О природе людей

– Что вы чувствуете к Потрошителю? Уилл сидел в кресле напротив доктора Лектера. В кабинете царил полумрак, в котором особо отчётливо выделялся белоснежный воротничок и манжеты Ганнибала. – Ненависть. – Это сильное слово, которым часто злоупотребляют. – Но я действительно ненавижу его. Он не человек. Он не видит в своих жертвах равных ему. Они – просто мясо, к тому же уродливое. – Вы хорошо его изучили. – На самом деле нет, – Уилл погладил кожаную ручку кресла. – Мне не хватает общей картины. Я вижу детали, но нет целого образа, как я вам уже говорил. Поэтому он ещё на свободе. – Вы удовлетворитесь, если посадите его за решётку. – Не знаю. Возможно. Я бы хотел увидеть его на электрическом стуле. – За то, что он делает с другими? – За то, что он делает со мной. Ганнибал наклонил голову, и отблеск от настольной лампы скользнул по его острой скуле. – Ваши чувства к нему не ограничиваются ненавистью. – Разве этого недостаточно? – Для вас – нет. – Почему? – Потому что вы – эмпат. – Ганнибал наклонился вперёд. – Вы говорили, что ставите себя на место убийцы. И вы знаете, что он испытывает, когда убивает. – Да, - негромко ответил Уилл. – Да. – И что же вы ощущаете, когда возвращаетесь в свой разум? Пауза. – Эти стены, – доктор Лектер повёл отлично выбритым подбородком, – слышали множество признаний. Их уже ничто не может шокировать. – Но не мои. – Однажды пациент признался мне, что убил родную сестру. Уилл вскинул взгляд на невозмутимое лицо Ганнибала. – И что же вы сделали? – Ничего. – Но почему? – Потому что я не мог нарушить врачебную тайну. Всё, что говорится в этом кабинете, никогда не выйдет за его пределы, Уилл. – Доктор Лектер, – голос Уилла упал до шёпота, – мне стыдно. – Что вы чувствуете, Уилл? – Зависть. Да, чёрт побери, я завидую! – Чему? – Его свободе. Он свободен в своих деяниях. – Вы не свободны? – Нет. Сейчас – нет. – Чувствовали ли вы себя когда-нибудь по-настоящему свободным? Уилл вспомнил грохот выстрелов, запах пороха и капли крови на его очках. – Когда убивал Гаррета Джейкоба Хоббса. – Это было задержание. – Да. У него было оружие, и он был серийным убийцей. – Многие не считают убийство убийцы настоящим. Наше государство ежегодно отправляет эти заблудшие души прямиком в ад, не без помощи полиции и ФБР. – Доктор Лектер, – проговорил Уилл тихо и ровно, – я не просто убил преступника. Я наслаждался убийством Хоббса. Я всаживал в него все пулю за пулей, хотя знал, что он уже мёртв. И в лечебницу я попал не из-за угрызений совести, а из-за того, что едва удержался на грани соблазна повторить это. Белая манжета скользнула по колену доктора, пальцы расправили несуществующие складки. Уилл следил за ней, прикусив губу. – Чувство вины за собственные эмоции деструктивно, Уилл. – Возможно. Но я боюсь того, что увидел в себе. – Это – часть вашей природы. – Нет. Это – всё то, что оставили во мне все подобные Потрошителю. – Или они просто разбудили то, что спало. – Доктор Лектер, – Уилл решительно взглянул на Ганнибала, – вы хотите убедить меня в том, что убийство – это благо? – Не совсем, – усмехнулся доктор, поднимаясь с кресла и застёгивая клетчатый тёмно-синий пиджак, – я просто хочу помочь вам. Думаю, чашка горячего чая с бисквитами – то, что вам сейчас надо. Уилл взглянул в тёмное окно, в которое барабанил дождь, и коротко кивнул.