Диалоги и разговоры

- Зина умеет выводить из равновесия, - Олег заговорил первым, покручивая в руке папиросу. Они стояли на улице у здания конторы – решили немного пройтись, пока спускались. - Как там Габи? – решил поинтересоваться Соло. Просто потому, что его это неожиданно волновало. - Сейчас в Лондоне. Она и дальше будет работать на британскую разведку. Думаю, у мисс Теллер есть все шансы стать лучшей. Хочешь спросить, почему она не с вами? – догадался полковник. - Если можно, - с ложной скромностью добавил тот. - Не смотря на то, что с ней произошло в жизни, мисс Теллер на диво мало ценит собственную свободу выбора. Такие, как эта девочка, находят себе кумира – и истово в него верят. Таким человеком для нее является Александр Уэйверли. Она ничего не хочет менять, - вздохнул Олег. - А Сандерс? – рискнул спросить Наполеон. - Эдриан – редкий фрукт, - протянул Савельев с ехидной улыбкой. – Так его Зина называет. Ему очень нравится делать то, что ему хочется. Я не разделяю его стремлений, но… я точно уверен, что Сандерс не подведет и не предаст. Если уж сам так решил. А еще ему доставляет удовольствие строить из себя саркастичного злого циника. - Он твой друг, да? – догадался Соло. – А он знает… - Друг, да, - кивнул Олег. – И он знает о моем статусе. - Мой бывший шеф – хороший актер. В его ненависть я поверил, - холодно заметил он. - Он никогда тебя не ненавидел, - рассмеявшись, сказал Савельев. – Ты его просто раздражал. Ты – лучший почти во всем – и вдруг омега! - Сексист, - буркнул Соло. – И как вы смогли с ним подружиться? Ну, с учетом обстоятельств. - Война, Наполеон, - с горечью отозвался полковник. – Как-то довелось работать вместе. После дела мы выпили, потом подрались, затем выпили еще, полночи жаловались друг другу на жизнь. И на утро нам было не стыдно. Так и общались. А потом с ним решила побеседовать Зина. Идея Эдриану приглянулась, он решил, что это, знаешь, интересно, - хмыкнул он под конец. - А кого он еще сподвиг… сменить гражданство? – с легкой ехидцей вопросил Наполеон. - Ты – первый, - хмыкнул полковник. - Впору возгордиться, - он задрал бровь. - Именно, - на полном серьезе заявил Олег. – У тебя еще есть ко мне вопросы? - Сейчас сформулирую, - дипломатично покивал Соло. – Вы, конечно, можете не отвечать, но я все же спрошу. Вы говорили, что у вас был ребенок… - Да. Был, - помрачнел Олег. – Я женился еще до войны на девушке-бете. Ее зовут Нина. Не из великой любви – у нее муж умер, а она беременной была, - и надолго замолчал, американец не стал его торопить. – А потом была война. Нина работала в госпитале под Москвой, а сына мы оставили у моих родителей в Ленинграде. - Блокада, - догадался Соло, горько нахмурившись, потому что сердце больно бухнуло о грудь. - Она, - глухо бросил Савельев. – Никто не выжил. Они у меня уже старенькие были – даже могил не нашел. - Прости, - искренне повинился Наполеон, сглатывая горький ком. - Не извиняйся – твой вины в том нет, - судорожно вздохнул полковник. – Ну а потом… Потом мы с Ниной жили по привычке – она сильно сдала, отдалилась от меня. Хотел было предложить ей усыновить ребенка из детского дома, но она так на меня посмотрела. - Вы из-за сына на фашистов охотитесь? - И из-за него тоже. Ненавижу их! – выплюнул он, с силой сжав кулаки. - Они свое получат! – словно пообещал тот. - Зина тоже так считает, - бросил Олег. – Поэтому и поставила охоту в приоритет. Пока. У нее есть идея о создании еще одной группы. Хочет отдать ей восточное направление – Япония, Корея, Афганистан и Чечня. Говорит, что если не примем мер сейчас – потом огребем. Может, она тебя к этой группе приписать хочет? - Она не говорила, - поделился Соло, про себя удивляясь такому повороту разговора, хоть и был рад, что отошли от опасной темы. – А я не спрашивал. Потом узнаю. Сейчас у меня есть дело более важное, - и невесомо улыбнулся. - Вот и ладно, - согласился Савельев. – Вот и правильно. Уже решил на счет Ильи? – вопрос застал Наполеона врасплох. - Я думаю, - выдавил он. - Думаешь, или на самом деле – боишься думать? – проницательно заметил полковник. - Конечно, боюсь! – выдохнул Соло. – Иной раз ночью проснешься – и паника! Где я?! Неужели – сон?! - Пройдет, - убежденно постановил тот. – У меня после войны тоже было нечто похожее. Время лечит все. А если не лечит – помогает смириться. - Знаю, - кивнул американец. – Но человек существо такое – хочет всего и сразу. - И не говори. Все мы не без греха, - Олег кивнул в сторону парка – там в будний полдень было тихо. – Есть даже стихи по этому поводу. Вот, послушай: Идём в поводу мимолётных желаний, Как дети, что ищут забавы, Последствия нынешних наших деяний Не пробуем даже представить. А после рыдаем в жестокой печали: «Судьба! Что ж ты сделала с нами!..» Забыв в ослепленье, как ей помогали Своими, своими руками. - Вернее и не скажешь, - согласился Наполеон. – Чьи стихи? - М. Семеновой, - ответил Савельев. – У Зины увидел на столе. Наверное, из ее мира. - Ее мир, - задумчиво протянул Соло. – Она не говорила, какой он? - Большой, - улыбнулся тот. – Он насчитывает более двухсот планет. - Что?! В каком смысле?! – он запнулся о собственную ногу, резко обернувшись к собеседнику. - Их Земля вышла в Большой Космос, - продолжил Олег, усаживаясь на кованую скамью. – Земля – метрополия. А власть там держит Князь. - Монархия? В космосе? – демократ внутри американца плакал кровавыми слезами. - Зина говорит – монархия, мол, самая устойчивая форма правления. И знаешь, слушая ее рассказы, я начинаю в это верить, - поделился он. - А что еще она говорит? – сильнейшее любопытство не давало даже сидеть спокойно – омега заерзал. - По мелочам, - ответил тот. – Зина никогда не признается, но ей больно. Она никогда не сможет вернуться домой. Бывает, когда она выпьет, начинает петь песни – красивые,непривычно-странные. Очень редко поет на другом языке – он лишь слегка похож на русский. - Как… Как они оказались здесь? – омегу этот вопрос занимал давно, потому как слова Ильи лишь растравили его любопытство. - Насколько я знаю, у них там был какой-то эксперимент. И вместо перемещения из пункта «А» в пункт «Б», оказались у нас. Наш уровень технического развития ниже, так что помочь мы им ничем не могли, тем более, что их корабль не подлежал восстановлению. Им пришлось остаться, - Савельев, словно озябнув, сунул руки в карманы куртки. - Им не позавидуешь, - заметил Наполеон, внутренне передергиваясь. Одно дело – другой материк. Его можно и посетить, обладая умениями, навыками, поддержкой и изрядной наглостью. Но вот иной мир. Соло даже думать о таком боялся. - Она одна осталась руководить, - продолжил тем временем Олег. – Остальные ее коллеги разбрелись по областям знаний – физика, химия, медицина, биология, техника. Все они стараются передать как можно больше знаний, научить всему, что умеют. - А те, кто их охранял? – вспомнил Соло. - Они занимаются тем же самым – в армии, внутренних войсках и КГБ. Лучших инструкторов я не встречал. Если пойдешь в ОБР, то тренироваться будешь у Валентина Велинского. Он – лучший – мастер на все руки. - Снова соблазняете, - усмехнулся Омега. - Ну конечно! – с улыбкой ответил тот. – А как же иначе? - Я польщен. Честно. Когда меня вербовали в ЦРУ – они не церемонились, - припомнил он, ожидая всегдашнего приступа злости. Но его не последовало. Неужели, прошлое стало отпускать? - Ну, в жизни бывает всякое, - философски обронил Олег. – Но знаешь, что? - Что? – подыграл Наполеон. - Что бы там в жизни не случалось – это все проходяще, - заявил тот. - Жизнеутверждающее заявление, - согласился Соло. – О бренности бытия и полосатости жизни. Мне нравится. Так они и сидели, переговариваясь и пикируясь. Полковник Савельев делился впечатлениями, вспоминал смешные случаи, коих было не по уставу много, слушал рассказы американца, интересовался мнением о некоторых старых знакомых. Наверное теперь можно было с уверенностью сказать – настоящее знакомство состоялось. Наполеон же во время разговора думал о новой группе. И сделал заметку освежить свой японский – вдруг да пригодиться?