То, что живет внутри

— Вставайте. Девятый ждет вас у себя. Эти слова сегодня послужили будильником для Цуны с Энмой. Козато открыл глаза и приподнялся на локте, смотря на уже уходящего гостя. Потом он опустил взгляд вниз и увидел своего друга, который странно жмурился. Первое, на что обратил внимание парень: темные круги под глазами Вонголы. Тот вдруг резко глаза открыл и удивленно уставился на проснувшегося Энму. Тут же Савада вскочил и выпалил: — Энма, насчет вчерашнего… Я тебе все расскажу. Пожалуйста, не злись на меня! Это… Козато немного растерянно посмотрел на друга. Он не ожидал такой реакции. — Я… Все нормально, Цуна-кун… Я подожду. Цуна немного смущенно улыбнулся. Он был рад, что Козато его понимает. И что он терпелив, что не злится на него за вчерашнее… — Я понял, что вчера ты тогда был не ты. Поэтому я на тебя нисколько не сержусь, Цуна-кун. Савада удивленно заморгал. «Энма понял и это… Похоже у меня появился еще один человек, которому я могу довериться». — Сейчас нам надо идти к Девятому. А потом я все тебе расскажу. Обещаю. Цуна встал с кровати. Одеваться ему было не надо – он тоже вчера лег прямо в одежде, да и сменной он не прихватил с собой в той панике, что царила после Церемонии. Единственное, что требовалось сейчас юному Вонголе – расческа, которая, славу богу, лежала на привинченной к полу тумбочке. Энма тоже встал и теперь, пытаясь пригладить свою помявшуюся куртку, смотрел на то, как Цуна с трудом расчесывает колтуны, образовавшиеся за несколько дней без ухода. Теперь Козато, зараженный примером, залез в свои непослушные волосы рукой, стараясь хоть как-то их распутать. Савада, обернувшись, увидел эту картину и вдруг рассмеялся, скидывая напряжение. Он смеялся долго, минуты две, и Шимон тоже начал посмеиваться, хотя и не понимал, что так рассмешило друга. — Ну и вид у нас с тобой… Тут уже Энма сам залился громким смехом. Эта их истерия, выглядевшая со стороны очень странно, была защитной реакцией на нервное истощение. Они просто смеялись, не смотря на то, что на самом деле всем было не до смеха. На этой ноте в комнату вошел Гокудера. — Джудайме, с добрым утром! – Он поздоровался со своим боссом, который тут же повернулся к нему. От глаз Цуны не ускользнуло, что Хаято немного обеспокоено посмотрел на Козато. Почувствовав на себе взгляд Десятого, он неожиданно произнес, — И тебе тоже доброе утро. Энма сразу как-то весь сжался. Он, честно говоря, побаивался Хранителя Урагана, хотя тот открытой неприязни к нему не показывал. Но все же итальянец был довольно суров на вид. — Я тут вам вещи принес, мне передали. Джудайме, вас еще Девятый у себя ждет. Мы, похоже, уже подплываем к берегам Японии. — А… Спасибо, Гокудера-кун. Мы сейчас придем… только переоденемся, ладно? — Хорошо, Джудайме! Если что, зовите меня, можно даже телепатически! Оставив два пакета у Цуны, Гокудера выбежал из комнаты. Хаято старался быть как можно бодрее и веселее, искренне желая поддержать босса. Еще он беспокоился из-за Него. И боялся за Козато, потому что Джудайме тоже боялся. Боялся, что с новым другом Босса произойдет то же, что и с самим Гокудерой… — Энма, держи, — Цуна протянул парню один из пакетов. Они вместе раскрыли их. Внутри лежали черные брюки и белая толстовка с вышитой на груди небольшой цифрой «Х». — Видимо предназначалось для меня. Но у нас же одинаковый размер, так что… — Угу. Они переоделись. Обоим было несколько неловко из-за вышитой цифры. Особенно смущался Цуна: ему такое уважительное обращение к своей персоне не очень-то нравилось. Да и пришлось взять одежду от Вонголы… Почти то же самое можно было сказать и о Энме. Но Цунаеши все равно старался выглядеть бодрее. — Ты же хотел мне что-то сказать? Тогда, на лодке? — Ум… — Козато растерялся, — да… Я тебе тоже все скажу попозже. — А, тогда хорошо. Пойдем? Нам надо рассказать Девятому о том, что было на острове. Энма накинул поверх новой толстовки свою старую черную куртку. Ему не хотелось с ней расставаться. Цуна повел его по коридорам корабля и в итоге они пришли в довольно большую каюту, обставленную очень даже уютно, не смотря на боевой характер судна. Девятый сидел в кресле перед чайным столиком, и эта картина вызывала у Савады стойкое чувство дежа-вю: отель в Намимори, один день до Церемонии Наследования. — Доброе утро, Цунаёши-кун, Козато-кун. Присаживайтесь. Они приняли приглашение и уселись на диван, стоящий напротив Кьюдайме. Энма было подумал, что для Цуны-куна такие приемы – пустяки, но, почувствовав, как он неуверенно ерзает, понял, что ошибался. Самому ему было жутко неловко здесь находится по понятным причинам. К тому же Энма просто был по жизни довольно стеснительным, и ситуация была несколько нехорошая. «Отвратительная», добавил он удрученно, надеясь, что не преуменьшает. — Ну что ж, я готов выслушать вашу историю. Цуна глубоко вздохнул. Он тоже нервничал. Ему предстояло рассказать о непростых событиях, и, похоже, придется начинать издалека. — Я… буду рассказывать все с самого начала. Но сейчас лучше пояснить кое-что. Когда мы прибыли на остров, перед нами появились Виндиче. Они сообщили, что мы будем драться друг с другом один на один за нашу гордость. Проигравших заберут в Виндикаре… навсегда. — Так вот почему сюда пришли не все… — Девятый задумался. Энма понуро отвел взгляд в сторону. — Да… — Подтвердил Цуна, — А после каждой битвы нам будут показывать воспоминания Вонголы Примо и Шимона Козарта. Оказывается, что они были знакомы еще с детства. И были лучшими друзьями. Но тут вмешался Деймон Спейд, первый Хранитель Тумана… Савада говорил долго, чуть приглушенным голосом, пока, наконец, не рассказал про предательство Деймона и договор между Джотто и Козартом. Девятый не перебивал; он сидел, о чем-то задумавшись, и периодически кивал, показывая, что все понимает. — Деймон не успокоился. Он сумел как-то дожить до наших дней и вселится в Хранителя Энмы. Так он смог запутать всю семью Шимон и поднять их против нас. Он сказал, что Вонгола Примо предал Козарта, что с ним жестоко расправились и что из-за этого Шимон забыт всеми. Понимаете, Энму и его семью просто обманули! Они не в чем не виноваты! Мы не должны злиться на них! — Успокойся, Цунаёши-кун, я все понимаю. К тому же я вижу, что Козато-кун раскаивается. Так что причин держать какое-либо зло на семью Шимон лично у меня нет. Эти причины были у тебя, Цунаёши-кун, но ты и не думал с самого начала ненавидеть Козато-куна. Это на тебя так похоже. – Девятый улыбнулся, — Что ж, я думаю, вам пора бы идти завтракать. Через час мы достигнем берегов Японии и еще через полчаса прибудем в Намимори. Энма уже собирался встать, но остановился, заслышав твердый, стальной голос Цуны. — Девятый… Мы… Я не могу вернуться. Я не могу вернуться домой, ведь семья Энмы и старший братик еще в тюрьме. Я не могу оставить их там и не могу посмотреть в глаза девочкам. «Мне тяжело это говорить, но…» — Пожалуйста, разверните корабль! «Мама… Я опять ухожу. Как отец. Прости меня… Кёко-тян, Хару… Я опять молчу. Как и тогда. Простите меня… Но я должен это сделать». Смех. Тихий, еле слышный. Ему смешно. Цуна не обращает на это внимания. А Он все посмеивается. Так знакомо, но в то же время чуждо. Злобно, насмехаясь. Такие детские и глупые слова и эмоции забавляют Его. Он пока не может говорить, но Савада сам понимает, что ему хотят сказать. «Уйди!» Девятый и Энма молчат. Надо ли говорить, что они были несколько удивлены? Удивленны такой серьезной решимостью Цуны не возвращаться, пока дело не закончено. Кьюдайме молча встал. За ним осторожно поднялся и Цуна. — Хорошо. Я отдам приказ плыть к Осаке. Оттуда мы вылетим в Италию. Цуна сдержанно кивнул и направился к выходу. Энма тоже встал и, поклонившись Девятому Вонголе, не поднимая на него при этом взгляда, пошел вслед за Цуной. Тимотео посмотрел им вслед и улыбнулся. — Бесконечная восьмерка?.. Находится в этом железном плену было несколько неприятно. Но выбора не оставалось и приходилось терпеть. Все-таки это лучше, чем умереть на проклятом острове. — Цуна-кун, ты… Цуна посмотрел на друга и несколько извиняющее улыбнулся. — Я не мог этого не сказать. Хе-хе. Савада резко остановился и оперся рукой о стену, словно ища поддержки. Энма внимательно вглядывался в его лицо. — Ты должен мне все рассказать, Цуна-кун. — Ч-что? – Савада ответил, было понятно, что он растерялся. Его ноги подкашивались; он дрожал. Опять, опять эта жижа. Противная, вязкая, затягивающая, словно болото. Она подбирается все ближе и ближе, лаская кроссовки, постепенно унося сознание. В темноте сверкнули глаза, и раздался смех. Янтарь и тьма захватили весь разум Цуны, подвергая в ужас и удаляя от реальности. Он все посмеивался. Жижа уже лизала щиколотки, обездвиживая. Шаг. Энма успел подхватить Цуну в самый последний момент. Он тяжело дышал. Козато аккуратно положил Саваду на пол и стал осматриваться, надеясь, что кто-нибудь придет на помощь. Тут из-за угла вышел Гокудера. Он недовольно посмотрел на Энму. — А, Шимон? А где босс? — Цуна-кун… Но ему не дали договорить. — Джудайме! Гокудера мгновенно подскочил к лежавшему Цуне и подхватил его, «повесив» себе на спину. Энма, растерявшись, стоял столбом, не зная даже, что сказать. Хаято зыркнул на него сначала злобно, но потом его лицо несколько смягчилось. — Пошли со мной. Гокудера понес босса в его комнату. Козато следовал за ним. У него было плохое предчувствие насчет всего этого. Раньше, тогда, до Церемонии, он не замечал, чтобы Цуна так себя вел. Наоборот, он был весел, старался растормошить Энму… «Неужели что-то произошло тогда, когда я находился в беспамятстве?» — эта мысль не давала Козато покоя. — Помоги мне, — Гокудера, держа Цуну, не мог открыть дверь. Энма распахнул её, а сам встал в сторону, пропуская Хаято вперед. Тот зашел и положил Саваду на его кровать. Он странно жмурился, лоб покрывала испарина. Гокудера молча смотрел на своего босса. Потом повернулся к все ещё стоящему в дверном проеме Козато. — Заходи. Энма медленно подошел к кровати и сел перед ней на колени. Он смотрел на лицо Цуны, а Гокудера в свою очередь изучал Козато, думая о чем-то своем. — Энма… , — Цуна открыл глаза, — Гокудера-кун… Не смотря на то, что ему было сейчас плохо, он радовался тому, что эти двое тут. Тому, что они не враждуют. Цуне не хотелось, чтобы два дорогих ему человека хорошо относились только к нему. — Джудайме, – в глазах Хаято читался немой вопрос и волнение. — А! Ха-ха-ха! Да я чего-то уснул… — Джудайме, — теперь в этих зеленых омутах появился еще и упрек. — Цуна-кун, пожалуйста, расскажи мне, что с тобой! Цуна опешил. Взгляд Энмы был полон решимости, а Гокудера был явно не против. Он знал, наверное, лучше всех, что нужно Цуне. Все из-за него… Это случилось вскоре после того жуткого инцидента. Гокудера сидел один. Только что произошедшее не укладывалось в голове. Джудайме… Неужели он терпел и скрывался все это время? Почему он не доверился своей Правой руке? И, черт, почему Гокудера сам все не понял?! Если бы он заметил это раньше, ничего не случилось… Босс бы не корил себя за то, в чем не был виновен! Хаято отвлек от размышлений и самобичевания яркий красноватый свет, исходивший от кольца Вонголы. Парень несколько удивился – ведь он не зажигал пламя. Оно зажглось само и вскоре, оторвавшись от кусочка металла, превратилось в фигуру человека. — Первый Хранитель Урагана, Джи? – Десятый Хранитель поднялся со своего места. — Ну здравствуй, Темпеста Дечимо. — Ты что здесь делаешь?! Гокудера волновался не просто так. Ведь испытания первых закончились совсем недавно, а он тогда чуть его не провалил. Неужели из-за этого случая с Джудайме его признают недостойным?.. — Ты ведь не знаешь, что происходит с Дечимо? «А? Откуда он..?» — Я расскажу тебе. Ведь ты, как Правая рука, должен помогать своему боссу. Можешь расценивать то, что с ним происходит как побочный эффект от гипер-режима. — Побочный… эффект? — Да. Примо страдал тем же. Наши с тобой боссы обладают необычайно мягким для такой силы характером. Небесное пламя – это не просто редкий дар, но и огромная ответственность, так как обычно у людей с этим атрибутом пламени больше, чем у всех остальных. Его мощь возрастает с развитием человека, этой мощью обладающей, и вскоре оно может начать влиять на характер, вплоть до безумия. «Похоже на действие кольца Ада…», ужаснулся Гокудера. — Дечимо обладает довольно сильной волей, поэтому до сих пор ему удавалось сдерживать свою темную сторону внутри, не давая ей повредить дорогим ему людям. — Темную сторону? Что ты имеешь в виду?! — То безумие и та мощь, о которых я тебе говорил, в голове у Дечимо выглядит как он сам, как его темная и злая сторона. Похоже на синдром множественной личности, если говорить с научной точки зрения. «Синдром множественной личности, или, как обычно говорят, раздвоение личности… Психическое расстройство, вызываемое обычно детскими травмами или серьезным шоком. В идеале это выглядит как один или несколько абсолютно разных людей, живущих в одном теле и периодически захватывающим над ним контроль…» — Значит Босс и вправду ни в чем не виновен! Я должен рассказать ему! – Гокудера подорвался к двери, но его остановил Джи. — Ты же хочешь узнать, как помочь Дечимо? Хаято цыкнул и вернулся. Это придурок знал, как на него надавить! — Как я уже говорил, Примо в свое время страдал тем же. Но ему удалось довольно легко и быстро справится с этим. Все-таки он был на тот момент взрослее и сильнее Дечимо. И у него был не только я или же Хранители. У Дечимо пока нет такого человека и ему гораздо сложнее. Я уверен, что он найдет его. А пока ты должен стать тем, кто поддержит его. Потому что контролировать эту силу и Его очень сложно. Сказав это, Джи начал исчезать. И больше он не появлялся, предоставив Гокудеру самому себе. Сейчас Гокудера вспомнил этот случай. Подрывник был совсем не глуп, и поэтому сумел сложить составляющие уравнения: воспоминания Первых, слова Джи и Козато Энму. Хаято уже давно догадывался, а теперь мог и с уверенностью сказать, что Джудайме до жути похож на Примо. И не только он: все они схожи с Первыми Хранителями. Да и слова Спейда забывать не стоит. А теперь еще и Шимон… Который словно скопирован с лучшего друга Джотто, Козарта. Интересно, сам Джудайме тоже это понял? Савада начал понимать все еще раньше. Первые подозрения закрались в его душу тогда, когда он попал в ловушку взрослого Хибари и подвергся проверке от боссов Вонголы. Дальше подозрения только укреплялись, постепенно превращаясь в уверенность. Но Цуна не хотел в это верить. Ему эта мысль причиняла боль. Но он был упрям, цепляясь все еще за свои детские мечты и идеалы, и отказываясь от Вонголы и всего, что с ней связанно. Словно возводя барьер вокруг себя, он отрицал все, загоняя доводы логики и разума подальше, в самый темный угол. Но в этом углу жил Он. Он, получив власть над этими мыслями, периодически атаковал ими Цуну, вводя его в отчаяние. Цуна вздохнул. Спорить со своими друзьями он не хотел. — Хорошо. Я все расскажу. __________ Привет! Я рада, что вы это читаете. На данный момент это моя сама лучшая работа, и постараюсь не отступать от намеченного формата: душевные переживания, херт/комфорт, ангст, раздвоение личности, раскрытие отношений. И размер главы не должен быть меньше 2500 слов х) Ну, в общем, что я хотела сказать... КРИТИКУЙТЕ. Поверьте, хорошая критика, цитирование понравившихся Вам моментов и предложения по поводу сюжета радуют меня гораздо больше стандартных "проду!" P.S. И пожалуйста, зовите меня просто Дарой ^_^"" Это как-то привычнее, чем "автор"