Дурное влияние

За свою невероятно долгую даже по дренейским меркам жизнь Велен выпестовал много учеников. И, кажется, ни за одного так не болела душа, как за принца Андуина – юношу, который не принадлежал его расе по рождению, но был удивительно схож с ней по духу. И все же одно важное отличие существовало – непоседливость и тяга к приключениям юного принца просто поражали воображение. Велен даже однажды засомневался, не было ли его удивление склонностью ученика попадать в истории обыкновенным проявлением свойственной древним существам неспешности и тяготения к покою. Но нет, выделив неделю на общение с экзодарской молодежью и детьми, Велен лишний раз убедился, что это у людей слишком много энергии. Люди жили мало, поэтому – быстро, и за пару лет умудрялись набить себе шишек побольше, чем типичный дреней за пару столетий. Велен в тысячный раз напомнил себе, что Андуин – удивительно умный и не по годам мудрый юноша. Его Свет горит очень ярко. У него великая и достойная судьба, и он показал, что способен справиться с предначертанным. Он уже не раз попадал в переделки и с честью выпутывался из них, ни разу не пойдя против веления совести. У Андуина, в конце концов, есть влиятельный родитель, который за своего отпрыска и наследника совершит невозможное! Но не беспокоиться Велен не мог. Слишком уж вся эта ситуация напоминала… другую. Из собственного прошлого. Велен прошелся по залу в Чертогах Света. Идея размять ноги, отвлекаясь от тревожных мыслей, показалась ему удачной, и он направился к Трону Наару – не то чтобы специально, но в минуты сомнения или печали именно энергия Света могла принести желанное умиротворение, и Велен уже привык ходить именно этим путем. Едва он вышел за пределы зала, разделявшего его кабинет и общую часть Чертогов Света, позади него и с обеих сторон неслышно появились четыре охранника-Щита. Велен не обратил на них внимания. Он давно привык к их обществу и уже не испытывал ни малейшего дискомфорта от того, что до зубов вооруженные дренеи стоят или тихо идут у него за спиной. Пророк медленно обошел широкий столб Света, поднимавшийся из недр Экзодара. Он сделал почти полный круг, но дальше пол по спирали опускался вниз, а на жилые и машинные ярусы Велен сейчас не стремился. Он развернулся и двинулся назад, а потом ноги, как обычно, воспользовавшись задумчивостью своего хозяина, вывели его к залу для медитаций. Иногда Велену казалось, что он рискует однажды навечно застыть в неестественной позе, которую никто не использовал ни для отдыха, ни для принятия пищи, ни для чтения или общения с другими. Поза для медитации: соединенные друг с другом копыта, ладони на торчащих в разные стороны коленях, упирающийся в пол хвост – по скромному мнению Пророка, выглядела нелепой. Но К'уре, первый учитель и первый друг из расы наару, приучил его медитировать так. При нынешнем уровне способностей Велен мог бы войти в прорицательский транс даже стоя на одной ноге. Или свисая вниз головой с какой-нибудь перекладины, появись у него желание изобразить из себя пророчащую летучую мышь, подтверждая наветы недоброжелателей о старческом маразме, все-таки поразившем Неподвластного Времени. Однако Велен раз за разом, тысячелетие за тысячелетием, продолжал садиться в несуразную позу: сначала из страха хоть чуть-чуть ослабить дар и пропустить что-то важное, теперь - больше в знак уважения теряющему последние силы К'уре. Поэкспериментировав однажды, Велен пришел к выводу, что левитация и определенного покроя длинные одеяния делают пребывание в медитационной позе менее неудобным и менее глупым на вид. «Вы – Пророк и наш духовный лидер, извольте выглядеть соответственно», - не раз заявлял Велену один из ныне покойных членов Длани Аргуса. Вот Велен и сделал вид, будто уступил его уговорам, и с тех пор стал одеваться на первый взгляд просто, но пафосно. Велен никогда не был самолюбив и особо подвержен гордыне, но страх быть поднятым на смех, неуместный для столь древнего существа, все еще не был им изжит. И ненароком подслушанные слова учеников о том, как величественно выглядит медитирующий Пророк, наполняли его сердце спокойствием и позволяли не терять концентрацию даже в присутствии свидетелей. Впрочем, сейчас наблюдать за ним было некому. Щиты остались за пределами зала, охраняя вход, а единственный в данный момент ученик находился с отцом в Штормграде. Очень хотелось верить, что в Штормграде или хотя бы - с отцом. Велен вздохнул, тяжело опустился на пол, одергивая длинный подол одеяния, принял ту самую позу и поднялся чуть выше метра над полом – как раз, чтобы весь хвост оказался в воздухе. Велен не активировал Песню Духа и не пытался войти в прорицательский транс – его целью было только очищение разума от тревожных мыслей. Но иногда видения приходили к нему сами – как и сейчас. Вот он, забавно хмурит светлые брови – юноша, из-за которого сердце Велена полно беспокойства. А рядом с ним – юноша, из-за которого это беспокойство становится непрерывным. Нежелательное знакомство. Плохая компания. «Демонический принц». Хотя, теперь он уже король. И к его правлению у Велена никаких нареканий не было, политика нынешнего главы Квель'Таласа была миролюбивой и мудрой. Что же до самого короля… Каэль'Тас Солнечный Скиталец уверенно заявлял об отсутствии своей вины во вторжении Пылающего Легиона на остров Квель'Данас. Лидеры народов Азерота решили поверить ему – или сделали вид, что поверили. Сам Пророк считал, что Каэль'Тас так юн, что ему можно простить даже намеренное сотрудничество с Легионом – Велену ли не знать, как легко может Кил'Джеден убедить в чем угодно, даже не прибегая к прямой лжи, угрозам и магическому влиянию на разум. Простить, поверить, дать еще один шанс, поддержать в минуту сомнения, сотрудничать – да, Велен был на все это готов, о чем практически прямым текстом и сообщил Солнечному Скитальцу на его коронации. Но довериться настолько, чтобы не беспокоиться из-за его дружбы с юным учеником Велен не мог. Началось знакомство принцев два года назад. Жили они в разных, даже не соседствующих государствах, виделись редко, общались больше в компании общих знакомых – никто и не заподозрил опасности. Но узы между ними стремительно крепли, эльфийский король был сведущ в магии и мог навещать приятеля в любое время, и вот, пожалуйста – через несколько месяцев они уже друзья не разлей вода. Можно было порадоваться, что некогда попавший в компанию демонов эльф теперь дружит с добрым и светлым юношей, а значит, не намерен повторять прежних ошибок. Но Андуин был чересчур восхищен своим другом! Научится еще чему-нибудь… плохому. Велен отогнал невесть откуда возникшую мысль, будто шпионит за своим учеником при помощи прорицательских способностей, и сосредоточился на видении, погружаясь в него полностью. Два юноши с одинаковыми прическами в виде забранных в короткий хвост золотистых волос склонились над листом бумаги. Значит, они оба теперь так ходят? Велен даже не сомневался, кто выбрал эту прическу первым, а кто решил подражать! Он присмотрелся к заинтересовавшему их листу, испещренному заметками и линиями, и понял, что это схемы заклинаний. Велен улыбнулся. Небольшой урок чародейского искусства? Он сам, являясь и служителем Света и чародеем одновременно, не раз подумывал о том, чтобы научить Андуина простейшим бытовым чарам, здорово облегчающим жизнь, особенно в военном походе. Но люди жили так мало, что Велен торопился передать ученику как можно больше знаний о Свете и предпочитал не распыляться. - Знаю, звучит сложно, - рассмеялся эльф, глядя, как скептически хмурится Андуин. - Но ты работаешь с магией Света уже давно, у тебя получится быстро. Велен закашлялся, едва не потеряв концентрацию и связь с видением. «Магией Света»? Может, Каэль'Тас просто оговорился? Или годы скитаний без присмотра и контроля старших сформировали у него привычку излишне вольного поведения и склонности шокировать всех своей дерзостью и неуважением к вечным ценностям? - Но чародейские плетения вместо молитв… – нерешительно протянул Андуин. - Это неправильно, со Светом так нельзя. Он помолчал несколько томительных мгновений, а потом принялся четко и уверенно объяснять свою точку зрения. Он говорил абсолютно правильные слова, точные и емкие, Велен сам не сказал бы лучше. Наоборот, ударился бы в ненужные уточнения и подробности. Гордость за ученика наполнила сердце Пророка согревающим Светом. Компания у Андуина была, и впрямь, нежелательная, но вера его крепка, и принципы тверды – так что перевоспитается эльфийский мальчишка, никуда не денется. Вот почему Андуин так рьяно сопротивлялся советам Велена ограничить общение с Каэль'Тасом! Это же все равно что запрещать целителю контактировать с больными: вдруг заразится. Конечно, Андуин чувствует ответственность за юного друга, пережившего в последние десятилетия немало бед и сбившегося со светлого пути. Не так уж сильно и сбившегося, кстати. Не с демонами же дружить или массовые убийства устраивать предлагает. Такая задача Андуину по силам. Велен хотел было выпустить видение и завершить медитацию, но самоуверенная усмешка на губах Каэль'Таса заставила его задержаться еще чуть-чуть и досмотреть до конца. - Не надо убеждать меня, Андуин. Позволь истине убедить нас обоих, - вкрадчиво проговорил эльф, сверкая кошачьими глазами, в которых слабо, но все равно заметно горела Скверна. - Давай проверим. Каэль'Тас придвинул к себе объемистую книгу, которая прежде лежала на углу стола. Он перевернул несколько страниц, и Велен узнал один из человеческих учебников для начинающих последователей Света, который Андуин показывал ему в начале их занятий. - Вот это, - эльф ткнул отполированным ногтем в одну из строк, - вот для такой простой штуки я смогу разработать плетение, а ты наполнишь его Светом. Отработаешь, и мы проверим, что эффективнее – син'дорайское заклинание или молитва Свету. Андуин не соглашался, но Велен с тревогой заметил, что возражал он уже не так уверенно. - Это не твои мысли, - улыбнулся ему Каэль'Тас, смягчая умильным выражением мордашки смысл своих слов, которые могли бы показаться обидными. - Ты вычитал их в учебниках или услышал от других жрецов. Эльф положил руку Андуину на плечо, наклонился к его уху и тихо проговорил тоном заговорщика или искусителя: - Давай просто поставим эксперимент и убедимся сами. Андуин разрумянился от смущения - на светлой коже людей прилив крови к щекам всегда был легко заметен, - и… кивнул. - Великий Свет! – воскликнул Велен, выпадая из видения и неловко шлепаясь многотысячелетней задницей прямо на пол. – Дай мне мудрости уберечь этих детей от зла! Сколько у него времени? Он не знал, как скоро может сбыться это видение, но на вид Андуину столько же лет, как сейчас. Или волосы все-таки были подлиннее? Иногда Велен мог увидеть и прошлое, потому вполне возможно, что Андуин уже начинает менять свое отношение к Свету. «Сколько же проблем с этими эльфами крови!», - раздраженно подумал Велен и тут же устыдился этих мыслей. На самом деле к этой расе он относился совершенно нормально. Многие его соплеменники не разделяли его точку зрения, копили обиды и предрассудки. О безалаберности и отсутствии чего-либо святого у высших эльфов Велен также наслушался от ночного эльфа Малфуриона, одного из лидеров новых соседей дренеев по планете. Но долгая жизнь Велена позволяла ему знать и помнить многие народы в разные периоды их развития, и понимать, куда движется то или иное сообщество. Эльфы крови и высшие эльфы были похожи на эредаров, какими они были до прихода Саргераса и наару, и даже немного раньше периода полного расцвета их цивилизации. Избыточное использование магии, соответствующее самомнение, эстетика в приоритете перед этикой, но уже отсутствие стремления вести захватнические войны и умение ценить жизнь. Эльфы были знакомы со Светом, и если бы не побег в Запределье и знакомство с демонами со всеми вытекающими последствиями, а также вступление в агрессивную Орду, то через пару тысячелетий они сами пришли бы к более мудрому образу мышления. Союз с демонами отбросил их в нравственном развитии назад, но они осознали свои ошибки и вернулись на верный путь. Показательный пример – леди Лиадрин, син'дорайская жрица и лидер Рыцарей Крови. Она тоже раньше использовала Свет, получала светлую энергию любым способом, оправдываясь благими целями. И только потом, когда метод перестал работать, а А'дал сообщил ей пророчество о шансе на возвращение к Свету и о ее миссии, она одумалась. А увидев собственными глазами гибель наару, его жертвенность и милосердие, осознала, насколько была неправа. Но даже ее взгляды не были столь циничными! «Эксперименты», «плетения», «эффективность»! Свет - это не неразумная стихия, которая служит заклинателю как его вещь! Каэль'Тас позволяет себе такие слова из-за того, что он чародей? Велен сам был одним из сильнейших магов своего народа, но никогда не относился к силе так… или относился? Вот уже столько тысячелетий он обращался к Свету и привык творить и магию тоже с большим пиететом и уважением к чуду. Словом, позиция Каэль'Таса была еще более ошибочной и аморальной, чем у большинства его соплеменников. Все было бы не так страшно, не будь он другом Андуина. Велен никогда не стремился контролировать все и вся. Эльфийский король в дела служителей Света в своем государстве не вмешивался, поставив над ними вместо изгнанной леди Лиадрин другую жрицу. Вполне разумную и уважающую Свет, как гласили доклады дренейских разведчиков. Да, Пророк почитывал материалы разведки, которыми снабжали его члены Длани Аргуса. А как иначе он должен расшифровывать свои видения и отделять истинные от ложных, а маловероятные – от оставляющих лишь узкую лазейку на спасение? Каэль'Тас мог со временем понять, что мыслит неверно, и исправиться. Но пока это не произойдет, он будет представлять опасность для Андуина. Сначала эксперименты, потом полностью потребительское отношение к Свету, а потом уже и безразличие к тому, какой силой пользоваться, лишь бы достичь своей цели. Андуин – не просто ученик Велена. И не просто будущий лидер крупнейшего государства людей. Судьба штормградского принца - в будущем возглавить армию, которая выступит против Легиона. Велену было об этом видение, и он не имел права позволить ему не сбыться, упустить шанс Азерота на выживание. А, возможно, и шанс сил Света на победу в противостоянии с Легионом. Следует быть начеку.