Мы летим вниз (We go anywhere but to the ground)

Джон пристально смотрит пустым и остекленевшим взглядом в окно, находясь в кабинете своего психотерапевта. Снаружи теплая погода, и в кое-то веки светит солнце. Действительно замечательный день в Лондоне. А Джон хочет, чтобы его совсем не было. Стояла такая же чудесная погода, когда Шерлок разбился о тротуар. Джон ненавидит подобного рода дни. В последнее время он много чего ненавидит. Он дважды моргает, и в этот момент ему кажется, что между деревьями появляется чей-то силуэт, высокая, внушительная фигура, но когда его взгляд фокусируется, фигура исчезает. Он прикрывает рот ладонью и ерзает на стуле. Слезы, которые он сдерживал в течение долгих месяцев, жгут глаза. Элла ничего не говорит. Элла лишь смотрит. Она наблюдает, но совершенно не то, что нужно. Она полагает, Джон мучается от горя и тоски, что Джон со временем будет пробираться через этот шквал эмоций, которые возникают у него в последнее время совершенно непроизвольно, и он не может их контролировать. Она дает ему рецепт на сильнодействующее снотворное, которое поможет ему справиться с ночными кошмарами – видениями, которые мелькают перед глазами. И все время одно и тоже. Темное расплывшееся пятно около серого неприметного здания. Она считает, что Шерлок останется в светлой и вечной памяти. Джон ненавидит ее и за это. Шерлок и воспоминание – это понятия абсолютно несовместимые. Для него он всегда останется живым, несмотря на то, что его нет рядом. Отчаяние медленно расползается, выходя за грани его разума, отдаваясь импульсами в нервах, и он подавляет в себе маниакальный смех, который поднимается в груди. Мысль о том, что он когда-нибудь заглушит эту боль, которая возникла после смерти друга, кажется ему абсурдной. Да, смешно. *** В квартире все остается так, как было прежде. Миссис Хадсон не осмеливается что-либо здесь передвигать, лишь только однажды она избавляется от частей тела, оставшихся после экспериментов, и отдает большую часть химического оборудования Шерлока в местные школы. Она пытается передвинуть кресло Шерлока, чтобы пропылесосить под ним, и Джон уверен, что он пугает ее своими протестами. Позже он извиняется за то, что поднял на нее голос. Он не будет просить прощения за попытку признать тот факт, что Шерлок вернется домой. Она заламывает руки и смаргивает, в ее глазах стоят слезы, и слабая улыбка затрагивает ее уставшее лицо. Она предлагает ему чай, когда он опускается в кресло и закрывает лицо руками. Его плечи сотрясаются от рыданий, а глаза совершенно сухие. Только сердце плачет. Он цепляется за миссис Хадсон, когда она подходит к нему и обхватывает его руками. - Почему он оказался таким идиотом, - он задыхается, подается чуть к ней вперед, хватается за край ее блузки и тянет на себя. – Разве он не знал, что... что я... Миссис Хадсон не отвечает. Она проводит рукой по его макушке и обнимает так, как способна лишь мать, но она не нарушает тишину в комнате, и он благодарен ей за это, как никогда, потому что она просто позволяет ему скорбеть. Каждая пройденная секунда является напоминанием об оглушающей тишине, которую Шерлок оставил после себя. Джон чувствует, как душа его выскальзывает из кончиков пальцев, постепенно, с каждым днем. В какой-то момент он сдается. *** В первые несколько дней после смерти Шерлока Майкрофт старается связываться с Джоном не менее, чем три раза в день. Сообщения поступают, как по будильнику, каждые восемь часов. У Джона нет желания разговаривать с человеком, который послал на смерть своего брата. Ему не хотелось говорить с тем Холмсом, у которого не было беспорядочно вьющихся волос и светлых глаз. Джону ничего не надо. Больше ни-че-го. Ты должен чувствовать, чтобы хотеть что-то, думает он, а сердце Джона Ватсона истекло кровью, просочилось и осталось там, у больницы Святого Варфоломея несколько недель назад, когда произошел весь этот кошмар. Он словно оставил там часть себя. Он удаляет текстовые сообщения от Майкрофта, решительно игнорирует всякую затемненную машину, которая следует за ним. Как-то раз он проверяет свою квартиру, и, не передвигая вещей Шерлока, находит и убирает камеры, которые установил Майкрофт, когда Шерлок только въехал туда. Он убирает одну, прямо над входной дверью, а потом, стоя у подножия лестницы, смотрит на малозаметную камеру. Тайное предупреждение читается в его глазах. И снова вмешиваешься, говорят они, и я без колебаний убью тебя. Он проверяет каждый раз квартиру на наличие новых камер, но не находит ни одной. Частота приходящих сообщений все снижается. Сначала он получает их один раз в несколько дней, затем три раза в неделю, а потом и вовсе его телефон молчит, не считая воскресенья. Однажды Джон случайно открывает сообщение и читает. Вспышка гнева возникает в его груди и пребывает там до тех пор, пока оцепенение не притупляет все вновь. Он бы не хотел, чтобы ты так себя вел. МХ Он набирает сообщение, прежде чем успевает сдержать себя. как так. Ответ приходит почти мгновенно. Мы с вами неглупые, Джон. Мы оба понимаем, что вы убиваете себя. МХ Джон не отвечает в течение семи часов, и когда он под конец делает это... это имеет какое-то значение Он ждет. А затем: Для Шерлока было бы. Тот звук, с которым телефон разбивается, когда Джон швыряет его о стену, не приносит ему облегчения. Остается лишь один Джон Ватсон, чье душевное равновесие дает слабину, начинает скатываться в пропасть и постепенно рассыпается на осколки, подобно тем, что лежали сейчас перед ним на полу.