***
Утро. Снова Итук на ногах, разогревает вчерашние приготовления, потягивая временами кофе и насвистывая что-то себе под нос. — Бу! — проговорил кто-то на ухо Итука, от чего тот аж подпрыгнул на месте, роняя из рук ложку. — Кюхен, блин, напугал! — чуть прикрикнул отец, отходя от испуга и злясь на коварно улыбающегося сына. — Шляется, где попало, а потом отца в могилу свести пытается раньше времени, — забурчал Итук, надув щеки, продолжая помешивать супчик, а Кю же молча подошел и обнял папу со спины. — И вот не подлизывайся, не прощу. Все, надоел, — фырчал Итук, как почувствовал поцелуй в основание шеи, совсем невесомый, но пустивший толпу пугливых мурашек по всему телу. Хотя тем-то поцелуй и привлекательный. Обычное касание, даже не смотря на то, что сынок так никогда не делал, но, кажется, альфа не знал, что попал в самое чувствительное место на теле отца. — К-Кю? — Итук снова уронил несчастную ложку, на этот раз утопив ее в кастрюле. — Ты вкусно пахнешь, пап, — улыбнулся Кю, проскользив носом от шеи до плеча папы и положив голову на это самое плечо. — Прости, что напугал. — Странный ты какой-то сегодня, — произнес спокойным голосом, — у тебя все хорошо? — мужчина пришел в себя, потрепал своего ребенка по волосам и начал другой ложкой вылавливать потерянную, и таки выловил, отправив в раковину. — Все просто замечательно, — беззаботно улыбался Кю, но из его головы так и не выходила картина, плачущего на подоконнике отца. Он задумался, что стальной характер ему передался от Итука, отец только кажется хрупким, на самом деле он сильнее, чем кто-либо. — Во сколько ты пришёл? — Итук выключил газ и отцепил от себя сына, разливая суп по тарелкам. — Вчера вечером еще, — пожал плечами Кю, помогая отцу накрыть на стол. — А ты во сколько уснул на подоконнике? — усмехнулся младший. — Ты меня перенес? — удивился Итук, садясь за стол. — Садись, приятного аппетита. — Спасибо, — кивнул макнэ этого дома и сел. — А ты думаешь, что научился телепортироваться во сне? — Ага, или лунатить, а что уж не сразу похищение инопланетянами, которые вернули утром и заботливо одеялком укрыли? Интересней, чем телепортация, согласись, — с сарказмом произнес Итук, что очень понравилось его сыну. — Я же шучу, чего злой такой с утра пораньше? — улыбался Кюхен, забавляясь. — Доедай и иди на учебу, — грубо отрезал Итук и кинул ложку, не собираясь завтракать. — Уу, понятно, — протянул Кюхен, хихикая. — Что тебе там понятно? — зло сверкнул на него глазами Тук. — Что трахаться ты хочешь, пап, — все также улыбаясь, говорил Кюхен. — Найди альфу уже какого-нибудь и переспи с ним. У меня регулярный секс и смотри, я счастливый и… — Ты наглый, очень наглый и невоспитанный, когда ты отбился от рук у меня? — покачал головой отец, про себя все же соглашаясь с Кюхеном. Да, он хочет альфу и не будет принимать таблетки в этот раз. — Я всё, — отложил тарелку Кюхен, облизываясь. — Вкуснота, — подошел к отцу и поцеловал в щеку. — А помыть за собой? — возмутился Итук. — Ну, тебе же все равно делать нечего, а так занятие будет, — подмигнул Кю и выбежал в коридор, дабы не получить по заднице. — Я ушел, — успел он крикнуть напоследок и помчался, но не в универ, а на работу. Кюхен часто пропускал пары, втайне от отца устроившись на работу. Он знал, в каком положении находится их семья и слышал разговор папы и хозяина квартиры. Точно так же было и на следующий день.***
Кюхен спустился пораньше, сегодня он решил идти в универ и заодно воплотить свою великую месть в жизнь. Быстро похватав что-то из холодильника, он уже собирался убегать. — Кюхен? Ты чего так рано? — сонно произнес, не до конца проснувшийся, Итук. — Мне сегодня нужно пораньше идти, — жуя, ответил Кю и, запив свой недозавтрак стаканом воды, подошел к отцу, чтобы как всегда перед уходом клюнуть того в щечку, как в его нос ударил не ярко выраженный запах омеги. — Ты решил меня послушать и не пить таблетки? — усмехнулся альфа. — Что? С чего ты.? А.ну да, — бессвязно выразил свои мысли Итук и, кивнув, пошел ставить чайник. — Ты бы отдохнул лучше, тебе полезно, а я побежал, пока, — с улыбкой помахал отцу Кюхен и направился к выходу, задержавшись в дверях. Отчего-то запах омеги не давал ему покоя. — Пап? — М? — не отвлекаясь от своего занятия, спросил Тук. — А бывают истинной парой отец и сын? — не поворачиваясь, озвучил свой вопрос. Итук, мягко говоря, опешил от такого вопроса, чуть не выронив чайник и рук. — Не думаю, что такое возможно, — сонливость омеги как рукой сняло. — А п-почему ты спрашиваешь? — хотя он побоялся узнать ответ. — Просто вдруг стало интересно, задумался, — пожал плечами Кюхен и, повернув голову, улыбнулся. — Ладно, теперь я точно ушёл, — еще раз махнув рукой, Кю покинул дом, с коварной улыбкой предвкушая последствия своей мести. — Точно странности с ним творятся, — покачал головой Итук и не стал придавать значения вопросу, списывая на любознательность сына. Обычно Кю так и делал: все, что хотел знать, спрашивал здесь и сейчас. Выпив кружку кофе, Итук потянулся и решил, что еще есть полчасика в запасе, чтобы поспать и не опоздать на работу.***
Придя в универ, первым делом Кюхен разыскал того китайца, к счастью, тот стоял один и в наушниках. — Привет, ЧжоуМи, — робко начал Кю, переминаясь с ноги на ногу, делая вид, что раскаивается. — Что тебе нужно, Куйсянь? Ещё пощечину дать? Я уже сказал, чтобы ты отвалил от меня. — Я знаю, и я хотел бы извиниться перед тобой. — М, а это интересно, слушаю, — китаец сложил руки на груди, насмешливо смотря на Кю. «Ничего, Кю, держи себя в руках, твоё унижение будет вознаграждено, и скоро будешь смеяться ты», — мысленно подбодрил себя альфа. — Прости, что посчитал тебя шлюхой и приставал, — «хотя ты и правда шлюха», добавил он уже мысленно, но внешне правдиво строя виноватый вид. — Ладно, извинения приняты, — улыбнулся китаец. — Правда? — с глубокой искренностью в глазах посмотрел на него Кюхен. — Да. — Тогда… Можно угостить тебя чашкой кофе? Только одна чашка в качестве извинений, и больше ты меня не увидишь, — также искренне смотрел он на китайца, что тот невольно сдался. — Но скоро пары начнутся же… И… — Только одна чашка, мы успеем, — настаивал Кю, его план не должен провалиться. — Ну… Ладно уж, раз сам гроза универа признал свое поражение, то идем, — вскинул голову тот парень и направился в сторону столовой. «Наивный простачок», — подумал Кю и пошел следом за парнем и, когда они проходили мимо их аудитории, в которой должна начаться лекция через какое-то время, он огрел Чжоу рюкзаком по башке, да так, что тот пошатнулся и на пару минут потерял сознание. Но Кюхену этого вполне хватило. Не теряя времени, он затащил его в аудиторию и стащил с него кофточку, тут же достав веревку из своего рюкзака и привязав руки к спинке стула, на который и усадил китайца, рядом со столом лектора. К моменту, когда Кюхен расстегивал штаны Чжоу, тот очнулся. — О, быстро ты, — удивился Кюхен, стаскивая с него узкие джинсы, — крепкий, но я основное уже сделал, — коварно улыбался Кю. — Куйсянь? — залепетал китаец, поняв наконец, что происходит, и начал брыкаться. — А ну, живо отпусти меня, что ты собрался делать? — Показать всем твое красивое тело, — ухмыльнулся он. — Не дрыгайся, не беси меня, — в итоге Кюхену удалось стянуть с брыкающегося до последнего омеги штаны с трусами вниз. — Помог… — начал кричать омега, но ему тут же заткнули рот ладошкой. — Будешь орать, заклею рот скотчем, сфотаю и выложу в интернет, понял? — китаец замотал головой, отказываясь и пиная Кюхена по ногам. — Ну, как хочешь, — он уселся на бедра омеги, дабы не быть травмированным, и схватил того за волосы, не давая отворачивать голову, тут же заклеивая рот скотчем, так же вынутым из своего рюкзака. — Так-то лучше, у тебя, конечно, красивый голос и такой громкий, — Кюхен провел пальцем по щеке омеге, скользя по шее к ключицам, — но так быстро надоедает, — наигранно покачал головой Кю, смеясь, и спрыгнул с ног китайца. — Как я обещал, сделаю фото, но давай, для начала, добавим последний штрих, — стянул он туфли и окончательно сдернул оставшуюся одежду с парня, привязывая одну ногу. А китаец, мыча, видимо, что-то матершинное в сторону младшего, дрыгал свободной ногой, стараясь отпихнуть Кюхена, в итоге, заехав тому по щеке и поцарапав её. — А вот это ты зря, сученыш, — шикнул Кю и схватил свободную ногу китайца, привязывая ее к другой ножке. — Теперь точно пощады не жди. Кюхен достал тетрадь из рюкзака и вырвал листок, написав на нем: «Снимок 10.000 вон» и прикрепил на грудь парня скотчем. — «Снимок 10.000 вон», — прочитал Кю вслух. — Вот видишь, какой я добрый, даже подзаработать сможешь, и заметь, шлюхой я тебя больше не называл, — усмехнулся Кюхен, собрав вещи Чжоу в его рюкзак. — Я даже одежду твою с собой не заберу, — Кю наклонился к уху китайца, шепча в него, — я отомстил не потому, что ты отказал мне, а потому, что унизил при всех. Ты же сам сказал, что я гроза универа, так вот, что бывает с теми, кто переходит мне дорогу, МиМи. Не нужно плакать, это всего лишь последствия твоего неправильного поступка, — он отстранился и достал телефон. — Нам нужно поторопиться успеть до того, как все придут, — он направил камеру на китайца. — Улыбайся, Чоми, — сделав снимок, он убрал телефон в карман. — Я сегодня крайне добр, поэтому радуйся, пока это фото не прославит тебя на весь интернет, — Кю послал ему воздушный поцелуй и, взяв свой рюкзак, вышел из аудитории.***
— Па-ап, я дома, — устало прокричал Кюхен, гадая при этом, уже в курсе его выходки отец или нет. — Пап? — дома было подозрительно тихо, поэтому Кю решил удостовериться, дома ли родитель и все ли со стариком в порядке. Буквально сделав пару шагов к лестнице, ведущей в спальню, Кю почувствовал сильный запах омеги. Сглотнул и не смог заставить себя завернуть в свою комнату. — Пап? — заглянул он в спальню и увидел метающегося по кровати Итука. — Пошел вон отсюда, у меня течка началась, — угрожающе простонал Итук. — Эм, а п-почему ты один? — облизнулся Кю, делая шаг в комнату. Его глаза потемнели от накатившего в миг желания, он точно не сделает шаг назад. — Не нашел никого, а тебе сказал, проваливай, — Тук кинул в сына подушку, потом еще одну, которые Кю заботливо подобрал, — ты же альфа, свали отсюда, а то сорвусь, — скулил и ругался Итук. — Пап, — вновь облизнулся Кю и подобрался к кровати, — вот именно — я альфа, я помочь могу, — сел он на самый край, и его запах тут же достиг отца. Каждая клеточка тела которого стремительно наполнялась приятным и кружащим голову ароматом альфы, наполняя все тело омеги целиком, прося отдаться в его сильные руки. Тук цеплялся за последние капли рассудка, доказывая себе, что перед ним сидит его сын, и это неправильно пользоваться им для подобного. Но так думал только отец. Кю дотронулся до спины отца, проведя вдоль от поясницы до линии лопаток; Итук застонал. Все естество требовало альфу и плевать уже, что это сын, у него обалденный запах, который заставляет забыть все и хотеть только его. Тук развернулся, смотря затуманенными глазами в черные от возбуждения глаза сына; поймал взглядом движение языка младшего и умоляюще посмотрел снова в глаза. Кю, видимо, растолковал все не совсем правильно, и вместо того, чтобы уйти, прильнул к губам Итука в грубоватом, но вместе с тем нежном поцелуе, интуитивно с точностью угадывая, как нравится отцу. Тот в свою очередь уже не мог сопротивляться альфе, и если руки все еще пытались оттолкнуть сына, то губы во всю отвечали на поцелуй, податливо распахиваясь, впуская проворный и умелый язык альфы в ротик. Он вылизывал каждый участок неба омеги, пощекотал его язычок, впоследствии переплетая со своим в жарком танце страсти. Кюхен плавно дотронулся до рук Итука на своей груди, желая убрать, но те неожиданно поползли вверх, обвивая шею сына и притягивая его ближе к себе. Альфа окончательно перевернул отца на спину, нависая сверху, не отрываясь от сладких, с привкусом недавно выпитого кофе, губ. Распахнув рубашку отца, Кю провел руками по оголенному торсу омеги и услышал его первый стон, красивый, приглушенный стон. — Кю-а, не надо, — прошептал Итук, совершенно не зная, зачем. — Но ты же хочешь меня, — ухмыльнулся Кюхен, постепенно избавляя обоих от одежды. — Я хочу альфу, а не конкретно тебя, — продолжал отец, позволяя себя раздевать. — Мне уйти? — вскинул бровь Кюхен и коснулся губами соблазнительно пульсирующей жилки на шее Итука. Он просто прижался к ней губами, а Итук снова тихо простонал, неуверенно запустив руку в волосы сына. — Нет, не уходи, — прошептал он, смирившись со своими потребностями. — Вот и умничка, — улыбнулся Кю. — Эй, как ты… Ммм… — конец фразы утонул в губах сына, нагло сминающих губы его отца. Кю разорвал поцелуй, ловя томный вздох Итука напоследок, и припал губами к шее, вновь исследуя ту самую жилку, слегка прикусывая ее и лаская язычком, он чувствовал, как тяжело вздымается грудь омеги, а его руки удобно устроились на спине, лениво скользя по ней вверх. Альфа опустился поцелуями ниже, проходясь по ключицам, к груди, продолжая жадно исследовать тело своего отца, рукой лаская его бедро и жмурясь от удовольствия. — Тукки, — прошептал Кюхен, скользя рукой к внутренней стороне бедра, а отец распахнул глаза от такого обращения сына, но ничего не сказал. — Мне же можно тебя так называть? — чуть ли не промурлыкал Кюхен с нотками хитрости в голосе, продолжая мучать рукой бедро Тука, проходясь настолько близко к сочащейся и требующей ласки дырочке, что омега невольно подмахивал бедрами вперед, прося большего. — Я не слышу, — сказал он тверже, мазнув пальцем по твердой плоти отца. — Да, — простонал тот в ответ, скуля и сильно, насколько мог, сжимая плечи альфы. Тот ухмыльнулся и в награду проник в дырочку Итука двумя пальцами, сразу нетерпеливо двигая ими внутри, имитируя толчки. Но Тукки этого было мало, он насаживался на пальцы сам, до упора, насколько мог, но этого все равно было крайне мало, и он заскулил. — Проси, — нагло облизнулся Кюхен, продолжая издевательски играться с дырочкой пальцами и целовать грудь отца, временами уделяя внимание сосочкам, покусывая и облизывая их, возбуждая омегу до предела. Тот сжал в руках уже простынь, громко скуля от безысходности, и долго не решался произнести эту фразу. Кюхена это не особо устроило, и он убрал один палец из Тукка, получив недовольное шиканье в ответ. — Попроси, — повторил он, уже мягче. — В-возьми… м-м-меня… — тихо и неуверенно произнес Итук, но от альфы последовала лишь очередная ухмылка, и он, нарочито прижимаясь к омеге, поднялся к его лицу, задевая телом стоящий колом член. — Что? — выдохнул он прямо в губы Итука. — Кюхен… Черт тебя дери, возьми меня, сейчас же! — выкрикнул Тукки, густо-густо краснея и отводя взгляд, надеясь, что желание сына удовлетворено, и теперь Кю удовлетворит желание омеги. — Как скажешь, Тукки, — широко улыбнулся Кюхен, приставляя набухший от возбуждения член к «парадному входу» омеги, и плавно двинул бедрами вперед, проталкивая в пульсирующую дырочку головку члена. Благодаря течке и хорошей растяжке, Тук не испытывал боли, напротив, нетерпеливо старался насадиться сам, но альфа прижал его бедра к кровати, не давая возможности двигаться. Издевательски растягивая момент, Кю получил от отца несколько неглубоких царапин в качестве мести, шикнув от боли. Наконец, заполнив Итука, Кю сделал пару толчков, отмечая, что царапин на его спине становится все больше. — Тебе больно? — обеспокоенно спросил Кюхен, остановившись и наблюдая за реакцией отца. — Нет, двигайся, Кю-а, умоляю, только не замирай, — шептал Тук, тяжело дыша в плечо альфы. И тот подчинился, начиная размашисто входить в податливое тело под ним, попав точно по простате и получив в ответ оглушительный стон от старшего. — Я не знал, что ты можешь брать такие ноты, — искренне удивился Кюхен, ухмыляясь. — Прошу, заткнись и… Ааа… — Тукки не смог договорить, вновь срываясь на стоны высокой частоты от резких и быстрых толчков сына, до крови расцарапывая его спину и плечи, заводя того еще сильней. Долго Итук не продержался, его собственный член уже изнывал от нетерпения и жажды кончить, что одного неловкого касания руки Кюхена к нему хватило, чтобы отец излился, пачкая руку сына, животы и грудь обоих. Кюхен же, с каким-то животным рыком, продолжал вдалбливать омегу в кровать, доводя до исступления себя. Войдя глубоко в него, альфа вновь прорычал и обильно кончил, тут же выходя из отца, не давая возможности набухнуть узлу и начать сцепку. Устало рухнув рядом, он тяжело дышал, отмечая, что Тукки успешно провалился в сон, издав перед этим тихий стон, когда чувствовал в себе сперму альфы. — Пап, ты шикарный, — пролепетал заплетающимся языком Кю и, слабо улыбнувшись, развернулся и уложил голову омеги на свое плечо, обнимая его, накрыл обоих одеялом и уснул сам. Утро встретило приветливым ярким солнышком. Кюхена как обычно разбудил запах кофе, доносившийся с кухни. Сонно потянувшись, он заметил, что проснулся не в своей комнате, а почему-то в отцовской. Тут же на лице юноши засияла лучезарная улыбка, от воспоминаний ночи. Такого он не чувствовал ни с какой другой омегой, с одной стороны, это было странно и даже в какой-то степени абсурдно, с другой — идеально. Парень альфа тут же соскочил с кровати, удосужив себя надеть лишь боксеры, и помчался вниз, на кухню, встречая там понурого отца, который старательно гипнотизировал подостывший кофе. — Доброе утро, — счастливо заявил Кю. — Я. Переспал. С собственным. Сыном, — медленно проговорил Итук, выделяя каждое слово, все так же гипнотизируя чашку. — Но тебе понравилось, согласись, — нагло и не смущаясь, выдал Кю, шарясь по холодильнику, найдя бутылочку апельсинового сока, он сделал пару глотков и вернул ее в холодильник. — Дело не в этом… Ты… Да будь ты мне братом родным даже, я бы ничего не сказал, но сын… — сетовал Тук, уронив голову на руки, сложенные на столе, буквально через мгновенье ощущая теплые руки сына на своих плечах. — Вот знаешь, загоняться по этому поводу, по идее, должен я, всё-таки ты старше меня на шестнадцать лет, и я смело могу поплакаться, что переспал со старпером, — Кю улыбнулся, заметив, как дернулись плечи отца — рассмешил, — а тебе достался молодой, красивый, сексуальный парень студент, да не какой-нибудь там, а главный вокалист вуза, — после этих слов Итук вовсе расслабился, тихо смеясь и чувствуя объятья сына. — И ты совершеннолетний давно, — тихо добавил Итук, и теперь смеялся Кюхен. — Вот именно! — Кю заставил Итука выпрямить спину и сесть ровно, садясь перед его коленями. — И еще, пап, помнишь, я на днях спрашивал на счет того, могут ли быть парой отец и сын? У Тука сердце ухнуло в пятки после этого вопроса. Конечно, он помнил и вопрос, и запах его альфы, до отказа заполнивший всю его спальню, сознание и тело. Он боялся признать этот факт. Почему судьба сыграла с ним такую странную злую шутку? Похоже, ей было слишком скучно, поэтому она решила себя повеселить, сведя вместе этих двоих. — Помню, — едва покраснел Тук, смущенно отводя взгляд в сторону, лишь бы не видеть обнаженный торс сына и редкие царапины на плечах, от его когтей. — Я уверен, что ты был не прав тогда. Мы можем быть парой. Я люблю тебя. И как папу, и как пару, свою омегу, — Кю бережно взял руки отца в свои, привлекая внимание того к себе. — Ты всегда твердил мне, что я должен найти свою истинную пару и жениться на ней… Так почему, когда я ее нашел, ты мне пытаешься отказать? — альфа искренне заглядывает в глаза мужчины, и тот не выдерживает, начиная тихо плакать и обнимать сына. Ему тяжело это принять, но другого выхода нет, теперь он распробовал своего альфу и не сможет без него просто даже физически. — Ты пахнешь апельсинками, — довольно заявляет Кю. — Мой маленький апельсиновый маньяк, — треплет он волосы сына на затылке, зная слабость своего чада к цитрусовым. — Теперь понятно, почему, — смеется Кю и, не долго думая, кусает отца в изгиб шеи, оставляя алый след, помечая его. — Теперь ты мой, и только попробуй найти другого альфу, — грозно произнёс Кюхен, — затрахаю до смерти, — Итук снова расхохотался. — Твой, — соглашается он, осторожно проводя пальчиками по своим царапинам на теле сына. — Пап, ты всегда был клевым, всегда все делал сам, даже, вон, истинного альфу себе взял и родил, чтоб далёко не бегать и не искать, — получив шутливый подзатыльник за свои слова, альфа смеется вместе с отцом. — Давай завтракать, и иди в универ, — скомандовал Тук. — Ну, па-а-ап, — с неприкрытой хитростью в голосе протянул Кюхен, — у тебя течка еще не закончилась, а ты выгоняешь своего альфу, разве не хочешь продолжения ночи? — с каждой произнесенной фразой глаза омеги становились все темней, а предательски пульсирующая дырочка не давала спокойно сидеть, требуя, чтобы в нее немедленно вошел альфа. — Безумно хочу, но ты же сам сказал, что я волевой, я терплю, и поэтому… — Кюхен решил не мучать долгими фразами ни себя, ни отца, заткнув того поцелуем, а через несколько минут жадно имея его на столе, выбивая красивые высокие ноты с уст омеги, а также вслушиваясь, как красиво Тукки выстанывает имя Кюхена. Похоже, ближайшую неделю эти двое будут заняты друг другом.***
— Ну, с одной проблемой мы справились и довольно успешно, — щебетал Кюхен за завтраком, замечая красные щечки отца, в воспоминания которого закрались жаркие события минувшей недели. Собственно говоря, его пятая точка за это время была оттрахана в самых различных позах и местах настолько, что теперь ему больно сидеть на стуле. Именно поэтому он удобно устроился на коленях у сына, обнимая того за шею и плечи. — В каком смысле с одной? Разве у нас есть другие? — удивился отец, аж отложив бутерброд, гадая, может ли сын знать о положении с квартирой. — Ну, если то, что нас хотят выставить из дома, а других вариантов у нас нет, не считается проблемой, то тогда их нет, — пробурчал Кюхен, жуя свой бутерброд и запивая его чаем. А у Итука сердце зашлось бешеной скоростью, как теперь объясняться? Как он узнал? Что делать дальше? — Откуда ты об этом знаешь? — уставился омега на сына. — Слышал ваш разговор с хозяином два месяца назад. И то, как он говорил освободить помещение, и то, как ты вымаливал пожить еще немного до того момента, как найдем что-нибудь ещё, — перечислял Кюхен, нервно терзая ни в чем неповинный бутер. — И долго ты собирался ничего мне не говорить, а сидеть ночами плакать втихаря? — чуть повысил голос альфа, но тут же смягчился, видя виноватый вид Итука. — Прости, — с опущенной головой прошептал омега. — Я не хотел тебя в это впутывать. — Но теперь я твой альфа и, будь добр, рассказывать, что происходит в нашей жизни, окей? — вздохнул Кю и увидел уверенный кивок со стороны отца. — Вот и отлично. И еще, мы переезжаем, — непринужденно заявил Кю, а брови Итука поползли вверх. — В каком смысле? Куда? — В прямом. Я купил нам дом, недалеко отсюда, кстати, очень уютный, для семьи в самый раз, особенно, когда появятся дети… — Кю так размечтался, рассказывая, что не заметил, как отец возмущенно хлопает глазами и ртом, пытаясь что-то возразить. — Подожди, какие дети? Откуда у тебя деньги на дом? — заткнув рот сыну, омега смог выдавить из себя вопрос. — Я подсчитал, сколько должен был выплатить за всю мою жизнь тот альфа, который является моим биологическим отцом, с момента его ухода и до моего совершеннолетия. Кстати, довольно кругленькая сумма вышла. Встретился с ним, доступно все объяснил. Мы друг друга поняли, и через месяц я получил нужную сумму на карту. А также немного заработал, чтобы и обустроить дом. Тебе должно понравиться, — Кюхен рассказывал очень медленно, чтобы отец мог переварить информацию по ходу ее поступления и у него не задергался глаз. Нет, кажется, всё-таки задергался. — Кюхен… Как ты до этого додумался? Как ты нашел Хичоля? Как определился с домом? И ты не ответил мне про детей? — засыпал вопросами Итук, на что получил нежный глубокий поцелуй от своего альфы, только после этого приходя в себя. И как раньше ему удавалось успокаиваться без поцелуев? — Я тебе все расскажу по порядку, — улыбнулся Кюхен, чмокая губы отца еще раз.