- 6 -
29 ноября 2015 г. в 20:45
Вспомнив снова про энциклопедию оружия, Адам твёрдо решил, что у Агнессы в рукаве был хотя бы один козырь. И может быть, она использовала его, чтобы убить себя. Может, она была слишком стара, чтобы бежать, но достаточно отчаянна, чтобы спустить курок. И означало это только одно: где-то здесь, в этом самом доме, могло находиться ружьё.
Теперь, охваченный лихорадочным возбуждением, Адам уже не убирался, а переворачивал всё вверх дном. Он простукивал полы и стены, сбрасывал всё с полок и вытаскивал вещи из шкафов. Он обыскивал каждый метр, пытаясь обнаружить хотя бы что-нибудь.
В одном из углов нашлась радиостанция. Адам даже проверил её работоспособность, но в эфире царил белый шум. Вряд ли можно было воспользоваться этим прибором.
«Она пыталась, она хотела выбраться отсюда не меньше меня», — подумалось ему. Эта мысль так воодушевляла! Саванж могла готовиться к своему побегу дольше. И даже если у неё ничего не получилось, он сумеет довести это до конца. Может, так он и станет её наследником по-настоящему?
И он продолжал поиски. Он не пропустил ни единого угла, обшарил все ящики, отодвинул кровати. Проверил даже вентиляцию и старую каминную трубу — видимо, сам камин заложили очень и очень давно.
Когда же, наконец, Адаму попалась полупустая коробка, где нашлись патроны, он даже решил, что не всё так печально. Уверенность и надежда на благополучный исход придавали ему сил, и он продолжал изучать дом, потрошить его, как рыбу.
Однако ружья нигде не оказалось. Адам даже снова поднялся на чердак, пробежав мимо медленно повернувшихся к нему скелетов, всё ещё маячивших в саду.
Чихая и отплёвываясь от пыли, он принялся вытаскивать вещи и бросать их на улицу. Старые чемоданы, коробки, доверху набитые тряпьём, сломанные детские игрушки — чего только не нашлось среди паутины. Адам общупывал каждую вещь. Его пальцы дрожали от возбуждения, одежда была пропитана потом и запылилась, но Адам не мог остановиться. Только не в шаге от билета на свободу, как он мысленно окрестил оружие.
Добрался он и до часов. Вблизи оказалось, что они немногим ниже его самого. Большой циферблат, застывшие стрелки и продолжающий движение маятник… Адам открыл дверцу и попытался перевести часы хоть на минуту, убрать чудовищное время, что заставляло его сердце биться быстрее непонятно почему. Но стрелки приржавели намертво, и Адам только порезал палец о крошащийся ржавчиной край. Рассердившись, он попытался толкнуть часы, те подались не сразу, слишком тяжёлые, слишком плотно задвинутые в угол.
Когда они упали, взметнув облако пыли, раздался оглушающий грохот и звон. Адам схватился за грудь из-за пронзившей его боли. Часовой механизм заскрежетал, ещё раз гулко звякнул колокол, а потом тиканье стихло. Адам чувствовал себя убийцей. Он заставил себя отвернуться от поверженных часов и внимательно осмотрел стену. Если где и быть тайнику, то только здесь.
Но и там ничего не нашлось.
Адам выбрался с чердака и вернулся в дом. Теперь отчаяние ощущалось совсем по-другому. Хоронить новую надежду было очень больно. Остановившись посреди разгромленной гостиной, Адам бросил растерянный взгляд на выставленную на журнальный столик упаковку патронов.
— Агнесса, куда ты, чёрт тебя дери, могла его деть?! — закричал он, точно Саванж услышала бы и ответила. Но, конечно, ничего не изменилось.
«Всё ли я осмотрел? — подумал он, оглядываясь. — Обе спальни, ванную, гостиную, кухню… Подвал!»
Как он сразу не подумал об этом?! Адам сорвался с места и почти побежал к узкой лесенке, ведущей вниз. Там было темно, но он даже не задумался, что стоило бы включить свет. Буквально слетев по ступенькам, он замер.
Подвальное помещение в этом доме было довольно большим, но котёл, в недрах которого плясали отблески пламени, всё равно каким-то образом загромождал и подавлял пространство. Он казался древним животным, притаившимся в углу. Опасным хищником, порыкивающим всякий раз, как взгляд обращался в его сторону.
Игнорируя собственный страх, Адам прошёлся вдоль стен. Здесь не было ни лишней мебели, ни хлама. Не было тут тайников, сейфов, коробок. Казалось бы, тут негде спрятать даже детскую «шкатулку с сокровищами». Разочарованный, Адам даже подумал, что надо отключить котёл и заглянуть в него, но вовремя понял всю бредовость этой мысли.
«А может, Саванж с ними заодно. Может, она просто хочет свести меня с ума?» — сказал себе Адам, останавливаясь. И действительно, стоило ли доверять старухе, которая и заманила его сюда?
Пошарив в темноте под лестницей и ожидаемо ничего не обнаружив, Адам всё-таки поднялся наверх. Что ж, приходилось признать, что оружия у него не будет. Ему нечем защитить себя. Отчаяние ли это? Адаму казалось, он уже перешагнул за грань этого чувства, и теперь им овладело безразличие.
Он нашёл свой чемодан в груде тряпок, спрятал в него документы. Медлить больше не стоило, пора было пробовать прорываться к трассе. Он не отряхнул пыли с брюк, не глянул на себя в зеркало. Чёрт с ним, сейчас было не до чистоты. Последний раз оглядевшись, Адам сунул мобильный в карман, надел куртку и вышел из дома.
Он не стал запирать дверей — это было бы фарсом. Медленно двигаясь по дорожке, он гадал, когда же его попробуют остановить. Кто из монстров сделает это первым? Может быть, те скелетообразные твари с вывернутыми паучьими лапами? Или вон та высокая девушка без лица? Или слизняк, что полз по другой стороне улицы? Кто?..
Но твари только провожали его взглядами — без интереса и без враждебности. Они смотрели на него и отворачивались, продолжали стоять или двигаться. Безразличие и апатия, которые они излучали, привели Адама в ещё большее возбуждение. Страх внутри него переродился во что-то ещё, чему не было названия.
Это была необычайная энергичность, второе дыхание. Казалось, в тот миг он был способен сделать всё, что угодно. Уверенность в собственных силах, в правильности пути — вот как он окрестил это чувство про себя.
Адам ускорил шаг, почти убеждённый, что сумеет выбраться к трассе. Вот уже и поворот на нужную дорожку. И даже если это не та, что ведёт напрямик к автобусной станции, то всё равно она лежит в правильном направлении. Адам шагнул под сень деревьев, и те тут же качнули ветвями, как будто пронёсся порыв ветра. Только мир вокруг оставался торжественно спокойным, и никакого дуновения Адам не ощутил.
Прикрыв свободной рукой глаза, чтобы их не выбило разбушевавшимися ветками, он упрямо пошёл вперёд, волоча чемодан следом. Но не успел пройти и пяти шагов, как земля под его ногами вздрогнула. Удержаться стоило большого труда.
— Что это, чёрт возьми? — прошептал он и тут же замер, хватая воздух ртом из-за крайнего удивления. В груди болезненно заныло.
Прямо перед ним образовался провал, трещина ширилась, захватывая всё больше пространства, из неё поднимался белёсый пар. Змеясь, раззявленная пропасть раскалывала землю на части.
Адам попятился, не сводя взгляда со зловещего зрелища. Почва опускалась, осыпалась, всюду шуршали струйки земли, валились куда-то в пустоту листья, ломались деревья. Но звуков было на удивление мало, только какой-то угрюмый, протяжный стон, одна тягучая нота, что всё звучала и звучала.
За несколько жалких секунд Адам оказался на отвесном обрыве, из которого тянулись вверх искорёженные ветви, больше похожие на лапы непонятных тварей. Земля стонала, гудела, и было ясно — она продолжит разрушаться, пока не поймает его, не утащит внутрь себя.
Нужно было уходить, пока он не скатился в раскрывшуюся пасть земли Хани Ярда.
Позабыв о чемодане, Адам бросился бежать обратно. Теперь он был уверен: это место не отпустит его. И тварям даже не придётся вставать на пути. Городок действительно оказался живым, он сам мог задержать его, он следил за ним, чувствовал, знал его на вкус.
«Почему это происходит со мной?!» — билась в голове Адама мысль. Он поскользнулся и упал коленями в грязь. Саднящая боль хоть немного привела его в чувство, но он не стал подниматься. Он был сломлен.
Воспоминания — или образы — поплыли перед глазами совершенно неожиданно. Он увидел офис и улыбающегося Кента Ридвелла.
— Давай я подброшу тебя, Адам, — говорил Кент. — Мне это не в напряг.
— Ты ведь выпил, — услышал Адам собственный голос, звучавший глухо и странно.
— Да ну, что ты, совсем немного, — засмеялся Ридвелл. — Я вожу уже десять лет, никогда мне это не мешало, — звук голосов искажался, точно это радиоприёмник ловил ускользающую волну, едва пробивающуюся сквозь помехи.
Адам почувствовал неотвратимость чего-то ужасного. Он хотел сказать самому себе: «Не слушай его, нет, не слушай. Не садись в ту машину». Но понимания, почему это так важно, всё ещё не было. Только боль пронзила всё тело, Адам скрючился прямо на дороге, опустив голову почти к самой земле.
— Я же жду тебя, — раздался вдруг голос Мэг. — Жду.
Внезапное участие, звучащее в этих словах, показалось Адаму искренним. Он с трудом посмотрел на неё, упираясь ладонью прямо перед собой.
— Зачем я здесь? — спросил он. — Ты знаешь?
— Нет, — она протянула ему ладонь. Помедлив, он всё-таки принял её помощь и поднялся.
— Я хочу уйти, — Адам удержал её холодные пальцы. — Я ведь… жив.
Сейчас они стояли так близко, что он ясно видел — тени под её глазами — это трупные пятна. Он чувствовал сладковатый запах разложения, он понимал, что она — совершенно точно — мертва.
— Жив, да? — она усмехнулась, а в глазах её была такая тьма и, вместе с тем, такое понимание, что Адам сделал шаг назад. — Пойдём, — сказала она мгновением позже. — Пойдём…
Вдруг начался ливень. Адам выругался и послушно двинулся следом за Мэг. К его удивлению, она не повела его к себе, а уверенным шагом направилась к дому Агнессы. Мимо пронеслись несколько чёрных тварей, но Мэг не обратила на них внимания, только бросила через плечо:
— Ты привыкнешь.
Адам не хотел привыкать, но продолжал идти. Внезапно навалилась усталость, было так тяжело переставлять ноги. Одежда сразу же промокла, и теперь ему казалось, что он умрёт от сильной дрожи, что сотрясала всё его тело.
Они вошли в разгромленный дом, Мэг вытащила из груды хлама табурет и усадила на него дрожащего Адама.
— Я оставлю тебя здесь. Пока что, — сказала она. — Ты должен подумать.
— О чём?
— О том, почему ты здесь, конечно, — она отодвинулась. — Но я вернусь за тобой.
И она вышла. Адам глянул на свои грязные руки и выругался. У него было такое чувство, точно кто-то отсрочил казнь. Но мерзкий привкус неотвратимости никуда не делся.
«Я не могу застрять здесь. Я должен вернуться. Чёртов городишко, — Адам огляделся и встал. — Я должен…»
Что его ждало в большом городе, он, впрочем, предпочитал не вспоминать. Даже самая тоскливая, одинокая и отвратительная жизнь там была лучше ужаса наяву в этом местечке.
Наскоро отыскав в куче хлама более-менее подходящую одежду, Адам переоделся и отбросил собственные грязные и мокрые вещи в дальний угол кухни. Сидеть на месте и размышлять он не собирался.
Он прошёлся по дому, разглядывая разгром, который сам же и учинил, и пытаясь придумать хоть какое-то решение. Ничего не шло в голову, и вскоре Адам нашёл себя сидящим на диване в гостиной. Снова посмотрев на коробку с патронами, он понял, что уже почти готов пустить себе один из них в лоб. Как странно, ведь ещё не так давно он был уверен, что не придёт к этой мысли.
Безотчётно проведя ладонью по дивану, Адам вдруг нашарил плотный картон. Перед его глазами снова оказалась та самая открытка.
«В подвале, в углу за котлом».
Адам всмотрелся в эти слова, и чудовищная, невозможная, восторженная надежда охватила всё его существо.