The Beginning of the End

Оскар Линдсей не ошибся: Меила действительно завела ядовитую змею, за которой в ее отсутствие присматривал один из "воинов-жрецов". Никого из слуг-арабов нельзя было заставить приблизиться к гадюке - Меила раньше тоже инстинктивно боялась змей: пока не почувствовала к ним инстинктивное же влечение. Древние египтяне не только не уничтожали, но даже приваживали гадов, почитавшихся священными и охранявшими многих богов. Удивительно, однако же, - Меила не могла припомнить, чтобы Анк-су-намун водилась со змеями; но такие пристрастия могли быть у какой-нибудь из ее сестер или даже матери... Или знакомой жрицы... Натура Меилы, казалось, вобрала в себя многое, свойственное древним женщинам ее страны. Неожиданно у Меилы появилась охота и к танцам: не к "танцу живота", которым египетские танцовщицы завлекали английское офицерье, а к куда более древним, которые служили не только и не столько разжиганию похоти. Это были сразу и исступленные священные пляски, которые в Та-Кемет исполняли храмовые танцовщицы, и акробатические номера, требовавшие многолетней подготовки. Но у Меилы такие кульбиты начали получаться с легкостью, которая ее сразу и ужаснула, и вдохновила. Однажды молодая египтянка на глазах у Розы сделала тройное сальто назад, а в другой раз - метнула нож в комод, стоявший в углу. Потом проделала то же самое левой рукой, и второй нож вонзился и задрожал точнехонько рядом с первым. - Ну, что скажешь? - спросила она служанку, гордо смеясь. Роза, наблюдавшая за ней с восхищением и страхом, стала вдруг очень серьезной. - Это изумительно, мисс Меила, думаю, вы сами знаете, - сказала англичанка. - Но это ведь... не то, что может пригодиться. Если вы понимаете, о чем я. Египтянка свела черные брови. - Не понимаю! Роза взглянула на блестящие ножи и тут же отвернулась. - Когда вы учились стрелять из винтовки - вот это другое дело, - сказала она, покраснев. - И ездить на верблюде, и плавать... это все может быть очень полезно, когда перед тобой враг. Но ведь враг не станет так фокусничать, как вы сейчас с этими ножами, и вам не позволит! Особенно если это будет мужчина! Меила кивнула. - А, теперь понятно. Глупая ты девочка, - тут египтянка усмехнулась углом рта. - Это священные танцы, и священные же поединки, которые некогда устраивались перед лицом богов... боги присуждали победу достойнейшему, и она служила знаком победы или поражения народа. Старинный обычай, который существовал у многих язычников, - объяснила хозяйка. Роза, слушавшая Меилу с приоткрытым ртом, наконец кивнула. - Вот как, значит. Получается, вы сами были жрицей? Меила улыбнулась. - Многие придворные дамы были жрицами низшей ступени. Это было прилично, вроде должности, - сказала она. - Понимаешь, дорогая, мои предки шагу не могли ступить без надзора того или другого бога. Но для большинства служителей священные обязанности были только формальными, и в божественные таинства посвящали лишь избранных. Хафез появился, как всегда, неожиданно - хотя в доме Мухаммеда Наиса его всегда ждали. Меила с удивлением поняла, что рада видеть этого скользкого человека... в некоторых вещах он был очень принципиален. А общие преступления часто объединяют сильнее, чем любовь. Особенно преступления, совершенные ради любви. Или из принципа. Хафез с улыбкой поклонился молодой хозяйке, а потом неожиданно по-отечески заключил ее в объятия. Это оказалось совсем не так неприятно, как Меила думала; а потом она решила, что такие нежности из-за ее денег, которых Хафез все-таки дождался, и очень развеселилась. - Я наконец стала миллионщицей, мой дорогой Хафез, - сказала она. - Но не знаю, много ли вам это даст. Британский фунт сейчас падает, вы слышали? После развала великой империи, а особенно после кризиса.* Хафез улыбался во весь рот, глядя на нее. - Ну конечно, я все это слышал, сладчайшая госпожа Меила, - сказал он. - И как раз с этим к вам и пришел. Поговорить о вашем... семейном бизнесе, пока у нас еще есть в запасе немного времени. Тут у Меилы пропала охота смеяться. - Что вы знаете о моем семейном бизнесе, Хафез? Директор Британского музея развел руками. - Не очень много, - сказал он со смирением. - Но мне известно, что Оскар Линдсей, который был вам отцом после смерти вашего отца, забрал в свои руки промысел, который сделал господина Наиса богатым. Очень вовремя подсуетился, вы не находите? Взгляд круглых темных глаз Хафеза опять стал по-ястребиному цепок. Меила не могла выговорить ни слова. - А теперь господин Линдсей прикрыл... свою лавочку, то есть вашу, потому что обогатился достаточно, и вернулся в Англию к жене и детям. Конечно, вас он не обижал, Меила. Но с чем вы остались после того, как этот англичанин вас покинул? Меила нахмурилась. - Я думала об этом... но еще не решила, что буду делать. - Даже если бы вы придумали, воплотить это вам не удалось бы, - хладнокровно сказал Хафез. - Но у меня есть превосходное предложение, которое будет очень выгодно нам обоим. Позвольте мне взять в руки ваш бизнес. Вы ведь можете познакомить меня... с подельниками мистера Линдсея? Египтянин сделал паузу. - Уверен, что вы знаете хотя бы двоих-троих: их не может быть много. Но судя по этой вешалке, вы неоднократно принимали их у себя дома. Хафез показал на вешалку для шляп, предмет, нужный в быту только европейским мужчинам. Египтяне и арабы, даже европейского воспитания, не являвшиеся правоверными мусульманами, почти никогда не снимали национальных головных уборов, находясь в помещении, - и вообще не обнажали голову прилюдно. Меила долго не отвечала. - Я... могу назвать вам пару имен, - наконец сказала она. - Но предупреждаю вас, что я ни с кем из этих людей не встречалась вне дома, и не имею представления, чем они занимаются вне моего дома. Живут они в британском квартале, хотя сами американцы... Хафез кивнул. - Назовите, - сказал он. - Я найду этих джентльменов. Меила бросила взгляд на своего телохранителя. - Если только они все еще здесь. И вы приведете их ко мне домой, где мы все обсудим, - прибавила она. - Это само собой. Говорите же, - поторопил директор музея, и алчный блеск в глазах выдал его нетерпение. Меила все еще сомневалась - но наконец назвала имена тех, кого друг ее отца приводил к ней в гости. Это были приличные люди - по крайней мере, на вид. Теперь Меила была убеждена, что театрально броско и зловеще могут одеваться только мелкие бандиты: по крайней мере, на западе. Может быть, в Египте подобные существа на побегушках у этих больших дельцов... Когда Хафез получил желанную информацию, Меила прибавила: - Только имейте в виду: моих денег, которые хранятся в Лондоне и в Цюрихе, вы не тронете. Глядя на вытянувшуюся физиономию своего собеседника, она неожиданно опять почувствовала, как ее разбирает веселье. - Представьте себе, что экономика Британии рухнет, и мой миллион возьмет и обесценится! Или начнется вторая мировая война... Ха-ха-ха... Что, думаете, такого не может быть? - Меила, хватит! Хафез быстро шагнул к ней, и при виде его сердитого, серьезного лица смех Меилы прекратился так же внезапно, как и начался. - Я не раз давал вам понять, что мой интерес к вам далеко не меркантилен. Во всяком случае, много более, чем меркантилен, - сказал старый египтянин. - Я и не собирался трогать вашего наследства... после того, как все осуществится, смею надеяться, вы сами найдете этим деньгам наиболее достойное применение. Хафез многозначительно помолчал. - И, весьма возможно, наше с вами сотрудничество... и наше служение поможет предотвратить, как вы только что сказали, вторую мировую войну. Я тоже считаю, что эта угроза вполне реальна. Хафез сдержал свое слово. Он смог найти только одного из помощников мистера Линдсея - но, по счастливой случайности, вышел как раз на того, который был связан с нелегальными раскопками. А может, это была никакая не случайность. Оскар Линдсей потому и покинул Египет, что не хотел больше иметь к такому бизнесу никакого отношения... Хафез и его новый партнер-американец, Дарси О'Брайен, очень быстро сработались и предоставили друг другу свои ресурсы и возможности для прикрытия. Американец оказался не слишком щепетилен, и Хафез в такой ситуации мог бы с легкостью пренебречь интересами Меилы, оставшейся не у дел. Однако, к чести египтянина, он выполнил все свои обязательства. Меилу взяли "в долю", как наследницу Мухаммеда Наиса. Позже она и сама, вместе с "воинами-жрецами" и людьми Бентли, несколько раз участвовала в таких раскопках. Теперь Меила каждый раз брала с собой винтовку, обращаться с которой научилась в пустыне. Во время этих тренировок Роза Дженсон сопровождала хозяйку - но, отправляясь туда, где оружие могло действительно пригодиться, египтянка оставляла служанку дома. - Толку с тебя там будет чуть, - откровенно говорила она. - Больше помешаешь. А случись что, тебя первую подстрелят как курицу! Розе было, конечно, обидно такое слышать, - но она различала за этими словами заботу, за которую была очень благодарна. Кроме того, Меила была совершенно права. Вот потом, когда случится то, чего все они ждут, и в опасности окажутся все... тогда Роза будет со своей госпожой. Меила обещала ей это. И вот наконец настал Год Скорпиона. - Древнеегипетский новый год, как вы сами видите, Меила, - сказал Хафез, появившись у нее в середине июля 1933 года. Директор Британского музея опять впал в религиозный экстаз - в такие минуты Хафез переставал быть расчетливым и делался опасным по-другому. - Взошла звезда Сопдет! - сказал он, воздев руки. - Сириус, - уточнила Меила. Казалось, Хафез готов был поднять ее посреди ночи, чтобы заставить полюбоваться этим явлением. - Ну, так что же? - спросила она. Хафез шагнул к Меиле и сжал обе ее руки в своих, горячих и шершавых. - Вот теперь пришло наше время. Мы должны искать его и найти его. Но это еще не все! Меила вздохнула. Так она и знала!.. - Что же еще, мой дорогой Хафез? - Нам понадобится так называемый браслет Анубиса, - ответил он. - Этот амулет поможет надевшему его отыскать путь в оазис Ам-Шер - к месту, где должен восстать ото сна Царь-Скорпион! Меила окаменела от изумления, глядя на Хафеза. А потом воскликнула: - И вы говорите мне это только теперь?.. Вид Хафеза выражал глубокое сожаление и раскаяние. - Дражайшая царица моего сердца, крупицы тайного знания добываются подобно крупицам золота в пустыне. Нам повезло, что мы успели это узнать. Меила усмехнулась. - Что ж, поднимайте своих головорезов. Египтянка побледнела, и огромные глаза ее стали совсем черными. - Мы обязаны успеть. * Имеется в виду экономический кризис 1929 года, имевший серьезные последствия для всей Европы.