Небо и земля

— Прости. Элиза замерла, боясь пошевелиться и будто спугнуть этот короткий миг. — Вы должны были сказать это раньше… — оглянувшись, низким голосом прохрипела она. Время замерло вокруг. Словно застыли на месте торговцы, словно ветер перестал трепать далёкие деревья и траву на земле, словно кровь в жилах перестала течь, навсегда остановила свой ход.       Она представляла себе это. Представляла, не придавая значения случайным мыслям, вызванным простым вопросом «а что, если…» Именно с этого вопроса часто начинается полёт фантазий, который способен завести в самые невероятные чертоги. Вот и «а что, если Леви извинится передо мной?» казалось не больше чем фантазией, зародившейся как-то спонтанно и так же спонтанно растворившейся. Забавно. Тогда она представляла себе, как с плеч свалится тот тяжкий груз, что приходилось тащить на себе, как отпустит наконец чувство, что, как цепкая рука на шее, не позволяло сделать полноценный вдох. В этой маленькой короткой сказке она бы простила его, легко и просто отпустила ситуацию, даже зажила бы после всего препеваюче, но… Она никогда не поверит, что «прости» — слово, которое капралу так сложно сказать. Нет. Сколько раз её уши ухватывали из его уст что-то вроде «Ханджи, прости, я не уберёг тех троих, что ты мне доверила» и прочие вариации?       «Прости… Легко сказать. Вложить в это слово истинное значение и раскаяться — вот, что по-настоящему сложно, » — думала Элиза. И даже если Леви возьмёт сейчас и выдаст речь, показывающую всё его нутро, если он докажет, что ему действительно жаль, даже если так… Жизнь — не короткая сказка, в которой возможно всё, и никогда, никогда ей не будет! Пора повзрослеть и принять тот факт, что книги — не реальность! Приукрашенным счастливым концам, настоящей любви, какой бы она ни была, нет места в их поганом, смердящем мирке. Люди ни за что не будут делать то, чего ты захочешь. Попроси — и убедишься. Выставишь себя дурой, но драгоценный жизненный опыт раскроет глаза, он не пощадит. Леви не станет рассуждать о том, как ему жаль. И тратить время на просьбы не только бессмысленно. Прежде всего, это… — Глупо, — сказала она себе под нос, перед тем как эмоции вышли из-под контроля, взяв язык во власть. — Хотите знать, чего стоит это ваше «прости» сейчас?! — уже громко и отчаянно прозвучало между ними. Элизабет не понимала, что с ней происходит. Губы подрагивали, и девушка не нашла ничего лучше, кроме как закусить их. — Ты отказываешься нормально поговорить. Вместо обсуждения проблемы высказываешь своё недовольство, а потом говоришь «закроем тему». Не даёшь мне и слова сказать и ноешь, и ноешь, мля, без конца ноешь, словно тебе не семнадцать, а пять, — выпалил он, следя за тем, как быстро сменилось злость обидой на лице Элизы. На мгновение ей показалось, что сейчас он скажет ту самую фразу, что однажды выдал в баре, и мысль сразу же материализовалась: — Разговор может решить больше, чем ты думаешь. Последний чёртов раз я предложу тебе просто. Нормально. Поговорить. — Леви чеканил слова, отрезал их и сеял тем самым зерном сомнения. Так ли ужасно то, чего она боялась? Может и вправду с самого начала стоило побеседовать, расставить точки над «i», а не упрямиться? — Если бы это была не ты, я бы не спрашивал разрешения на такие примитивные вещи. Ты видишь, я даю выбор и прислушиваюсь к тебе. Я свою ошибку понял. Твоя очередь. И не испытывай моё терпение. Отвечай. Мы поговорим?       Стало вдруг стыдно от обнаженной правды. Он попросил незамедлительного ответа, и вопрос теперь встал поперёк горла: как сделать обдуманный выбор, когда тебя загоняют во временные рамки? — Я… — Миледи! — послышался крик в их сторону. — Мы уезжаем через несколько минут. Вы чё хотели-то?       В порыве истерики Элиза ухватилась за волосы, оттянув пряди. Взгляд устремился в светлое небо над головой. Хоть один раз, пусть оно хоть раз подскажет верное решение. Пусть сжалится наконец, позволит хоть раз не задыхаться в сомнениях, не захлёбываться сожалениями! Пусть разрешит отбросить эмоции, взвесить всё и хоть раз обрести уверенность в правильности своих действий! Пусть пошлёт знак, как это бывает в книгах, в конце концов!       И вновь по венам словно растекаются осколки льда, когда разум выводит красной линией поверх чёрного фона в закрытых глазах: «Книги — не жизнь». Собственный голос звучит в ушах, скандирует: «Перестань ждать помощи. Всё только в твоих руках, не в чьих больше».       Сухие губы разомкнулись, чтобы сказать то, о чём девушка наверняка будет жалеть: — Нет. Нет времени, теперь уже поздно… — Откажись от поездки — появится время, — словно приказал Леви, подходя ближе. — Нет. Я ничего не хочу обсуждать, — слабо и торопливо ответила она, боясь того, что скажет он дальше. — Тогда не надо прикрываться идиотскими отговорками. Дело не во времени. Тебе стыдно. Стесняешься, потому что я тебя трахнул, — отрезал он, следя за тем, как Элизабет закрыла ладонью рот и опустила вниз взгляд, полный смущения. — У тебя что-то не так с моральными принципами, если ты так легкомысленно готова отдать жизнь из-за одной недотрагедии. — Она больше не могла слушать это. Эту вправду невозможно вынести. Не ей. Не той, кто настолько ранима и слаба. Элизабет развернулась было к конюшням, но была остановлена сильной рукой, что сжимала плечо. И правда, на что она рассчитывала? Что Леви вот так просто позволит сбежать от него? Он никогда не позволял и не позволит. Не ей. Не той, за кого он ответственен. — Слушай, что я говорю. Я признаю, что мог поступить иначе. Я мог тогда послать тебя проспаться. Выгнал бы из кабинета, приказал бы пойти и отдраить столовую или ещё чего. Я понимал, что ты провоцировала не потому что действительно хотела меня, но поддался. Возможно, сделал неправильный выбор…       Нервный выдох вырвался из приоткрытых губ Элизы. Может быть, пусть и хотя бы на каплю, он действительно жалел о содеянном? Может быть, его и правда волновало то, что он сделал…       Но его слова не изменят ничего. Время не повернёт вспять, ничего не вернуть назад. Жизнь — не бумага, на которой можно стереть линии карандаша. Можно только заклеить, словно заплаткой, неугодный кусок. Что и сделал Леви — он заклеил, но края все равно отходят от поверхности. Нельзя пытаться исправить настолько большую ошибку, и всё же… Он попытался и, наверняка, переступил через себя. Это уже чего-то стоило.       Элиза сделала шаг в сторону и склонилась к земле, поднимая платок, немного испачкавшийся в грязи. Руки неуверенно стряхивали крупицы с ткани, стараясь вернуть ей прежний вид, но все попытки были тщетны — земля оставила свой след. И это до жути комично и грустно. Символизм везде. — Вот, чего стоят ваши слова. — Девушка взглядом указала на платок, а затем сложила его и убрала в один из карманов рюкзака. На этот раз он не держал её, она смогла спокойно пойти в сторону того мужчины, который интересовался, зачем она здесь. Правда взгляд Леви на спине чувствовался чересчур отчётливо. Хотела бы Элиза знать, о чём он думал. Не только сейчас. Ей всегда было интересно, что творится в его голове. Кто знает… может если бы он позволил ей узнать… может тогда всё было бы по-другому. Может, она смогла бы полюбить его так, что была бы готова признать это, а не стыдиться своих чувств. Не пришлось бы уверять себя в том, что здесь нет любви. Не было бы необходимости обманывать в первую очередь саму себя.       Но всё это — набор «бы», который никогда уже не воплотится в реальность, насколько бы сильно не хотелось начать с чистого листа. Робкое желание невыполнимо. Остаётся только смириться.       Почему-то шаги вдруг стали тяжелее даваться, а новый порыв ветра будто захотел сбить с ног, остановить. И Элиза остановилась. — Король — не тот, за кого себя выдаёт. Выведите его на чистую воду.       Сказав это, она ускорилась, пока внезапно возникшее желание остаться не успело поглотить её. Думала, что как только сядет в повозку, оно пропадёт.       Не пропало. ***       Оказавшись за стеной, наедине с собой, совсем одна, Элизабет оглянулась вокруг. За спиной — высоченная стена, перед ней — бескрайние просторы, залитые душащей мглой. И вроде бы всё хорошо, ведь вот она — мечта, воплощающаяся в реальность, но… Чего греха таить: от мысли, что чуть поодаль спят титаны, было жутко. Луна еле освещала близлежащие луга, от того и видимость плохая. Но уж лучше так, чем если бы луна была яркой, ведь тогда активность титанов была в разы больше. Однако путь явно неблизкий, и уж за то время, что девушка проведёт за стенами, так или иначе придётся пережить ночь в ярком свете луны. Как быть тогда — неизвестно, поэтому Элизабет в какой-то мере просто надеялась, что до этого момента не доживет.       Несмотря на весь ужас, здесь было в какой-то степени приятно находиться. Шум города остался за спиной, и уже навряд ли когда-нибудь сможет потревожить. Между небом и землёй больше не было обыденного мира. Он преобразился, стал в какой-то мере даже волшебным, казавшимся нереальным. Такого не было на вылазках — ночью вся картина преображалась. В мгновение ока страх сменился безграничным желанием узнать, что таится там, за горизонтом, и лошадь сорвалась с места.       Из одной маленькой искры разыгрался чертовски большой пожар. Пламя нашло свой дом в её венах. По полям блуждал ночной ветер, ещё больше распаляя бушующий огонь. Элизабет сама себе сейчас казалась ветром — настолько быстро мчался конь, настолько ловко она обходила спящих титанов. Сейчас не было никаких сомнений. Всё в её руках. Она — человек, а он способен на всё.       Ей было некогда любоваться звёздами, но это не расстраивало. Сознание было занято придумыванием наиболее выгодной траектории движения, чтобы без вреда проскочить меж титанами. Больше всего сейчас просто хотелось чувствовать. Чувствовать, как в руках лежала собственная судьба, как прошлое становилось всё дальше и дальше, как она сама превращалась в машину. Чётко заведённую, знающую свою цель.       Движимая азартом, она, казалось, преодолела большое расстояние. Встречала рассвет, сидя на ветвях гигантского дерева. Там же принялась делать записи в блокнот. С одной стороны описывала путешествие, с другой — следовала совету Людмила. Думала, что здесь ей удастся убежать от прошлого, но поняла, как сильно ошибалась. Карандаш приходилось точить клинком. Изредка Элиза отрывалась от писанины, поглядывала вниз: там столпилась куча титанов, и каждый направлял свои голодные, жадные глаза к небу. Лошади пришлось убежать чуть дальше. За неё волноваться не приходилось — один громкий свист, и животное уже стояло рядом, поэтому Элиза, как ни в чём не бывало, продолжала писать, есть калорийные снэки и наблюдать, как день сменялся вечером, а вечер — ночью.       Под покровом темноты она снова отправлялась в путь. Нередко в поле зрения появлялись аномальные титаны, которые несмотря ни на что норовили полакомиться плотью. Не единожды неловкие движения ставили её жизнь под угрозу, но всякий раз фортуна была на её стороне.       Сколько раз мерещилось море — не сосчитать. Едва на горизонте появлялся какой-никакой водоём, дыхание Элизы сбивалось. Казалось, вот-вот она настигнет его, запрыгнет в соленую воду, услышит шум волн, как было написано в старой книге, но раз за разом понимала, что воспалённый мозг подкинул ей очередной мираж. Когда она наткнулась на странную яму, первым делом тоже сначала подумала, что это не больше чем насмешка фантазии. Только подойдя ближе, осознала — это взаправду.       Котлован был огромен. Будь Элиза менее внимательной и более сонной, возможно, даже угодила бы прямо вниз вместе с лошадью, а внизу — бог знает что. Ночью трудно было разглядеть. И всё же ничего хорошего эта дыра не предвещала. Более того, нагоняла страх. На секунду посетила мысль, что надо бы днём сюда придти, но чересчур опасно, да и риск неоправданный. Если повезёт вернуться внутрь стен, обязательно скажет остальным. А пока нужно двигаться вперёд.       После первой недели, проведённой в абсолютном молчании, Элиза поняла одну важную вещь — зря она недооценивала общение. Сейчас, когда единственный собеседник — кусок бумаги, на котором пишешь о своих мыслях. Он никогда не заменит живого человека. Элизабет мысленно радовалась, что хотя бы не начинает разговаривать сама с собой. Разве что выстраивался внутренний диалог. Она начала лучше понимать себя, ведь практически ничто не отвлекало. Если везло — находила высокие деревья, на которых проводить день и набираться сил для продолжения путешествия было удобнее. Там ничего не мешало заниматься самокопанием.       Всё начиналось с мысли о Леви. Благодаря советам Людмила, вспоминая сложившуюся с капралом ситуацию, Элизабет больше не испытывала острого дискомфорта, стыда или смущения. Да и если уж она действительно такая… безумная и несносная внутри, то нет смысла стесняться самой себя. Будучи девочкой, воспитанной церковными пасторами и библиотечными книгами, она всегда подсознательно мечтала оказаться за наложенными на неё рамками, узнать, что находится вне их. А когда судьба дала шанс, грех было не воспользоваться. Но она знала, чего ожидали от неё окружающие, и этим ожиданиям нужно было соответствовать, чтобы не попасть под подозрения. Поэтому столько опасений вызывало ненормальное поведение. Что касалось Леви… Что ж, рано или поздно следовало его простить. Он ведь признал, что сделал неверный выбор. И попросил прощения. Возможно, не совсем так, как люди обычно это делают, но искренне.       Нужно было с самого начала представить себя на его месте. Как Элизабет сама говорила, Леви не готов ухаживать и добиваться. Таким его сделала жизнь. И уж если девушка приходит и сама предлагает секс без обязательств, то шанс упустит разве что дурак. Но скорее всего, это также означало, что у Леви были какие-то чувства по отношению к ней. Достаточно вспомнить случай на озере после инцидента с Мией. Между ними могло бы что-то получиться, но застенчивость и ложь по отношению к себе сыграли свою роль — к такому выводу в течение проведённого в путешествии времени пришла Элиза.       В путешествии девушка много чего повидала, но в этот раз ей попались горы. Обросшие мхом и елями, они стояли величественно, угнетая своим видом не хуже пятидесяти метровых стен, но вместе с тем дарили чувство, будто ты особенная. Оно и понятно — Элизабет, наверное, чуть ли ни единственный человек, которому довелось увидеть такое. В ночной темноте, укутанные оглушающей пустотой, скалы даже немного пугали. Вокруг шептал ветер. Элиза даже остановила лошадь, разрешила себе потратить минутку того драгоценного времени, что было у неё в запасе, ведь за эту минуту она могла бы продвинуться далеко вперёд. Картину портили лишь спящие титаны, хоть и было их в этой местности не так много. Стояла тишина, разбавляемая звуками насекомых в траве и казавшимся чересчур громким дыханием Элизы.       Здесь было жутко, но в том и заключалась красота этого места. Внутри стен такого никогда не будет. Всё, что Элиза видела там, сейчас казалось искусственным. Когда спрашиваешь человека с плохим от рождения зрением, как он видит, он всегда ответит «хорошо», потому что ему не с чем сравнить. Но вот он надевает очки и поражается: «Я и не знал, что можно видеть лучше!» Такой Элиза ощущала себя сейчас. Прозревшей.       Свобода того стоила. Всё, через что пришлось пройти ради этого, стоило того. Глядя на мистические вершины, Элизабет не могла отогнать воспоминания. Как-то раз ей довелось услышать скрипку. Эта мелодия напрочь закрепилась в голове и сейчас беспрерывно звучала, заставляя затаить дыхание, захотеть и смеяться, и плакать. Но желаннее всего сейчас было только бросить всё — план, путешествие — и отправиться ближе.       Совсем рядом, но при этом так далеко. Элиза думала, что едет она достаточно долго, а на самом деле пейзаж едва ли приближался. Но было всё равно. Чем дольше ехать, тем дольше можно любоваться. Главное — не врезаться в титана и оставаться внимательной. Как только она вошла в близлежащий лес, наполненный ароматом хвои, поняла, что жила она именно сейчас. Всё до этого момента было лишь длинным предисловием, нудным вступлением. Всё было только ради одного. И это стоило смерти. Это стоило жизни.       Копыта лошади отбивали дикий ритм. Две души плутали вместе среди смолистых стволов деревьев и титанов, которых в лесу было ещё меньше, и поэтому это место почти казалось раем. Ледяной свежий воздух судорожными глотками пробирался в лёгкие. Всю усталость как рукой сняло. Под командованием Элизы, лошадь перешла на рысь, а вскоре и вовсе остановилась — перед ними подножие горы.       Дальше она пошла одна. Используя УПМ, ремни которого знатно надоедали и утомляли, потому что снимать их рискованно даже на время сна, Элизабет пересекла те сравнительно низкие холмы. Скалы же оставались по правую руку. Едва последний шаг был сделан, перед глазами открылся прекрасный вид на горную реку и на падающую с вершин воду. Она не знала, как это называлось и называлось ли как-нибудь вообще. Но одно знала точно — узрели бы этот пейзаж другие люди, без сомнения загорелись бы желанием истребить титанов, что отняли у них эти просторы. Серебристая, искрящаяся на свету вода шумела, вливаясь в реку, создавая бешеной скорости течение. Иногда рыбы выпрыгивали и тут же возвращались в водоём, мимолетно блеснув чешуёй. Где-то далеко взмахивали крыльями птицы, а совсем рядом летали светлячки. И, несмотря на их большое количество, главную роль в этом театре играла река. Ей не было конца и края. Этой ночи, казалось, тоже не было конца и края. Но только казалось.       Если сейчас не вернуться и не поспешить найти ночлег, можно здесь и погибнуть, хотя это не было такой ужасной перспективой. Мысленно запомнив это место (и вид, и примерное местоположение), Элизабет нехотя вернулась обратно. Впереди ждут другие пейзажи, ещё более удивительные и завораживающие.       Возвращалась она немного другим путём. Не потому что потерялась, нет, ориентировка на местности была неплохая. Просто хотелось посмотреть, что тут было ещё.       Ещё здесь были надгробия — совсем не то, чего она ожидала.       Множество могил с крестами разных размеров и цветов — от золотых до чёрных. На некоторых из них сидели тёмные во́роны, резко поворачивавшие голову то в одну сторону, то в другую. Не похоже, что титаны вдруг стали разумными, но… тогда чьих это рук дело?       Возможные ответы крались в голову один за другим. Здесь рядом живут люди? Разведчики постарались? Может, какие-то животные, о которых не было сведений ни в одной из прочитанных девушкой энциклопедий? Или всё же титаны научились? Но тогда зачем?       Элизабет внимательно огляделась. Ни единой подсказки. Никакой ниточки, которая могла привести хотя бы к возможному ответу. Не было ничего. Просто кресты, холмистая местность и кое-где надгробия. Можно спуститься, посмотреть, написано ли что-нибудь на них, и тогда запросто можно было прощаться с завтрашним днём. Как бы смешно не звучало, но безопасность слишком важна.       Жутко — единственное слово, крутившееся на уме, когда она покидала эту местность. Всё это было жутко хотя бы потому, что порождало дюжину вопросов. А вопросы — причина искать ответы. Но как? Где? Куда нужно идти и что делать? Это раздражало, нервировало, занимало все мысли. Даже ведение дневника чуть не отошло на второй план. Хорошо, что вовремя вспомнила. Сегодня пришлось провести день в окопе, потому что поблизости ничего более подходящего не нашлось, а это значило, что проблем с титанами в два раза больше, и бдительность нужно сохранять ещё лучше. И как тут сохранять бдительность, когда где-то рядом, возможно, гуляют разумные титаны?       Безумный день. Не менее безумная ночь. Измотанная и изнурённая плохим отдыхом, Элиза продвинулась ещё дальше, моля судьбу подкинуть ей хотя бы одно гигантское дерево, чтобы расслабиться на мгновение и привести мысли в порядок. И судьба сжалилась.       От радости можно было закричать, когда на горизонте стали виднеться желанные деревья, но сил уже практически не было. Лишь бы на подъем хватило, остальное уже не было важно.       Рассвет Элиза встретила, сидя на толстой ветви, и первым делом решила отоспаться как следует. Глаза безудержно слипались. Под звук затихающих сверчков, девушка впала в сон.       Проснулась перед самой ночью, когда вокруг всё живое только собиралось спать. Отдыхом в полной мере это нельзя было назвать — в одежде и стягивающих ремнях не может быть достаточно удобно, но лучше, чем ничего. Решив скоротать время до ночи, Элизабет принялась делать записи. Сначала как обычно, по совету Людмила, описывала своё внутреннее состояние в то время, когда она была под действием гипноза, в частности близость с Леви. На тот момент она уже почти не испытывала неприятных чувств от воспоминаний. За это она мысленно часто благодарила Людмила. Интересно, что происходило сейчас там, внутри стен? Вспоминал ли о ней кто-нибудь, или уже считали мёртвой? Порой действительно хотелось вернуться. Вновь встретиться со знакомыми лицами. Даже странно. Как долго она рвалась оттуда, а теперь… А теперь приходилось убеждать себя, что здесь лучше. Здесь и правда было лучше, но… одиноко.       Ведя внутренний монолог, Элиза забылась и выпала из реальности на долгое время. Очнувшись от мыслей, она взглянула наверх — недолго до полночи. Выругалась. Теперь либо рисковать и отправляться в путь, либо ждать до следующей ночи. Рисковать явно не было нужды, но и время на счету. Драгоценное время. И всё же это отличная возможность набраться ещё больше сил. Всё равно луна была яркая — титаны сохраняли некоторую активность. Лучше переждать.       Элизабет закрыла глаза, наслаждаясь звуками сверчков. В воздухе витало привычное ночное спокойствие и прохлада. Вдруг где-то вдали послышалось, как птицы захлопали крыльями, покидая какое-то дерево. По ветви, на которой сидела Элиза, прошла волна вибрации. И ещё одна. Она открыла глаза, сонно оглядываясь вокруг. Ничего подозрительного. Уже через секунду она пожалела о своём выводе — скрип деревьев раздавался всё ближе и ближе, пока причина этого звука не предстала прямо перед глазами.       Титан метров шести в высоту сидел на ветви дерева слева от девушки. Она замерла на месте, боясь сделать лишнее движение. Сейчас же практически нет света, почему он активен, да ещё и лазает по деревьям? Чудовище смотрело на неё не обычным тупым взглядом, а словно… изучающим. Девиант? Но они же тоже не активны ночью… Элиза невольно сглотнула, судорожно пытаясь придумать план действий. УПМ было на ней как раз для таких случаев, но в этой гонке она заведомо проиграла. Если титан смог так быстро и практически незаметно добраться до неё, то он несомненно в лёгкую настигнет её, попытайся она бежать. На лбу начал выступать холодный пот.       Почему-то титан очень долго разглядывал Элизу. Будто давал возможность сбежать. Она слышала собственное сбитое дыхание будто со стороны и продолжала следить за чудовищем. Никаких идей в голове не возникало. Выхода не было совершенно, а если были, то заранее обречены на провал. Руки не слушали и дрожали, но Элизабет всё же поднялась. Медленно и аккуратно, без резких движений, словно это могло спасти её.       Ничто не могло. Это подтвердилось, когда титан перепрыгнул на её ветвь и обхватил огромной рукой её тело. Горло сдавило от страха. Девушка не могла и пискнуть. Только беззвучно плакать, отчего губы ощутимо дрожали. Перед ней разверзлась гигантская пасть, опаляя зловонным дыханием.       Это и есть конец?       Последняя мысль, что посетила её голову, была о горах, в которых она была несколько дней назад: «Лучше бы я осталась там…»       Да. Лучше бы. Но сейчас об этом думать было уже слишком поздно.