора вернуться на маршрут, если они хотят успеть на представление. Однако стоило ему подойти ближе к краю и посмотреть вниз, как слова застряли в горле – на бескрайней равнине, расстилавшейся у их ног, словно вырос целый город. На самом деле, цирк «Радуга чудес» был не единственным, кто приехал к ним. Они привезли с собой целую ярмарку и своих коллег по ремеслу из других стран и регионов.       Многочисленные палатки стояли близко друг другу, между ними ручейками разливался народ, то тут, то там вспыхивало пламя, кто-то громко смеялся, крутилась вдалеке, переливаясь лампочками, карусель. Город чудес, улыбок и невероятных фокусов, мир, наполненный магией, сиял, как огромная рождественская звезда, даря людям, пришедшим за развлечениями и весельем, тепло и радость. Хьюга не мог отвести взгляда от всего этого великолепия и на секунду даже почувствовал себя маленьким мальчиком. Когда-то давно, в детстве, мама водила его в цирк, и тогда Дзюнпей был в восторге, однако сегодняшнее зрелище не шло ни в какое сравнение с тем, что осталось в его памяти. Он словно попал в сказку, невероятную и притягательную.       Мужчина вздрогнул, когда окрестности огласил громкий рёв горна. Грянули фанфары, и детектив, прищурившись, пытался высмотреть в калейдоскопе огней то место, откуда доносился звук. Потом посмотрел на часы и тихо выругался – до представления оставались считанные минуты, в то время как они до сих пор находились довольно далеко от цирка.       Пока они торопливо спускались и чуть ли не бегом шли ко входу в расположившийся перед ними город бродячих артистов, над равниной прокатился ещё один протяжный стон крикливого инструмента. Хьюга не знал наверняка, но предполагал, что этот звук как звонок в театре – оповещает зрителей о том, что представление скоро начнётся и просит всех занять свои места. В театры мужчина ходил редко, в цирке в последний раз был в детстве, однако если память его не подводила, предупреждений было всего три. Нетрудно было догадаться, что следующий сигнал будет последним. Взгляд заметался по мешанине красного и золотого – едва Хьюга с детьми каким-то чудом вышел на широкую, видимо, центральную в этом «городе», - улицу, как тут же понял, что нужно было хотя бы захватить с собой карту или на секунду кинуть взгляд на схему расположения шатров. Сейчас, стоя посреди снующей мимо толпы, прижимая дочерей к себе, чтобы они не потерялись, он смотрел на практически одинакового уровня палатки, и не мог сориентироваться, в какую сторону им идти. Звук горна рассеивался над их головами и мужчина не мог с уверенностью сказать, с какой стороны тот шёл.       Мимо, громко предупреждая горожан о своём приближении, прошли двое крепких парней. Они несли на своих плечах массивного вида деревянное бревно. Для чего оно было предназначено, Хьюга не знал и отступил на шаг вместе с остальной расступившейся ненадолго толпой.       Время начала выступления неумолимо приближалось, и мужчина уже совсем отчаялся, как вдруг, сделав ещё шаг назад, чтобы пропустить прошествовавших мимо танцовщиц, налетел на кого-то позади себя, но, повернувшись, чтобы извиниться, заметил лишь медленно удалявшуюся знакомую шляпу с голубой лентой. Сам её обладатель был невысокого роста, потому Хьюга, взяв девочек покрепче за руки, пошёл сквозь толпу за мелькавшим впереди головным убором, стараясь не потерять его из виду и молясь про себя, чтобы это был Куроко, и он шёл в цирк. О том, что паренёк сейчас мог готовиться к выходу или уже был на арене, в то время как он шёл совершенно в другую сторону за абсолютно незнакомым человеком, Хьюга старался не думать, чтобы не чувствовать себя ещё хуже, чем было.       Казалось, они блуждали в этом нескончаемом потоке людей целую вечность, Хьюга всё следил взглядом за знакомой лентой, как та вдруг скрылась из виду. Сердце замерло, когда мужчина понял, что потерял своего проводника и завертел головой, пытаясь высмотреть его в толпе, но путеводного голубого цвета нигде не было.       Паника волной разлилась по телу – конечно, было не смертельно опоздать на представление, но подводить девочек не хотелось. Однако и Куроко нигде не было видно, а, значит, они заплутали окончательно.       Хьюга, скрепя сердце, уже представлял, как им троим придётся пробираться к своим местам через шикающих и недовольных людей и смотреть выступление не с самого начала, как всего в нескольких метрах от них разлился рёвом горн, а сзади раздался знакомый голос:       - Мы уж думали, вы не придёте.       Хьюга развернулся и уткнулся взглядом в голые загорелые ключицы.       - Мистер укротитель огня! – подпрыгнула Фиона, узнав факира.       - Он самый, мадемуазель, - Кагами подхватил залившуюся смехом девчушку на руки и широко улыбнулся. Потом чуть сдвинул брови и обратился к Хьюге: - Идёмте уже, пора начинать представление.       - И что мы успели пропустить? – спросил мужчина, пытаясь приноровиться к широким шагам Кагами.       - Ничего, - пожал плечами парень. И в ответ на недоумённый взгляд с усмешкой добавил: - Вы же наши почётные гости, как мы могли начать без вас?       Тайге стоило больших трудов не расхохотаться, когда он увидел, как округлились глаза за овальными стёклами очков.       Когда Хьюга вошёл в просторный зал, в центре которого образовывала идеальный круг арена, он понял, что Кагами не врал и не шутил – шоу действительно ещё не началось, словно только их и ждали. Зрители уже сидели на своих местах, играла лёгкая, весёлая музыка, свет был приглушён, но ничего не происходило. Удивительно, но люди не выказывали ни беспокойства, ни недовольства – все с восторгом осматривали внутреннее убранство шатра, ковёр арены, различные канаты и другие атрибуты для артистов под куполом цирка.       Однако стоило Кагами проводить гостей на отведённые им места, убедиться, что те расположились с максимальным комфортом и пожелать им приятного вечера, как приглушённый свет медленно погас, погружая огромное пространство в темноту. Хьюга забеспокоился – как же укротитель огня проберётся обратно? – но тут его отвлекла грянувшая музыка и небольшой круг света, появившийся на балконе над плотно сомкнутыми шторами.       На балконе, скрестив руки на груди, стоял высокий молодой брюнет в строгом чёрном костюме. В его внешности не было ничего необычного, если не считать причудливо уложенных волос – в основном приглаженные, кое-где они всё же торчали в разные стороны. Хоть он и не казался особенно взрослым, от него веяло какой-то силой и уверенностью, Хьюга почувствовал это даже через разделявшее их расстояние.       - Многие из вас пришли сюда, чтобы увидеть что-то необычное, - заговорил парень, и Хьюга почувствовал, как от этого спокойного голоса у него по коже побежали мурашки. – Некоторые, - незнакомец сделал паузу и обвёл взглядом ряды, особенно задержавшись на одном из секторов, - чтобы уличить наших артистов в мошенничестве, считая их обычными иллюзионистами. – Толпа замерла ещё больше, казалось, что все подались вперёд, не желая пропустить и слова. – Но вы не получите ни того, ни другого, - громко заявил парень, ухмыльнувшись. Зал недоумённо вздохнул, с разных сторон послышался ропот уязвлённых такими дерзкими словами зрителей. Когда волнение людей стихло, незнакомец продолжил: - Вы не найдёте в нашем представлении ничего необычного. Вы не найдёте среди наших артистов мошенников. – Он чуть повысил голос, чтобы перекрыть нарастающий недовольный гул в зале. – Я, хозяин этого цирка, Ниджимура Шузо, обещаю вам – вы увидите то, чего никогда не видели. Вы просто не поверите своим глазам, а вашим рассказам не поверят знакомые и родные. Наш цирк не может предложить вам ничего необычного. Мы представим вам невозможное, - толпа недоверчиво замерла, с подозрением прислушиваясь к словам, которые готовы были упасть в тишину. Шузо вдруг понизил голос и почти шёпотом произнёс: - Мы покажем вам… настоящую магию.       - Левитация, - произнёс приятный голос откуда-то сверху, прямо над одним из секторов цирка. Зрители синхронно повернулись на звук, а прожектор, щёлкнув, уже выхватил в круг света чьи-то красные волосы и хищно блеснувшие глаза. Хьюга на секунду подумал, что это Кагами, но когда артист чуть распрямился и удобно устроился над головами зрителей без какой-либо видимой поддержки, мужчина понял, что ошибся. Парень лежал на животе, болтая ногами в воздухе, и, упираясь подбородком в кулаки, с некоторым равнодушием и превосходством, словно свысока, взирал на зрителей. Хьюга мог поклясться, что парень действительно парит над головами ошарашенных людей, если бы он не находился достаточно высоко, чтобы можно было скрыть какой-нибудь механизм. Ну не может человек преспокойно качать ногами, находясь на такой высоте без страховки! Хьюга был уверен, что большинство пришедших, как и он, были скептиками, потому к преувеличенно пафосному и загадочному заявлению этого Шузо серьёзно не отнеслись. Тем временем парень чуть наклонил голову вбок и медленно, словно лениво, изрёк: - Акаши Сейджуро.       Пока все смотрели на него, кто раскрыв рот от восхищения, кто – от негодования «Да как этот какой-то несчастный циркач смеет смотреть на нас свысока?», в темноте ниши между рядами в другом секторе вспыхнуло и тут же погасло пламя. Под полные ужаса возгласы прожектор осветил ещё одну фигуру. На этот раз Хьюга, глянув в направлении, указанном лучом света, не ошибся – на выступе между рядами стоял Кагами. Он был в красных шароварах и маленькой безрукавке на голое тело. В руках он держал нечто, отдалённо напоминающее факел – такими пользуются факиры, чтобы брызгать бензином на зажжённый огонь. Судя по тому, как парень чесал в затылке и как-то неуверенно смотрел на реквизит в своих руках, что-то пошло не так. Вероятно, зажечь огонь он должен был в свой черёд, только после того, как скажет речь и представится.       - Ох, простите, - извинился циркач, кашлянув. – Вырвалось. Кагами Тайга, укротитель огня.       - Ой-ой, укротитель… - раздался ленивый голос прямо позади него, и на Кагами вдруг с грохотом опустилось немаленькое ведро воды. Зрители с визгом бросились врассыпную, подальше от хлынувшей влаги. В суматохе никто не заметил, что в результате ни один из людей не промок. – Если и есть здесь укротитель огня, так это я, - на плечо злого и мокрого Кагами, стянувшего со своей головы ведро, легла смуглая рука, а второй прожектор осветил высокого парня, по комплекции похожего на факира, только чуть выше ростом. Одет он был так же, как и Тайга, отличался лишь цвет одежды – смуглый незнакомец, так бесцеремонно прервавший Кагами, носил синие шаровары и безрукавку. Хьюга заметил, что его костюм удачно гармонирует с цветом волос – те тоже были тёмно-синими, это было заметно даже в неверном свете прожекторов. Незнакомец тем временем ухмыльнулся залу и произнёс, ткнув большим пальцем себе в грудь: - Иллюзии и вода – моя стихия. Аомине Дайки.       - Ахомине… - чуть ли не зарычал Кагами, сжимая кулаки и отправляя ведро в полёт, не особо заботясь о том, что послал «снаряд» прямо на арену. – Опять тебе надо было влезть…       - Ай, Дуркагами… - в синих глазах плясали чёртики, когда Аомине придвинулся к Тайге вплотную и усилием воли заставил себя оторвать взгляд от желанных и манящих пухлых губ. – А про укротителя огня я почти и не соврал, - пошло ухмыльнулся иллюзионист, облизывая губы и с удовольствием наблюдая, как скулы факира заливает румянец. Уже давным-давно в цирке ни для кого не было секретом, что эти две противоположности сошлись. – Да ладно, потом мне отомстишь, - Аомине еле сдержался, чтобы не куснуть партнёра за ухо.       Кагами только зло зыркнул на парня и пихнул его локтем в бок, на что тот только усмехнулся.       Вдруг до Хьюги, который пристально, как и все остальные в зале, наблюдал за перепалкой двух артистов, дошло, что они не слышали грохота приземлившегося ведра. Как по команде, звук раздался, а за ним и голос, который мужчина моментально узнал.       - Вы два идиота, Аомине-кун, Кагами-кун, - проговорил Куроко, потирая ушибленное место. Ведро спланировало точно в плечо, отчего то сейчас неприятно ныло. Прожектор выхватил юношу, стоящего на арене, и циркач зажмурился на секунду, чтобы яркий свет не ослепил его.       - Ээ… Прости, Тецу!       - Да, прости, Куроко, - одновременно произнесли Аомине и Кагами, потупившись. А потом, шипя друг на друга, принялись выяснять, кто виноват в том, что ведро попало в их напарника.       - Я – местный призрак на полставки, - произнёс Куроко, покачав головой и переведя взгляд в зал. – Однако иногда моя незаметность выходит мне боком, - зрители рассмеялись, хотя юноша даже не улыбнулся. – Куроко Тецуя, привидение этого цирка. – Юноша поклонился и, выпрямившись, случайно толкнул стоявшее рядом ведро, которое никто почему-то не унёс с арены.       И пока Хьюга следил за тем, как оно заваливается на бок и описывает по полу небольшой полукруг, мальчишка исчез. Дзюнпей узнал об этом только когда отвёл взгляд от остановившего своё вращение ведра и посмотрел на абсолютно пустую арену. Поразмыслив над этим странным явлением и увидев, что представившиеся циркачи по-прежнему оставались на своих местах в свете прожекторов, и даже бровью не повели на исчезновение своего товарища, словно всё шло по плану, Хьюга решил, что в этом трюке нет ничего сверхъестественного. Куроко просто отвлёк внимание толпы, как и тогда с билетами, заставив переключить внимание с себя на другой предмет, и благополучно улизнул за кулисы. О том, как парень смог провернуть подобное на глазах у всех так, что вообще никто не заметил его отсутствия, мужчина задумываться не стал. Наверняка на арене стоит какой-нибудь механизм или нечто подобное.       После того, как в зале стихли удивлённые восклицания и перешёптывания, шатёр погрузился в тишину. Никто из циркачей не проронил ни звука, никто не спешил появляться. Спустя несколько минут зрители начали недоумённо переглядываться и спрашивать друг у друга, что происходит.       Хьюга мог поспорить на что угодно, что сквозь бормотание соседей справа и слева он ясно различил чей-то грустный вздох. Мужчине подумалось даже, что наверняка он принадлежит юной влюблённой девушке. Стоило ему в задумчивости поднять взгляд вверх, как под купол цирка устремился ещё один прожектор. Свет выхватил милую девушку с ярко-розовыми волосами. Она сидела на канате и болтала ногами в воздухе, словно находилась сейчас на надёжной деревянной пристани, а не на дрожащей верёвке, натянутой высоко под потолком. К её руке была привязана тонкая блестящая лента, уходящая вверх. Так как в круг света предмет не попадал, о том, что находилось на её конце, можно было только догадываться – в воздухе мог находиться и воздушный шар, а также эта лента могла быть страховкой девушки. Хьюга слышал, как заперешёптывались Фиона и Матильда, обсуждая и волосы и наряд - яркий и довольно короткий - девушки.       - Мне всегда нравилось наблюдать за птицами, - произнесла незнакомка, и её мягкий голос наполнил зал. – В детстве я всегда мечтала, что однажды тоже смогу подняться в воздух, - за годы службы Хьюга каких-то только голосов не слушал и всегда гордился своим навыком, приобретённым в полиции – он мог улавливать многие оттенки человеческих эмоций, которые скользили в голосе. Даже если человек мастерски владеет собой, хотя бы на одну секунду он может с голосом не совладать, позволяя ему стать чуть холоднее, презрительнее или же, наоборот, добрее, мягче. Сейчас в голосе девушки он слышал печаль, словно за этими, на первый взгляд, красивыми словами, скрывалось что-то невыразимо грустное и определённо биографичное. – Летать, как птицы, я так и не научилась. Зато у меня появилась возможность каждый день подниматься высоко над землёй. Здесь, под куполом, я могу дотянуться до неба, - зал ахнул, когда девушка разжала левую руку, которой держалась за канат, и потянулась вверх, словно могла коснуться конструкции, что держала шатёр, пальцами. Она изящно взмахнула рукой и отвела её чуть в сторону, чуть склонившись в поклоне. – Момои Сацки, гимнастка.       Зрители захлопали в ладоши. Овации стали ещё громче, когда Момои вдруг подпрыгнула и встала на канате на ноги. Было видно, как они подрагивают, оттого что девушка пыталась сохранить равновесие, как несильно, но заметно раскачивается верёвка.       - Папа, как же она там держится? – спросила Фиона, не отводя взгляд от артистки под куполом.       - У неё есть страховка, дорогая, - тихо ответил Хьюга, однако не был уверен, что это так. Никаких верёвок на девушке он не видел. Неужели она и правда стоит и не падает лишь благодаря тому, что балансирует на такой неустойчивой вещи? Мужчина посмотрел вниз, на арену, и почувствовал, как у него волосы встали дыбом - сетки, которую обычно вешали на случай, если кто-то из воздушных гимнастов сорвётся, не было. То есть, одно неверное движение – и это представление станет для Момои последним. Хьюга сглотнул и понадеялся, что сегодня они не увидят её падения.       - Братик Мидорима! – воскликнула вдруг девушка, посмотрев вниз, в темноту.       - Говорят, что предсказать судьбу человека очень сложно, - ответили с арены, и Хьюга узнал и этот голос. Даже до того, как включился свет прожектора, мужчина как наяву увидел этого смешливого вертлявого человека в оранжевых шортах с подтяжками. Сегодня он был одет иначе – на нём была доведённая до абсурда мантия звездочёта, тёмно-синяя, с огромными аляповатыми жёлтыми звёздами, и огромная съезжающая на глаза остроконечная шляпа. Такао постоянно смеялся и поправлял её, стоило полям сползти вниз по лбу. – А я скажу, что в этом нет ничего сложного. По крайней мере, для меня. Ведь я – предсказатель этого цирка, Такао Кадзунари. Прошлое, настоящее, будущее – передо мной все люди в мире как на ладони. И этот человек, - ещё один луч света навели на высокого молодого человека с ярко-зелёными волосами. Он стоял рядом и недовольно смотрел на Такао, сверкая стёклами очков, но молчал. – Мой добрый неразговорчивый друг, Мидорима Шинтаро. Я знаю о нём всё и даже больше, - Кадзунари отошёл от напарника и, подавшись вперёд, словно доверяя залу какой-то секрет, понизив голос, произнёс: - и даже то, чего он сам о себе не знает… - Переждав волну людского смеха, предсказатель продолжил уже громче: - Но про этого человека вам нужно знать только одно, - Такао отвернулся от зрителей и задрал голову вверх, придерживая спадающую шляпу. Момои, пару раз обмотав серебристую ленточку вокруг запястья, наконец явила зрителям тот предмет, что был на конце ленты. Там и правда был небольшой воздушный шар. По залу прокатились восхищённые возгласы, кто-то показывал пальцами на зелёноволосого юношу на арене, который уже поднял в воздух лук и, натянув тетиву, прицелился. Свист стрелы и голос Такао зазвучали одновременно: - Он никогда не промахивается.       Хлопок от лопнувшего шарика почему-то показался Хьюге оглушительным. Стрела прошила шарик насквозь, и бурные овации зрителей сменились неконтролируемым восторгом – шарик был наполнен конфетти и блёстками, которые не преминули вырваться на свободу, стоило резине разойтись под натиском острого наконечника. Залу так понравилось представление, что никто не задумался, а куда, собственно, улетела стрела, которая должна была воткнуться в купол, но так и не достигла ткани, остановленная призрачной рукой.       - В этом весь он, лучник нашего цирка, Мидорима Шинтаро, чьи стрелы всегда попадают в цель! – воскликнул Такао, затем быстро снял с головы шляпу и, стоя спиной к Мидориме, подкинул её вверх. Звук спущенной тетивы, тихий шорох стрелы, входящей в ткань – прожектор даже не успел поймать в луч весь полёт шляпы, так всё быстро произошло. Осветители смогли запечатлеть лишь результат – головной убор лежал на арене у ног Мидоримы и Такао, укоризненно взирая на зрителей проткнутым насквозь конусом.       Хьюге казалось, что громче свистеть и аплодировать зал уже не может. И в который раз за день понял, что ошибся. У мужчины уши заложило от разразившихся оваций. Он посмотрел на девочек и хотел сказать им, чтобы они заткнули уши, однако Фиона с Матильдой уже вовсю бесновались от восторга и, кажется, безумное соцветие звуков их ничуть не смущало.       С балкона, на котором всё это время стоял Ниджимура, раздались одиночные аплодисменты, оказавшие на толпу странный эффект – неизвестно, как, но эти тихие хлопки, исходившие от одних крепких ладоней хозяина цирка, вдруг перекрыли все остальные звуки и заставили зал утихнуть. Хьюга списал это на необычную акустику, которая каким-то образом помогла увеличить слышимость аплодисментов брюнета. Ниджимура тем временем шагнул к краю балкона и оперся на перила. По бокам от него зарыскали и остановились лучи прожекторов, и выяснилось, что рядом с хозяином цирка появилось ещё несколько циркачей.       - Ещё пара минут вашего драгоценного времени, господа! – тишина звенела от голоса Ниджимуры. – Как вы могли заметить, рядом со мной появились те, кого также необходимо представить. С нашим Призраком вы уже знакомы, - хозяин цирка посмотрел на стоявшего подле него Тецую, который снял шляпу и церемонно поклонился, на мгновение скрывшись за ограждением балкона. – Позвольте же представить вам самого скромного нашего участника, - Ниджимура подошёл к сидевшему на перилах щуплому юноше со спины и выглянул из-за него, схватив за плечи. Парень вздрогнул и, почувствовав, что у него начинают гореть щёки, возблагодарил небеса за то, что этого не было видно в темноте под слоем грима. – Наш самый добрый, но грустный клоун – Сакурай Рё! – юноша поклонился и едва не свалился с балкона, хорошо, что Ниджимура успел его поймать. Зрители засмеялись, думая, что всё так и задумано.       Хозяин цирка подошёл к другому мальчишке, который был ещё меньше по комплекции, чем Рё, но вёл себя гораздо увереннее и легко откликнулся на все импровизации Ниджимуры.       - Не забудем же и о нашем славном и бесстрашном Нигоу, укротителе львов и тигров! Не смотрите, что он мал ростом и не особо силён с виду. Все дикие кошки становятся в его руках котятами! И всё это – наш Нигоу! – Ниджимура пощекотал мальчишку, отчего тот заёрзал на широком выступе у балкона и едва с него не свалился, точь-в-точь как Сакурай пару минут назад.       - Нигоу? – удивилась Матильда. – Почему его зовут так же, как ту собачку, папа?       - Не знаю, малышка, - задумался Хьюга, нахмурившись. Могло ли это быть простым совпадением? И кого назвали в чью честь?       Толпа ревела от восторга. По сути, представление ещё не началось, а зрители были в таком восхищении, словно посмотрели полноценную двухчасовую программу. Но тут случилось неожиданное. Ниджимура вдруг распростёр перед собой руки, призывая людей успокоиться.       - Всё это, конечно, замечательно, - проговорил парень. – Но… Я не представил вам ещё одного человека, без которого этот цирк не будет носить то название, которое вы видели на входе и билетах, - зазвучала барабанная дробь, зал с интересом и любопытством смотрел на брюнета. – Обладатель самой волшебной способности из всех здесь представленных! Неподражаемый подражатель. Прирождённый копир. Весельчак, балагур, мастер перевоплощений… - Хьюга заподозрил неладное. Он не ослышался и действительно различает у Ниджимуры знакомые интонации?       - Кисе-кун, слишком много титулов, - послышался спокойный голос Куроко.       В зале раздались неуверенные смешки – зрители не понимали, что происходит.       - Курокушка, ты снова сорвал мою вступительную речь, - надулся Ниджимура, а Хьюга не поверил своим глазам. Он уже видел это выражение лица раньше.       - А это разве не мистер Кисе? – склонив голову набок, озадаченно спросила Матильда.       - Он ведёт себя так же, - поддакнула Фиона.       - Вот уж и впрямь мастер перевоплощений, - выдохнул Хьюга, недоумевая – как можно было загримировать блондина под хозяина цирка? Хотя, конечно, на таком расстоянии мало кто заметит подмену, и всё же. Совпадало всё – рост, комплекция, цвет волос, лицо, голос в конце концов!       - Мастер перевоплощений, - карие глаза хитро оглядели зал. Ниджимура провёл рукой перед лицом, и толпа ахнули. – Кисе Рёта, - произнёс блондин и улыбнулся. Эффект был как раз такой, какого он и хотел достигнуть. Зрители были в шоке. В полной тишине он произнёс уже своим, привычным игривым голосом: - Нас немного. Но каждый обладает удивительным талантом. И сегодня мы покажем то, чего никто из вас никогда не видел.       - Добро пожаловать на представление цирка «Радуга чудес»! – хором провозгласили все участники и исчезли со своих мест, растворившись в громкой музыке, аплодисментах поражённой публики и тумане из разноцветных блёсток и конфетти.       Шоу началось.       Первым на сцену под плавную, расслабленную музыку вышел Куроко. Хотя, вышел – это громко сказано. Он просто появился на одной из лестниц, где его никто бы и не заметил, если бы к делу не подключился прожектор, выхвативший хрупкую бледную фигуру из темноты. Спускаясь, Тецуя раздавал детям вынутые словно из воздуха конфеты и шоколадные медальки, которые каким-то магическим образом появлялись в его руках в невообразимом количестве.       Хьюга никак не мог понять, что чувствует – с одной стороны, когда Куроко оказался на арене, он не показывал ничего необычного – на первый взгляд, все его фокусы с исчезающими и появляющимися из ниоткуда предметами были до нельзя просты и банальны. Однако его не покидало чувство, что в номере этого паренька было не всё так просто. Даже первоклассный иллюзионист не смог бы прятать и доставать реквизит, во-первых, так быстро, как это делал Куроко, а, во-вторых, хранить в рукавах, штанах, карманах, шляпе такое огромное количество предметов. Если прикинуть, сколько всего Куроко уже достал и спрятал, можно было с уверенностью сказать только одно – либо у невидимки где-то есть бездонный мешок с сюрпризами, либо он и вправду владеет магией. И тот, и другой варианты казались Хьюге немыслимыми, однако попыток разгадать секрет фокусов Куроко он не оставлял, втягиваясь в представление всё больше и больше.       Но не успели зрители как следует насладиться выступлением привидения на полставки, как его номер подошёл к концу. Хьюга, нахмурившись, пригляделся к парню и решил, что приблизительно понял, в чём крылась причина столь короткого по времени выхода циркача. Хоть, казалось, Куроко практически ничего не сделал, - лишь постоянно заставлял предметы появляться и исчезать на глазах изумлённых зрителей, которые разражались овациями каждый раз, как Тецуя принимался жонглировать шариками и они все исчезали, так ни разу и не приземлившись обратно, или, к примеру, вроде бы бросал какие-то предметы в зрителей, а потом реквизит, растаяв в воздухе прямо перед самым носом зазевавшегося человека, вновь появлялся в руках фокусника, - на самом деле он был сильно измотан. Хьюга видел, как тяжело дышит призрачный мальчик, как он ловит ртом воздух, пытаясь отдышаться, словно только что пробежал несколько километров. Похоже, даже столь короткий номер, который занял около десяти минут, вытянул из Тецуи все силы. Хьюге показалось, что он даже разглядел, что Куроко стал ещё бледнее, чем обычно и всерьёз забеспокоился – не станет ли циркачу настолько плохо, что ему потребуется помощь врача?       Судя по тому, как Куроко, пошатнувшись, поклонился и не так резво исчез под удивлённые возгласы зрителей, как делал это раньше, в свой последний на сегодня трюк он вложил все оставшиеся силы. Хьюга вспомнил слова Тецуи об экскурсии за кулисы и мысленно отметил, что надо будет сходить проведать паренька. Детектив поймал себя на мысли, что переживает за невидимку.       После Фантома на арену один за другим со своими номерами выходили его коллеги – Такао просил незнакомцев из зала назвать два любых числа, которые бы обозначали ряд и место в цирке, а потом рассказывал про человека, сидящего на этом самом месте, всё, что узнал, даже не глядя на него. Кто-то смотрел скептически, кто-то смеялся, когда Кадзунари вдруг прерывал речь, прикрывал рот ладонью и грозил человеку пальцем, словно бы увидел в его прошлом что-то неприличное. В конце выступления циркач предсказал судьбу нескольким людям, парочке девушек сказал, когда те выйдут замуж и как будут выглядеть их мужья, другим посоветовал остерегаться собак, а одной паре, вдруг посерьёзнев, сказал в ближайшее время никуда не выезжать. Пришедшие на представление знакомые этой пары потом ещё долго вспоминали его слова – супруги действительно собирались уехать в круиз в ближайшее время.       На смену Такао пришёл… Такао. Некоторые зрители протирали глаза – может, у прорицателя был брат-близнец? Однако стоило «близнецу» заговорить уже знакомым голосом, который до этого они слышали и у псевдо-Ниджимуры, как всё встало на свои места. Так начал своё выступление Кисе Рёта. Хьюга так и не понял до конца, как блондин мог так умело копировать людей. Про голос, жесты и мимику ещё куда ни шло, но лицо! Как он умудрялся повторять лицо человека, причём так быстро его меняя? Копир просто проводил рукой перед своим лицом, ладонью к себе, и через секунду вместо улыбчивого блондина на арене уже стояла и пожилая женщина, и хмурый мужчина, и симпатичная девушка, которые сидели в зале со смешанными чувствами – они впервые получили возможность увидеть себя со стороны, но это был довольно странный опыт. Кисе говорил, двигался как эти люди, при этом одежда его не менялась, - циркач так и оставался в строгом костюме Ниджимуры, в котором появился в самом начале шоу. Вдоволь наиздевавшись над зрителями, Кисе превратился в своего коллегу, Мидориму, и принялся было изображать его, делая вид, что поправляет очки, как вдруг в нескольких миллиметрах от его серёжки просвистела стрела. С Кисе мгновенно слетела маска лучника, возвращая на место привычное лицо блондина. Хьюга видел, как побледневший словно полотно Рёта медленно обернулся к стоявшему у входа на арену Шинтаро. Толпа зааплодировала, кто-то засвистел, подбадривая и одобряя такой рискованный трюк.       Однако Хьюге казалось, что он видел на лице Рёты настоящий страх. Неужели всё то, что происходило в цирке, шло не по программе? Неужели у лучника даже мысли не возникло, что он мог убить своего коллегу? Детектив слышал, конечно, заявление Такао о том, что парень не промахивается, но а вдруг? Что, если в этот раз он бы промахнулся?       - Мидоримушка, ты что творишь? – с нервным смешком спросил Кисе, потирая шею. – Ты мог меня убить!       - Я никогда не промахиваюсь, - спокойно заявил лучник, поправляя очки. – К тому же, ты обещал меня больше не копировать. Знаешь же, что я это ненавижу.       - Прости-прости, Мидоримушка, - выдавил улыбку Рёта, почесав в затылке. – Нечаянно вырвалось…       - Ага, - мрачно кивнул Шинтаро. – Да у меня тоже, знаешь, просто рука соскользнула.       Говорили циркачи не в микрофоны, потому люди не слышали ни единого слова из их диалога. Зрителей, конечно, удивило то, что вот уже пять минут эти двое просто стояли на арене, и ничего не происходило, но пока что пауза не затянулась настолько, чтобы позволить людям подумать, что что-то идёт не так.       Хьюга с горем пополам умел читать по губам – не раз пригождалось ему в расшифровке диалогов с камер видеонаблюдения без звука, и детектив сейчас жалел, что не видит лица Рёты, а значит, наблюдает только одну сторону этой, без сомнения, напряжённой беседы.       - В следующий раз попаду точно в цель, - прочитал по губам лучника Хьюга и вздрогнул. Неужели эти двое враждуют, да так, что Мидорима готов убить своего, считай, собрата? – Если будешь меня ещё раз копировать.       - Понял, понял, Мидоримушка, - поднял руки вверх в примирительном жесте Кисе. – Больше не буду. И уже ухожу, да, - произнёс блондин, и, поравнявшись с вышедшей на сцену Момои, поцеловал ей руку. Девушка улыбнулась блондину и присела в реверансе.       Момои, широко улыбнувшись зрителям, прошлась по арене колесом и накланявшись во все стороны, заняла отведённое ей место на большой квадратной деревянной поверхности, которая стояла на арене под небольшим наклоном. Из темноты позади циркового реквизита появился Сакурай и, постоянно бормоча себе что-то под нос, принялся с грустным видом быстро привязывать руки и ноги девушки верёвками, торчавшими из дерева.       Хьюга смотрел на происходившее внизу, но мыслями был далеко отсюда. Его больше занимали теперь взаимоотношения циркачей между собой. Он нутром чувствовал, что не всё так радужно и хорошо, как кажется на первый взгляд. В этом цирке наряду с весельем и радостью было что-то ещё – тревожное, тёмное, почти зловещее. Детектив не мог с уверенностью сказать, подмечает ли кто ещё те мелочи, которые видел сегодня он. То, что Кагами не справился с огнём в начале шоу. Необычайная бледность и усталость Куроко после десяти минут номера. То, что Мидорима чуть не задел своего коллегу… Все вокруг могли считать это частью представления. Но, чем дальше шло выступление, тем больше Хьюге казалось, что на самом деле некоторые вещи в цирке идут не по плану. Он очнулся от размышлений, когда толпа ахнула и разразилась аплодисментами – стрела Мидоримы разделила надвое яблоко, стоявшее на голове у Момои. А потом случилось то, отчего Хьюге захотелось закрыть девочкам глаза.       На арену вышел Сакурай. В абсолютной тишине он, не торопясь, словно делал это миллионы раз, прошествовал к Мидориме, поставил около лучника небольшую скамеечку, которую до этого нёс в руках, взобрался на неё и, аккуратно сняв с Шинтаро очки, надел их себе на голову, а в освободившиеся руки взял широкую ленту, которую до этого держал за поясом. Зал, казалось, не дышал. Сакурай, постоянно извиняясь, завязал Мидориме глаза и спросил, не давит ли ему повязка. Получив в ответ отрицательное покачивание головой, Сакурай кивнул, слез со ступенек и, обойдя Мидориму, пару раз провёл у него рукой перед лицом, чтобы показать зрителям, что лучник ничего не видит. Мидорима никак не отреагировал на его манипуляции. Сакурай быстро сократил расстояние между ними, едва коснулся плеча коллеги, словно подавая ему какой-то сигнал, и отошёл подальше в тень.       Всё внимание было приковано к ослепшему лучнику и застывшей Момои. Хьюга видел, как девушка улыбалась, но улыбка её была натянутой, напряжённой, а руки она сжала в кулаки. Детектив чувствовал себя так, словно попал в какое-то ненормальное шоу, где людей заставляют сражаться друг с другом или участвовать в смертельных конкурсах на потеху толпе. Мужчина сглотнул, наблюдая, как Мидорима медленно поднимает лук и натягивает тетиву, как едва заметными круговыми движениями водит наконечником в воздухе, словно смотрит в прицел.       Хьюга не выдержал и закрыл глаза дочерям за несколько мгновений до того, как стрела плавно выскользнула из пальцев и полетела к цели. Мужчина и сам зажмурился, потому лишь услышал изумлённый вздох публики и звук вошедшей в дерево стрелы. Открыв сначала один глаз, потом второй, наслушавшись недовольных бурчаний Фионы и Матильды, которые пытались отцепить его пальцы от своих глаз, Хьюга посмотрел на арену и выдохнул – стрела попала в реквизит, девушку не задело. Тонкое дерево вонзилось над головой девушки. Но радовался мужчина недолго – появившийся из тени арены Сакурай вложил в протянутую ладонь лучника три стрелы.       Хьюга даже представить не мог, что ситуация станет ещё хуже. Теперь Мидорима будет стрелять тремя стрелами одновременно. Детектив подумал, что не хочет на это смотреть. И вновь закрыл глаза дочерям, игнорируя их протесты.       Однако свои он закрыть не успел. Мужчина видел, как выдержка всё же изменила девушке, и Момои отвернулась, зажмурившись, когда три стрелы полетели в её сторону.       Казалось, детектив и гимнастка выдохнули одновременно – открыв глаза, девушка увидела, что стрелы воткнулись аккурат вокруг её головы. Момои скосила глаза на кончик носа – тонкое дерево находилось в паре миллиметров от него. Немного левее – и у неё бы появилась новая дырка в носу. А так только оцарапала, отчего кончик носа немного саднил. Сакурай тем временем освободил её от верёвок, и Сацки, широко улыбаясь, шагнула на ковёр арены, посылая воздушные поцелуи и кланяясь аплодировавшим зрителям. Чопорно поклонился им и Шинтаро, стянувший с глаз повязку и водрузивший на нос поданные Сакураем очки. Потом они вдвоём покинули арену, оставив Момои взбираться под купол цирка на спустившейся вниз широкой полосе ткани.       Толпа, затаив дыхание, наблюдала, как девушка поднимается всё выше и выше, проделывая различные акробатические движения, то подтягивалась на ленте на руках, то давала ткани опутать ноги, потом садилась в воздухе на шпагат и, наконец добравшись до небольшой металлической площадки под куполом цирка, остановилась там, подготовиться к номеру и прийти в себя после восхождения.       Зрителям пришлось задрать головы, чтобы видеть всё, что происходило высоко под потолком. Девушка вновь улыбнулась и взмахнула руками, легко поклонившись залу на несколько сторон. Хьюга всё ждал, когда же гимнастка будет крепить страховку, и, едва девушка ступила на канат, он понял, что ничего подобного не будет – Момои работала без неё.       Детективу показалось, что его сердце перестало биться – ему было откровенно страшно за хрупкую гимнастку, выполнявшую невероятные кульбиты на тонком канате на огромной высоте. Он еле удержался, чтобы не зажать себе рот рукой, когда Момои вдруг, потеряв равновесие, взмахнула руками и начала падать спиной вперёд, но в последний момент резко выпрямилась и раскинула руки в стороны, стараясь удержаться на ставших в один миг непослушными ногах. Когда Момои благополучно добралась до противоположного конца каната, где её ждала точно такая же металлическая платформа, что и в начале пути, Хьюга подумал, что девушка выполнила свою программу и сейчас будет спускаться. Однако он понял, что ошибся, когда увидел, как девушка берёт в руки недлинный узкий шест и ступает обратно на канат.       Он видел, как подрагивают её ноги, и ему захотелось вскочить с места и крикнуть, чтобы кто-нибудь остановил Момои, но он также понимал, что шоу должно продолжаться, и кто он такой, чтобы мешать артистам? К тому же, если он отвлечёт её своим криком, она точно упадёт. Потому ему оставалось только наблюдать, вцепившись в подлокотники кресла, как Момои на первый взгляд уверенно и бодро шагает по канату, периодически приседая, чтобы сделать очередное грациозное движение, рискуя жизнью.       Хьюга уже не хотел на это смотреть, но взгляд отвести почему-то не мог. Всё случилось в одно мгновение – только что Момои стояла на канате, держа в руках шест, а в следующую секунду, оступившись, она уже летела вниз, навстречу полу. Толпа вздохнула, многие повскакивали со своих мест, кто-то что-то кричал, неизвестная девочка с соседнего сектора начала громко плакать. Хьюга тоже вскочил с места и до боли в глазах пытался разглядеть то, что было скрыто темнотой арены. Прожектора по-прежнему светили вверх, под купол, а вниз не легло ни единого лучика света.       - С ней же всё будет хорошо? – шёпотом, в котором слышались готовые пролиться слёзы, спросила Фиона, трогая отца за рукав.       Хьюга молча погладил дочь по голове, потому что просто не знал, что ей ответить. Арену до сих пор не освещали, отчего шатёр, когда гомон человеческих голосов стих, погрузился в зловещую тишину. Зрители молча переглядывались и тихо перешёптывались, но никто не решался ни что-либо сделать, ни что-либо сказать. Детектив мог поклясться, что сейчас тишина наполнилась стуком тысячи рвано бьющихся сердец – все переживали за гимнастку.       Внезапно один из прожекторов, чьё внимание было приковано к потолку, оживился и пополз исследовать пространство лучом света. Зрители подались вперёд из своих кресел. Свет садистски медленно заскользил по арене, словно желая наткнуться на тело. И вдруг высветил чьи-то лакированные ботинки. Недоумение вперемешку с ожиданием скорого ответа можно было потрогать рукой – зал изнемогал от желания узнать, что произошло. Свет пополз выше, по тёмным, идеально отглаженным брюкам, сверкнул яркими блёстками костюма Момои и остановился на буйстве ярко-розовых и красных волос, нещадно ослепляя их обладателей.       Акаши прищурился и мысленно пожелал осветителям смерти – он терпеть не мог, когда свет бил по глазам. Он прекрасно слышал, как изменился стук человеческих сердец – с напряжённого на облегчённый, свободный, когда они увидели, что с девушкой всё в порядке. Сейджуро знал – Такао рассказал, - что никто не видел, как он метнулся быстрой тенью на укрытую темнотой арену и поймал Момои за несколько мгновений до её встречи с ковровым покрытием. Слава богу, что осветителям не пришло в голову опустить эти назойливые прожекторы вниз в тот момент, когда Акаши аккуратно приземлялся на ноги, бережно держа ослабевшую Сацки на руках.       Ему не нужно было ничего объяснять – он и так прекрасно слышал, как стучит сердце Момои, какой ритм отбивает кровь, бегущая по венам в теле девушки. Гимнастка в последнее время чувствовала себя хуже. Впрочем, как и они все. Время брало своё, нужно было что-то с этим делать, а выхода всё не было видно.       Акаши молча развернулся и покинул арену под облегчённые вздохи и обсуждения толпы.       Но разговаривали зрители недолго. Как нужно переключить внимание ребёнка на что-то другое, когда он капризничает или требует что-то купить, так и здесь цирк решил отвлечь зал, напоминая, что представление продолжается.       Между рядами, по лестницам, с самого их верха, по ступеням вдруг зазмеился огонь и устремился отдельными потоками в центр. Зрители встретили подобный манёвр с интересом, раздались одиночные хлопки – все в основном были заняты тем, что наблюдали за целенаправленно ползущим прямо под их ногами огнём.       На арене царил полумрак, сквозь который едва можно было разглядеть мощную рослую фигуру, однако Хьюга прекрасно знал, кто это. Конечно же, огнём в этом цирке управлял только один человек – факир с огненными волосами. Дзюнпея удивляло лишь то, почему свет до сих пор не включают, однако вскоре стало ясно – его и не включат, для того чтобы огонь на контрасте с темнотой выглядел эффектнее.       А посмотреть и правда было, на что. Кагами оказался мастером своего дела – огонь, сбежавший по ступенькам, остановился у ног укротителя ровным небольшим кругом, заключая повелителя в кольцо, но Тайга и бровью не повёл. В отсветах огня, притихшего и зашедшегося мелкими язычками, мелькали руки укротителя, отбрасывая на портьеру позади причудливые тени. Вскоре в воздух взлетело множество красных точек, в которых зрители распознали горящие маленькие факелы. Кагами жонглировал ими играючи, ловко перехватывая и снова подбрасывая в воздух.       Хьюга не мог отвести взгляд от завораживающего зрелища – казалось, вид пламени, ставшего в руках Кагами ласковым и нестрашным, чарует и гипнотизирует. Тайга легко управлялся с огнём, словно был в нём рождён. Детектив, присмотревшись к факиру, понял – тот не носил перчаток, управляясь с пламенем голыми руками. Это открытие повергло его в шок – этот Кагами совсем чокнутый? Хватать горящие предметы, не имея никакой защиты – чистое безумие!       И от этого вместе с мурашками и адреналином приходил детский восторг – хотелось любоваться огнём, тем, с каким мастерством управляется со стихией Кагами, бесконечно. Вскоре номер немного изменился – кажется, Тайга перешёл к тому, что люди называют пои – маленькие шарики на цепочках, которыми факиры могут крутить в воздухе. Стоило Кагами задвигаться в такт плывшей по шатру музыке, как Хьюгу посетило странное чувство неправильности происходящего – будь у Кагами в руках пои, красные огоньки не двигались бы так хаотично, как сейчас. А потом Дзюнпей вообще потерялся в ситуации и решил прекратить анализировать то, что видит – красные горячие точки начали двигаться то быстрее, то медленнее, складывались в причудливые фигуры и узоры. Учитывая то, что Хьюга не видел, когда Тайга успел сменить пои на что-нибудь другое, то, как факир это проделывал, осталось для детектива загадкой.       А под конец своего номера Кагами, по мнению Хьюги, и вовсе сделал нечто безумное. Никогда детектив не видел ничего подобного – Тайга тряхнул руками так, если бы выпускал когти, как Росомаха из любимого фильма Рико, и по его телу, не прикрытому одеждой, пополз огонь. Вспыхнуло всё – босые ступни, голые руки, плоский живот, шея и даже волосы. Но больше всего Хьюгу поразили глаза – в тёмно-вишнёвом прежде цвете словно плескалась лава. Весь Кагами стал воплощённым огнём.       Зрители бурно зааплодировали и засвистели, не скрывая восторга, а Кагами вдруг напряг мышцы рук и огонь засиял ещё ярче, так, что в шатре стало светло как днём. Детектив смотрел на факира во все глаза, когда вдруг Тайга посмотрел на него. Чувство духоты и невыносимого жара, обдавшее его в то мгновение, Хьюга будет помнить ещё долго, до самой своей смерти. Мужчине показалось, что они играли в гляделки целую вечность, и за это время он успел разглядеть за полыхавшим огнём боль, отчаянье и… надежду? Не успел он об этом подумать, как Кагами вдруг поморщился, отвёл взгляд, едва слышно выругался и, сцепив зубы, резко сел на пол, а огонь, кольцевавший его кругом, внезапно взметнулся ввысь и также неожиданно погас, оставляя за собой лишь запах дыма.       Зал взорвался аплодисментами, слабый свет залил арену, и от Хьюги не укрылось, как вымученно улыбается Кагами, кланяясь зрителям. Также детектив заметил, что, уходя, факир стиснул руки в кулаки с такой силой, что побелели костяшки пальцев, и вообще вёл себя так, словно сдерживался из последних сил.       Внезапно в цирке включился яркий свет, и механический голос объявил антракт. В зале, словно по волшебству, появились девушки с подносами, на которых громоздились всевозможные закуски, сладости и напитки.       Зрители внезапно вспомнили, что давно ничего не ели и проголодались – таким захватывающим и волнующим было представление, и наперебой начали подзывать продавщиц. Хьюга, посмотрев по сторонам, понял, что они с дочерьми словно оказались в ловушке – они сидели в центре ряда, и пробиться к девушкам не было никакой возможности. Детектив уже начал прикидывать, как бы ему оттеснить всех остальных желающих купить поесть, как вдруг Фиона вскрикнула и едва не выронила из рук то, что в них появилось. Она прижала маленькие ладошки к груди и сначала с ужасом, а потом с любопытством начала оглядывать то, что лежало у неё на коленях – небольшой пакетик с разными сладостями и закрытая бутылочка сока. Хьюга не успел прийти в себя от этой диковины, как получил тычок в бок от Матильды. Девочка указывала куда-то вверх и счастливо улыбалась. Подняв глаза, детектив увидел, что к ним на маленьком парашюте снижается точно такой же пакет, который появился у Фионы пару мгновений назад. Вскоре ему самому на колени приземлился ещё один, но чуть побольше. Развернув его, Хьюга обнаружил там короткое послание, написанное красивым ровным почерком на карточке.

Надеемся, наше представление не разочарует Вас и Вашу семью. С уважением, цирк «Радуга чудес».

      - гласила надпись.       Хьюга, всё ещё не до конца веря в происходящее, оглянулся по сторонам, - он так и не увидел, кто спустил им подарки, - и осторожно развернув одну конфету, с опаской надкусил её. Лакомство оказалось… настоящим и вкусным. Фиона с радостью уплетала свои конфеты, Матильда – свои. Хьюга сначала не обращал на состав своего подарка никакого внимания, однако на пятой конфете до него дошло – этот вкус был ему знаком. Мужчина подскочил на месте и трясущимися руками быстро расправил скомканные фантики. И застыл.       - Да этого просто не может быть… - ошарашенно прошептал он, разглаживая цветные обёртки дрожащими пальцами. – Не может… быть…       Вкус конфет, которые ему удалось лишь несколько раз попробовать в детстве – фабрика, несмотря на всеобщую любовь к конфетам их производства, закрылась, когда Хьюга был ребёнком, - он помнил всегда. И готов был поклясться, что даже обёртки были те же самые, словно какой-то добрый волшебник, используя машину времени, купил для него конфет из детства. С фабрики, которую закрыли давным-давно.       - Ты не считаешь, что это чересчур?       - В чём это?       - Конфеты. Их уже лет двадцать пять как не делают.       - Я всего лишь сделал ему подарок.       - Конфетами, которых уже давно нет.       - Мне пойти их обратно у него потребовать? – вздох.       - Нет. – Молчание.       - «Уважаемые зрители, просьба вернуться на свои места! Представление скоро продолжится!»       - И всё-таки это было слишком…       Скрещенные на груди руки и нечитаемый взгляд карих глаз были собеседнику ответом.       Пока зал наслаждался купленными закусками и напитками, на арене появились многочисленные лесенки и огромные полые кольца. Зрителей отгородили от центра огромной высокой сеткой. Всем без исключения стало ясно, что сейчас им будут показывать дрессированных хищников.       Свет погас, заиграла бодрая музыка, и на арену начали по одному, лениво переступая огромными лапами, выходить красивые, грациозные животные семейства кошачьих. Тигры, порыкивая друг на друга и изредка на зрителей, заняли отведённые им места, дальше расположились львы. Последней на арену, словно бы с презрением смотря по сторонам, прошествовала гладкобокая сухопарая пантера. Вслед за своими питомцами на ковёр вышел и их дрессировщик – Нигоу был таким щуплым и маленьким на фоне своих кошек, что казалось, одного удара лапой будет достаточно, чтобы сбить мальца с ног.       Аплодисменты стихли, Нигоу раскланялся, и номер с хищниками начался. Они рычали и огрызались, прижимали уши к голове, били хвостами по земле, но Нигоу бесстрашно смотрел кошкам прямо в глаза и те, как-то странно склонив головы от одного его взгляда, безропотно выполняли все его команды, словно Нигоу имел над ними необъяснимую власть. Интересным был и тот факт, что у мальчика не было хлыста – он обращался с подопечными движениями рук. И те повиновались, послушно перепрыгивали друг через друга, перекатывались по ковру арены, прыгали через горящие кольца и с одного препятствия на другое. Даже пантера, хоть и казалась гордой и надменной, постоянно норовила ткнуться мордой в ладонь Нигоу и при каждом удобном случае старалась подставить пузо, чтобы укротитель его почесал. Мальчику постоянно, под хохот толпы, приходилось увещевать чёрную любительницу почёсываний и водружать её на место, откуда она благополучно уходила через несколько минут, чтобы опять развалиться у ног дрессировщика так, что тот едва не спотыкался об неё или её хвост.       Номер Нигоу явно подходил к концу, и Хьюга уже было с облегчением подумал, что хотя бы один номер сегодня прошёл без происшествий, как случилось непредвиденное – один из львов отказался повиноваться, вдруг замотал мордой и грозно зарычал, обнажив немаленькие клыки. Зрители притихли. Нигоу смотрел льву в глаза не отрываясь. Хищник спрыгнул с маленькой тумбы и двинулся к мальчику, стараясь обойти его по кругу.       Дрессировщик не давал зайти себе за спину, удерживая льва в поле зрения. Зал замер, когда лев вдруг остановился и присел на задние лапы, будто готовился к прыжку. Хьюга затаил дыхание – один удар – и маленького укротителя не станет. Ситуация выходила скверная – Нигоу стоял лицом ко льву и спиной ко всем остальным хищникам. Мужчине казалось, что, если лев нападёт, за ним следом кинутся рвать мальчишку и остальные, и от Нигоу ничего не останется.       Внезапно арену сотряс ещё один рык, низкий и утробный, словно предупреждающий. Из-за спины Нигоу, пригибаясь к земле, вышла пантера и встала между дрессировщиком и львом. Царь зверей зарычал на неё и отступил на шаг, злобно скалясь. Хищница в долгу не осталась и показала свои клыки.       Напряжение нарастало. Со стороны артистов никто не вмешивался. Нигоу был один на один с дикими животными.       Лев качнулся чуть вправо, словно примерялся к ситуации. Пантера рыкнула на него, но Нигоу, что-то быстро сказав, указал пальцем куда-то в бок от себя. Хищница мотнула мордой и всё ещё посматривая на дрессировщика, ушла на то место, куда ей жестом приказал идти Нигоу.       Лев довольно зарычал.       И прыгнул.       Хьюге даже не пришлось закрывать дочерям глаза – Фиона и Матильда уже сделали это сами десять минут назад, когда лев покинул свой пьедестал. И мужчина был рад, что они не видят, как хищник повалил Нигоу на ковёр арены и вцепился зубами в выставленную вперёд руку.       Некоторые зрители упали в обморок. Некоторые закричали и закрыли лица руками. Хьюга же смотрел за происходившим во все глаза. Вот лев сомкнул челюсти на худенькой ручонке. Мужчина видел, как быстро зашевелились губы Нигоу, но что тот говорит, было не разобрать. Однако после этого лев, словно по волшебству, выпустил руку изо рта, плюхнулся на задние лапы, а потом и вовсе лёг, положив морду на передние. Нигоу преспокойно поднялся с пола и, улыбаясь, откланялся, совершенно не обращая внимания на то, что правая рука была вся в крови.       Пока хищники вереницей потянулись за своим укротителем, пока циркачи убирали реквизит и мыли арену от крови, зрители обсуждали то, что произошло на их глазах. Кто-то утверждал, будто бы слышал, как Нигоу произнёс какое-то заклинание, чтобы лев отступил, кто-то говорил, что хищник наверняка просто передумал. Хьюге же было не до выстраивания теорий – он успокаивал плачущих дочерей, уверяя, что с Нигоу всё будет в порядке.       Когда ему наконец удалось убедить девочек в том, что с дрессировщиком всё будет хорошо, пришло время для нового номера. В центре арены поставили резервуар с водой выше человеческого роста, рядом приставили лестницу. Сакурай ходил вокруг, постукивая по стеклу. Потом забрался наверх, подёргал замки, открыл-закрыл створки, чуть ли не кряхтя от натуги – было видно, что стеклянный потолок резервуара довольной тяжёлый.       На арену под аплодисменты вышел тот смуглый парень, что представился Аомине. Он был в чёрных с тёмно-синими полосами длинных плавательных штанах, которые облегали ноги и подчёркивали их стройность. Под любопытные взгляды толпы Дайки ловко взобрался на крышу резервуара тем же путём, что и Сакурай до него, и подставил клоуну руки. Тот, вынув из кармана пиджака массивные наручники, легко защёлкнул их на крепких запястьях, потом проделал то же с ногами Аомине.       Внезапно громкость музыки убавили, прожектор выловил сидящего на балконе Такао.       - Для того чтобы вода любила тебя, любить плавать недостаточно, - произнёс Кадзунари, наблюдая, как Аомине опускает ноги в воду и спрыгивает с крыши резервуара прямо в пузырящееся подсвеченное неоном пространство. – Надо довериться воде. Доказать ей, что ты готов на всё, отдашь ей всё, чтобы получить возможность находиться в воде. Заметьте. Мы не повторяем трюки Гудини. Потому что то, что вы увидите – не иллюзия. Это магия. Аомине скован по рукам и ногам, - Такао хитро прищурился. – Сможет ли он выбраться, пока у него не закончится воздух? Докажет ли он воде в очередной раз свою любовь? Проверим. Время пошло, - Такао сделал знак и Аомине, пару раз подтянувшись на руках и втянув носом воздух, нырнул. Сакурай закрыл крышку на все замки, подёргал для уверенности и выкинул ключ через плечо. Через прозрачные стенки было видно, как Дайки согнулся и принялся выпутываться из оков на ногах. Такао тем временем произнёс: - Естественно, мы не советуем вам повторять подобное. Ведь никто не знает, будет ли добра к вам вода.       Хьюга смотрел то на Аомине, то на часы. Прошла минута, две, три, а Дайки освободил лишь ноги. Мужчине стало страшно – что, если парень не успеет выбраться? Да и как он вообще планирует это сделать, если на руках у него ещё есть наручники, а единственный выход заперт на ключ, которого у Аомине нет? Сколько бы он не задерживал дыхание, кислорода ему всё равно надолго не хватит…       Наручники соскользнули с рук, и зал вздохнул с облегчением – казалось, Дайки держит всё под контролем. Он уже потянулся к потолку, но лишь поскрёб по нему ногтями и схватился за горло. Мотнул головой, что-то беззвучно крикнул, выпуская пузырьки воздуха. Сакурай, к которому был обращён этот немой крик, лишь развёл руками и показал на ухо, «не слышу». Аомине стукнул кулаком по стеклу, но оно, естественно, не поддалось. Он продолжал молотить по стенам своей тюрьмы что было сил, но вода затормаживала все движения, делала их плавными, словно издевалась над задыхавшимся Дайки.       Наконец-то на лице Сакурая отразилось беспокойство. Он с тревогой посмотрел на Такао, на что тот лишь пожал плечами. Рё заметался, не зная, чем может помочь, потом попытался забраться на лестницу, но упал вместе с ней.       Аомине схватился за горло, другой рукой продолжая бить по стеклу. Грянула музыка, заставив зрителей вздрогнуть. С потолка на резервуар плавно опустилась безразмерная тканевая конструкция, полностью скрывшая стеклянную тюрьму от глаз зрителей. Лишившись единственного источника света – подсветки из резервуара, - цирк погрузился во тьму. По залу прокатился шёпот. Кто-то тяжело дышал. В тишине слишком громко упало чьё-то «Он же не умер, верно?». Хьюга от души на это надеялся.       Внезапно мимо него что-то пронеслось, коснувшись лица прохладным и едва ощутимым порывом ветра. Запахло водой.       В ту же секунду плотную ткань, закрывавшую резервуар, дёрнули вверх, открывая взорам изумлённой публики уже знакомую картину. Только с одной лишь разницей – в воде уже никого не было.       Толпа загудела, забубнила разными голосами. Все наперебой предлагали свои теории, когда откуда-то слева, прямо в том же секторе, где сидел Хьюга с дочерьми, знакомый ленивый голос произнёс:       - Ой-ой… Чего разволновались-то, а? Умер кто? – луч прожектора выхватил кривую ухмылку и смуглое тело, по которому стекала вода. Аомине тряхнул головой, и сидевшие рядом с ним зрители мгновенно подобрались, стараясь уйти от брызг, летевших с мокрых тёмно-синих волос. У Хьюги отлегло от сердца. Нельзя сказать, чтобы он хорошо знал циркачей, но всё же он не хотел, чтобы кто-нибудь из них пострадал. Краем глаза он уловил какое-то движение – от того места, где появился Аомине, практически никем не замеченные, спешно отступали в темноту Куроко и Акаши, но потом вдруг исчезли. Хьюга, моргнув, подумал, что ему наверняка показалось, и вернулся к представлению.       Зрители разразились овациями, и иллюзионист начал спускаться вниз, где резервуар с водой уже увозили за кулисы, а на арене стали появляться все участники шоу. Зал встретил бродячих артистов стоя. Было видно, что представление людям понравилось.       Свист и аплодисменты не смолкали ещё минут двадцать, а циркачи всё кланялись и кланялись, махали руками и раздавали толпе вполне искренние улыбки.       Несмотря на то, что народу в цирке было много, шатёр на удивление быстро опустел, потому Хьюга с дочерьми легко прошли прямо за огромные портьеры, памятуя о том, что их приглашали на экскурсию.       - Он идёт, - задумчиво произнёс парень, сидя на клетке с хищниками. – Что делать будем?       - Что-что, - флегматично отозвался собеседник, оглядывая собравшихся, - держать хорошую мину при плохой игре, вот что.       - И всё-то вы знаете, - едкая ухмылка.       Рядом с его плечом просвистела стрела, в последний момент перехваченная призрачной рукой – не хватало ещё им новых дырок в ткани шатра.       - Заткнись.       - Ой боюсь, боюсь.       - Следующая будет в голову.       - Не будет. Кто из нас двоих предсказывает будущее? Ай! – смачный шлепок. – Больно же!       - А чего ж ты не увернулся? – почти ласково. Рука с забинтованными пальцами зарылась в волосы и с силой дёрнула на хозяина пальцев. – Или этого твой дар тебе не показал?       - Пусти, больно! Идите вон лучше гостей встречайте, они уже почти заблудились… - пробурчал недовольно, когда собравшиеся разбрелись кто куда.